1970
1970
21 января
Почему-то все ругают «Опасные гастроли», а мне понравилось. Мне было тихо-грустно на фильме, я очень понимал, про что хочет сыграть Высоцкий.
16 марта
— Ю.П., мне нужно с вами поговорить… Только вы можете мне посоветовать и помочь. Можно, мы приедем к вам с Мариной?..
— Какой Мариной?..
— Ну… с Мариной.
— А она здесь? Я думал, она уже уехала.
— Нет, она здесь
— Ну приезжайте, я завтра закончу репетицию в три часа и поговорю.
— Валерка! Ну почему мы с тобой не можем встречаться?! Я говорю Марине: поедем к Валерке, спросим у него, как нам жить. Но у тебя свои дела, тебе самому…
— Я скоро повешусь от одиночества, Володя!
— У меня такая трагедия… Я ее вчера чуть не задушил. У меня в доме побиты окна, сорвана дверь… Что она мне устроила… Как живая осталась…
…И вот сегодня висит объявление: «Внимание! Возможна замена «Доброго человека». Всем артистам узнать в 15 часов. Власова».
Ждем трех часов.
…Идет «Добрый человек», Володя пришел в полном порядке, так что — все нормально.
Вчера Володя соединил нас с Мариной:
— Когда мы допоем наши неспетые песни? Что происходит? Почему мы не встречаемся?.. Ты очень добрый, Валерка.
Сегодня день рождения Шацкой. Поздравление Высоцкого:
Конец спектакля! Можно напиваться!
И повод есть, и веская причина.
Конечно, тридцать, так сказать, не двадцать!
Но и не сорок, поздравляю, Нина!
Твой муж, пожалуй, не обидит мухи.
Твой сын, еще не знаю, может, сможет!
Но я надеюсь — младший Золотухин
И славу, да и счастие умножит.
И да хранит Господь все ваши души.
Вагон здоровья, красоты хватает!
Хотелось потянуть тебя за уши!
Вот всё! Тебя Высоцкий поздравляет.
17 мая
Дня два назад звонил Высоцкий. Несколько не по себе мне было, стыдно: за два месяца его лечения я ни разу не побывал у него в больнице.
— Как дела? Как что? Как «Что делать?»?.. Кто репетирует?.. Валерик! Я тебя прошу, поговори, пожалуйста, с шефом… мне неудобно ему звонить… скажи ему, что я перещёл в другую больницу, что мне обещают поправить мое здоровье и поставить окончательно на ноги. Я принимаю эффективное лечение, максимум пролежу недели две — две с половиной и приду играть… что я прошу у всех прощения, что я все понимаю… благодарю за «Гамлета»… поговори и с Дупаком… Ну, в общем, ты знаешь, что сказать… Готовься к Лаэрту…
— Ю.П., я говорил с Володей. Ему неудобно вам звонить. Он просит его простить… очень хорошо лечится и в смысле язвы, и в смысле другого пункта. Просит поверить ему, что все грехи он замолит отчаянной работой…
— Ну, вот придет, посмотрим… Я скоро сбегу от вас, плюну и уйду, честное слово, вы мой характер знаете… Нас закрывают, театр в отчаянном положении, а он устраивает загул… бросает, плюет на театр, куда-то летит, в Одессу, о чем он думает? Вы бы поговорили с ним по-мужски, с глазу на глаз, объяснили бы ему, чем чреваты его безобразия…
— Он благодарит за «Гамлета»…
— А что, он думает, что после всего этого я доверю ему такую работу? Наивный он человек… Он не играет «Галилея», а я ему дам «Гамлета»?!
— Он просит разрещёния позвонить…
— Пожалуйста, пусть звонит.
1 июня
Вчера у меня был Володя. Говорили с ним по душам. Все он мне рассказал, про всю свою жизнь, про все свои дела. Мы нежно любим друг друга. Он говорил: «Есть у каждого человека один-два друга, которому можно рассказать, что ты заболел сифилисом. Хочу, чтобы ты сыграл Горацио, но у Лаэрта линия интереснее, это второй Гамлет, только без проблем». Володя окончательно остается с Мариной.
Володя горит «Гамлетом», рассказывал, как он придумывает играть и т. д. Очень хвалил меня за Лопухова[131]. Это за субботнюю репетицию, когда смотрел Ю.Карякин и шеф сказал: «Валерий сегодня хорошо репетировал».
