Михаил БОЯРСКИЙ

Михаил БОЯРСКИЙ

Свою первую любовь Боярский встретил в конце 60-х, когда учился в Ленинградском институте театра, музыки и кино. Это была красивая, разбитная казачка с раскосыми глазами. С Боярским они выглядели отменной парой, и многие им откровенно завидовали. Однако на пути у влюбленных встала мама Боярского. Ей не хотелось, чтобы сын связывал себя узами брака с иногородней, и она долго отговаривала его от женитьбы: сначала, мол, институт закончи, а уж тогда… В итоге ко времени окончания института Боярский к своей казачке охладел. И она, поскольку не имела прописки, вынуждена была уехать из Ленинграда в свою провинцию.

Боярский же после окончания ЛГИТМиКа попал в Театр имени Ленсовета, и именно там встретил свою нынешнюю жену. На календаре был 1973 год. Их близкое знакомство состоялось во время репетиций спектакля «Трубадур и его друзья», где у Боярского была главная роль. На роль Принцессы претендовало сразу несколько молодых актрис, но Боярский выбрал себе в партнерши 19-летнюю Ларису Луппиан.

Лариса родилась в Ташкенте в многонациональной семье: ее отец был немецко-эстонских кровей, мама – русско-польских. В Театр Ленсовета она пришла в самом начале 70-х, когда училась на втором курсе того же института, что и Боярский, – ЛГИТМиКа. После прекрасного дебюта в спектакле «Двери хлопают» ее стали охотно снимать на телевидении.

Лариса Луппиан вспоминает: «Когда я в институте увидела Мишу впервые, он был побрит наголо (уж не знаю, в связи с чем) и выглядел как бандит. Так что серьезного внимания я на него не обратила, тем более что он тогда встречался с очень красивой девушкой, казачкой. Мы редко виделись, потому что учились на разных курсах. А уж когда он пришел в театр Ленсовета и мы вместе стали репетировать спектакль «Трубадур и его друзья», то присмотрелась к нему, и он мне очень понравился. Я полюбила его за красоту, а особенно – за кончик носа: очень уж красиво вырезан… Миша был такой обаятельный, общительный, остроумный, хлебосольный, щедрый – душа компании! Веселые были времена, и на фоне этого веселья протекал наш роман. Мы «репетировали» романтические поцелуи очень упорно, долго и… с удовольствием. Скоро мы начали встречаться уже не в декорациях, а в жизни. Сначала очень целомудренно: ходили держась за руки, ничего «такого» у нас и в помине не было. Мы даже спали в одной постели, нежно обнявшись, но без продолжений. Миша просто старался меня не обидеть, очень бережно ко мне относился. Почти год прошел, прежде чем мы решились на полное сближение. И когда это наконец произошло, он вдруг надолго пропал! Помню, я так переживала, мучилась: почему? В театре натыкалась на его холодное: «Привет!» – и все, расходились в разные стороны. Я ничего не спрашивала, не звонила, а дома каждый день рыдала в подушку. Так продолжалось примерно с месяц. Но как-то на одном банкете мы вдруг закружились в танце, обнялись и… больше не расставались. Думаю, он испугался тогда: такой красивый петух, а тут какие-то серьезные отношения, обязательства… Но и потом он частенько оставлял меня одну. Мог уйти на какой-то праздник, ни слова не сказав. Новый год всегда праздновал у своей мамы. Я сижу дома одна, у меня истерика, еле сдерживаю желание покончить с собой, и вдруг в последний момент, где-то за час до боя курантов, раздается звонок с милостивым приглашением. Мы проводили часик с его мамой, а потом отправлялись к кому-нибудь в гости. У нас была изумительная компания: Толя Равикович, совсем юный в то время Сережа Мигицко… Мы готовили капустники, играли в массовке, ездили за город, хохмили, пили вино».

