XXVIII Пуна и Мадрас

XXVIII

Пуна и Мадрас

Благодаря сэру Фирузшаху дело мое наладилось. Из Бомбея я отправился в Пуну. Здесь действовали две партии. Я добивался поддержки со стороны людей любых взглядов. Прежде всего я посетил Локаманью Тилака.

— Вы совершенно правы, что стремитесь заручиться поддержкой всех партий. В вопросе, касающемся Южной Африки, не может быть разных мнений. Но нужно, чтобы на митинге председательствовал беспартийный. Повидайтесь с проф. Бхандаркаром. Он давно не принимает участия в общественной деятельности. Но возможно, этот вопрос затронет его. Встретьтесь с ним и сообщите мне, что он вам ответит. Я хочу всячески помочь вам. Конечно, мы с вами увидимся, когда вы пожелаете. Я в вашем распоряжении.

Это была моя первая встреча с Локаманьей. Она открыла мне секрет его исключительной популярности. Потом я пошел к Гокхале. Я нашел его в парке колледжа Фергасона. Он очень любезно меня приветствовал, а его манера держаться совершенно покорила меня. С ним я также встретился впервые, но казалось, будто мы старые друзья. Сэр Фирузшах представлялся мне Гималаями, Локаманья — океаном, а Гокхале — Гангом. В священной реке можно искупаться и освежиться. На Гималаи нельзя взобраться, по океану нелегко плавать, но Ганг манит в свои объятия. Так приятно плыть по нему в лодке. Гокхале устроил мне серьезный экзамен, как учитель ученику, поступающему в школу. Он сказал, к кому мне следует обратиться за помощью и как это сделать…

Он попросил разрешения просмотреть текст моей речи. Затем, показав мне колледж, заверил, что всегда будет рад мне помочь и попросил сообщить ему о результатах переговоров с д-ром Бхандаркаром. Расставшись с ним, я ликовал от радости. Как политик Гокхале на протяжении всей своей жизни занимал, да и теперь занимает в моем сердце особое место.

Д-р Бхандаркар принял меня с отеческим радушием. Я пришел к нему в полдень. Уже самый факт, что в такой час я занят деловыми свиданиями, очень понравился этому неутомимому ученому, а мои настояния, чтобы на митинге председательствовал беспартийный, встретили с его стороны полное одобрение, которое он выражал восклицаниями: — Так, так!

Выслушав меня, он сказал:

— Все подтвердят вам, что я стою в стороне от политики. Но я не могу отказать вам в вашей просьбе. Вы делаете важное дело и проявляете достойную восхищения энергию, так что я просто не в состоянии уклониться от участия в вашем митинге. Вы правильно поступили, посоветовавшись с Тилаком и Гокхале. Пожалуйста, передайте им, что я охотно возьму на себя председательствование на собрании, которое организуется двумя партиями. Я не назначаю часа начала собрания. Любое время, удобное для вас, будет удобно и для меня.

С этими словами он распрощался со мной, напутствовав всяческими благословениями.

Без всякой шумихи эти ученые самоотверженные люди организовали в Пуне митинг в небольшом скромном зале. Я уехал в приподнятом настроении, еще глубже уверовав в свою миссию.

Затем я отправился в Мадрас. Там митинг прошел с небывалым подъемом. Рассказ о Баласундараме произвел большое впечатление на собравшихся. Моя речь была напечатана н показалась мне очень длинной. Но аудитория с неослабевающим вниманием ловила каждое слово. После митинга публика буквально расхватала «Зеленую брошюру». Я выпустил второе, исправленное издание тиражом десять тысяч экземпляров. Их раскупали, как горячие пирожки, но я понял, что тираж все же был чересчур большой. Я увлекся и переоценил спрос. Моя речь предназначалась только для людей, говорящих по-английски, а в Мадрасе они не могли раскупить все десять тысяч экземпляров.

Большую поддержку оказал мне ныне покойный адвокат Г. Парамешваран Пиллаи, редактор «Мадрас стандард». Он тщательно изучил вопрос, часто приглашал меня к себе в контору и помогал советами. Адвокат Г. Субрахманьям из «Хинду» и д-р Субраесманьям также сочувственно отнеслись к моему делу. Адвокат Г. Парамешваран Пиллаи предоставил в полное мое распоряжение страницы «Мадрас стандард», и я не преминул воспользоваться этим. Насколько мне помнится, д-р Субрахманьям председательствовал на митинге в «Пачаяппа холл».

Любовь, проявленная ко мне большинством друзей, с которыми я встречался, и их энтузиазм в отношении моего дела были столь велики, что, хотя мы вынуждены были говорить по-английски, я чувствовал себя совсем как дома. Да разве существуют препятствия, которых не устранила бы любовь!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.