Громыко в Вашингтоне: поиск компромисса

Громыко в Вашингтоне: поиск компромисса

Приезду Громыко на очередную сессию Генеральной Ассамблеи ООН и традиционным его встречам с госсекретарем и президентом предшествовал интенсивный обмен мнениями между сторонами. Готовились проекты совместного заявления о продлении Временного соглашения 1972 года по ОСВ и совместного Заявления по Ближнему Востоку (для подготовки этого документа я встречался несколько раз с Вэнсом).

Переговоры Громыко с Картером и Вэнсом ознаменовали известное продвижение в вопросах ОСВ и Ближнего Востока. Наиболее важной была встреча с Картером 27 сентября, в которой участвовали Вэнс, Бжезинский и другие, а с нашей стороны — заместитель министра Корниенко и я.

Что касается ОСВ, то Картер после упорных переговоров согласился не настаивать больше на сокращении советских тяжелых ракет, ограничив их существовавшим уровнем. Советская сторона, в свою очередь, пошла на серьезный компромисс, дав согласие на фиксированный уровень своих ракет с РГЧ. Был согласован также предел дальности в 2500 км для крылатых ракет воздух-земля. Советский Союз брал на себя определенные обязательства относительно не превращения самолета „Бэкфайер" в стратегический бомбардировщик. Вводились ограничения на американские крылатые ракеты на стратегических бомбардировщиках путем включения их в число носителей с РГЧ.

Поскольку договор об ОСВ-1 истекал в октябре, Картер и Громыко договорились соблюдать его условия до тех пор, пока не вступит в действие новый договор об ОСВ-2. Это была важная договоренность.

И все же оставшиеся разногласия по „Бэкфайеру", по уровням крылатых ракет, спор относительно так называемых нарушений соглашения по ОСВ-1 и некоторым другим вопросам мешали достижению соглашения по ОСВ-2 к концу 1977 года. Общее торможение в советско-американских отношениях еще больше затянуло дело. В целом понадобилось более полутора лет кропотливой работы, прежде чем наконец в 1979 году проект договора об ОСВ-2 оказался полностью сверстанным.

По Ближнему Востоку было принято важное совместное Заявление Громыко и Вэнса от 1 октября с прицелом на созыв международной конференции. Пожалуй, это был наиболее близкий по духу сотрудничества между СССР и США документ по ближневосточным делам за все последние годы. Были выработаны и согласованы принципы совместных действий наших двух стран, направленных на достижение всеобъемлющего ближневосточного урегулирования.

Это заявление было, однако, весьма враждебно встречено Израилем, произраильскими кругами в США и связанной с ними прессой. Личной критике подвергся и Вэнс. „Для президента и для меня, — признался позже мне Вэнс, — оказалась совершенно неожиданной такая бурная реакция в США".

Довольно резкий обмен мнениями состоялся по вопросу о правах человека в СССР. Инициатором выступил Картер. Громыко был непреклонен: США не следует вмешиваться во внутренние дела СССР. Картер стал говорить в защиту диссидента Щаранского, в пользу которого в США, да и в других странах Запада, была развернута шумная пропагандистская кампания.

— Кто такой Щаранский? — невозмутимо спросил Громыко. — И почему мы должны обсуждать его на высшем уровне?

Картер даже несколько растерялся.

— Вы не слышали о Щаранском? — изумленно переспросил он.

— Нет, — с прежней невозмутимостью ответил Громыко.

Картер не знал, что еще сказать, и прекратил разговор на эту тему.

Я, должен признаться, про себя даже подумал: „Как ловко умеет вести разговор на деликатные темы наш министр!" Позже, когда мы с ним сели в машину, чтобы уехать из Белого дома в посольство, Громыко наклонился ко мне и тихо спросил: „Кто такой Щаранский?"

Настал мой черед удивляться. Выяснилось, что он действительно толком не знаком „с делом Щаранского", поскольку дал указание своим помощникам вообще не показывать ему материалы на такие „вздорные темы".

Когда Громыко собирался выйти из кабинета президента, Картер подарил ему неожиданный „сувенир": деревянный набор образцов всех типов советских и американских ракет, сделанных в сопоставимых размерах. Громыко, чувствовалось, не очень был рад такому подарку, так как набор моделей наглядно свидетельствовал о преимуществе Советского Союза как по размерам, так и по количеству разных типов ракет над арсеналом более компактных стратегических ракет США (Громыко позже отдал этот набор мне, сказав, что он „не играет в игрушки". Картеровский сувенир до сих пор хранится у меня дома).

В это время в Овальный кабинет вошла супруга президента Розалин Картер и поздоровалась с советским министром. Громыко, не без юмора записал Картер в своем дневнике, был с Розалин гораздо более любезен, чем с ним самим и его советниками.

Через пару недель Бжезинский сказал мне, что президент остался доволен результатами переговоров с Громыко, которые позволяют завершить разработку нового соглашения по ОСВ. Однако возможные сроки подписания соглашения не праздный вопрос для президента, в Белом доме пытаются сейчас определить наиболее целесообразные приоритеты во внешнеполитических вопросах с точки зрения прежде всего внутриполитической борьбы в США и шансов одобрения того или иного международного соглашения в сенате. Это, конечно, относится полностью и к соглашению по ОСВ, вызвавшему в США такие ожесточенные споры. Для Картера это непростой вопрос, поскольку он уже сталкивался с серьезными трудностями в конгрессе по ряду проблем, в первую очередь по договорам о Панамском канале и Ближнему Востоку.

По мнению помощника президента, сложная внутриполитическая обстановка может повлиять на ход переговоров по завершению соглашения по ОСВ.

Бжезинский рассказал, что Вэнсу пришлось нелегко в одном из комитетов сената, где он выступал по итогам переговоров с Громыко по ОСВ, поскольку правые сенаторы Джексон, Тэрмонд и Нанн прямо обвинили администрацию в „уступках русским".

Идя на поводу критиков, администрация не проявляла твердости и решимости форсировать развязки по нерешенным вопросам ОСВ. Особенно это касалось явно надуманного вопроса о якобы стратегических возможностях советского самолета „Бэкфайер" (свидетельствую уже не как посол, а как бывший инженер-конструктор по самолетам. Надуманность этой проблемы впоследствии признавали и некоторые американские участники переговоров, которые отмечали, что эту точку зрения им усиленно навязывал Пентагон, и в частности такой противник договора, как Перл).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.