Поиск и успех компромисса
Поиск и успех компромисса
Спустя несколько дней, 22 октября, президент США выступил с обращением к американскому народу, в котором объявлялось о введении морской блокады Кубы. Он также направил в адрес главы Советского правительства личное послание. Соединенные Штаты стали на путь открытого нарушения норм международного права, намеренно создали опасный кризис.
23 октября 1962 года Советское правительство сделало заявление, в котором установление США морской блокады Кубы расценивалось как «беспрецедентные агрессивные действия». Внимание правительств других стран обращалось на то, что Вашингтон готов «толкнуть мир к пропасти военной катастрофы». «Народы всех стран, — отмечалось в заявлении, — должны ясно представлять себе, что, идя на такую авантюру, Соединенные Штаты Америки делают шаг на пути к развязыванию мировой термоядерной войны».
В заявлении подчеркивалось также, что если агрессоры развяжут войну, то Советский Союз даст должный ответ.
В период карибского кризиса шла интенсивная переписка по дипломатическим каналам. Советская сторона искала путь к мирному урегулированию. В том же направлении действовало и правительство Кубы.
Тактика политического давления не исчерпывала собой всего того, что применяли США во время карибского кризиса. Роберт Кеннеди, брат президента и в те дни министр юстиции, позднее вспоминал, что президент США наметил план действий, начал его осуществлять, но уже не мог полностью контролировать ход событий. Решающую роль в том, что события вновь оказались под контролем, сыграл Советский Союз. Объективность требует признать, что на этой стадии Кеннеди в конце концов устоял перед давлением «ястребов», настойчиво призывавших к «пробе сил».
27 октября в официальном послании советской стороны излагались компромиссные предложения, которые и послужили основой для урегулирования. СССР согласился вывезти с Кубы ракеты, которые США считали «наступательными», но при обязательном условии, что американское правительство согласится уважать неприкосновенность границ Кубы и обязуется не осуществлять в отношении ее агрессии.
В ответном послании президент США дал заверения об отказе от вторжения на Кубу, а также обещал отменить ее морскую блокаду.
В ходе советско-американских контактов президент и другие американские официальные лица неоднократно проявляли непоследовательность при решении проблем, связанных с опасной ситуацией. Это отражало острую борьбу в политических кругах США, где экстремисты, недовольные достигнутым компромиссом, стремились если не сорвать его, то, во всяком случае, создать положение, которое давало бы США односторонние преимущества.
В частности, противники ликвидации кризиса настаивали на том, что США не должны соглашаться с требованием СССР о вывозе американских ракет из Турции. Отражением такого рода настроений стало заявление Белого дома от 27 октября 1962 года, в котором делалась попытка доказать, что проблемы безопасности Западного полушария и проблемы безопасности Европы не взаимосвязаны и что карибский кризис должен быть урегулирован прежде, чем можно будет взяться за решение других проблем.
Таким образом, публично правительство США не хотело обсуждать вопрос о ликвидации ракетных баз в Турции. В то же время, как справедливо отмечает Р. Кеннеди, в конфиденциальном порядке этот вопрос обсуждался, и президент принял принципиальное решение о вывозе американских ракет из Турции. В конечном счете так оно и произошло.
В результате дипломатической борьбы, в ходе которой советское руководство заняло принципиальную и одновременно гибкую позицию, основные проблемы карибского кризиса оказались решенными. 20 ноября президент Кеннеди объявил на пресс-конференции о снятии морской блокады Кубы.
7 января 1963 года первый заместитель министра иностранных дел СССР В. В. Кузнецов и постоянный представитель США при ООН Э. Стивенсон обратились с совместным письмом к генеральному секретарю ООН У Тану, в котором отмечалось, что, хотя обоим правительствам «не удалось разрешить все проблемы», они считают, что достигнутая степень согласия между ними по урегулированию кризиса делает ненужным оставление данной проблемы в повестке дня Совета Безопасности ООН.
В письме далее говорилось: «Правительства Соединенных Штатов Америки и Советского Союза выражают надежду, что предпринятые в связи с кризисом действия по предотвращению угрозы войны приведут к разрешению других разногласий между ними и к общему ослаблению напряженности, которая могла бы быть причиной сохранения угрозы войны».
