Назначенный вице-премьер глава 3

Назначенный вице-премьер

глава 3

Не исключено, что прямая дорога в преемники открылась перед Дмитрием Медведевым 14 ноября 2005 года. Именно тогда президент России Владимир Путин произвел ряд революционных перестановок в правительстве и своей администрации.

На это заседание члены правительства собрались в том же составе, что и обычно. Когда журналисты вошли в кабинет, за столом уже сидели вице-премьер Александр Жуков, министр финансов Алексей Кудрин, министр здравоохранения и социального развития Михаил Зурабов, министр обороны Сергей Иванов, министр иностранных дел Сергей Лавров… Дальше всех от президентского кресла расположился советник президента по экономическим вопросам Андрей Илларионов. Он, казалось, демонстративно заслонившись от коллег рукой, перечитывал некие многозначительные (судя по нахохленному виду самого господина Илларионова) странички. Коллеги вяло перешептывались друг с другом. Затем, как обычно, появился помощник президента Игорь Сечин, через полминуты – председатель правительства Михаил Фрадков и глава администрации президента Дмитрий Медведев. Сразу за ними вошел Владимир Путин.

Едва присев, президент сказал, что хочет начать с оргвопросов:

– Мы с вами сейчас занимаемся проблемами приоритетов в развитии в сфере экономики, социального развития, – сказал он. – Часть этих вопросов мы с вами запакетировали в так называемые национальные проекты. Хочу подчеркнуть – именно часть.

А мог бы подчеркнуть – именно так называемые.

– Потому что это не все наши приоритеты, – терпеливо объяснял господин Путин, – а самые острые, злободневные: медицина, образование, доступное жилье.

Он помедлил, словно вспоминая, что же еще осталось, – и вспомнил.

– Сельское хозяйство, – с удовлетворением произнес господин Путин. – Для того чтобы лучше реализовать их, был создан Национальный совет. Первым заместителем был назначен руководитель администрации президента России Дмитрий Анатольевич Медведев.

Господин Медведев кивнул, подтверждая справедливость слов главы государства.

– И вместе с тем я с самого начала говорил, что эта работа должна быть сосредоточена в правительстве, и поэтому я принял предложение, чтобы Дмитрий Анатольевич Медведев перешел на работу в правительство в качестве первого заместителя председателя правительства.

Из слов президента выходило, что после всего, что он наговорил с самого начала, у него просто не было другого выхода.

На этих словах президента Дмитрий Медведев встал со стула, словно показывая, что он прямо сейчас готов освободить свое кресло. И вот в это же мгновение приоткрылась дверь, в которую две минуты назад вошел сам господин Путин. Кто-то за этой дверью стоял и, видимо, хотел войти, но постеснялся.

Тем временем господин Путин еле заметным жестом предложил Дмитрию Медведеву сесть. В этот же момент осторожно притворилась и дверь.

Дмитрий Медведев сел.

– Второе, – продолжил президент. – Как вы знаете, на совещании в министерстве обороны на прошлой неделе участники встречи высказывали озабоченность в связи с проблемами, с которыми сталкивается министерство обороны при реализации планов своего перспективного развития. Эти проблемы связаны с несогласованностью в деятельности различных министерств и ведомств.

Это называется: «все посмотрели на Сергея Иванова». Очевидно, пришла его очередь. И только Михаил Фрадков, поразительное дело, не смотрел ни на президента, который обычно поглощает все его внимание, ни на Сергея Иванова, ни на остальных членов правительства. Он буквально впился глазами в журналистов, на которых обрушивались эти новости. Михаилу Фрадкову в эти мгновения было важнее всего, похоже, что обо всем этом подумают простые люди.

Я поймал себя на том, что не могу сдержать смеха (скорее всего истерического), и попытался подавить его, поняв, что это совсем не то, чего экспериментаторы ждут от фокус-группы. Но, увы, я толком так ничего и не смог с собой поделать.

– Председатель правительства, – продолжал президент, – вышел с соответствующим предложением: для лучшей координации в этой сфере заместителем председателя правительства будет назначен Иванов Сергей Борисович, за которым сохранится пост министра обороны. Пожалуйста, значит.

И снова все посмотрели на Сергея Иванова, на этот раз включая даже Михаила Фрадкова. Господин Иванов, однако, не встал. Собственно говоря, он никому свое место в результате этих назначений и не уступал.

Теперь настала пора объявлять новых действующих лиц кремлевской политики. Господин Путин не заставил себя ждать:

– Конечно, мы с вами прекрасно понимаем, что эффективная работа может быть выстроена в ходе эффективного взаимодействия между правительством и администрацией. – произнес президент страны и, видимо, сам понял, что фраза эта была лишней для того, что он собирался объявить дальше.

– Поэтому на… – он, видимо, хотел сказать «пост главы администрации», но тогда никакой причинно-следственной связи с тем, что было сказано только что, не появилось бы.

– Вы хорошо знаете, – сам себя оборвал господин Путин, – что… что… как говорится… богатство России должно прирастать Сибирью…

А все, казалось, только привыкли, что Петербургом.

