БЕДНЫЙ МОЙ РАЗВОДИК, ИЛИ «СРАМ В ЗАКОНЕ»
БЕДНЫЙ МОЙ РАЗВОДИК, ИЛИ «СРАМ В ЗАКОНЕ»
Марину Цветаеву Анна Ахматова упрекнула за то, что та влюбилась в мужчину — писала длинные философские письма. Назвала срамом.
Ее личными срамами, худшими, не на честных десяти страницах, а недомолвками разлитыми, были: первый — Александр Блок, где ничего не было, второй — Исайя Берлин, которого и самого-то не было («Ты выдумал меня» — а на самом деле «я выдумала тебя»). Эта глава — о худшем из срамов, где у нее на руках документы, «штамп в паспорте», а человек — Николай Гумилев — превращается в предмет для манипулирования задним числом и с определенной целью, ни к любви ни к браку отношения не имеющей.
На старости лет ей почему-то понадобилось, чтобы Гумилев нес в душе неостывающую любовь к ней и только потому менял женщин, что ни одна не могла ее заменить. Его она, кажется, не любила никогда. Так, по крайней мере, считали все современники, и она этого совсем не скрывала. Зачем же ей понадобилось утверждать посмертно любовь к себе Гумилева? Она говорила, что в этом спасение Гумилева как поэта. Довод более чем сомнительный.
Надежда МАНДЕЛЬШТАМ. Вторая книга. Стр. 53
Схема на самом деле была такая. Она — самая величайшая женщина в мире, потому что поэзия Гумилева — величайшая в мире (это тоже придется доказывать, в России она почему-то — «непрочитанная», как неуловим неуловимый Джо — никто не хочет его читать, но об этом в другой главе), а Гумилев любит ее, и вся его поэзия — для нее и о ней.
Начинает с конца — с любви Гумилева. Начать с начала — о величайшей женщине — ведь как-то неловко, правда?
Думает — не заметят.
Казалось бы, банальная вещь — слабоватая партия, не для создания семьи заключенный брак, отсутствие энтузиазма у родных в связи с этим… Взаимные измены, ребенок, сразу после рождения отданный бабушкам, у мужа — внебрачный ребенок, его намерение заключить другой брак (даже дважды), наконец находит постоянного партнера и она, и — развод. Он сразу женится, рождается еще один ребенок. Но наша героиня над всем велит ставить восклицательный знак, всему поперечить, все гневно оговорить — не поймешь даже, за что она бьется.
Еще более обычное дело — гимназист влюбился в гимназистку. Никто ведь не сомневается в возможности юношеской влюбленности — раз уж до свадьбы дело дошло. Но Ахматовой надо манипулировать даже тогда, когда все ей сдались. Она хочет, чтобы мы говорили: была не любовь, а стррр-ррр-рашная любовь.
Отчего нигде не сказано:…
Парижские «Романтические цветы» посвящены мне. Это же посвящение повторено в «Жемчужинах».
О радостях земной любви (посвящение мне) 2 раза.
Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 99
«Романтические стихи» — целиком просто посвященные мне, а в «Жемчужине» 3/4 лирики тоже относится ко мне.
Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 102
Ах, да, это только что было. Хотя здесь подсчеты более детальные.
Стихи, которые относятся прямо ко мне. Их много, и они очень страшные.
Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 102
Здесь нужно обращать внимание на литературный стиль. Ведь это графоманское жеманничанье пишет не писатель средней руки какой-то, а Великий Поэт. Правда, я думаю, что великий поэт так писать не может — он просто не выведет ручкой таких слов. Почитаем страшилку о СТРАШНЫХ СТИХАХ.
В них соседние темы. <Страшная женщина> <…> «Из города Киева». <…> «Из логова змиева» — меня за гибкость называли — женщина-змея.
Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 105
…он сочинил за моим столиком «Из города Киева» — полу-шутка, полу — страшная правда.
Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 135
Следующий период — страшные стихи в «Чужом небе».
Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 93
…девочку, к которой он был привязан так долго огромной трагической любовью.
Анна АХМАТОВА. Т. 5 Стр. 137
Борьба с тем, что было ужасом его юности — С ЕГО ЛЮБОВЬЮ.
Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 103
Его страшная сжигающая любовь тех лет выдается за леконтделиливщину, и биограф через 1/2 века выдает это как факт непререкаемый. Неужели вся история литературы строится таким образом?
Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 100
Это история — НЕ литературы. Это — любовная история, интересующая интересующихся такими делами людей.
Из этой любви вырос поэт. Но из нее же вырос и Дон Жуан, и Путешественник. И донжуанством, и странствиями он лечил себя от того смертельного недуга, который так тяжело поразил его.
Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 114
Здесь мы отойдем от иронизирования по поводу страшилок, смертельных недугов, ужасов юности, а обратимся к сути. Ну, дать определение пафосное — «страшная любовь» (не в разговорном смысле — мол, ужас какая сильная, а стр-р-рашная: боль, кровь, любовь, конец света, Gotterdammerung, у графа Толстого в шуточной незаписанной пьесе для домашнего исполнения: «Барабан, горе, кухня, любовь!» — тоже все по-немецки), или более сниженное — леконтделиливщина — это все-таки не факт литературы. Это — вообще не факт. Это — интерпретация. Ахматова мало того, что часто выдает за факты то, что сомнительно, но невозможно проверить, но и закрепляет за собой монополию на интерпретацию этих фактов и «фактов». В данном случае — ну конечно, любил Гумилев ее, чтобы не путаться в терминологии — скажем, по-особому относился: все-таки человек женился. Это — факт. А то, что к женитьбе его подвигла «страшная любовь», «ужас его юности», Gotterdammerung или леконтделиливщина — не факт; это предмет для авторской интерпретации исследователя поэзии и жизненного пути Гумилева. И у первой жены Гумилева на эту монополию не больше прав, чем у кого бы то ни было.
Перечисления всего — инвентаризация «love story».
Отчего выпали все приезды Николая Степановича ко мне (Киев, Севастополь, дача Шмидта, Люстдорф) из Парижа и Петербурга.
Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 99
Нашу переписку (сотни писем и десятки telegrammes) мы сожгли, когда женились, уже тогда понимая, что это не должно существовать.
Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 141
Это почему же? Если «уже тогда» понимала, что ЭТО не должно существовать, то зачем сейчас тратить столько сил, чтобы создать (или сочинить) ЭТО же?
Сотен писем, наверное, не было, а любовь все-таки, наверное, была — молодые как-никак.
На даче Шмидта у нее была свинка, и лицо было до глаз закрыто — чтоб не видно было страшной опухоли. Николай Степанович просил ее открыть лицо, говорил: «Тогда я вас разлюблю!» АА открывала лицо. «Но он не переставал любить!»
П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 147
Читала ли она «Циников» Мариенгофа? Там дама не свинку показывала («страшная опухоль») — а без обиняков просила поставить ей кружку Эсмарха. Влюбленный поставил — а любовь тоже не уменьшилась нисколько. Пора бы знать такие вещи о любви — в 36 лет (это когда она раскрывает свои ТАЙНЫ Павлу Лукницкому).
Ахматова забыла, какую причину она называла Лукницкому в свое время, и диктует своему «биографу» — студентке Аманде Хейт другую версию самоубийства (сначала было «страшнее» — но об этом речь ниже).
Во Франции ранней осенью, в отчаянии от нового отказа, Гумилев вновь пытался покончить с собой.
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 1. Стр. 28
Хейт записывает в третий раз:
В декабре он попробовал отравиться и был найден спустя сутки в бессознательном состоянии в Булонском лесу.
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 1. Стр. 29
А когда же он жил? Когда писал новеллу «Радости земной любви»? Когда успевал вести здоровую деловую переписку?
