26 октября – Аркадий ГАЙДАР

26 октября – Аркадий ГАЙДАР

Этот человек всю жизнь был солдатом. Уйдя на фронт в 15-летнем возрасте, он прошел всю Гражданскую войну, начав ее с взводного и закончив командиром полка. Был дважды ранен и комиссован по инвалидности. На «гражданке» стал писателем, книгами которого зачитывалась вся страна. А когда началась другая война – Великая Отечественная – снова взял в руки оружие, хотя мог бы по примеру многих своих собратьев по перу остаться в тылу, выхлопотав себе какую-нибудь бронь. Когда в октябре 1941 года в Приднепровском лесу возле деревни Леплява небольшой отряд, где сражался этот человек, угодил в засаду, именно он первым ринулся в бой, отвлекая на себя внимание противника. И погиб смертью храбрых, сраженный вражеской пулей в сердце.

Аркадий Голиков (он же Гайдар) родился 22 января 1904 года во Льгове в преподавательской семье: его родители работали учителями в школе, которая находилась в их же доме, только с другой стороны. Спустя несколько лет после рождения будущего писателя семья переехала в Арзамас, где Аркадий пошел учиться – его отдали в реальное училище.

Когда в 1914 году началась Первая мировая война, отца Аркадия забрали на фронт. Аркадий сильно переживал разлуку с родителем и, когда жить без него стало совсем невмоготу, решил отправиться за ним следом. Утром, спрятав школьную сумку, махнул вместо училища на вокзал. Там нашел эшелон с солдатами и пристроился на подножке. Но эшелон этот двигался в тыл. Аркадия обнаружили уже на следующей станции, высадили и сдали в полицию с тем, чтобы та отправила его домой. После этого случая Аркадий превратился в постоянный объект насмешек для своих однокурсников. Единственным человеком, кто отнесся к его поступку с сочувствием, стал преподаватель словесности Николай Соколов. С этого момента учитель и ученик сблизились и много времени проводили вместе. Это общение станет определяющим для Аркадия: в феврале 1917 года именно Соколов приведет его в клуб большевиков. Там Аркадия использовали в качестве курьера – отправляли с разными поручениями в разные части города, а также обучали навыкам военного дела в секции партактива. В итоге к осени 17-го Голиков уже умел весьма ловко обращаться с винтовкой. Он мечтает опять сбежать на фронт, однако мать делает все от нее зависящее, чтобы помешать сыну. Осенью 18-го она пристроила сына в коммунистический батальон в качестве адъютанта командира батальона Ефима Ефимова. Знала, что на этой должности ее сына в бой не пошлют. Так и вышло: Аркадий целыми днями занимался бумажной работой, то записывая приказы, то запечатывая пакеты с донесениями. Однако душа его продолжает рваться на фронт, в самое пекло сражений.

В начале 1919 года Ефимова перевели в Москву, и он забрал с собой и своего адъютанта. Хотел устроить 15-летнего Голикова на курсы краскомов, чтобы уберечь от фронта. А вышло совсем наоборот. В августе учащихся курсов срочно погрузили в теплушки и отправили в Киев, на петлюровский фронт. В эти минуты самым счастливым человеком среди курсантов был Голиков – его мечта сбылась.

Свой первый бой командир взвода Аркадий Голиков принял утром 27 августа в тридцати километрах от Киева, близ станции Боярка. 6-я рота, в которой воевал Голиков, приняла на себя удар превосходящих сил петлюровцев. Бой был долгий и тяжелый. В том бою Голиков потерял своего друга – ротного Яшку Оксюза. Спустя неделю именно Голикова назначили на место погибшего. Однако через несколько дней вести в бой уже почти никого не придется – из 187 курсантов в живых останется лишь 18 человек. 6 декабря 1919 года смерть едва не доберется и до Голикова: в бою под Ельней его ранит в ногу и контузит взрывной волной от шрапнельного снаряда.