– Думаю, что сибиряки лучше всего знают, как это делать… поэтому на должность руководителя администрации президента России назначен губернатор Тюменской области Собянин Сергей Семенович. Пригласите его, пожалуйста.

Теперь дверь, из которой выходил господин Путин, распахнулась, и появился господин Собянин. Было заметно, что он бледен. Это он, конечно, пытался парой минут раньше войти в дверь.

Войдя, господин Собянин остановился в нерешительности. Дело в том, что для него в кабинете не было места. Господин Медведев со своего кресла больше подниматься явно не собирался.

Неожиданно со своего кресла встал Владимир Путин.

– Сергей Семенович, привет! – воскликнул он так обрадованно, словно увидел губернатора впервые после долгой разлуки (между тем известно, что господа Путин и Собянин прилетели из Сочи в Москву прошлым утром на одном самолете. – А. К.). Весь его вид так и говорил: «А ты-то здесь откуда?»

Теперь Сергей Собянин должен был что-то сделать. Не исключено, что подавленный величием момента, он мог занять кресло и самого господина Путина. Возможно, почувствовав это, президент страны быстро сказал:

– Ага, возьмите стул и садитесь прямо сюда.

И он указал на пустующее пространство между собой и Дмитрием Медведевым.

Пространства этого было, впрочем, довольно мало. Сергей Собянин взял стоявший у стены резервный стул (боже, сколько времени он ждал своей очереди! Я стул имею в виду) и поставил его туда, куда указал президент. Теперь Сергею Собянину явно мешали ножки стола, и он сидел, дистанцировавшись и от президента, и от Дмитрия Медведева. Но все-таки сидел.

– Сергей Семенович работал в Совете Федерации, возглавлял в свое время комитет по конституционному законодательству. Он всем вам хорошо известен, так что с администрацией у вас должны быть продолжены конструктивные отношения, деловые, товарищеские, которые сложились за последнее время, – как будто расслабившись после хорошо проделанной работы, произнес президент.

На мой взгляд, проделана она была все-таки с некоторыми шероховатостями.

– Для полноты картины, – как будто наслаждаясь произведенным эффектом, продолжил господин Путин, – могу вас проинформировать (а мог бы и не проинформировать. – А. К.), что Сергей Кириенко (полпред президента в Приволжском федеральном округе. – А. К.) и полномочный представитель президента в Дальневосточном федеральном округе Пуликовский переходят на другую работу (позже мне удалось выяснить, что их ждет работа в правительстве. – А. К.). Соответственно на их должности назначаются другие лица: в Приволжском федеральном округе – Александр Коновалов, ранее работавший прокурором Республики Башкортостан (пока из небанальных подробностей про него лично мне известно только то, что он двухметрового роста. Но и это, мне кажется, о многом говорит. – А. К.), а полпредом по Дальневосточному округу назначен Исхаков Камиль Шамильевич. Это все, что я хотел бы сказать вначале.

После этого президент дал слово министру социального развития и здравоохранения господину Зурабову, которому предстояло высказаться «по размещению высокотехнологичных медицинских центров». Тема, на мой взгляд, была актуальной: один такой центр сейчас точно не помешал бы большинству присутствующих (включая журналистов).

По крайней мере, стало понятно, зачем президент России внезапно уехал в Сочи. Он, как известно, встречался там и с господином Собяниным (обсуждалась, по версии президентского сайта, работа области в плане реализации нацпроектов, явка на выборы в поселковые образования Тюменской области и проблемы внедрения новой системы сбора молока, конечная цель которой, по мнению Сергея Собянина, – покупка производителем полноценной коровы), и с господином Исхаковым (говорили, если коротко, о реализации закона о местном самоуправлении).

Можно, впрочем, только догадываться о том, чем была вызвана такая спешка (очевидно, что спешили: еще в пятницу вечером большинство участников этого проекта даже не подозревали, что произойдет в их жизни в понедельник. Так, господин Медведев назначал на начало недели встречи как полноценный глава администрации. В выходные его в Москве не было. Могло сложиться впечатление, что он улетел в «Бочаров ручей». Но его не было и там. Есть информация, что Дмитрий Медведев провел выходные на отдыхе в ближнем Подмосковье).

Нельзя исключить, что Дмитрия Медведева экстренно мобилизовали на работу в правительство по той причине, что у Михаила Фрадкова несколько дней назад резко ухудшилось здоровье. После визита в Китай его самолет совершил посадку в Комсомольске-на-Амуре, а затем председатель правительства на другом самолете был доставлен в Хабаровск в специализированный центр по лечению сахарного диабета. Планировавшаяся поездка Михаила Фрадкова в Португалию вообще была отменена.

Впрочем, тут же получает хождение, конечно, и более долгоиграющая версия, в соответствии с которой Дмитрий Медведев является избранным (Владимиром Путиным) преемником (Владимира Путина). Тогда логично, что он занимает ключевую должность в правительстве, чтобы быть на виду у своего народа. Но это как-то слишком логично, чтобы быть правдой.