Володя:
— Это прекрасно, что ты из г… делаешь хорошую роль. Я понял, что даже г… надо играть хорошо, артист высокого класса тогда получается. Как Фима Копелян. Гога[132] ему дает завальные роли, он знает, что, кроме Фимы, никто не вытянет.
2 июня
Мы с Высоцким пришли к выводу, что если кому-нибудь из нас поставят памятник за наши актерские создания, так это Зинке. Никакое кино, никакая другая наша посторонняя деятельность не вызовут в потомках такого уважения и почитания, как наша жизнь в «Таганке». И здесь Зинаиде равных нет. Ее Шен Те и Ниловна обрели жизнь, не боящуюся физической смерти актрисы…
27 июня
Нет, лето не пройдет даром, все что ни делается — все к лучшему… буду готовиться и, чем черт не шутит, возьму да и подам заявку на Гамлета, а что, я уж должен так остерегаться дружбы? Что делать?! Я чувствую, что могу. В разговоре с шефом сказал:
— Я удивлен слухами о Кваше[133].
— А вы считаете, что у нас есть Гамлет?
— Думаю, что есть… по крайней мере, уверен, что «может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Таганская земля рождать».
Первый раз за шесть лет хочу спросить: а что мне предстоит сыграть в «Гамлете»?
— А что бы ты хотел?.. Ну, Гамлета, а еще?..
— Не знаю, что дадут…
Поговорили о других ролях, примерную раскладку прикинули, я опять с вопросом:
— А что буду играть я в «Гамлете»?
— А что бы вы хотели? Ну, Гамлета, а кроме?..
— Трудно сказать…
Опять ушел разговор, сперва на чиновников, потом на «Зори здесь тихие»:
— Я тебе скажу откровенно, тут должен быть мужик типа Антипова[134], Шаповалова — натуральный, большой кирпич.
— Да-да, конечно… здесь лучше им, а что в «Гамлете»?
— Что бы ты взял? Ну, Гамлета, а что другое?..
Так мы и сыграли друг с другом вничью.
Мы сошлись с Зинкой. Она мне архипомогла в Лопухове… В театре рассматривается такой альянс как роман… Не дай Бог, меня шеф включит в кандидатуры гамлетистов, а такое вероятие есть, просто дисциплинарный, удерживающий Высоцкого ход, и думаю, что даже Высоцкий может вообразить, что это лапа Славиной, что это она шепнула шефу за меня.
28 июня
Мне 29 лет. Это случилось 21 июня. Накануне — «Павшие». Высоцкий подарил мне рубашку синтетическую, симпатичного светло-шоколадного цвета, если такой бывает. Я тут же снял с себя свое и надел его. Год назад ровно он подарил мне брюки, они были на мне, я получился весь в «Высоцком».
3 сентября
Вот такие невкусные пироги. Вчера мы начали седьмой сезон. «10 днями». Размочили. Спел вводом «Портрет»[135]. Шеф поблагодарил: «Хорошо, очень, спасибо». Володя играл совсем охрипший, но здорово.
7 сентября
А позавчера в кабинете шефа состоялось тайное распределение ролей в «Гамлете» и «Зорях». Кажется, я получил Лаэрта — пусть будет так.
17 сентября
Нам разрешили «Что делать?». Узнал об этом от Высоцкого, которому 14-го, вдень моего загула, звонил в театр, чтобы в любви ему объясниться.
28 сентября
Репетиция «Гамлета». Шеф рассказывает, как он вчера снимался.
— Мхатовский актер — некультурный, темный человек, но оснащен системой, это ужасно…
— Алла! Вы нарочно так или я не понимаю?
— Не выбрасывайте старые вязаные свитера, я хочу, чтобы гамлетисты были в шерсти.
Вчера Володя:
— Мне надо с тобой поговорить по личным делам, опять У меня полное смятение… Я не могу видеть, как она переживает. Не здоровается со мной. Вчера она видела — я еду в белой своей машине мимо, она стоит одна, ловит такси, глотает дым моей машины — и слезы, я думаю. Я не могу, что-то надо делать, я мучаю ее — невозможно в одном театре работать, ведь я предлагал ей — давай я тебя устрою в хороший театр, на хорошее место, в «Сатиру» например. Она сказала: «Если ты хочешь, я завтра же пойду к Ю.П., поговорю и уйду куда-нибудь». И Марина чувствует… вдруг что-то сделается с ней, остановится и с такой тоской… Мне кажется, что Танька чуть в обморок не упала, я представляю себя на ее месте.
