Светлана КРЮЧКОВА

Светлана КРЮЧКОВА

До 17 лет Крючкова росла робкой и застенчивой девушкой. На страже ее целомудрия стоял отец, который служил не где-нибудь, а в КГБ. Когда в десятом классе у Светланы появились первые кавалеры, отец потребовал, чтобы дочь встречалась с ними исключительно на скамейке напротив окон их квартиры, чтобы ему было хорошо видно, чем они занимаются. Если Светлана уходила на танцы, то непременно должна была оставлять родителям записку с точными координатами того места, где она находится. Домой она должна была возвращаться в точно оговоренное время. В таких условиях, естественно, особо не забалуешь.

После окончания школы Крючкова поступила в Школу-студию МХАТ. И вот там уже оторвалась на полную катушку. Уже к концу первого года обучения она влюбилась в студента четвертого курса и вскоре вышла за него замуж. Именно первому мужу Крючкова должна быть благодарна за свою звездную судьбу. Ведь это он стал, пусть и невольным, «катализатором» ее зачисления в картину «Большая перемена». Произошло это в самом начале 1972 года. Мужу Крючковой предложили в этом фильме роль Ганжи, но он, дурак, отказался и попросил жену вернуть сценарий на «Мосфильм».

Светлана Крючкова вспоминает: «Я приехала на студию и в дверях столкнулась с незнакомым человеком, который вдруг спросил: «А что вы делаете вечером?» Я сразу насторожилась и надменно так сказала: «А что?» – «Приходите репетировать».

Это был режиссер фильма Коренев. Я пошла на репетицию и увидела там уже известных актеров Кононова и Збруева. Режиссер поставил мне задачу: «Вы – Светлана Афанасьевна, жена Ганжи. Он втаскивает вас в комнату, а вы изо всех сил сопротивляетесь». Начали репетировать. Збруев меня тащит, а я чувствую, что силы не равны – он побеждает. От отчаяния я укусила его за палец. Пошла кровь. Режиссер сказал: «Все! Достаточно!» По дороге домой я расплакалась, понимая, что не справилась с ролью. Но дома вдруг раздался телефонный звонок, и ассистентка режиссера сказала: «Вы будете сниматься, но только в другой роли». Я была потрясена: меня, студентку, утвердили практически без проб?!»

Премьера фильма состоялась в мае 1973 года, а спустя еще некоторое время Крючкова развелась со своим первым мужем. В «разведенках» она проходила более двух лет, пока не встретила в 1975 году своего очередного супруга. Помог этому другой телефильм – «Старший сын». Оператор фильма Юрий Векслер посоветовал ассистентам режиссера Виталия Мельникова пригласить на пробы Крючкову (она понравилась ему по фильму «Премия»). Светлану вызвали в Ленинград, и она практически сразу влюбилась в Векслера (он тогда тоже был в разводе, прожив с первой женой 11 лет).

Вспоминает Светлана Крючкова: «В Юру я влюбилась в первый же съемочный день. Вечером позвонила ему домой и, набравшись смелости, предложила: «Хотите, я никуда не уеду, останусь в Ленинграде?» Вообще-то такое поведение мне не свойственно, но, видимо, от любви слегка помутилось сознание. Юра же отреагировал на мои слова совершенно спокойно. Просто сказал: «Приезжайте на съемки»…

Сначала не все у нас с Юрой шло гладко. Терзаемый сомнениями, однажды он попросил: «Давай еще подождем». Уезжая к маме, я сказала ему: «Ты любишь меня и всю жизнь будешь любить только меня!» Мои слова оказались пророческими.

Я уехала домой в Кишинев, попросив Векслера позвонить, если он все-таки надумает жениться на мне. Целый месяц я, гипнотизируя телефон, ждала звонка и не выходила из дома. Даже бабушка, вечно ругавшая меня за частые отлучки, вдруг «взбунтовалась» и постоянно пыталась вытолкнуть меня на волю.