В итоге одержали верх здравый смысл и сознание ответственности, хотя к такому исходу администрация США эволюционизировала медленно.
О Хрущеве в дни карибского кризиса стоит написать подробнее. Запомнился мне самый напряженный момент тех дней. Тогда не только широкие круги общественности, но, пожалуй, и весь народ понимал, что развитие событий вывело отношения между Советским Союзом и Соединенными Штатами на грань серьезной конфронтации. Натянутые струны напряженности ощущались с большой силой. Тревога проступала не только в действиях руководителей стран, но и в комментариях прессы, в бурных выступлениях общественности.
В этой обстановке, конечно, следовало предпринять конкретные шаги, которые бы разрядили обстановку и урегулировали карибский кризис политическим путем. И такие шаги советское руководство стало предпринимать, о чем написано выше. Мало-помалу вопрос урегулирования сдвигался с мертвой точки, и развитие событий должно было пойти в положительном направлении.
Оставалась в тот момент еще одна задача: успокоить общественность. Но как? И вот тут Хрущев проявил завидную находчивость. Он предложил в высшей степени оригинальное решение.
Утром на заседании Политбюро в тот день, когда никто ни о чем, кроме как о сложностях и об опасном состоянии отношений с Соединенными Штатами, и думать не мог, когда каждое сообщение из Вашингтона или Гаваны изучалось с самым пристальным вниманием, когда никто ни о чем, кроме как о положении в Карибском море и взятой в кольцо американской блокады Кубы, говорить не мог, Хрущев вдруг предложил:
— А не пойти ли членам Политбюро сегодня вечером в театр? Давайте покажем и нашему народу, да и всему миру, что у нас обстановка спокойная и мы интересуемся вопросами культуры.
Такое предложение первоначально несколько удивило присутствующих. Но потом, когда все поняли заложенный в нем смысл, его охотно приняли.
Что шло тогда в театре, не помню. Да, наверное, никто из присутствовавших членов Политбюро не очень интересовался тем, что происходит на сцене. Опера, балет или драма — для всех было все равно. Думали все о том, что делается там, в Западном полушарии. Но все честно и спокойно сидели, аплодировали, как полагается завзятым театралам.
На следующий день сообщение о том, что члены Политбюро побывали на спектакле, опубликовали газеты. Оно эффективно сыграло свою роль. Можно сказать, что сработало успокаивающе лучше, чем доводы самых искусных лекторов.
Последующие шаги, обмен посланиями между Хрущевым и Кеннеди, текущие контакты между представителями двух держав привели к оформлению окончательной договоренности.
Во всех посланиях Хрущева и Кеннеди с обеих сторон уже проводилась мысль о необходимости мирного решения вопросов кризиса. Известно, что, к взаимному удовлетворению, затем постепенно была снята американская морская блокада Кубы.
Иногда в печати проскальзывает сообщение, будто Советский Союз, решив разместить на Кубе ядерные ракеты, нарушил какие-то обещания о неразмещении своего ядерного оружия на Кубе. Это выдумка. Никакого обещания он не давал и, следовательно, не нарушал.
Вот что я мог бы сказать о тех днях с позиций сегодняшней гласности.
Вместе с тем не могу согласиться с тем мнением, что, дескать, в период кризиса перевозки советских ракет и их размещение на Кубе осуществлялись в излишне глубокой тайне. В некоторых комментариях эта тайна даже поносится, да еще и со вкусом.
Едва ли найдется много тех простоватых людей, которые считают, что Москва должна была информировать Вашингтон о своем решении пойти навстречу просьбе кубинского руководства и разместить на Кубе в целях ее обороны советские ракеты.
Подобные высказывания лишены смысла. Ими не оперировал в то время, о котором идет речь, даже Вашингтон. А не оперировал потому, что сам в аналогичных случаях не прибегал к этому никогда. Это относится и к его акциям, касающимся размещения американского ядерного оружия на территориях других государств.
Вот примеры.
