Антиюбилей М. Ульянова

Антиюбилей М. Ульянова

Ну что сказать мне вам, Ульянов,

Повторы, знаю, слушать лень,

Что вы полны идей и планов,

Газеты пишут через день.

А вот о чем они молчали,

Об этом я вам расскажу,

Позвольте коротко вначале

Простые факты изложу.

Вот вы недавно были в Штатах,

Беседы с Рейганом вели,

Узнав о разделенье МХАТа,

Он вам сказал: «Свой не дели».

В дни перестройки нашей славной

И Рейган понял наконец:

Сын не всегда быть может главным,

Хоть главным был его отец.

Но все же было трудновато

Ему в проблемы наши влезть.

У нас полегче жить, ребята,

Пусть театров мало — «Дружба есть».

Ну, с президентом вы коллеги,

Он вас спросил: «Где пьесу взять,

Чтоб вы в ней были, Миша, — Рейган,

Как мне Шатрова повидать?»

А вы ему — про режиссуру,

Шатров далек от катаклизм,

Что пишет он про диктатуру,

Не зная ваш капитализм.

Что он Ефремову обязан,

Он сед, а ты, приятель, сер,

Не сможет он работать сразу

На США и СССР.

Мы все еще свои проблемы

Порой решаем кое-как,

А в США на эти темы

Не пишет ни один Маршак.

Задумался немного Рональд

И, почесав багровый нос,

Сказал, что он восторга полон,

Но у него еще вопрос.

«Вопрос мой с каждым днем острее,

И я хочу спросить у вас:

Быть может, вправду все евреи

Уже давно живут у нас?»

Для президента было мукой,

Не мог заснуть он пару дней,

Когда узнал, что маршал Жуков —

Тевье-молочник и еврей.

«У нас в стране все люди чтимы, —

Ульянов отвечал ему, —

У нас сплошные псевдонимы,

Кто сам, иной раз не пойму.

И каждый человек свободен,

С трудом узнаешь, кто таков,

Свободин — вовсе не Свободин,

А Розенбаум — Иванов.

О чем не знаете, твердите,

Мы друг от друга вдалеке,

У нас открыто все — смотрите,

Кобзон вот только в парике.

Свободны мы и терпеливы,

Наш горизонт необозрим,

Мы даже про презервативы

Теперь свободно говорим».

Тут раздались аплодисменты.

Документально, без прикрас,

Хочу словами президента

Закончить скромный свой рассказ.

«Ульянов, вы большой оратор,

В вас силы и таланта сплав,

Такой возьмет не только театр,

Вокзал возьмет и телеграф…»

И все же Рейгану, не скрою,

Было совсем не все равно,

Что он беседует с героем

Не только Театра и Кино.

А дальше, говорят, что Миша

Потом с ним пил на брудершафт,

Я тут по надобности вышел.

А сочинил все это

ГАФТ.