Когда, вконец отчаявшись, я уже решила было выйти замуж за другого своего давнего поклонника, раздался звонок из города на Неве. «Приезжай!» – только и сказал Юра. Мысли о мнимом счастье с другим «мужем» тут же улетучились. Векслер выслал мне денег на дорогу, и первым же рейсом я вылетела в Ленинград…»

А спустя два месяца Крючкова едва не умерла. Причем по глупости. Вот как она сама вспоминает об этом: «Случай из разряда анекдотических. У меня жутко заболел живот, и близкие вызвали «Скорую». Врач, приехавший по вызову, посмотрел мой паспорт и заявил, что в больницу меня не повезет, поскольку у меня нет прописки. Мои близкие долго убеждали доктора, что я – известная актриса Большого драматического театра… В больницу имени Карла Маркса (сейчас она переименована в больницу Святого Георгия) меня все-таки доставили. Но мои злоключения на этом не закончились. Там мне поставили неправильный диагноз – приступ аппендицита, но это выяснилось лишь после операции. Но врачи, раз уж меня разрезали, заодно и аппендикс удалили. А истинную причину тех острых болей так и не нашли…

Процесс реабилитации в этой больнице тоже был до слез смешным. Меня положили в хирургическую палату около двери, так что со всех сторон дуло. В палате было еще 14 женщин. И чтобы никого не беспокоить ночью, уколы делали исключительно в ту руку, на которую падала узенькая полоска света из коридора. Через несколько дней одна рука у меня была совершенно синей.

А еще очень своеобразно кормили: например, тарелку супа ставили на тумбочку, стоявшую за два метра от кровати. Так что я, прикованная к постели, ну никак не могла до этой тарелки дотянуться. И одна сердобольная бабулька, тоже после сложной хирургической операции, с этой тарелкой ко мне подползала и с ложки меня кормила…

А потом ко мне пришел Сергей Юрский (я потребовалась ему для очередного спектакля), и его визит сыграл огромную положительную роль в моем дальнейшем пребывании в этой больнице…»

В 1981 году у Крючковой и Векслера родился сын Митя. В связи с этим родителям новорожденного, которые до сих пор жили гражданским браком, пришлось расписаться. В книге ЗАГСа была смешная пометка: «Ускорить брак в связи с беременностью невесты». Когда с «Ленфильма» позвонили и попросили ускорить бракосочетание, потому что «жених только что после инфаркта, а невеста беременная», в ЗАГСе спросили: «Может, к ним на дом с урной прийти?»

В те годы ситуация с «еврейским вопросом» в СССР была очень напряженная, поэтому Крючкова решила дать ребенку свою фамилию. Векслер отнесся к этому нормально. Спустя семь лет после этого их брак распался. Причину развода Светлана объясняет следующим образом: «Мы прожили вместе четырнадцать лет. За эти годы мы познали и счастье, и горечь, и редкое духовное единение, и трагические периоды взаимонепонимания. Юра был очень талантливым человеком, он сыграл огромную роль в моем духовном, творческом становлении. У нас было много совместных картин, мы всегда советовались друг с другом, обсуждали все наши работы. Некоторым режиссерам, у которых я снималась, мое заявление может не понравиться, но все же я уверена, что многие роли мне срежиссировал именно муж. Ну, а я в меру своих сил помогала ему в его делах. Так продолжалось довольно долго, пока однажды он не сказал мне с горечью: «Все, мне больше нечего тебе дать, ты стала умнее меня…» – «Но ведь это твоя заслуга, Юра», – возразила я. «Не знаю, не знаю, – ответил он. – Я прожил со своей первой женой одиннадцать лет, но она за это время ничуть не изменилась…»

Думаю, все дело было в том, что в последние годы муж очень ревновал меня к моей актерской известности. Порой это приобретало формы чуть ли не патологические. Например, однажды мы вместе слушали радиопередачу с моим участием. Юра весь кипел, хотя и старался не подавать виду. Прорвало его лишь через полчаса. Он вошел в комнату, резко бросил: «Я все понял, ты гениальная актриса» – и хлопнул дверью.

К сожалению, подобные срывы у него случались не только на этой почве. Юра сильно болел, и, возможно, поэтому у него стал сильно портиться характер: жить с ним становилось все труднее и труднее. Он не знал, где дома хранится сахар, соль, где можно найти чашку для чая, где взять чистую простыню… Я была ему одновременно и нянькой, и медсестрой, и сиделкой, и кухаркой. Он пережил инсульт дома, отказавшись лечь в больницу, потом его «свалил» инфаркт… Постепенно в семье сложилась такая невыносимая атмосфера, что я уже стала бояться за здоровье Мити, на котором все это пагубно сказывалось. И мы решили расстаться. Ни Юра, ни я не искали счастья на стороне – мы просто развелись во благо ребенка…»

После развода Юрий Векслер жил с другой женщиной, однако недолго: в 1991 году он скончался.