Стоит отметить, что родители Боярского по-разному отнеслись к очередному увлечению своего сына. Мама опять была недовольна его выбором (Лариса тоже была иногородней) и даже звонила девушке и просила оставить ее сына в покое. А вот отец, наоборот, поощрял: «Давай, Мишка, очень интересная девушка». И Боярский выбрал сторону отца.

В Театре Ленсовета к этому роману тоже относились по-разному. Например, главный режиссер Игорь Владимиров даже угрожал Боярскому. Однажды вызвал его к себе в кабинет и прямым текстом заявил: «Не трогай Ларису!» Судя по всему, он сам имел определенные виды на молоденькую актрису (числился за Владимировым такой грешок). Поэтому, чтобы не раздражать коллег, влюбленные маскировались: в театр входили через разные подъезды.

Роман Боярского с Луппиан продолжался четыре года. Он не прервался даже тогда, когда Боярского «забрили» в армию. Правда, служба у него была из разряда «не бей лежачего» – возле дома (он служил барабанщиком на Черной речке). Ему даже его длинные волосы разрешили не стричь и регулярно отпускали домой. Однажды он позвонил Ларисе и попросил выглянуть в окно. «Я тебе на канализационном люке, слева от трамвайной остановки, подарок оставил. Могут спереть…» – сообщил Боярский. Лариса выглянула, а на этом самом люке – Боярский! Он ей из соседней будки позвонил.

Поженились Боярский и Луппиан летом 1977 года. Вспоминает Лариса:

«В один прекрасный день, когда я стала будить Мишу с очередным (20-м!) ультиматумом: «Пойдем в ЗАГС!», – он, сонный, чтобы отвязаться от меня, неожиданно согласился. А мы уже как-то подавали заявление, три месяца ждали, потом ему было некогда – словом, тогда удалось увильнуть. Он решил, что и теперь отсрочка его спасет, и спокойно подчинился. Миша не подумал только об одном – ЗАГС был тот же самый, и, на мое счастье, нас узнали: «Ой, а что же вы не пришли в прошлый раз? Давайте ваши паспорта!» Миша, ни о чем не подозревая, отдал свой паспорт (мало ли зачем, может, для заявления что-то нужно уточнить), а они – шлеп! – и выносят наши паспорта уже со штампами! Так мы и поженились – без свидетелей, фаты и колец… Миша очень обрадовался, был просто счастлив, что удалось избежать этой нудной процедуры. Мы зашли в маленькое кафе «Сайгон» на углу Владимирской, выпили по пятьдесят граммов коньячку и отправились на репетицию. Месяц никому ничего не говорили, а осенью в театре очень скромно отпраздновали свадьбу.

Что интересно, Миша сразу же превратился в мужа: посолиднел, посерьезнел, принялся делать покупки, приносить продукты, что-то ремонтировать, обновлять в квартире, переставлять мебель. Помню его первое крупное приобретение – телевизор. Он очень любил делать сюрпризы. Как-то позвонил из Узбекистана, где был на гастролях, и скороговоркой сказал: «Лара, я тебя жду в Одессе послезавтра в 11 утра у Дюка». Я тут же без долгих сборов лечу в Одессу, подхожу к Дюку, идет Миша, красивый, с развевающимися волосами, и говорит: «Мы отправляемся в круиз в Батуми».

Между тем, помимо семьи, немалую роль в жизни Боярского занимало творчество. Он по-прежнему играл в Театре Ленсовета, снимался в кино. Однако только в 1978 году сумел заполучить роль, которая мгновенно сделала его суперпопулярным. Речь идет о роли д’Артаньяна в телефильме «Д’Артаньян и три мушкетера». Съемки фильма велись летом во Львове и Одессе и были похожи на один сплошной сабантуй. Знай Лариса о том, что творится на тех съемках, она бы сто раз подумала, прежде чем отпускать туда своего мужа. (Сама она тем летом снималась в фильме «Поздние встречи» с Алексеем Баталовым.)