Осенью 1906 г. А.А. почему-то решила написать письмо Николаю Степановичу. Это письмо не заключало в себе решительно ничего особенного, а Николай Степанович ответил на него предложением.
Запись П. Н. Лукницкого.
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 1. Стр. 25
Здесь нет ровным счетом ничего, чтобы ставить интригующий союз «а», — часто брачные предложения делаются вовсе не в ответ на какие-то необыкновенные известия.
Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Степановича Гумилева. Он любит меня уже 3 года. Не издает ли А. Блок новые стихотворения — моя кузина его большая поклонница. Нет ли у вас чего-нибудь нового Н. С. Гумилева? Я совсем не знаю, что и как он теперь пишет, а спрашивать не хочу.
Письмо Анны Горенко шурину.
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 1. Стр. 26
Не хочет спросить у жениха… Да разве есть еще более откровенный способ дать понять другим, что выходит замуж за знаменитость: нет ли у вас чего-нибудь Гумилева, или на худой конец Блока? Моя кузина…
Мой Коля собирается, кажется, приехать. Он пишет мне непонятные слова, и я хожу с письмом к знакомым и спрашиваю объяснение. Всякий раз как приходит письмо из Парижа, его прячут от меня и передают с великими предосторожностями. Затем бывает нервный припадок, холодные компрессы и общее недоумение. Это от страстности моего характера. Он так любит меня, что даже страшно.
Письмо Анны Горенко шурину.
Аманда ХЕЙТ. Анна Ахматова. Стр. 322
Это письмо — образец ахматовской прозы. Стиль, который не изменился за всю жизнь. Так же выспренне и жеманно она будет писать и в семьдесят лет. И на те же темы: про холодные компрессы, общее недоумение и свою красоту: «бледная, очень стройная… позади — страшная жизнь».
Жду каждую минуту приезда Nicolas. Смогу ли я снова начать жить? Конечно, нет! Но Гумилев — моя Судьба, и я покорно отдаюсь ей. Я клянусь Вам всем для меня святым, что этот человек будет счастлив со мной.
Письмо Анны Горенко шурину.
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 1. Стр. 26
Лето:
Я в Евпатории вешалась, и гвоздь выскочил из известковой стенки. Мама плакала, мне было стыдно. Летом Федоров опять целовал меня. Клялся, что любит, и от него опять пахло обедом.
Письмо Анны Горенко шурину.
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 1. Стр. 24.
Казалось бы, обычное девичье безудержное хвастовство ангажированностью — просватана! Но нет, здесь — ТАЙНА!
Об этом совершенно серьезно пишут в толстой книге.
ТАЙНА.
А отношения эти были «особенными, исключительными, являлись непонятной связью»… Цитируется, конечно, сама Ахматова «для обсуждения этого рода отношений действительно еще не настало время». Здесь мы подошли к ахматовской ТАЙНЕ.
Светлана КОВАЛЕНКО. Проза Анны Ахматовой. Стр. 387
Боже, о чем же это речь? Для какого такого рода отношений не наступило еще время их обсуждать? Не кривись, читатель, действительно: речь идет о том, что «существо с бурбонским профилем» уже, оказывается, начало половую жизнь. Вам кажется, что это не обязательно делать достоянием гласности и обсуждать? Мне — тоже. Но проследим за летописями эпохальных событий. Тем более что Анна Андреевна Ахматова возвращается к этому эпизоду всю свою долгую жизнь.
Весной 1907 года Николай Степанович приехал в Киев, а летом 1907 на дачу Шмидта.
На даче Шмидта были разговоры, из которых Николай Степанович узнал, что А.А. не невинна. Боль от этого довела Николая Степановича до попытки самоубийства в Париже.
Запись П. Н. Лукницкого.
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 1. Стр. 28
Это по ее словам.
Письмо Гумилева — В. Брюсову.