Чиновники в кремлевских коридорах не сразу узнали про эту новость. Встреченный мной в одном таком коридоре помощник президента Сергей Приходько с большим недоверием отнесся к поздравлению с тем, что у него теперь новый начальник (не привык, наверное, что в паре «помощник президента – журналист» ньюсмейкером может быть журналист).

Убедившись, что Дмитрий Медведев и в самом деле уходит в правительство, Сергей Приходько счел необходимым уточнить:

– Но главой администрации он остается?

То есть господин Приходько не считал этот вариант развития событий полностью исключенным.

И ведь он, возможно, недалек от истины. По данным из источника, заслуживающего доверие, стало известно, что господин Медведев предполагает оставить за собой основные проекты, которые он вел в должности главы администрации: проблематику СНГ, подготовку к летним Олимпийским играм в Китае. – в качестве, видимо, общественной нагрузки.

Получается, что господину Собянину достается оперативное управление текущими делами администрации президента – по крайней мере, в первое время. Впрочем, господин Собянин, утвержденный в новой должности, тут же улетел в Тюмень сдавать губернаторские дела. Господин Медведев уже принимал дела в правительстве. До конца недели обязанности главы администрации президента исполнял Владислав Сурков. Таким образом, до субботы у администрации президента три начальника.

Окончательно поверив в то, что один из глав администрации теперь и правда господин Собянин, господин Приходько загнул сразу четыре пальца на правой руке:

– Валентин Юмашев, Николай Бордюжа, Дмитрий Медведев… Теперь, значит, Сергей Собянин? Какая область? Тюменская? Ну, значит, человек приличный, – полностью разобравшись в обстановке, заключил господин Приходько.

Примерно через два часа после встречи с членами правительства, уже после того, как в Большом Кремлевском дворце закончились переговоры между президентом России Владимиром Путиным и президентом Узбекистана Исламом Каримовым, я спросил у вице-премьера Сергея Иванова:

– Теперь, видимо, не будет никаких проблем с построением вертикали в оборонной промышленности, во главе которой будет министерство обороны (некоторые члены правительства были против этого. – А. К.)?

– Наверное, – пожал плечами министр. – Да я сам еще ни в чем не разобрался! Я еще на работе не был!

– А где теперь ваша работа?

– В министерстве обороны! – обрадовался министр вопросу, на который он мог ответить твердо. – Хочу, чтобы это было ясно!

Ну, хотя бы это стало ясно.

* * *

Через две недели после назначения Дмитрия Медведева вице-премьером на традиционной понедельничной встрече президента Путина с членами правительства пересадки за столом в рабочем кабинете президента были настолько хаотичными, что в первый момент я был просто поражен. Но в результате, слушая министра Сергея Иванова, который за одно утро в Кремле заработал для офицерского состава российской армии один миллиард долларов, решил сложнейший политический ребус.

Есть определенная традиция в том, где именно за столом в понедельник сидит каждый из членов правительства на встрече с президентом. Министр иностранных дел Сергей Лавров и министр внутренних дел Рашид Нургалиев – по одну сторону, вице-премьер Александр Жуков и министр экономразвития Герман Греф – по другую. Место в опасной близости от президента занимают: по правую руку – председатель правительства, по левую – глава администрации президента. Одним из последних перед началом встречи заходит помощник президента Игорь Сечин, который здоровается за руку со всеми, кто сидит за столом или стоит вокруг него, включая телеоператоров. После него обязательно одновременно появляются глава администрации и председатель правительства. Потом входит пресс-секретарь президента и через мгновение после него, когда напряжение у присутствующих достигает поистине немыслимого накала, – президент Российской Федерации Владимир Путин.

Этот порядок не нарушается годами. 28 ноября 2005 года он был сломан и растоптан.

Когда журналисты вошли в кабинет, все было уже кончено. Я не застал на привычных местах никого, кроме помощника президента по экономическим вопросам Андрея Илларионова (полагаю, в силу особенностей характера просто отказался пересаживаться) и министра здравоохранения и социального развития Михаила Зурабова (его лучше вообще не трогать).

В остальном политический ландшафт в кабинете изменился до неузнаваемости. На привычных местах не было ни Сергея Лаврова, ни Александра Жукова, ни Сергея Иванова, ни Германа Грефа – никого. Они все поменялись местами, сторонами стола… И даже общая сумма этих людей изменилась. К ним добавился первый вице-премьер Дмитрий Медведев.

Смысл этих пересадок оставался для меня такой же тайной, как и смысл перестановок недельной давности. Возможно, аналитики найдут для себя здесь огромное поле для исследовательской работы. Я искал, и мучительно, но не находил.

Хоть какую-то долю уверенности в завтрашний день внес господин Сечин, совершивший свой обычный утренний ритуал в кабинете и занявший привычное место с краю, напротив Андрея Илларионова.

Я лихорадочно соображал. Так, я бы все понял, если бы силовики решили сгруппироваться на одной линии стола, объединившись с Игорем Сечиным. Но зачем им тогда нужен балласт в виде Михаила Зурабова? Или те, кто затеял эту многоходовку, не полностью контролируют ситуацию за столом?