Вспоминает Михаил Боярский: «Мы были молоды, азартны, у нас были миллионы баб, шпаги, кони! В кадре потребляли только натуральные продукты: вино так вино, окорок так окорок! А когда пытались заменить все это реквизитом, мы обращались к системе Станиславского: не можем, мол, не выходит…

И с женщинами все было в порядке, потому что массовка большая. В одном автобусе – те, кого отобрал помреж, а в другом – те, кого отобрали мы. Он не мог понять – что это за женщины? Откуда такие полные автобусы? Да можно было просто на улице подойти и сказать: «Девушка, не хотите ли сняться? В кринолине, с причесочкой…» И она была счастлива, и мы получали удовольствие…

Мы тогда создали свое собственное государство, свои законы. Деньги у нас были в одном ящике, кто рубль клал, кто три, у кого что имелось. Спали в одном номере. То есть у каждого, конечно, был свой номер, но спали в одном. И не одни. Мы смотрели любые запрещенные фильмы и даже эротику – у нас стоял не какой-нибудь видеомагнитофон, а огромная кинопередвижка, экраном служил потолок. А фильмы привозили ребята из милиции. Они конфисковывали эти ленты, а мы с ними дружили. Девчонки приходили толпами – кто с пивом, кто с водкой. Кто уже с наколкой, как у миледи, – лилией. Лилия на заднице, лилия на груди, лилия на плече… Они все тоже были заражены музыкой Дунаевского, этой вакханалией. Утром на съемку – в автобус, за город, потом – костры, колбаса на шпагах, вино… Жизнь была такая бурная и радостная! Меня любили, и мне изменяли, я ползал по балконам, спускался на веревках, тонул и спасал, был бит и сам бил. Горел автобус, и мы его тушили…

Ничто не делалось в одиночку, никто не имел права ухаживать за женщиной один – только вчетвером. Познакомь. Представь. Деньги отдай. Вместе ухаживаем за ней. Вместе угощаем. Вместе провожаем. Четыре девушки – хорошо. Двадцать четыре – еще лучше…»

Фильм «Д’Артаньян и три мушкетера» вышел на экраны страны в конце декабря 1979 года. Его успех был по-настоящему грандиозным. Песня «Пора-пора-порадуемся…» мгновенно стала национальным шлягером и звучала чуть ли не ежедневно изо всех окон по всему Советскому Союзу – от Москвы до Камчатки. Был записан специальный клип на эту песню (его крутили по ТВ), в котором Боярский впервые появился во всем черном – черной водолазке, черных брюках, черном пиджаке, черной шляпе. Отныне только таким он и будет восприниматься публикой. Для миллионов советских женщин Боярский превратился в идола. Многие из них приезжали к нему в Ленинград, дежурили в подъезде его дома, донимали звонками, ложились под колеса его автомобиля. Он рассказывал, что иногда они так допекали его, что он их бил и даже бегал за ними с ножом. А вот что говорит по этому же поводу его жена Лариса Луппиан: «Тогда пройти с Мишей спокойно хоть несколько шагов было невозможно. Девицы сторожили в подъезде, исписали там своими «признаниями в любви» все стены, телефон трезвонил круглые сутки. И никакая милиция оградить нас от всего этого не могла. Появились с Мишиным портретом сумки, кошельки… На концертах – столпотворение…»