«Две недели прожил в Крыму, неделю в Константинополе, в Смирне имел мимолетный роман с какой-то гречанкой, воевал с апашами в Марселе и только вчера, не знаю как, не знаю, зачем очутился в Париже».
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 1. Стр. 28 — по словам самого Гумилева ничего подобного не выходит. Никакой боли от страшной тайны.
Мы сидели у моря, дача Шмидта, летом 1907 года. Н.С. уговаривал меня уехать с ним в Париж — я не хотела.
Анна АХМАТОВА. Т. 5. Записные книжки. Стр. 120
То есть Николай Степанович в «страшной тайне» ничего на самом деле космического не увидел, а попросту сделал свои конкретные выводы.
Еще по «Бесприданнице» мы знаем, что молодым девушкам неприлично ездить в Париж с мужчинами. Хвастать поступившими предложениями — тоже неприлично.
Но тайны — тайнами, а замуж надо все-таки выйти.
Родственники Ахматовой считали брак заведомо обреченным на неудачу, и никто из них не пришел на венчание, что глубоко оскорбило ее.
Аманда ХЕЙТ. Анна Ахматова. Стр. 32
1912 год.
Прошение бывшего студента Н. С. Гумилева о зачислении на историко-филологический факультет С.-Петербургского университета.
Зачислен.
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 1. Стр. 55
Что же удивляться, что родные проигнорировали свадьбу, если он только после рождения сына в студенты пошел.
1916 год.
Во второй половине августа Гумилев приехал из полка в Петроград, чтобы держать экзамен в Николаевском кавалерийском училище на корнета. Н. С. Гумилев «по невыдержании» офицерского экзамена возвратился в действующую армию.
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 1. Стр. 93
Гумилев еще курил опиум. Правда, родители тогда этого так уж не боялись.
Ахматова излишне настойчиво подчеркивает то, что именно влюбленность привела Гумилева к женитьбе. В этом как раз сомнения нет. Отчего же было не влюбиться? Девушка была интересная, оригинальная — в таких обязательно кто-нибудь влюбляется. Не лучшие партии, правда, а такие же — большие оригиналы.
«Николай Степанович совершенно не выносил царскоселов. Конечно, он был такой — гадкий утенок — в глазах царскоселов. Отношение к нему было плохое». — «Среди сверстников»? — «Среди сограждан».
П. H. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. I. Cmp. 113
«Так вот он какой, Гумилев! Трудно представить себе более некрасивого, более особенного человека… Все в нем особенное и особенно некрасивое. Продолговатая, словно вытянутая вверх голова, с непомерно высоким плоским лбом. Волосы, стриженные под машинку, неопределенного пегого цвета. Жидкие, будто молью траченные брови. Под тяжелыми веками совершенно плоские, косящие глаза. Пепельно-серый цвет лица, узкие, бледные губы. В улыбке его было что-то жалкое и в то же время лукавое».
Ирина Одоевцева. По:
Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952–1962. Стр. 774
По возвращении домой познакомил АА со всеми присутствующими, не сказав, однако, что АА — его невеста. Он не был уверен, что свадьба не расстроится.
П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 105
Приехала Аня. Как-то мельком сказала о своем браке. У нее совсем не было желания, как это часто бывает у новобрачных, поговорить о своей судьбе.
Валерия СРЕЗНЕВСКАЯ. Дафнис и Хлоя. Стр. 8
Перед свадьбой он стрелялся из-за неразделенной любви к другой. Стрелялся с Волошиным из-за «Черубины де Габриак», не хотевшей выходить за него замуж. Ко времени, когда Ахматова принялась придавать последний лоск своей биографии посредством возвеличивания Гумилева и его к себе любви, уже почти не оставалось в живых людей, которые это помнили. Ахматовой удается ограничиться только следующим:
Лизавета Ивановна [ «Черубина де Габриак»] все же чего-то не рассчитала. Ей казалось, что дуэль двух поэтов из-за нее сделает ее модной петербургской дамой и обеспечит почетное место в литературных кругах столицы, но ей почему-то пришлось почти навсегда уехать… Всего этого никто не знает…
Анна АХМАТОВА, т. 5. Стр. 109
Неудивительно, однако, что после свадьбы никто не говорит в этих же самых «литературных кругах» о «страшной» любви Гумилева. Женился и женился.