Разве Соединенные Штаты Америки сообщали Советскому Союзу о работах по изготовлению атомной бомбы, даже на последней их стадии? Все эти работы были строго засекречены. Трумэн поставил Сталина в известность об их результатах только на Потсдамской конференции трех союзнических держав.
Разве создание многих сотен военных баз США на территориях других стран осуществлялось с уведомлением Советского Союза?
Когда в разговоре с государственным секретарем США Даллесом я ему сказал, что США втихую создают многие военные базы, особенно в районах, находящихся недалеко от границ Советского Союза, то он выразил по поводу этого представления даже удивление.
— Вопросы создания американских военных баз, — ответил он, — решают сами США, и только США, по своему усмотрению и по согласованию с теми соответствующими странами, на территории которых эти базы создаются.
Так продолжалось в течение многих десятков лет.
А разве правительство США информировало советское руководство о полете американского разведывательного самолета с пилотом Пауэрсом на борту в 1960 году в глубину советской территории? Всем известно, что этого не было. А была сверхтайная разведывательная операция.
Ну а разве не то же можно сказать о появлении американского ядерного оружия в Южной Корее? Она нашпигована ядерным оружием. И начиналось все это втайне. Даже попыток не делалось проинформировать Советский Союз заранее. А ведь ядерное вооружение происходило совсем недалеко от границ СССР.
Из всего этого следует: вопросы тайных, как и нетайных действий двух держав, затрагивающих их безопасность или не затрагивающих ее, могли рассматриваться только на основе взаимности, о которой США даже не помышляли.
Спрашивается, что же тогда остается от того довода, что Советский Союз будто бы взбудоражил США тем, что тайно завозил в свое время ракеты на Кубу и не информировал об этом заранее американскую администрацию?
Что касается существовавшей тогда опасности ядерного столкновения двух держав, то позиция Хрущева выражалась в словах, приведенных выше. Это была позиция и всего руководства страны. Из этого, конечно, не следует, что отсутствовал риск ядерного столкновения. Был такой риск, поскольку позиции США на этот счет мы не знали. Хрущев должен был учитывать это обстоятельство. Когда речь идет об опасности ядерного столкновения, то даже один шанс из тысячи — это слишком много.
Вопрос о тайне, повернутый в прошлое, имеет и другую сторону, возможно, еще более важную. Исторически США являются первой страной, которая поняла, что будет означать «дыхание» ядерного оружия, когда оно существовало еще только в мыслях ученых. Прежде чем появился проект «Манхаттан» и ядерное оружие еще не вышло из стадии идей, сколь фантастических, столь же и страшных, представители науки обратили внимание президента США на угрожающие последствия для человечества результатов расщепления атомного ядра, если они будут использованы для производства оружия массового уничтожения.
Разве, располагая такими убедительными научными мнениями, администрация США не могла поставить перед союзническими странами, в том числе перед Советским Союзом, вопрос о том, чтобы ядерную энергию использовать только в мирных целях и запретить всякую деятельность, в том числе экспериментальную, в направлении изготовления ядерного оружия?
Союзники к тому времени уже сломали хребет гитлеровской армии. Следовательно, Германия, да и Япония, уже войну проиграли.
Однако ядерную энергию сразу же после ее открытия на дело мира не направили. Упущен был шанс, возможно, для великого подвига в истории, если бы союзники действовали в духе единства и солидарности.
Советский Союз, советское руководство и сегодня прямо и честно заявляют, что единственно надежный путь устранить угрозу ядерной войны и обеспечить мир на Земле — это полностью ликвидировать ядерное оружие и обеспечить использование ядерной энергии только в мирных целях. Короче говоря, надо продолжать ту линию в политике, которая нашла выражение в заключении Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки договора о ликвидации ядерных ракет средней и меньшей дальности.
Карибский кризис отошел в летопись событий, давних с точки зрения жизни отдельного человека и недавних с точки зрения истории. О нем много написано. Правда, Джон Кеннеди мемуаров не оставил, зато его брат Роберт выпустил книгу «13 дней». Ряд книг принадлежит перу авторов из США. Вышли воспоминания участников и исторические труды на эту тему и в СССР.
Тем не менее стремление к выяснению событий того времени, к познанию все новых фактов и их анализу не затухает.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.