Между тем 27 июня 1979 года едва не стало последним днем в жизни Боярского. В тот день утром он приехал поездом «Красная стрела» из Ленинграда в Москву, чтобы участвовать в съемках фильма «Сватовство гусара». С киностудии «Мосфильм» группа направилась в Подмосковье на натурные съемки: Боярскому, который играл бравого гусара, предстояло гарцевать на лошади. Он сидел на переднем сиденье автомобиля, который вела художник фильма, и всю дорогу предвкушал удовольствие от предстоящей верховой езды, да еще в компании с такой партнершей, как Елена Коренева. Увы, его мечтам в тот день не суждено было сбыться. Где-то на полпути, когда Боярский задремал, убаюканный быстрой ездой, на их полосу внезапно выскочил легковой автомобиль. Видимо, женщина-водитель не справилась на мокром асфальте с управлением. Два автомобиля столкнулись лоб в лоб. В итоге Боярский очнулся только в больнице: у него обнаружили сотрясение мозга, повреждение позвонка, почек… Травмы были настолько серьезными, что врачи запретили ему двигаться. Он так и пролежит почти без движения целый месяц. Жена приезжала к нему каждые выходные, несмотря на то, что была беременна. Но даже ее присутствие совершенно не влияло на наплыв в больницу поклонниц Боярского – они приходили туда толпами. Однажды прямо при Ларисе в палату зашли две девушки, сели напротив, а потом внезапно обратились к Боярскому: «Спойте, пожалуйста».

Вспоминает Лариса Луппиан: «Поклонницы не страшны, страшен роман! Но мне кажется, Миша настолько ленивый в душевном плане, что не стал бы тратить свое драгоценное время на ухаживания. Он человек трудолюбивый и целеустремленный, а потому предпочитал работать. Никогда не боялась отпускать его на съемки с красивыми актрисами – я же видела, как он ко мне относится! Знала, что в него влюблена вся страна, но ревности у меня не возникало. Даже если что-то и было, он мне никогда об этом не рассказывал. А я и не пыталась узнать. Странно, но даже анонимных звонков от «доброжелателей» типа: «А ваш муж с актрисой В. такой роман закрутил!» – не было».

В начале 1980 года у Боярского и Луппиан родился первенец – сын Сергей. Поскольку жить втроем в тесной комнате общаги было невозможно, молодые временно разъехались: Лариса с сыном переехала в коммуналку к маме, Боярский – к своим родителям. Встречались урывками в своей прежней комнатке, и только когда сыну исполнился год, они наконец получили отдельную квартиру. Помогла слава Боярского, которая к тому времени достигла уже заоблачных высот. Его чуть ли не круглосуточно показывали по «ящику» (в неизменных черных костюме и шляпе), он снимался в нескольких фильмах одновременно. На почве славы, кстати, у него начались проблемы с алкоголем. Артист вспоминает:

«В первый раз я выпил рюмку водки еще до школы. Батюшка мой, Сергей Александрович, любил это дело. Ну, я и попросил попробовать. А он, ничтоже сумняшеся, протянул мне рюмку водки. Я так думаю, чтобы отбить охоту. Однако все вышло наоборот.

В 13–14 лет я выпивал зараз по пять стаканов водки. Но пили мы тогда не потому, что хотелось, а от идиотизма…

В театре вся ночь была моя, но после спектакля до восьми утра меня лучше было не трогать. Пока разгримировались – одну рюмку приняли, спустились в буфет – другую, пошли в ресторан – третью, потом домой к кому-нибудь. Там разговоры о спектакле – творческие разговоры, хорошие, не просто черная пьянка, а скорее нормальное, благородное гусарство. Так что принимали мы каждый божий день. Я вообще не умею пить по пятьдесят-сто граммов – мне это не интересно. И потому всегда пил до тех пор, пока мог это делать. А останавливался, лишь когда больше уже не влезало. Отхлебывал я много. Три-четыре бутылки водки в день для меня были нормой. А вообще мой рекорд – четырнадцать бутылок за день!»

На почве любви к «зеленому змию» постепенно портился и характер Боярского. Вскоре он превратился в настоящего деспота, приверженца махрового патриархата. Знай миллионы его поклонниц, каков их кумир в быту, наверняка зареклись бы мечтать выйти за него замуж. Вспоминает Лариса Луппиан:

«Меня все считали счастливой и удачливой женщиной, никому и в голову не приходило, каково мне на самом деле. «Чего тебе еще надо? Он так много зарабатывает, такой знаменитый, красивый!» – говорили вокруг, не подозревая, что я пережила. А мне с ребенком даже уйти было некуда. Досталось и мне, и Сереже. Жили мы тогда в маленькой квартире, деньги все у Миши. Куда идти, на улицу?

