ВСТРЕЧА

ВСТРЕЧА

Я застрял. Впереди – цепь озер, связанных протоками и болотами. С одной и с другой стороны видны деревни. Обойти трудно и опасно: время жатвы, и весь крестьянский народ на полях. А путь на север лежит через озера.

Ну, что ж. Значит, опять и опять вплавь. Я осторожно выхожу из леса на луг, покрытый кустами, чтобы высмотреть место переправы на утро. Подхожу к берегу и… о, ужас! Вижу, как из прибрежных кустов на меня удивленно и испуганно смотрит человеческое лицо.

Попался, мелькает у меня в голове. Конец.

В этой пограничной местности каждый житель обязан немедленно донести на ближайший пост ГПУ о всяком незнакомом человеке. Сейчас же облава, погоня и – аминь. Я мгновенно соображаю, что в таком положении бежать – худший выход. Поэтому я нахожу в себе силы приветливо улыбнуться и сказать:

– Здорово, товарищ.

Испуг на лице человека сменяется недоверием и настороженностью, но я ободряюсь все больше, человек один и в крестьянском костюме. На крайний случай придется ему полежать связанным и с заткнутым ртом пару дней.

– Не знаете ли, далеко еще до деревни Видлино?

– Не. Не знаю, – отвечает крестьянин, сорокалетний, обросший бородой, босой человек в рваной одежде, опоясанный веревкой.

– А вы кто такой будете? – спросил он.

– Я-то? – спокойно отвечал я – А я землемер с Олонца. В вашей деревне землеустроительная комиссия была уже?

– Не. Не знаю, – мрачно и по-прежнему недоверчиво отвечает крестьянин.

– Ах, черт возьми. Неужели еще не пришли, – сержусь я. – А я-то от них отбился, думал, что они здесь. Хотел вот осмотреть погоревший лес, да заблудился.

Я знаю, как тяжело приходится теперь крестьянству при новых порядках, когда их силой заставили коллективизировать свое хозяйство. Знаю, что вопрос о своей земле, о своем хозяйстве для каждого крестьянина самый жгучий и назревший. Поэтому я стараюсь отвлечь его подозрения в том, что я беглец и спрашиваю:

– Да разве вам в деревне еще не объявили насчет передела земли?

– Какого передела? – оживляется крестьянин. Неужели в колхозы остальных загонять будут?

– Да нет. Землю по-старому, по-справедливому распределять будут. Вот у меня тут и инструменты с собой. – указываю я на свою сумку.

Разговор принимает нужное мне направление. Подогрев вопросы крестьянина несколькими фантастическими, но розовыми сообщениями об улучшении деревенской жизни, я говорю с досадой:

– Вот, вот. Дело нужное и спешное. Там меня ждут, а я вот через эту дурацкую реку перебраться не могу.

– Так вам в Ипполитово, значит? – переспрашивает мой собеседник. А у меня тут лодка. Я вас перевезу.

Вот это называется удача.

Во время переезда крестьянин, захлебываясь от волнения и путаясь в словах, рассказывает о голодной жизни в деревне, о гнете, о несправедливости, терроре. Я утешаю его своими фантазиями, и к берегу мы подъезжаем почти друзьями. Он берет у меня обещание остановиться у него в хате и на прощанье крепко пожимает мне руку.

Скрывшись в лесу, я облегченно вздыхаю. Могло бы быть много хуже.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.