А эти… Герман Греф и Александр Жуков… Трагические события последних дней выбили из их рядов товарища по оружию – министра финансов Алексея Кудрина (лежит в больнице). Что они без него? Выдержат ли? И почему место во главе их шеренги занял Сергей Собянин?

Нет, все-таки не сходится… Где-то не сходится. Нигде не сходится. Но должен же быть ответ у этой головоломки! Где же он? Где?! Думай, Андрей! Времени у тебя все меньше, оно работает на них, и скоро тебя, как обычно, выгонят из этого светлого кабинета вместе с твоими обо всем уже догадывающимися коллегами.

И вдруг я все понял. О господи! Не может быть! Это просто не укладывается в голове. Да их же всех, кроме господ Собянина и Фрадкова, просто рассадили по алфавиту! Вот они, по кругу, против часовой стрелки: господин Греф, господин Жуков, господин Зурабов, за ним господин Иванов, господин Лавров, господин Яковлев.

Замыкают стол с двух сторон господа Сечин и Илларионов (они не министры, поэтому сидят, как сидели).

Так я расколол этот политический ребус.

Ко всему, что теперь происходило за этим столом, я относился с невероятным для меня самого хладнокровием. Я нашел алгоритм, ключ к решению любой задачки. И он таков: все проще, чем кажется. С помощью этого ключа теперь можно открыть любую дверь.

И я спокойно слушал рассказ Владимира Путина о референдуме в Чечне, о том, как граждане республики продемонстрировали силу характера и поразительную организованность, сделав свой выбор, а правоохранительные органы предприняли все от них зависящее, чтобы сделать его безопасным для окружающих. Теперь я понимал, что именно на этой встрече нет сверхзадачи зафиксировать для своей и международной общественности предварительные результаты референдума, чтобы никто не успел в них усомниться. Просто президент отдает должное всем этим мужественным людям.

Владимир Путин многозначительно произнес, что поговорил с новым канцлером Германии Ангелой Меркель «о некоторых мерах по реализации проектов, которые были намечены раньше». Еще час назад я бы предположил, что Ангела Меркель не хочет реализовывать эти проекты и Владимир Путин вынужден принять определенные меры, чтобы все-таки заставить ее сделать это. Но теперь-то я понимал, что это не так. Это значит всего-навсего, что Североевропейский газопровод будет построен в срок, и скорее всего с опережением графика.

Михаил Фрадков говорил о том, что с той секунды, как в правительстве появилась новая должность, ему сразу стало легче. И я понимал, что здесь нет никакого намека на то, что он может вскоре покинуть свой пост по состоянию здоровья. Просто правительство наконец вздохнуло свободно – и заработало в полную силу.

И когда Владимир Путин заговорил о проблеме жилья для военнослужащих, я тоже не насторожился. Он объяснял, что офицерам нужны 480 тыс. квартир, а есть 205 тыс., и каждый год будет появляться еще примерно по 30 тыс. с тенденцией к ежегодному увеличению этой цифры. Сергей Иванов доложил, что по жилищным сертификатам, на которые имеет право каждый офицер, в Москве и Подмосковье согласны получать жилье только 5 % офицеров, потому что сертификат выдается из расчета на сумму 11 600 руб. за кв. м, а реальный метр стоит в два-четыре раза дороже.

Господин Путин делил военных на три категории: тех, кто, придя на службу, сможет получить квартиру по ипотечной системе (с ними все в порядке – государство им пока ничего не должно, а они будут должны государству столько, сколько ему потребуется); тех, кто получит квартиру, оставив службу (с ними тоже никаких проблем, пока они по порядку старятся на ниве служения отечеству); и тех, кто должен получить жилье по сертификатам.

– Если такими темпами будет решаться последняя проблема, то это минимум 12–15 лет, – объяснил господин Путин. – В каком положении находятся эти люди, если хотят получить по сертификату? Им предлагают брать – и чего хочешь, то и делай! Ну как же так? Чего же мы людей за нос-то водим?! Хочешь – бери, не хочешь – не бери!.. Не захотел – и все, гуляй, Вася! Мы тебя вычеркиваем, мы тебе больше ничего не должны.

Президент России предложил немедленно пересмотреть параметры бюджета 2006 года и выделить из него на жилищные сертификаты для офицеров еще 15 млрд руб., которых, по оценкам министра обороны, не хватает, чтобы наполнить сертификат реальным содержанием, хотя бы на год. А на 2007 год – еще как минимум 15 млрд.

Грустно глядел на происходящее Герман Греф. Он слишком много знал. А об остальном догадывался.

Но знал ли он то, что теперь знал я? Ведь все гораздо проще, чем могло бы показаться и обязательно покажется множеству людей. Просто господин Путин, возвращаясь из турне по Корее и Японии, залетел в Магадан, заехал в погранотряд и поговорил с военными. И загорелся.

А искать миллиарды в многострадально сверстанном бюджете – нет, не царское это дело.