Было очень тяжело. Мы с Мишей совершенно разные люди: насколько я спокойная и сдержанная, настолько он эмоциональный, резкий и даже грубый. Я испытала все – от глубокой нежности и любви до унижения, оскорбления и растаптывания моего достоинства. Очень тяжело переносила всплески его ярости по любому поводу: суп холодный, котлета не нравится, где была… Я не могла отвечать тем же, потому что это вызвало бы еще больший гнев. Молча терпела, а иначе в меня полетело бы все, что оказалось бы в тот момент под рукой: тарелки, стаканы… Отвечала письменно: после каждого скандала писала ему письмо, в котором излагала, что мне в нем не нравится, какие его упреки считаю несправедливыми, и в конце обязательно ставила какое-нибудь условие, например: если не бросишь пить – разойдемся. Утром за завтраком передавала Мише письмо. Он его молча прочитывал и продолжал спокойно есть. И все, никакой реакции!

Правда, у нас не было периодов, чтобы мы жили в одной квартире и неделями не замечали друг друга. Зла друг на друга долго не держали, быстро мирились, хотя ссоры и скандалы у нас бывали очень крупные. Он даже из дома уходил: покричит-покричит, хлопнет дверью: «Прощай навсегда!», дойдет до угла и… возвращается. Миша только внешне рыцарь, но внутри у него так много первобытного, что просто удивительно! Мужское начало выражалось слишком агрессивно и сильно. Думаю, это в духе их семейных традиций – Мишины родители тоже жили очень шумно. Он частенько этим хвастался – видимо, систему их отношений старался перенести и на нашу семью.

Деньги всегда были у Миши. Как же мучительно было их выпрашивать даже на самое необходимое! Представляете, если у нас период ненависти, а деньги срочно на что-то нужны, как тут быть? Знаете, такой кавказский взгляд на женщину – сиди дома и стой у плиты! С этим тоже пришлось бороться… опять же хитростью. Я старалась никакой работы не упускать: ни в театре, ни на телевидении. Каждый раз подлаживалась под его настроение, умоляла, отпрашивалась с работы. Конечно, во время моих отлучек дома должно было все блестеть, еда – приготовлена и салфеточкой прикрыта. Представить себе не могу, чтобы я отправилась на репетицию, муж вернулся, а дома нет ужина…»

Примерно в середине 80-х в семье Боярских грянул серьезный кризис. Нервы Ларисы не выдержали, и она предложила мужу развестись. Тот отреагировал на удивление спокойно: «Давай!» На следующий день они прихватили сына и втроем отправились в суд. В своем заявлении Лариса написала, что они с мужем не сошлись характерами, что он груб, жесток и т. д. Инспектор прочитала заявление, сурово через очки посмотрела на супругов и спросила: «Что же вы так, Михаил Сергеевич?» После чего добавила: «Ваш развод будет через месяц». Супруги вышли из суда, молча постояли какое-то время у входа, после чего разошлись в разные стороны: Лариса с сыном пошли в одну, Боярский – в другую. Так минул месяц. А когда настал день суда, Боярского в Ленинграде не оказалось. Он в то время был у друзей в Москве, где они на чьей-то даче «квасили» в честь его приезда. И там ночью у Боярского случился сильный приступ панкреатита. Его забрали на «Скорой» в больницу, где врачи вынесли вердикт: пить ни в коем случае нельзя. Боярского приговор испугал, и в течение какого-то времени он строго следовал совету врачей. Поскольку он тогда не пил и превратился в пай-мальчика, про свое желание развестись с супругой уже не вспоминал. А спустя какое-то время они вообще решили завести второго ребенка.

