XIX Колония в Фениксе

XIX

Колония в Фениксе

Обо всем этом я поговорил с м-ром Уэстом, рассказав ему о впечатлении, которое произвела на меня книга «Последнему, что и первому», и предложил перевести издательство «Индиан опиньон» в сельскую местность, где все трудились бы, получая одинаковое содержание, а в свободное время посвящали себя издательской работе. М-р Уэст согласился со мной. Мы установили, что каждый сотрудник, независимо от расовой или национальной принадлежности будет, получать три фунта стерлингов ежемесячно.

Теперь вопрос был в том, согласятся ли человек десять или больше работников типографии поселиться на уединенной ферме и удовлетворятся ли они столь скудным содержанием. Поэтому мы решили, что те, кто не сможет принять этот план, будут получать прежние ставки, пока постепенно не возвысятся до нашего идеала и не пожелают стать членами колонии.

Я побеседовал об этом с сотрудниками. Мои план пришелся не по вкусу адвокату Маданджиту, считавшему его неразумным и губительным для дела, которому он посвятил все свои силы: он полагал, что работники разбегутся, что «Индиан опиньон» перестанет выходить и типографию придется закрыть.

Среди людей, работавших в типографии, был мой двоюродный брат Чхаганлал Ганди. Я изложил ему свою идею тогда же, когда рассказал о ней Уэсту. У него были жена и дети, но он с детства привык жить и работать под моим руководством и всецело мне доверял. Без всяких разговоров он принял мое предложение и с тех пор никогда меня не покидал. Механик Говиндасвами также решил присоединиться к нам. Остальные не приняли плана в целом, но согласились ехать в любое место, в какое я переведу типографию.

Не думаю, чтобы на все эти переговоры ушло более двух дней. Затем я дал объявление о желании приобрести земельный участок поблизости от железнодорожной станции в окрестностях Дурбана. Вскоре поступило предложение из Феникса. М-р Уэст и я отправились посмотреть участок. Мы приобрели 20 акров земли. Там был прелестный ручеек и несколько апельсиновых и манговых деревьев. К этому участку примыкал другой в 80 акров со множеством фруктовых деревьев и развалившимся коттеджем. Мы купили и его. Все вместе обошлось нам в 1000 фунтов стерлингов. Покойный ныне м-р Рустомджи всегда поддерживал меня в подобных начинаниях. Ему понравился и этот проект. Он передал в мое распоряжение старые листы рифленого железа от большого складского помещения и другие строительные материалы, и мы приступили к работе. Несколько индийских плотников и каменщиков, работавших у меня во время бурской войны, помогли соорудить помещение для типографии. Это строение длиной в 75 футов и шириной в 50 было готово меньше чем через месяц. М-р Уэст и другие часто с риском для жизни работали вместе с плотниками и каменщиками. Необитаемое и заросшее густой травой место кишело змеями, и жить там было опасно. Первое время все жили в палатках. Большинство вещей мы перевезли в Феникс в течение недели. Наше владение находилось в четырнадцати милях от Дурбана и в двух с половиной милях от железнодорожной станции Феникс.

Только один номер «Индиан опиньон» пришлось печатать на стороне, в типографии «Меркурий».

Я старался заманить в Феникс своих родных и друзей, которые приехали со мной из Индии попытать счастья в Южной Африке и занимались теперь различного рода деятельностью. Они приехали, желая разбогатеть, и поэтому уговорить их было трудно, но все же некоторые согласились. Упомяну здесь только Маганлала Ганди. Остальные затем вернулись к прежним занятиям. Он же оставил все и соединил свою судьбу с моею. Его способности, самопожертвование и преданность делу поставили его в первые ряды участников моих нравственных исканий. Как ремесленник самоучка он занимал среди моих товарищей исключительное положение.

Так в 1904 году была основана колония в Фениксе, и, несмотря на часто возникавшие трения, «Индиан опиньон» продолжает издаваться.

Однако рассказу о первоначальных трудностях, о происшедших переменах, о надеждах и разочарованиях следует посвятить отдельную главу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.