После поправки Голиков получает направление в Высшую стрелковую школу командного состава «Выстрел» в Москве. Закончив ее, он в феврале 1921 года получает назначение на должность командира 23-го запасного полка в Воронеже. Там участвует в боях с остатками антоновских банд, зарабатывает второе ранение. В феврале 22-го его направляют в Сибирь в должности командира второго боевого района по борьбе с бандитизмом. И это в 18 лет!

2-й боевой район, которым командовал Голиков, включал в себя шесть нынешних районов Красноярского края. Особенно зараженным бандитизмом считался участок, расположенный к западу от села Форпост, где хозяйничала банда бывшего колчаковского урядника Ивана Соловьева. Тот был уроженцем этих мест, хорошо знал все лазейки в тайге, и поэтому поймать его никак не удавалось. Голиков дал слово изловить бандита, но у него это тоже не получалось. А Соловьев, как будто в насмешку, постоянно присылал ему издевательские записки, где называл своего преследователя «сопляком» и грозился прилюдно его выпороть (Соловьев был почти вдвое старше Голикова).

Поскольку слух про эти записки широко гулял среди хакасов, Голиков от стыда иной раз готов был сквозь землю провалиться. Чуть позже чувство стыда сменила злость, а потом и слепая ярость, когда отряд Голикова взял на вооружение политику массового террора. Поскольку часть местного населения с симпатией относилась к Соловьеву и поддерживала его, голиковцы стали применять в отношении мирного населения меры карательного воздействия: аресты, публичные расстрелы. По тем временам это было вполне типичное явление: гражданская война иначе и не могла вестись. И невинная кровь тогда лилась не ручьями, а реками: обе стороны безжалостно уничтожали любого, кто не только помогал противоположной стороне, но хотя бы был заподозрен в этом. Такова была подлинная история той войны, если не изучать ее по фильмам вроде «Неуловимые мстители» или «Конец императора тайги» (в последнем фильме как раз показывались героические будни отряда Голикова в Хакасии).

Поймать Соловьева Голикову так и не удалось – это сделали другие люди. А Голиков на почве этой многомесячной погони здорово подорвал свое здоровье – у него начался нервный психоз. Что неудивительно, поскольку он воевал с 15 лет и за эти годы страшных картин насмотрелся предостаточно. Вот психика и не выдержала. А тут еще давняя контузия и переживания по поводу исключения из партии (Голикова обвинили в жестоком обращении с мирными жителями и отобрали партбилет).

После лечения в томском терапевтическом институте Голиков в апреле 1924 года был уволен из армии. Иначе и быть не могло, так как к двадцати годам Голиков стал, в сущности, инвалидом: у него случались частые головные боли, дрожали руки, в ушах стоял шум. И только мирная жизнь могла вернуть ему силы.

Любовь к литературе зародилась в Голикове еще в детстве, когда он мог часами читать книги из родительской библиотеки. И даже когда подростком ушел на войну, увлечения своего не забыл – каждую свободную минуту использовал для того, чтобы почитать. А в Сибири, когда гонялся за Соловьевым, впервые взял в руки перо как писатель: начал писать книгу «В дни поражений и побед». А когда его комиссовали и свободного времени стало предостаточно, Голиков закончил роман в считаные месяцы. По сути, это была автобиография самого Голикова, в которой он фигурировал под фамилией Горинова. Однако и свою настоящую фамилию он выносить на обложку не захотел и взял себе псевдоним: Аркадий Гайдар. Псевдонимом он был обязан хакасам, которые каждый раз, когда он со своим отрядом появлялся в их селениях, спрашивали: «Хайдар Голиков?» Поначалу Голиков думал, что это слово означает «всадник», но потом ему объяснили, что это всего лишь вопрос «в какую сторону?». Однако слово это ему понравилось и в итоге пригодилось: стало его литературным псевдонимом.

Осенью 1924 года Гайдар приехал в Ленинград, чтобы показать свою рукопись в одном из тамошних издательств. Рецензетами Гайдара стали известные в будущем писатели Константин Федин и Михаил Слонимский. Именно благодаря их протекции роман был напечатан в альманахе «Ковш». Так начиналась творческая биография писателя Аркадия Гайдара.