* * *

Тем более что нацпроектов, как быстро выяснилось, должно хватить на всех. И на заседании совета по их реализации, проходившем уже на следующий день, 29 ноября 2005 года подтвердилось смелое предположение о том, что эти проекты будут реализованы несмотря на то, что деньги, выделенные на них, будут украдены.

В совет по реализации приоритетных нацпроектов входят члены правительства, лидеры основных политических партий, полпреды президента в федеральных округах, высокопоставленные сотрудники администрации президента, некоторые губернаторы (из тех, которые, как пояснил мне один из высокопоставленных сотрудников администрации, «хоть что-то соображают») и другие достойные люди, чья компетенция в вопросах, которыми они занимаются по основному месту работы, не вызывает откровенных сомнений.

Заседание происходило в Александровском зале Кремля. Обычно в этом зале за овальным столом длиной метров в шестьдесят проводят заседания Госсовета. На этот раз все было принципиально иначе. Стол поставили квадратом. Обстановка должна была стать по замыслу организаторов, наверное, более интимной. А на мой взгляд, это было сделано только для того, чтобы у президента России имелась техническая возможность сверлить взглядом всех, кто сомневается в том, что его грандиозные планы можно и нужно реализовать.

В Георгиевском зале участники заседания закусывали и общались с журналистами. Трудно сказать, чем они занимались с большим удовольствием.

– Да раньше, раньше надо было всеми этими проектами заниматься! – с досадой говорил лидер КПРФ Геннадий Зюганов.

– Насколько раньше?

– Да лет семь назад можно было начать, восемь…

– А может, даже восемьдесят? – переспросил я его.

– Может, – неожиданно легко согласился лидер коммунистов. – Ну ладно, начали. Но все равно все неправильно делается. Кому-то повышают, а кому-то нет!

Ему, кажется, доставляло большое удовольствие, что кому-то не повышают.

Следовало признать, что нацпроекты, если они вдруг пойдут, поставят под сомнение как его собственное политическое долголетие, так и долголетие его партии.

– Всем невозможно повысить, – заметил кто-то. – Инфляция.

– Ерунда! – заявил Геннадий Зюганов. – Если деньги из стабфонда вложить, никакой инфляции не будет!

– Куда вложить? – осторожно, чтобы не разбудить в нем экономиста, спросил я. – В зарплату?

– Да нет, зачем? В производство надо вкладывать! – объяснил Геннадий Зюганов.

Все-таки я, кажется, разбудил в нем экономиста.

– Так, а с инфляцией-то что? – переспросил я.

– Если зарплату разумно выдавать, никакой инфляции не будет, – уверенно сказал он.

– Разумно – это как?

– Это значит, смотря подо что, – продолжал объяснять Геннадий Зюганов. – И смотря кому.

Так мы за полминуты вернулись к началу этого разговора. Рядом стоял лидер ЛДПР Владимир Жириновский. Он с пеной у рта (в буквальном смысле) доказывал, что четырех нацпроектов (жилье, образование, здравоохранение и сельское хозяйство) стране мало. Ей крайне нужен пятый – дороги!

– Тогда и шестой – дураки, – предположил я. – Надо бы их как-то победить. Тогда и все остальные проекты сами собой реализуются.

– Нет! – закричал Владимир Жириновский. – Все наоборот! Если получатся первые пять проектов, дураком будет жить стыдно и дураков не будет автоматически!

О приоритетности нацпроектов можно было спорить, впрочем, до бесконечности.

Один из самых заинтересованных участников совещания, министр сельского хозяйства Алексей Гордеев, отвечал на вопрос о том, почему, если в сельском хозяйстве в очередной раз отмечена рекордная урожайность, на Горбатом мосту у здания правительства митингуют сельхозпроизводители?

– Эта акция, – говорил Алексей Гордеев, – проводится профсоюзами в поддержку поручения правительства, которое было дано в сентябре этого года.

– Подождите, – сказал я, – но там же самый невинный из лозунгов – «Минсельхоз душит сельское хозяйство!». Я сам видел, проезжал мимо.

– А, ну тогда не знаю, – пожал плечами министр.

Заседание началось через час. Одним из последних в зале появился глава «Газпрома» Алексей Миллер. Пока не вошел Владимир Путин, господин Миллер, похожий на главного спонсора нацпроектов, активно беседовал с главным исполнителем этих проектов – первым вице-премьером правительства Дмитрием Медведевым.

Владимир Путин в начале заседания заявил, что из бюджета на реализацию нацпроектов будет дополнительно выделено около 138 млрд руб., а с учетом средств внебюджетных фондов и государственных гарантий – около 180 млрд.

– Еще раз подчеркну: эти ассигнования не заменяют, а дополняют плановое финансирование соответствующих отраслей. И в итоге в 2006 году общие расходы федерального бюджета на образование и сельское хозяйство увеличатся более чем на треть, в здравоохранении – на 60 %, в жилищной сфере – в четыре раза, – продолжал господин Путин. – Очевидно, что еще пару лет назад о таких объемах финансирования можно было только мечтать.

Но никто из министров, конечно, даже и не мечтал.