Что касается Крючковой, то она в 1989 году встретила свою новую любовь в лице мужчины по имени Александр. В свое время в прессе уже была опубликована информация о том, как судьба свела их в доме актрисы: Александр якобы работал телевизионным мастером, пришел к Крючковой чинить телевизор, так они, вроде бы, и познакомились. Однако на самом деле все было иначе.

Рассказывает сама актриса: «После развода с Юрой у меня были, скажем так, какие-то симпатии-антипатии с представителями сильного пола. Так вот, если любили меня, но не любили Митю, то этого человека я сразу вычеркивала из моей жизни.

А что касается Александра, то мы познакомились с ним в ресторане, где он работал барменом. Он меня ничем не привлек, я поначалу вообще внимания на него не обратила: сидели с подругой, актрисой Ларисой Гузеевой, разговаривали… В ресторан я пришла с Митей, но ему надоели наши бабские разговоры, и он отошел куда-то. Часа через два вернулся с каким-то человеком и сказал: «Мама, познакомься, это дядя Саша».

Своему новому знакомому сын позднее сказал: «Саша, я хочу, чтобы ты стал моим папой». А потом долго приставал ко мне: «Ну почему ты не хочешь, чтобы он жил с нами?» А я не то чтобы не хотела – я просто долго присматривалась к тому, как Саша играет с Митей, как он покупает для него фрукты, вытирает нос… И, глядя на все это, все больше склонялась к решению связать с ним свою жизнь. А когда выяснилось, что я уже жду от него ребенка, то тогда, совсем как гоголевская Агафья Тихоновна, я решила положиться на волю Божию. Причем я даже не просчитывала в уме никаких вариантов: распишемся мы или нет, будем жить вместе или разбежимся. Решила оставить ребенка – и все тут. (Желание родить второго ребенка было у Крючковой настолько сильным, что ради этого она даже пожертвовала своим здоровьем: девять месяцев провела в постели и за счет гормональных препаратов набрала лишних 40 кг веса. Она лежала практически без движения, ей было запрещено даже переворачиваться с боку на бок. – Ф. Р.)

Я за Сашу не цеплялась и в ЗАГС его не тащила, тем более что он тоже, как потом выяснилось, очень долго ко мне присматривался. Много позже он как-то признался, что если бы не видел моего бережного, нежного отношения к ребенку, то вряд ли бы отнесся к нашим отношениям столь серьезно. Так что, получается, нас с мужем связали наши дети: Митя, которого Саша бесконечно любит, и маленький Сашуша – вылитый папа. Ну, наверное, потрудилась еще и судьба: мы с мужем родились в один день – 22 июня, причем оба – в год Тигра. Правда, муж на двенадцать лет позже…

Когда мы только начинали жить вместе, многие говорили мне: «Он тебя бросит!» «Ну и ладно, – отвечала я, – хоть лет пять поживу, зато в любви и заботе». Силой счастья все равно не удержать, но то, что мне Богом предназначено, моим будет в любом случае…»

Второй ребенок Крючковой – сын Саша – родился в мае 1990 года. Роды были настолько трудными, что роженица едва не умерла. Сама Светлана вспоминает об этом так: «Мне сделали кесарево сечение, но во время операции обнаружили еще что-то. Добавили наркоза, да плохо дозу рассчитали. Представляете, я уже пришла в себя, а операция еще продолжается! Руки перевязаны, во рту трубка – никак не могу подать знак врачам, что я уже в сознании. Лежала и боялась, что от боли сойду с ума. В какой-то момент нащупала чью-то руку, сжала ее, и тот человек сразу все понял. Меня спросили, смогу ли я дышать без трубок, но, не дождавшись ответа, резко выдернули их изо рта. Даже повредили при этом зубы… Потом мне объяснили, что я могла бы умереть от болевого шока. И еще запомнилась жестокость женщины-анестезиолога: она нагло потом заявила, что я все это придумала и что отойти от наркоза во время операции я не могла…»

Через год после родов с Крючковой приключилось очередное несчастье – она едва не погибла в автокатастрофе. К счастью, актриса получила лишь сотрясение мозга и обширную гематому в пол-лица. Ее тогда уже утвердили на роль в картине Валентина Ховенко «Курица», но после аварии календарь съемок пришлось поменять, и сцены с участием Крючковой перебросили в конец съемочного периода, чтобы актриса смогла отлежаться в больнице. Однако те съемки для актрисы все равно оказались очень тяжелыми. Дабы облегчить ее страдания, неподалеку от съемочной площадки поставили кровать, на которой актриса после каждого дубля могла отдыхать.