В течение последующих лет Гайдар работает в различных газетах, разъезжает по стране в качестве журналиста. Пишет рассказы, фельетоны. Один из последних в ноябре 1926 года стал поводом к громкому скандалу и судебному разбирательству. Герой фельетона – следователь Филатов – подал на Гайдара в суд за клевету и выиграл процесс: писателя приговорили к лишению свободы сроком на одну неделю. Кроме этого, Гайдар на нервной почве слег в больницу.

Между тем во второй половине 20-х Гайдар явил на свет несколько повестей, которые сделали ему имя среди писателей, пишущих для юношества. Это были книги «РВС», «На графских развалинах», «Школа», «Обыкновенная биография».

Свою первую жену Голиков встретил на фронте, когда 17-летним юношей гонялся за антоновскими бандами. Причем поначалу Голиков ее едва не убил, приняв в степи за одного из бандитов. Но когда подскакал ближе, увидел перед собой худенькую девушку. Та назвалась Марусей. А когда на следующей день Голикова ранило осколком ручной гранаты, Маруся примчалась к нему в госпиталь. И с тех пор они уже не расставались. Их совместная жизнь длилась около двух лет, после чего они расстались.

В 1925 году Гайдар знакомится с 17-летней комсомолкой Раей Соломянской, которая год спустя родит ему первенца – сына Тимура. В 1929 году семья поселилась в Кунцеве под Москвой, где снимала комнату с верандой. А в 1931 году Гайдару удалось получить крошечную комнатушку на Большой Ордынке. Но семейная жизнь под одной крышей длилась недолго. Вскоре, взяв Тимура, Гайдар отправился в «Артек» – отдыхать и писать новую повесть «Дальние страны». Когда же они с сыном вернулись обратно, выяснилось, что Соломянская… вышла замуж за одного из помощников Горького. Гайдар был в шоке, хотя прекрасно понимал, почему так вышло: денег ему платили мало, комнатка была крохотной. У секретаря Горького в этом смысле все было иначе: круче, как теперь говорят. В итоге Гайдар оказался без крыши над головой, без семьи, без сына, в котором души не чаял.

Чтобы как-то забыться, Гайдар в декабре 1931 года уехал подальше от Москвы – в Хабаровск, где устроился фельетонистом в газету «Тихоокеанская звезда». Работал как проклятый, а в минуты отчаяния пил горькую. В результате даже попал в психбольницу, где провел несколько недель. О том, каковы были тамошние нравы, можно узнать из дневника Гайдара. Например, 20 августа 1931 года он делает в нем следующую запись:

«Очень хочется крикнуть: „Идите к чертовой матери!“ Но сдерживаешься. А то переведут еще вниз в третье отделение, а там у меня за одну ночь украли папиросы и разорвали на раскрутку спрятанную под матрац тетрадку…»

Однако и в больнице Гайдар времени зря не терял: каждый день писал по шесть страниц новой повести, которую назвал «Военная тайна». Медсестры над ним посмеивались, но работать не мешали. А заканчивал свою повесть Гайдар уже в Москве, куда вернулся осенью 32-го. Заканчивал в условиях опять же не идеальных: постоянной крыши над головой нет, денег тоже. По его же словам: «У меня есть только три пары белья, вещевой мешок, полевая сумка, полушубок, папаха – и больше ничего и никого, ни дома, ни места, ни друзей. И это в то время, когда я вовсе не бедный, и вовсе уж никак не отверженный и никому не нужный. Просто – как-то так выходит…»

Гайдар в ту пору действительно был не бедный: за свои книги он получал хорошие гонорары. Однако все деньги просаживал в считаные дни. То кутил в ресторане «Метрополь», а то, по пьяному делу, накупал в магазинах вещей, которые грузил в два грузовика, но по дороге домой раздавал их прохожим.