Запись Кузмина в дневнике.
10 июня 1910.
Приехали Гумилевы. Она манерна, но потом обойдется.
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 1. Стр. 36
Ахматова же пишет:
«Я смертельна для тех, кто нежен и юн» и прочее.
Ахматова удивительно милое создание, но сколько в ней сидит чисто женских черт, и как она тщеславна!
О. Л. Делла-Вос-Кардовская. Дневник.
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 1. Стр. 82
Когда Н. С. уехал в Африку в 13-м году, АА, перебирая бумаги, нашла письма одной из его возлюбленных. Это было для нее неожиданностью: она в первый раз узнала. АА за полгода не написала в Африку Н. С. ни одного письма. Когда Н. С. приехал, она царственным жестом передала письма ему. Он смущенно улыбался.
П. H. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 40
«До последних лет у Николая Степановича было много увлечений — но не больше в среднем, чем по одному на год. А в последние годы женских имен — тома. И Николай Степанович никого не любил в последние годы».
П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 146
То есть почему-то стал любить только ее. Доказательство — слишком большое число женщин.
Можно посвятить женщине множество самых любовных стихов, но не дать ей значительного места в своей жизни. То же самое было и с Гумилевым. И был влюблен, и уважал, и посвящал стихи, но она — не женщина его жизни. Женщины были далеки от его жизни. Даже если они окружали его во множестве.
«Для меня он стал путешественником (чтобы излечиться от любви ко мне), для меня стал Дон Жуаном (чтоб доказать мне — он любим), для меня и про меня писал стихи».
Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 10
Это только так кажется. Конечно, она много значила, но потом жизнь идет вперед, большими кругами, поднимается к своим вершинам и разрешается там — и одна женщина в ней ничего не значит. Мостить там себе место, огораживать колышками — неправильно. Про нее и так все сказано: первая любовь, недолгая жена, яркая личность. Разошлись навсегда. Срам — это не только женская активность по отношению к живому мужчине и в настоящем, но и к мертвому — в прошлом.
У самой Ахматовой во время брака — «роман за романом» (по ее осудительному определению, употребленному для безнравственной Марины Цветаевой): с Анрепом, Недоброво, Артуром Лурье. Никто ей предложения из них, естественно, не делал.
Почему нигде и никогда не прочла, что развод попросила я, когда Николай Степанович приехал из-за границы в 1918-м, и я уже дала слово В. К. Шилейко быть с ним.
Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 100
Можно сколько угодно раз (в ее «прозе» подсчитать это невозможно — бесконечно) повторять, что не он ее, а она его оставила в 1918 году, но просто она же сама упоминает о его намерении жениться в 1916-м на Ларисе Рейснер и ранее — на Тане Адамович. Детей рожал — от других. При таких обстоятельствах можно уж и жене самой завести разговор о разводе.
Когда он предложил Ларисе Рейснер (1916 год) жениться на ней, а она стала ломать руки по моему поводу, он сказал: «Я, к сожаленью, ничем не могу огорчить мою жену».
Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 102
А от бедной, милой Ольги Николаевны Гумилев даже родил сына Ореста. Все это не имело ко мне решительно никакого отношения.
Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 123
Ничего особенно странного в таких семейных отношениях нет — когда у другой женщины рождается ребенок, а жену это решительно не касается — всякое бывает. Но вот только если бы она не объясняла, что у нее не было романа с Блоком (именно в это время), потому что она была «замужней женщиной».
Таня Адамович, по-видимому, хотела выйти замуж за Николая Степановича, потому что был такой случай: Николай Степанович предложил АА развод.