Главной задачей совета господин Путин считает рациональное использование этих средств и контроль над этим использованием. То есть он понимает, что отдельные участники проекта попытаются украсть по крайней мере часть этих денег. Иначе, как говорится, и заводиться не стоило.

– Вместе с тем, – отметил глава государства, – еще даже не все региональные руководители хорошо знают, как и что конкретно нужно делать, я уже не говорю о рядовых участниках этого процесса – о директорах школ, главврачах поликлиник и так далее.

Но они, конечно, скоро разберутся.

Господин Путин поговорил с членами совета обо всех нацпроектах, и особенно подробно о жилье. В этой сфере надо, правда, все разбюрокрачивать.

– Ничего невозможно добиться! – сделал тяжелое признание президент России. – На уровне кланов, я иначе назвать не могу, все стопорится.

После Владимира Путина выступил первый вице-премьер правительства Дмитрий Медведев. Он говорил о том же самом, но конкретнее. Так, выяснилось, что за два-три года в стране будет построено несколько высокотехнологичных медицинских центров.

Господин Медведев поделился волнующими подробностями о том, как будет устроена эта работа. Возникнут новые комиссии из депутатов и членов правительства, с пугающей частотой будут проводиться мониторинги настроений в обществе и во власти. Дмитрий Медведев в коротком энергетичном докладе намерен был продемонстрировать готовность решать вопросы.

У него и в самом деле есть для этого все, что нужно. И в том числе даже кабинет в Кремле. Не тот, который он занимал, будучи главой администрации президента. Этот кабинет занимает теперь Сергей Собянин. Дмитрию Медведеву выделили другой кабинет. На мой вопрос, зачем вице-премьеру правительства кабинет в Кремле, высокопоставленный сотрудник администрации президента без колебаний, словно всю жизнь готовился к ответу на этот вопрос, заявил, что «для налаживания теснейшего взаимодействия с президентом и членами его администрации в деле реализации новых проектов».

Таким образом, у господина Медведева появилась уникальная возможность командовать парадом нацпроектов сразу с двух высот. Теперь он сидел если не на двух стульях, то уж в двух кабинетах точно.

После этого заседание продолжилось без журналистов. Выступили все профильные министры, потом высказались желающие. Ими оказались, конечно, лидеры партий. Господин Жириновский пока сидел на заседании, наметил еще один нацпроект и теперь искал для него достойных исполнителей.

Речь идет о борьбе с вырождением нации. В том, какими быстрыми темпами идет вырождение, Владимир Жириновский убедился, когда недавно отдыхал в санатории в Иванове. Дело в том, что все, кого он встретил в этом санатории, оказались женщинами. И обслуживающий персонал, и отдыхающие – одни только женщины. Господин Жириновский нашел в происходящем больше минусов, чем плюсов.

– Да, – сказал, заинтересовавшись поступившей с мест информацией, президент, – но вот мы здесь сидим, и в этом зале всего пять женщин, а остальные – мужчины.

Владимир Жириновский согласился с тем, что на высшем государственном уровне мужчины пока преобладают, но чем дальше вниз, тем безнадежнее дело.

Заседание продолжалось три часа.

После окончания заседания министр регионального развития Владимир Яковлев рассказал, что объем строительства в жилищной сфере к 2010 году вырастет с 40 млн кв. м до 80 млн, а процент по ипотечному кредиту, наоборот, снизится с 18 до 7. Министр науки и образования Андрей Фурсенко говорил, что уже в феврале учителя получат новые выплаты за классное руководство. Укрепить дух коллег по реализации всех этих планов решила губернатор Петербурга Валентина Матвиенко:

– Надо не просто, чтобы это было движение куда-то в никуда, а чтобы мы добились конкретных результатов.

Кроме того, громадье президентских планов прокомментировал высокопоставленный сотрудник администрации президента, которого другие высокопоставленные сотрудники администрации попросили остаться неназванным. Информация, которую он анонимно разгласил журналистам, заслуживала, таким образом, особенного доверия – ввиду ее особой конфиденциальности.

Выяснилось, что на реализацию проектов, и прежде всего на строительство высокотехнологичных медцен-тров, претендуют многие регионы. В Татарии, Ханты-Мансийске, Тюменской области уже готовы финансировать строительно-монтажные работы. В других регионах согласны участвовать в поставке оборудования.

Сотрудник администрации был настроен оптимистично:

– Мы видим, – сказал он, – из докладов министров, что качественная работа по реализации этих проектов возможна.

И он привел несколько примеров. Так, принято решение о лизинге племенного скота, определены скотоместа для него (термин министра сельского хозяйства Алексея Гордеева) и известна методика, по которой быки-производители будут поставляться в конкретные регионы России. Уже кое-что.

На выходе из Большого Кремлевского дворца я спросил у открывшего личико начальника экспертного управления администрации президента Аркадия Дворковича, верит ли он хоть на секунду в то, что все эти проекты и в самом деле могут быть реализованы.

– Верю, – вздохнув, сказал он. – Хотя, наверное, что-то разворуют. Но мы их все равно реализуем.

То есть денег в стране на всех хватит.