— Вовочка, ты преувеличиваешь, я тебе сейчас разрисую истинную картину… Неужели ты думаешь, что она не знала, что на спектакле была Марина, что вы приехали на белом «рено» и что мы вместе уехали. Она знала, что у тебя машина, она видела Нину М., она долго стояла, ловила такси, но не подняла ни разу руки, она ждала, когда ты промчишься мимо на белом автомобиле, и, зная тебя, прекрасно рассчитала эффект. Ей трудно, ей тяжело, наверняка она переживает [на полях: она играет спектакль], но она рассказывает девкам, как она разведет вас через два месяца, как она тебя испепелила и как она тебя держит за яйца… Ты мне ничего из постельных деталей не рассказываешь, у мужиков это проще, а я от своей бабы узнаю про ваши интимные дела. Зачем это?! Зачем эта болтовня, значит, чувство не так глубоко, не так оскорблено… Она не так одинока, как тебе кажется… Она устраивает из ваших отношений спектакль. Ты представь картину: у подъезда театра — зрители, она… фаворитка Высоцкого… брошенная, одинокая, но гордая… нищая, обворованная тобой, и ты — знаменитый, богатый, на иностранном белом авто мчишься мимо и забрызгиваешь ее белый плащ грязью из-под колес. Это сцена из западного кино сопливого шедевра с резанием вен в ванне, отравой и пр.
— Ты пойми, мы не просто спали, мы жили как муж с женой. Из-за нее я разошелся с Люськой.
3 октября
30-го вечером ездили с Володей в Лыткарино. Выступали перед сеансами «Гастролей». Говорил об этом фильме:
Там много личного, Володиного. Много про нас, про артистов. Ужасно грустный фильм для меня лично. Потому что он и про меня тоже. И так же, как Володин персонаж, я бегу, жду от каждого концерта, спектакля какого-то чуда, а его все нет… а я бегу за ним, догоняю… И Володя бежит… и тоже догоняет…
Володе дали 120 р. Мне — четыре ставки через Кинопропаганду и бутылку чистого спирта.
4 октября
О случае: «Юноша, мечтающий о большой любви, постоянно научается пользоваться случаем» (Цветаева. «Мой Пушкин»), Читаю эту бабу. И вздрагиваю почти над каждой строчкой, как от удара, как от выстрела. До того под кожу, под корку каждая мысль впиявкивается: начинает… нет, не начинает, а именно — НАУЧАЕТСЯ пользоваться случаем… Случай-случай! — случка — научается пользоваться случкой. А мечтал о большой любви.
Не тот ли юноша и я. Я, АКТЕР, мечтающий о большой роли, о прекрасной роли, постепенно научаюсь пользоваться случайными, первыми попавшимися предложениями. И самое страшное — УДОВЛЕТВОРЯЮСЬ ими. Лишь бы мелькала изредка фамилия в титрах, на страницах и продавалась бы физиономия на каждом перекрестке. В нашем деле многое от него, от этого случая, зависит и происходит. Но не всякий случай есть тот, которого ждешь и от которого ждешь. Но сразу не узнаешь. Случай свел меня с Назаровым. И он стал снимать меня, он на меня поставил и сделал меня знаменитым. Но я попал в его круг. Круг середины, круг серости, по крайней мере, так говорят те, кто считает себя в Гамбургском кругу: Данелия, Таланкин, Кончаловский, Тарковский… И они не хотят связываться со мной. На мне клеймо: «Он снимается у Назарова». То, что я снимался у Полоки (как мне необходима сейчас гласность этой работы), у Роома (тоже, по их мнению, не делает мне чести), Хейфица[136], — мало горя. Главное — актер Назарова. Не знаю — плохо это или хорошо. Насколько плохо и насколько хорошо. Что мне в результате принесет этот союз? Если бы меня случай свел с режиссером другого круга? Как сложилась бы моя теперешняя судьба? Или я достоин того, чего имею?