На самом деле говорится по-другому: Николай Степанович хотел жениться на Тане Адамович и поэтому предложил жене развод. Так кто же у них был инициатором развода? Мы видим, что он предлагал первым не раз.
АА: «Я сейчас же, конечно, согласилась!» Улыбаясь: «Когда дело касается расхождения, я всегда моментально соглашаюсь!»
П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 177
Всегда — это когда? Разве она когда-то еще была замужем?
«Когда он вернулся из Парижа во время войны, я почувствовала, что мы чужие, я объявила ему, что нам надо разойтись. Он сказал только — ты свободна, делай что хочешь — но при этом страшно побледнел, так, что даже побелели губы. И мы разошлись…»
Михаил ЗЕНКЕВИЧ. Эльга. Стр. 20
Насчет того, что побелели даже губы — это очень сильный образ. Где-то встречался… в пародиях на дамские романы…
В общем, хоть Ахматовой за Шилейко выйти замуж по-настоящему не удалось, с Гумилевым она развелась, он женился на Анне Энгельгардт (которую соответственно оставил после себя единственной законной вдовой) и родил с нею ребенка.
А под конец снова о том, чем Ахматова просто вымазывает Гумилева — О ТАЙНЕ. Но, право, мы не в каменном веке и не в албанской деревне…
В последние годы у Николая Степановича целый гарем девушек был… И ни одну из них Николай Степанович не любил. И были только девушки — женщин не было.
П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 146
Нет ли у вас чувства брезгливости перед такой классификацией?
АА много говорит о своих отношениях с Николаем Степановичем. Он признавал только девушек.
П. H. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 27
Лариса Рейснер пришла и рассказала о Николае Степановиче, что она была невинна, что она очень любила Николая Степановича, совершенно беспамятно любила. А Николай Степанович с ней очень нехорошо поступил — завез в какую-то гостиницу и там сделал с ней «все». Правда, потом он предлагал Ларисе Рейснер жениться на ней.
П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 178
В таких случаях хорошо бы поспорить, что сама Анна Андреевна это все и сочинила. Кроме самой простой канвы — что у Гумилева и Ларисы Рейснер был роман. А кстати, куда надо завозить, чтобы и сделать «все» и — поступить ХОРОШО?
О том, о первом, кто узнал АА, Николай Степанович помнил, по-видимому, всю жизнь, потому что уже после развода с АА он спросил ее: «Кто был первым и когда это было?» Я: «Вы сказали ему?» — АА, тихо: «Сказала»…
П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 145
Женщина — под сорок лет, опытная, — «тихо» говорит такие пошлости молодому мужчине. Ну о чем тут так тихо говорить-то?
«Он признавал только девушек». Даже если его интересовала борьба лишь до этой черты — после каждой черты у человека остается меньше пространства, меньше возможностей что-то преступить — он не делается более глубоким, он делается более толстым. Опыт, цинизм — это не глубина. Только Христу был интересен человек (разбойник) и после убийства — после преступления самой дальней черты. Но Христос и знал больше, то, что за последней чертой, убийством — за чертой добра и зла. А Гумилев доходил только до «девушка-недевушка». Или это Ахматова — находила это интересным, и его там останавливала — в своих воспоминаниях, приписывала ему? Он умер, и был в полной ее власти — приписывать ему, что «его интересовали только девушки». То есть делать из него «смрадного» пошляка.
Однако это — отношение Ахматовой к Гумилеву — есть дело частное и не относится к тому, как Ахматова решила использовать Гумилева для создания биографии — себе.
Итак, его любовь к ней и полную зависимость от нее она считала доказанной, оставалось доказать, что Гумилев — гений времен и народов (об этом глава «Я его слепила из того, что было»). Тогда круг замкнется.
Практически он и замкнулся. А я продолжаю дальше — у Ахматовой ведь было «три мужа».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.