* * *

К концу 2005 года неизбежной важностью нацпроектов прониклись все без исключения губернаторы. Чтобы лишний раз простимулировать их, президент Владимир Путин вместе с членами правительства 27 декабря принял участие в работе Госсовета над нацпроектами и заявил, что государство под его руководством должно работать как единая корпорация.

Губернаторы явно готовились к этому заседанию, на котором предстояло обсудить готовность регионов к реализации нацпроектов. Некоторые, судя по всему, не один год. Так, губернатор Ставропольского края Александр Черногоров заявил, что он все, что надо, практически сделал.

– Ну, смотрите! – потирая руки, говорил он, стоя в фойе Большого Кремлевского дворца. – Начнем с сельского хозяйства. Собрали в этом году рекордный урожай зерновых. 420 тыс. тонн одних семечек! О! Вот он подтвердит!

И господин Черногоров схватил за руку проходившего мимо министра сельского хозяйства Алексея Гордеева.

– Ну, как, нормально? – спросил губернатор.

– Супер! – ответил министр и, с усилием освободившись из рук губернатора, быстрым шагом пошел дальше.

– Ну! Я же говорил! Считает, что все у нас в крае супер! – обрадовался Александр Черногоров. – И не только по сельскому хозяйству!

И он рассказал, что со здравоохранением проблемы в его крае тоже решены.

– Уже работаем с историей болезни, а не с болезнью, – пояснил он. – Много пришлось для этого сделать. Правительство, слава Богу, сменилось.

– Ну да, осталось только юридически оформить, – осторожно сказал я. – К весне, видимо, ближе.

– А, вы про федеральное правительство? – засмеялся Александр Черногоров. – Я-то про свое, краевое! Но вы тоже правы. Как говорил великий Александр Лукашенко, надо перетрахивать и перетрахивать!

– То есть два из трех нацпроектов у вас реализованы, – вернул я его к теме Госсовета.

– И образование тоже! – еще больше обрадовался Александр Черногоров. – Все ученические производственные бригады сохранены. Грант Международного валютного фонда по компьютеризации выиграли. В следующем году все школы края будут полностью компьютеризированы. Все!

– Три проекта из четырех, – зафиксировал я.

– С жильем сложнее, – признался он. – Занимаем восьмое место среди субъектов по вводу жилья. Зато ВВП в крае удвоим в 2009 году.

– А вы с женой приехали на Госсовет? – не удержался я. – Говорят, всех губернаторов с женами пригласили.

– Да, приглашали с женами, – согласился он. – Но я один приехал. Я сегодня же обратно. Мне же работать надо.

– А с овцой у вас как? – негромко заговорщически спросил губернатора пожилой журналист из «Сельской жизни». – И с коровами ситуация крайне интересует.

– С коровами? – переспросил Александр Черногоров. – Поголовье, конечно, сократили. Но лучшая ферма в России у нас будет, в следующем году. 90 тыс. тонн молока в сутки даст!

– А даст? – с сомнением переспросил журналист.

– Конечно, даст! – воскликнул Александр Черногоров. – Американцы же строят!

Через несколько минут в фойе Георгиевского зала президент Чечни Алу Алханов рассказывал:

– Из нацпроектов у нас практически все в нулевой стадии. Для нас это все как лозунг. Потребуется очень много денег! Очень!

Я подумал, что федеральному центру больше люб будет, конечно, казак Александр Черногоров. А деньги дадут Алу Алханову. То есть все останутся довольны.

Рядом мэр Москвы Юрий Лужков рассказывал о том, что с ним случилось во время городского торжества у памятника Юрию Долгорукому, которого по случаю надвигающегося праздника нарядили Дедом Морозом.

– Мне вчера попало… – качал он головой.

На голове была заметная, пока что не зажившая рана.

– За Долгорукого? – сочувственно спросил кто-то.

– Да нет, буквально, – отвечал он. – Неразорвавшаяся петарда упала – и ка-а-к.

Мэр даже чуть-чуть присел при одном только воспоминании об этом случае. Очевидно, он имел в виду, что петарда все-таки разорвалась, и прямо у него на голове.

Возле министра науки и образования Андрея Фурсенко стоял один из губернаторов и просил довести до конца историю с вузами. Надо было, как я понял, решить проблему вузовской собственности.

– Так вы делайте хоть что-то сами! – парировал господин Фурсенко. – Готовьте документы.

– Так а собственность-то чья? – спрашивал губернатор.

– Государственная, – терпеливо отвечал ему министр.

– Так а государство-то кто? – радовался губернатор. – Вы!

– Как же я не люблю губернаторов! – морщился господин Фурсенко.

Президент, когда все губернаторы собрались в Александровском зале, не заставил себя долго ждать (а все уже приготовились). Он говорил о том, что ни одна копейка из выделенных на нацпроекты денег не должна уйти налево. Еще пару недель назад он называл эти проекты «так называемыми». Накануне он в своей недлинной речи произнес словосочетание «национальные проекты» несколько раз – и ни разу не счел их так называемыми. Дело становится все серьезнее. Теперь это понятие относится к другому словосочетанию.