Дочь Лиза родилась в 1987 году. Но уже ближайшее будущее показало, что на поведении Боярского сей факт никак не отразился. Однажды едва не случилась беда. В тот день Лариса повезла сына в школу, оставив годовалую дочку на попечение мужа. А когда через час вернулась и позвонила в дверь, ей никто не открыл, хотя в комнате слышался плач ребенка. Женщину охватило отчаяние. Она принялась дубасить в дверь ногами и руками, но результат был тот же: ребенок заливался пуще прежнего, а Боярский не отзывался. Тогда Лариса решилась на отчаянный шаг: зашла к соседям (благо они оказались дома) и через их балкон (а это четвертый этаж!) перелезла на свой, предварительно разбив стекло. А когда проникла наконец в квартиру, ее глазам предстала ужасная картина: Боярский спал как убитый после ночной гулянки, а Лиза рядом захлебывалась в плаче. Как у Ларисы хватало терпения жить с мужем, известно ей одной…

В начале 90-х Боярские переехали в дом на Мойке, в восьмикомнатную квартиру на первом этаже. (В этом же доме двумя этажами выше жил и бывший мэр города Анатолий Собчак.) В 1993 году у Боярских появилась дача в Грузино, где живут многие питерские артисты.

В 1994 году Боярский бросил пить. У него обострился диабет, чуть не отказала поджелудочная железа, и он решил – хватит. Теперь даже любимое пиво не пьет. Но это воздержание дается ему с трудом. «Есть ощущение, что чего-то важного в жизни лишился, – говорит артист. – Без алкоголя жизнь банальна, вся в черно-белой гамме. И вообще трезвым умирать – грех…»

В октябре 2000 года Лариса Луппиан дала интервью журналу «Караван историй», где призналась в следующем: «Мы вместе почти тридцать лет. Я наконец дождалась того момента, когда Миша снова изменился, но в лучшую сторону. Стоило терпеть столько лет… У нас теперь идиллия и гармония: совпадают взгляды, есть общие знакомые, любимые фильмы, хорошие дети. Не знаю, стала ли наша семья европейской, но уж точно не азиатская, какой была прежде. Он наконец понял, что если я буду находиться только на кухне, то сам же скоро потеряет ко мне интерес. Всю свою неуемную энергию и бешеный темперамент Миша направил на благо семьи: вначале долго ремонтировал и обставлял нашу квартиру, потом строил дачу, теперь ее перестраивает. Он творец, все время что-то придумывает: то занавески обновить, то правую колонну поменять местами с левой, то картины перевесить…

Любовь-ненависть, которая была у нас раньше, сейчас перешла в любовь-уважение. Кстати, эта стадия – опасная штука, ее нужно иногда разбавлять. Его редким вспышкам гнева я теперь даже радуюсь, их надо культивировать, потому что без сильных эмоций можно просто уснуть от скуки. Иногда мы уже чувствуем себя эдакими «старосветскими помещиками», даже «играем» в это. Но его вулканический характер не остыл, все еще в нем, к счастью, бурлит.

Он до сих пор меня ревнует, представляете! Когда я уезжаю на гастроли, он всегда провожает и обязательно интересуется, с кем я еду в купе, – моими попутчиками могут быть только женщины. Всегда спрашивает потом: «Кто с тобой ехал? С кем дружила? Что делала в гостинице?» Каждые пятнадцать минут звонит – проверяет, в номере ли я. Беспокоится, переживает, хотя я никогда не давала ему повода для волнений. Я стараюсь на этом не играть, поэтому всегда приходится быть этаким пушистым зайчиком, чтобы не вызвать приступов ревности. И это при том, что я безупречна!