Осенью 32-го Гайдар наконец обрел крышу над головой: поэтесса Анна Трофимова сдала ему маленькую комнатку в своей квартире. Там Гайдар написал еще один шедевр – повесть «Мальчиш-Кибальчиш», посвятив ее своему сыну Тимуру. Однако «шедевром» эта книга станет чуть позже (даже Самуил Маршак назвал ее «отвратительной», хотя очень хорошо относился к Гайдару), а пока критики камня на камне не оставляют от произведений Гайдара, называя их «средними книжками», а самого писателя «слишком сентиментальным». Под впечатлением этих выступлений Гайдар в ноябре 1935 года снова попадает в больницу.

Несмотря на нападки недоброжелателей, Гайдар продолжает работать. В начале 1936 года он начинает новую книгу – про находчивого бойца Красной Армии Семена Бумбараша. Однако буквально на самой середине процесса работу прерывает – его просят написать сценарий детского фильма. И Гайдар решает экранизировать «Военную тайну». Однако, когда работа была закончена, ее не приняли на студии, поскольку события в ней вращались вокруг гражданской войны в Испании, а к тому моменту республиканцы уже потерпели поражение. Вдобавок к этой неприятности добавилась еще одна: Валентин Катаев написал повесть «Шел солдат с фронта», многие события в которой повторяли сюжет «Бумбараша». От этих ударов судьбы Гайдар готов был снова запить, но выручила новая работа – книга «Судьба барабанщика». В итоге получится, что у этой книги будет самая драматичная судьба из всех произведений Гайдара.

По официальной версии, мысль написать эту повесть посетила Гайдара весной 1936 года, когда по Москве и окрестностям прокатилась волна хулиганства – бесчинствовали подростки. В газетах замелькало слово «безотцовщина». И Гайдар решил написать книгу о 12-летнем мальчике Сереже, у которого после несправедливого ареста отца жизнь пошла под откос – он связался сначала со шпаной, а потом и с вражескими шпионами.

По другой версии, побудительным мотивом для Гайдара к написанию книги стало постановление от 7 апреля 1935 года, согласно которому к уголовной ответственности могли привлекаться дети начиная с 12-летнего возраста. Гайдар был не согласен с этим постановлением, хотя в то же время прекрасно понимал и причины его появления: оно диктовалось жестокими обстоятельствами того времени. Ведь сравнительно недавно произошла революция, и беспощадность была в крови у многих, она была разлита в атмосфере самого времени. Вот лишь один пример, который ясно указывает на это, – когда даже интеллигентные до мозга костей люди требовали суровых мер по отношению к подросткам. Речь идет о детском писателе Корнее Чуковском, который в нашей памяти ассоциируется исключительно как добрый и гуманный человек. Однако в 1943 году именно он написал Сталину письмо, где констатировал следующее:

«…В стране образовалась обширная группа детей, моральное разложение которых внушает мне большую тревогу. Эти разложившиеся дети являются опасной заразой для своих товарищей по школе. Между тем школьные коллективы далеко не всегда имеют возможность избавиться от этих социально опасных детей…»

Далее писатель перечислял примеры подросткового хулиганства, которые его возмутили: «Сережа Королев, ученик 1-го класса „В“, занимался карманными кражами в кинотеатре „Новости дня“. Другие „школьники во время детского спектакля, воспользовавшись темнотой зрительного зала, стали стрелять из рогаток в актеров“. Или вот еще: „В зоологическом саду я видел десятилетних мальчишек, которые бросали пригоршни пыли в глаза обезьянкам“.

На основе этих примеров писатель предлагал следующее: «Для их (детей. – Ф. Р.) перевоспитания необходимо раньше всего основать больше трудколоний с суровым военным режимом. Основное занятие колоний – земледельческий труд. Во главе каждой колонии нужно поставить военного. Для управления трудколониями должно быть создано особое ведомство. При наличии колоний можно провести тщательную чистку каждой школы, изъять оттуда социально опасных детей и тем спасти от заразы основные кадры учащихся…»

Вот такой «детский ГУЛАГ» предлагал создать великий детский писатель. И вызвано это было отнюдь не его жестокосердием, а той атмосферой, которая была в обществе. Это было героическое, но в то же время и жестокое время.