Здоровье в те годы часто подводило Крючкову: после рождения второго сына у Светланы пошла операция за операцией. Актриса вспоминает: «Я ведь поправилась не потому, что много ем, а потому, что лежала почти девять месяцев на гормонах…

Меня не врачи, а муж от болезней спасал, ему даже койку в палате рядом со мной поставили. Мы ведь и расписались-то только перед моей последней операцией, когда возникла опасность, что я могу не вернуться из больницы. Я даже завещание оформила, чтобы Сашу с детьми никто потом не смог обидеть. Но, как видите, пронесло. Накануне операции мне даже сон приснился: я куда-то ухожу, а Саша в последний момент меня останавливает. Когда после операции приходишь в себя и понимаешь, что ты жив – всего-навсего жив! – больше уже ничего не нужно…

Николай Васильевич Гоголь говорил как-то, что болезни даруются человеку во благо. Потому что в каждодневной суете у каждого из нас нет времени для душевной работы. И лишь когда ты ложишься на больничную койку, у тебя, как ни странно, появляется возможность заглянуть в себя, появляется время для тихой, самоуглубленной работы души и ума. И когда друзья спрашивают, за какие грехи меня так наказывает судьба, я отвечаю, что, наверное, за мою слишком безмятежную молодость. Я ведь до 20 лет жила как птичка, порхала с одной зеленой ветки на другую. И только познав горечь потерь, пройдя через страдания, я поняла, что такое жизнь. Я научилась анализировать свои и чужие поступки, научилась сострадать человеческому горю. И когда мои сыновья вырастут и придет время им жениться, я бы не хотела, чтобы они встретили на своем пути таких безмятежных птичек, какой была я в молодые годы…»

В 1997 году в отношениях Крючковой с Александром наступил серьезный кризис. Они даже официально развелись, но спустя какое-то время, поняв, что поторопились, расписались снова. И до сих пор живут вместе все в том же Санкт-Петербурге.

Из интервью Светланы Крючковой: «От недополученного в детстве тепла у меня развилась и до сих пор сохранилась чрезмерная обидчивость. Поэтому у многих возникает ощущение, что я очень резкая. Миша Глузский однажды даже удивлялся: «Света, как в тебе совмещаются такой чудовищный мат и такие волшебные стихи?» Да, я знаю наизусть три тысячи стихов. Действительно, я очень много читаю. Но при этом ужасно ругаюсь. У меня такой способ защиты. Людям иногда кажется, что если оболочка у меня как бы грубая, то, значит, со мной можно и бестактно разговаривать. Тогда-то во мне и срабатывают детские обиды, и я, в свою очередь, иду хамством на хамство. Конечно, позиция неправильная. Но, к сожалению, истоки опять-таки в детстве находятся…

Сегодня мне доставляет удовольствие тратить деньги не на себя, а на мужа, на детей. Я вообще из тех, кто больше любит делать подарки, а не получать их. Такая уж я родилась. Мне кажется, что за это Бог вознаградил меня любовью близких. Я живу среди троих мальчиков и знаю, что всем вместе нам очень хорошо…»

В начале 2002 года у Крючковой снова возникли проблемы со здоровьем – забарахлило сердце. Ее положили в Покровскую больницу Санкт-Петербурга. Тамошние врачи приложили максимум усилий, чтобы актриса как можно быстрее встала на ноги. Эта болезнь, по словам самой Крючковой, дала ей повод лишний раз убедиться в любви и преданности мужа и сыновей. «Им я могу верить безоговорочно, – призналась актриса. – Потому что они любят меня не за актерский талант, не за мою известность, а потому… Потому что любят!»

Старший сын Крючковой, Дмитрий, несколько лет назад женился на француженке по имени Шерифа Лиз Маргарет. Он познакомился с ней в Париже, куда ездил по школьному обмену, когда учился в 10-м классе. На следующий год Митя снова отправился в Париж, и именно тогда у них и начался роман. Правда, в Питере у него тоже была подружка, но как раз перед его отъездом у них что-то не заладилось.