Самое интересное, что сейчас мы с Мишей все-таки развелись, но… фиктивно. Миша хотел поменять квартиру мамы, мы для этого разошлись, а потом лень было снова идти расписываться. Так что при заполнении документов я затрудняюсь, что писать: замужем я или в разводе? Но я больше не ставлю ультиматумов: женись на мне! Я выстрадала свое счастье. В Питере нас почему-то до сих пор считают идеальной парой, хотя мы никогда такими не были…»

Сын Михаила Боярского Сергей связал свою жизнь с музыкой: он играет в рок-группе «Биба» (это детское прозвище Сергея, данное ему друзьями за то, что он на даче постоянно поливал себя средством от комаров под названием «Бибан»). В конце 90-х Сергей женился, у него родилась дочь. Живут молодые в одном доме с родителями, но на два этажа выше.

Лиза Боярская, закончив школу, решила пойти по стопам родителей – стала актрисой, поступив в Театральную академию. Родители в ней души не чают, особенно отец – на 18-летие он подарил ей автомобиль. Отметим, что, несмотря на то что у Лизы есть отдельная квартира, жить она предпочитает с родителями (а свою квартиру сдает). Играет она в театре Льва Додина ведущие роли, да еще активно снимается в кино, став за последние несколько лет одной из самых снимаемых российских актрис. За ее плечами роли в таких лентах, как «Ирония судьбы-2» (2008), «Адмирал» (2009), в 12-серийном телефильме «Я вернусь» (2009) и др.

В марте 2008 года в ряде СМИ появилась информация о том, что у Лизы появился молодой человек – 25-летний актер Павел Поляков из Новосибирска, однако здесь же сообщалось, что это увлечение своей дочери не одобряет Михаил Боярский (кстати, он когда-то якобы не одобрил и студенческий роман дочери – с Даниилом Козловским). Как писала газета «Жизнь» (номер от 27 марта, авторы – Я. Новикова, Т. Арестова):

«Михаил Сергеевич старается облагоразумить дочь. В своих высказываниях относительно новосибирского похитителя сердца Лизы «мушкетер» категоричен и подчас жесток:

– Я не желаю слышать об этом молодом человеке, – говорит Боярский. – Знать его не хочу!

Звездные родители все еще верят, что отношения Елизаветы и Павла до свадьбы не дойдут.

– Вокруг Лизы вообще практически нет нормальных мужчин, и меня это очень волнует, – рассказал «Жизни» Михаил Сергеевич. – Хотя я, положа руку на сердце, тех мужчин, которых видел с дочкой рядом, и мужчинами-то с трудом назвать могу. Тех, кого хотел бы видеть с ней рядом, я не вижу. Какие-то все сморчки либо с другими «ненормальностями». Мужчин сильных, смелых, умных – таких нет! Вымирают, занимаются баблом, наркотой… одна шелупонь…»

Самое интересное, что сама Лиза по поводу своих отношений с Павлом старалась публично не распространяться. Когда поздней осенью того же 2008-го она давала интервью «Московскому комсомольцу» (номер от 17 ноября, автор – Н. Максимова), на вопрос о своей личной жизни она ответила следующим образом:

«Может, кому-то это покажется странным, но я при своем успехе, карьере, независимости придерживаюсь традиционных взглядов на семью. Женщина – это мать, жена, хранительница очага, и не более того. Сейчас современным женщинам сложно переучиться и переделать себя – и мне тоже. Я работаю таким локомотивом, впереди планеты всей, но в душе понимаю, что это неправильно. Когда встречу своего мужчину, то, если надо будет, смогу бросить все – профессию, родной город – и поехать за ним на край света. Я считаю, что женщина должна полностью раствориться в мужчине. Пока я его жду…»

Спустя месяц после этого интервью газета «Комсомольская правда» (номер от 18 декабря 2008-го) поместила статью под названием «Лизу Боярскую оставил жених ради 40-летней бизнес-леди». В ней сообщалось, что Поляков решил оставить Боярскую ради отношений с 40-летней президентшей и владелицей новосибирской телекомпании РТВ. Здесь же было помещено короткое интервью с самим Поляковым, где он заявил: «Тема Лизы закрыта. Я жениться не собираюсь!»

Короче, так эта тема постепенно и сошла на нет.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.