Но вернемся к герою нашего рассказа.

Повесть «Судьба барабанщика» была закончена в начале 1938 года. Гайдар был счастлив, поскольку видел, что книга ему удалась. А тут еще и личная жизнь начала налаживаться: он женился на старшей дочери своего приятеля из Клина Доре Чернышевой и перевез ее с сыном от первого брака в Москву, в свою квартирку на Большом Казенном. Казалось, что теперь-то жизнь наладится. Однако…

Поначалу судьба новой книги Гайдара складывалась прекрасно: «Судьбу барабанщика» приняли к публикации в «Детгизе», в журнале «Пионер» и газете «Пионерская правда». На Одесской киностудии готовы были приступить к ее экранизации. 2 ноября «Пионерская правда» начала публикацию повести. Под отрывком стояло: «Продолжение следует». Но продолжения не последовало.

Уже на следующий день в газету явились сотрудники НКВД и верстку сняли. То же самое произошло в «Детгизе» и журнале «Пионер». Свернули и все работы по фильму в Одессе. Когда Гайдар узнал об этом, он сначала не поверил. Сам пошел в издательство, но директор закрылся от него в своем кабинете. А когда писатель зашел в библиотеку, выяснилось, что оттуда изъяли и все его предыдущие книги. Гайдар понял, что дни его на свободе сочтены. Он начал спешно раздавать друзьям свой архив.

Больше двух месяцев Гайдар жил в нервном напряжении, каждый день ожидая ареста. Ночью просыпался от шагов на лестничной площадке, уверенный, что идут за ним. Но его не трогали. А потом случилось то, чего не ожидал ни сам Гайдар, ни его друзья: писателя наградили орденом «Знак Почета». Указ об этом появился в газетах 1 февраля 1939 года. В нем указывалось, что Аркадий Гайдар награждается орденом за успехи в детской литературе. О том, насколько Гайдар был потрясен этим фактом, говорит то, что сразу после появления в газетах этого указа он угодил… в больницу с нервным срывом.

Спасло Гайдара от попадания в ГУЛАГ изменение обстановки. В ноябре 38-го наркома внутренних дел Николая Ежова сменил Лаврентий Берия, с приходом которого началась либерализация – массовые аресты прекратились, из тюрем начали выпускать многих из тех, кто угодил в тюрьму в годы «ежовщины».

Осенью 1939 года Гайдар уехал отдыхать в Старую Рузу и там начал работу над новой книгой. Причем сам Гайдар поначалу не очень верил в большой успех своей затеи и даже писал жене в одном из писем: «Материально много она мне не даст». А вышло, что эта книга обессмертит его имя. Речь идет о повести «Тимур и его команда».

Мало кто знает, но поначалу никакого Тимура в книге не было. А был мальчик-пионер Володя Дункан. И книга называлась «Дункан и его команда». Но когда в издательстве приняли эту рукопись, Гайдара попросили поменять имя мальчику на более привычное для советских мальчишек. И тогда Гайдар назвал главного героя именем своего сына – Тимуром.

Книга была закончена 27 августа 1940 года, а уже 5 сентября «Пионерская правда» начала ее печатать. Успех был фантастический: номера газеты вырывали из рук, на них записывались в очередь в библиотеках. Во многих дворах по всему Советскому Союзу стали возникать добровольные команды из пионеров, которые по примеру героев книги стали помогать людям, нуждающимся в помощи. Так в стране возникло «тимуровское движение», которое поначалу напугало власти. Дело дошло до того, что 2 октября публикацию повести в «Пионерке» прервали, мотивируя это тем, что она пропагандирует какие-то подозрительные команды, когда существует пионерская организация. Тогда редактор газеты Андреев отправился на прием к члену ЦК партии Емельяну Ярославскому, и тот снял запрет с публикации. «Ничего вредного в этой книге нет!» – сказал Ярославский.