От этих случайных встреч и стирается лицо. Эти случайные встречи, случайные роли и создают твой портрет в глазах современников.
Золотухин? Это тот, который милиционер?!
Милиционер!! А я хочу Гамлета играть. Допустим — Гамлета! Но после милиционера это смешно. Это как Ильинский — Ленин, а пан Владек — генерал Епишев. Классический пример: Петя Олейников — Ваня Курский — и он же — ПУШКИН! И все смеялись. И приняли за шутку. ЛИЦО!! От него никуда не спрячешься, от этого своего — искусственно навязанного в погоне за славой попутными, случайными встречами — лица. Потом ты к нему привыкаешь. Смиряешься и прекрасно себя чувствуешь со вторым, этим уже своим, лицом. Тут же вспоминаю Мордвинова: «Лицо-то какое хорошее!» (по времени это было тогда же, когда — «какой был парень!»). Бойся кинематографа. Он использует и выбрасывает. Выбрасывает, стерев твое лицо и дав взамен лицо кинематографическое — то есть обезличив. «Ленфильм» предложил мне сценарий. Лесков — «Тупейный художник». Жена говорит: «Вряд ли они заинтересуются всерьез тобой. Вот если бы это было во времена «Пакета», когда ты был молоденький, наивный». Да ведь это всего пять лет назад. И потом — почему Аркадий должен быть молоденьким, этаким Лелем. У Лескова ему за 25. Он — мастер. Это трагедия крепостного таланта!! А мастер не может быть мальчишкой. Мальчишки в подмастерьях ходили долго. Уже мужами сделавшись. Не все, конечно. Аркадий постиг тайны, секреты дела. Этот случай пройдет мимо меня. Да может, не его я жду.
6 ноября
Сегодня Демидова обманом заманила меня на репетицию «Гамлета».
Любимов:
Нас посетил тов. Золотухин. Давайте что-нибудь порепетируем, чтобы тов. Золотухин не зря потерял время… Тов. Золотухин, вы вчера играли лучше (Лопухова)… значит, наши разговоры пошли на пользу… А как ваши ощущения? Мои ощущения были самые приятные, извините, конечно… за ощущения.
21 ноября
Вчера удачный для меня «Что делать?». Были Флеровы. Пришли за кулисы, принесли цветы, а дядя Женя сказал:
— В тебе, милый, появилась внутренняя красота, она и была, но теперь куда богаче. Ты понял меня? Внутренняя красота, растешь, растешь, дорогой…
Это хорошо, если расту. Может, и вырасту еще.
19-го на «10 днях» был Полока. Поехали после спектакля к Володе и Марине. Марина была очень рада, жарила мясо, хозяйничала… С Геной они высосали штоф «Столичной» экспортной водки. А мы решали, что делать теперь Полоке, за какое полотно ему браться теперь. Мнения наши разделились: Володя предлагает вторую «Интервенцию», я — за нормальную, хорошую советскую картину, потому что «Один из нас» — это все-таки плохо. На премьере фильма в Доме кино Марк Донской с трибуны при полном зале объявил «Интервенцию» выдающимся произведением не только советской, но и мировой кинематографии и что, несомненно, она еще найдет дорогу к зрителям. Это сказала Марина, она была при сем.
А перед «10 днями» я выступал в матросском костюме в клубе «Текстильщиков» на устном журнале. Было страшновато выступать после Д.Бонда и Бельмондо, но как было приятно, когда ведущий объявил: «Кому не полюбился милиционер Василий Сережкин из фильма «Хозяин тайги»… (шум, аплодисменты). Исполнитель — В.Золотухин — овация…» Обделал для начала западный кассовый кинематограф и рекламу выдал советскому. 25 рублей положил в карман. Итого за два концерта — 50 руб. минус такси и пр. — рублей 40. Купил вчера себе туфли концертные, так я их именую, за 35 руб. Больше всего меня привлекла тисненая надпись на подошве — МАСТЕР. Когда ты мастер, тебе никто не скажет «тьфу». Костюмы мерил, но опять старая проблема — длинные, нестандартные руки. Полы в меру — рукава по локоть, рукава в меру — полы по колено. Решил шить.
Вчера у меня был Фоменко. Хочет вернуться в театр. Надоело благополучие ТЮЗа. Посоветовал писать письмо Петровичу со всеми психофактическими выводами, заключениями, причинами ухода и возвращения.