Рассказывает Светлана Крючкова: «Когда сын должен был возвращаться домой, я позвонила в Париж мальчику, у которого Митя остановился: хотела уточнить, во сколько прибывает его самолет. И вдруг Митя мне заявил: «Мама, я завтра не прилечу. Я остаюсь на неделю у Шерифы». Я спросила: «А родители об этом знают? Как они к тебе отнеслись?» Митя ответил: «Хорошо. Мама, я многое пересмотрел в своей жизни, мы с тобой потом обо всем поговорим». А затем он произнес фразу, над которой я посоветовала бы задумываться всем женщинам: «Шерифа избавила меня от массы комплексов». С Шерифой Митя себя чувствует нормальным человеком. Это очень важно. Возможно, потому что ее мама француженка, а папа – араб, в Шерифе есть некая восточная мудрость – глубокая женская интуитивная мудрость, которой мне, например, в ее возрасте не хватало. Эта девочка внутренне уже очень зрелая женщина. Ее мама – учительница, работает с трудными подростками. А папа – повар и одновременно менеджер в ресторане, где часто обедают звезды французского кино. В 2001 году родители Шерифы и ее брат приезжали знакомиться с нами. Мы устроили им грандиозную культурную программу, которую разрабатывали целый год. Им все так понравилось, что по возвращении в Париж они завели кошку и назвали ее по-русски – Привет…»

Летом 2009 года состоялась премьера очередного фильма с участием Светланы Крючковой – «Похороните меня за плинтусом» режиссера Сергея Снежкина по одноименной повести Павла Санаева. В нем актриса чуть ли не впервые в своей киношной карьере перевоплотилась в сущего монстра – сумасшедшую бабушку, которая патологически любит своего внука и яростно сражается за него с собственной дочерью. Многие, увидев Крючкову в этой роли, искренне удивлялись: как это ей, человеку противоположного склада характера, удалось так замечательно перевоплотиться в настоящую фурию? Ответ лежит на поверхности: истинные таланты и не такое могут.

В интервью «Аргументам и фактам» (номер от 10 июня 2009-го, автор – Ю. Шигарева) Крючкова так описала свою нынешнюю личную жизнь:

«В свое время, когда я попала в автомобильную аварию, мой младший сын Алексей до трехлетнего возраста жил у свекрови. А когда мы снова стали жить вместе, я очень много работала. Время было тяжелое, и деньги на жизнь зарабатывала я. И Алекс сидел один. И все годы его детства мы с ним и не общались толком… Эта нехватка мамы у Алекса ощущается до сих пор. Поэтому-то мы сейчас с ним все время вместе – потому что тогда ему не хватило меня. И я счастлива, что он у меня есть. Старший, Митя, сейчас живет во Франции – он женился на француженке. А я без детей не могу. Мне обязательно надо, чтобы дома кто-то был. Я не могу вставать утром, накладывать себе масочку, делать упражнения, чтобы не появилось второго подбородка. Мне надо о ком-то заботиться. Такова моя природа».

А вот что она рассказала в интервью другому изданию – журналу «Имена» (июль 2009-го, автор – А. Колобаев):

«Как сказал один мой знакомый: «Знаешь, чего тебе, Света, по-настоящему не хватает? Тебы бы немножечко злости побольше и стервозности». Я говорю: извините, чего нет, того нет. На самом деле на протяжении жизни человек меняется. Насколько я была раньше влюбчивая! Понимаете, с точки зрения своего возраста я не люблю себя такой, какой была в молодости. Я была легкомысленная, необязательная. То влюблюсь в одного замечательного, то в другого распрекрасного… С возрастом стала ценить другое. По-моему, самое большое счастье, когда твой муж одновременно и твой любовник, и отец твоих детей. И все у тебя дома. Не мной замечено: хорошая жена в постели, извините, ядь, на кухне хозяйка, детям мать, а мужу друг.

Мне кажется, я хорошая жена. Потому что я в первую очередь своему мужу друг. В любой трудной ситуации никто не окажет ему такой поддержки, как я. Одна из героинь Софико Чиаурели говорила: «При хорошей женщине и мужчина может человеком стать». Мужчина на самом деле очень зависит от женщины, с которой живет. Я считаю, мужчина до конца своих дней немножко ребенок. Все-таки немножко они играют во все – машина, охота…»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.