Когда в июне 41-го началась война, Гайдар ни секунды не сомневался в том, где должно быть его место – только на фронте. Поэтому выбрал самое пекло – через месяц после начала войны отправился в прифронтовой Киев военным корреспондентом «Комсомольской правды». А когда город был окружен и Гайдару предложили место в самолете, улетающем в Москву, он отказался, сославшись на то, что не имеет права воспользоваться самолетом, ведь такой возможности нет у бойцов и командиров окруженной армии.

Гайдар хотел пройти с этой армией весь ее путь и написать об этом книгу. Благородный поступок, который вызвал лютую ненависть у недоброжелателей Гайдара, коих всегда было предостаточно. И вот уже по Москве с быстротой молнии разнесся слух, что писатель остался в Киеве потому, что… собирался сбежать к фашистам. Говорили, что он всю жизнь врал, утверждая в анкетах, будто его родители из простых, а на самом деле его мать была дворянкой. Может быть, именно поэтому коллеги Гайдара по газете, которые прилетели в Москву на том самом «Дугласе» и не пришли к жене писателя Доре, чтобы передать от него весточку, – испугались. В результате почти год родные Гайдара будут в неведении относительно его судьбы. И только в мае 1942 года им сообщат, что Гайдар погиб смертью храбрых 26 октября 1941 года в Приднепровских лесах, где он воевал вместе с партизанами. Отряд Гайдара нуждался в продовольствии, и писатель с небольшой группой партизан отправился в соседнюю деревню за провиантом. Однако у железнодорожного полотна Гайдар первым заметил засаду и бросился под пули, чтобы предупредить своих товарищей об опасности.

Между тем в НКВД по поводу гибели писателя была иная версия: там по-прежнему считали, что Гайдар остался в Киеве, чтобы перебежать к немцам, а вся история с его смертью – выдумка. Поэтому, когда в 1944 году «Комсомольская правда», самостоятельно расследовав это дело и установив не только детали гибели Гайдара, но и место его захоронения, решила написать об этом статью, ей это делать запретили. И только в 1947 году, спустя шесть лет после гибели Гайдара и через два года после окончания войны, власти наконец официально признали, что писатель погиб смертью храбрых в бою. И летом того же года прах Гайдара был торжественно перезахоронен в Каневе, на высоком берегу Днепра. Но даже после этого вокруг светлого имени Аркадия Гайдара продолжали виться всяческие слухи. И подробности его героической гибели нигде не афишировались, как будто он не в бою погиб, а на пьяной гулянке. Из-за этого и орденом Отечественной войны I степени его наградили только спустя 18 лет после окончания войны – в декабре 1963 года. А потом наградили и премией Ленинского комсомола. Пусть с большим опозданием, но справедливость все-таки восторжествовала. Однако уже в наши дни светлое имя писателя вновь оказалось оклеветано.

В Советском Союзе имя Аркадия Гайдара было окружено почетом: им называли школы, теплоходы, пионерские организации. Его произведения издавали миллионными тиражами, по ним снимали фильмы, ставили спектакли. Так продолжалось вплоть до распада СССР в декабре 1991 года. Затем имя Гайдара зазвучало на всех углах уже по другому поводу и с иным оттенком. К власти пришел внук писателя Егор Гайдар, который, возглавив российское правительство, встал у руля ельцинских реформ, которые в народе прозвали грабительскими. Миллионы россиян в мгновение ока обнищали, зато кучка пронырливых мошенников сказочно обогатилась. С этого момента фамилия «Гайдар» в устах миллионов россиян превратилась в аналог ругательства. Дело дошло до того, что многие люди стали уничтожать имевшиеся в их домашних библиотеках книги Аркадия Гайдара, таким образом вымещая свою злость на весь род Гайдаров. Это было в высшей степени несправедливо, поскольку к деяниям своего внука Аркадий Петрович был абсолютно непричастен. Он служил своей Родине не за страх, а за совесть, проливал за нее кровь, а потом и вовсе погиб смертью храбрых на поле брани. И не его вина, что внук и его подельники одним махом уничтожили все то великое и светлое, что он воспевал в своих произведениях и за что пожертвовал своей жизнью.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.