Пришел вчера в Малый на телехалтуру. Никто меня не встретил. Я поднялся на четвертый этаж в репетиционный зал. Посидел в сумерках немного, хотел развернуть оглобли, а потом подумал: да почему я должен уходить, кого-то ждать, почему мне не поработать одному? Включил софиты, расставил мебель и пошел в прогон один, без партнеров, без режиссера. И так мне хорошо было: набрался воли, сил и работаю. Давно я так не работал, один, по тексту, с воображаемым хозяйством всего спектакля, и доволен остался чрезвычайно собой — мудрое было принято рещёние… А налажал я. Сегодня у нас встреча в 16 часов, а не вчера.
28 ноября
А вчера обсуждали макет «Гамлета». Было много друзей — умнейших мужей. Перед глазами макет — предмет разговора, а всем хочется поговорить, языки почесать об «Гамлета», еще раз обсудить Шекспира, свою образованность показать… Правильно сказал Бояджиев: «Каждый говорящий покажет своего Гамлета, т. е. себя, как он это понимает» и т. д.
Всю эту говорильню, очевидно, заварил я, когда задал шефу вопрос:
— «Распалась связь времен», — говорит принц, потеряв отца и мать увидев шлюхой, а что он думает — эта связь когда-то была единой, неразрывной и, если она распалась, не попытаться ли ему ее связать?.. И еще: «Подгнило что-то в Датском королевстве…» Когда подгнило? И не поставить ли подпорки, не подновить ли? Или, по-его, — лучше сомневаться и ничего не пытаться изменить? Зачем тогда он просит Горацио рассказать потомкам, что здесь было и кто виноват? Значит, он надеется на лучшие времена? — Очень здорово Лебедев[137] говорил: «Быть или не быть? — каждый по-своему решает. «Не быть» — еще не значит пулю в лоб, хотя это абсолютный, оптимальный вариант… Но — МАЛО ЛИ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫХ НЕТ…» — и т. д.
30 ноября
Последний осенний день. Завтра уже зима и предновогодний месяц — декабрь. Последний месяц 70-го года. И наступит год тридцатилетия моего. В мозгу брезжит такой план: «30 лет — это возраст свершений, 30 лет — это возраст рещёний» и т. д., — говорится в моей телехалтуре; 30 лет — это черта, это половина жизни, это середина леса, а потом мы начинаем из него выходить…
Надо сделать все, чтобы 21 июня 1971 года мне не было мучительно больно за пройденную половину… И первое дело — «Сережкин-2», Лаэрт… и самое главное — здоровье моих детей и родных.
Если фильм окажется удачным, хотя бы не хуже первого, я не принимаю никаких кинопредложений на лето — буду отдыхать после первой половины жизни, впервые попробую научиться отдыхать. Хорошо бы это сделать в Междуреченске, на даче, может быть, и пописать там чего-нибудь. А главное — диета, спортивные занятия и т. д.
…Как-то мы ехали с Высоцким и Полокой в машине. Полока посмотрел в Ленинграде «Хозяина»: «Да, Золотухин — прекрасный артист, великий человек… И он хитрее, даже умнее нас с тобой, Володя… И еще такую вещь я понял: я для тебя — лучший режиссер… Назаров не умеет ставить точки… Вот идет ваша сцена с Кокшеновым…» Володя перевел разговор. Зачем ему параллели с Золотухиным, хоть он и любит Золотухина, но лучше не надо сравнений невольных, хоть и тонких, и дружеских… Полока много восторгов обратил ко мне в тот вечер. Он что-то стал быстро пьянеть, вернее, слабеть.
23 декабря
Смотрели материал «Пропажи»[138] (Высоцкий, Смехов).
Высоцкий:
— Ты ничего не сделал нового в роли, ты не придумал никакой новой краски. Все на том же уровне — не хуже, я уверяю тебя, но повтор старого — это уже само по себе шаг назад… ты не стал хуже играть своего милиционера, ты такой же, и видно, что работает хороший артист, но этого мало… теперь. По поводу леса, рыбы — ты играешь просто какоето раздражение, а это глубочайшая боль, старая, не первый раз он видит это, а ты кричишь этаким петухом…