– Так называемое расширенное правительство – правительство и губернаторы – должны работать как единая корпорация, – произнес президент.

Владимир Путин впервые назвал госчиновников и губернаторов, не все из которых пока что назначены лично им, корпорацией. Понятно, кто в этой корпорации наемный работник. Это российский народ. Но кто акционеры корпорации? И у кого контрольный пакет акций? Есть ли уверенность, что у государства? Или, может, у топ-менеджеров? Как никогда нужны подробности.

Интересно, что впервые термин «корпорация» по отношению к строящемуся в России государству употребил советник президента по экономическим вопросам Андрей Илларионов, только что подавший в отставку с этой должности. В его устах термин звучал, мягко говоря, осуждающе. А президент страны использовал тот же термин, чтобы продемонстрировать, к чему следует стремиться.

Я, услышав про единую корпорацию, вспомнил выражение лица члена правительства Андрея Фурсенко, когда тот говорил о коллеге по корпорации: «Как же я не люблю губернаторов!».

Первый вице-премьер Дмитрий Медведев говорил не о стратегии использования средств, выделенных на нацпроекты, а о тактике:

– Деньги, выделяемые на эти проекты, извините за такое слово, это святые деньги!

То есть он умолял губернаторов тратить их по назначению. Очевидно, Дмитрий Медведев понимал, что других аргументов, кроме такой отчаянной просьбы, у него нет. Он, правда, говорил, что в субъектах федерации должны быть сетевые графики, такие же, как и сверстанные на федеральном уровне.

– Контроль, конечно, будет. Но не должно получиться так, что у нас контролеров будет больше, чем других участников проекта, – заявил господин Медведев.

Владимир Путин предоставил слово президенту Татарстана Минтимеру Шаймиеву.

– Чем отличается прошлый декабрь от нынешнего? – спросил он присутствующих. – В прошлом году мы заговорили о монетизации, тряслись коленки, правда, в целом все стоим сейчас на ногах. А сейчас встречаем Новый год в приятном состоянии.

Минтимер Шаймиев рассказал, как еще полтора года назад он сказал президенту страны, что в Татарии будет запущена программа социальной поддержки населения. И вот в следующем году уже заселяются 6 тыс. квартир! Проблема пошла!

Если посчитать, то это получается 30 многоквартирных домов на всю республику, не больше. Но президент Татарстана умеет работать с цифрами. В его исполнении цифра 6 тыс. прозвучала просто превосходно.

– Главное, с чем мы сталкиваемся при реализации жилищной программы, – вопросы выделения земельных участков, – говорил президент Татарстана. – Люди понесут затраты на стоимость квадратных метров, но не будут иметь собственности на землю!

Минтимер Шаймиев говорил очень долго. Все слушали его внимательно и терпеливо ждали, когда он закончит. А он говорил про демографическую проблему, решать которую надо, по его мнению, «с двух концов». То есть следует увеличивать рождаемость и продлевать жизнь тем, кто уже однажды родился. Эта концепция противоречила по крайней мере одному нацпроекту: если она будет реализована, возникнут дополнительные проблемы с реализацией программы «Жилье».

Губернатор Самарской области Константин Титов поведал о том, что «село всегда было ресурсом людей для города». В этом, по его мнению, и состоит, видимо, его главное предназначение. Он рассказывал, как решается проблема жилья в его области:

– При зарплате врача общей практики в 15 тыс. руб. можно платить ипотеку по 7 тыс. в месяц, и еще останется 7–8 тыс. руб. на содержание семьи, – утверждал он.

Подробный рассказ о том, как губернатор Титов содержал бы семью на 7–8 тыс. руб., был бы гораздо увлекательнее.

Он поделился информацией о том, как 45 % семей в Самарской области отказались от соцпакета, решили взять вместо него деньги и как теперь жалеют об этом.

– Те, кто не отказались, получают лекарства, правда, не те, какие хотят. А те, кто отказались, приходят к врачу, и он кладет их на госпитализацию. Разве это нормально?!

– Совсем себе противоречит! – громко и сочувственно сказала сидевшая недалеко от меня губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко.

– Чего же они отказывались-то? – пытался понять, о чем говорит господин Титов, Юрий Лужков.

– У них в пакете нужных лекарств нет, – словно услышав их, пояснял господин Титов. – Они приходят к врачу и говорят: «Никуда не денешься, положишь меня в больницу!».

Губернатор Самарской области нашел довольно странный рецепт справиться с этой проблемой. Он предложил дать возможность гражданам, которые отказались от соцпакета, все-таки выкупить его. Очевидно, для того, чтобы раз и навсегда лишить себя возможности лечь в больницу.

Лично я предвижу дополнительные сложности при реализации нацпроекта «Здравоохранение» в Самарской области.

Напоследок господин Титов рассказал, что «есть же типовые проекты – и в образовании, и в жилье», и предложил как можно активнее пользоваться ими. А я подумал, что, возможно, следует ввести в обращение новый термин – «типовой нацпроект».

На выступлении губернатора Омской области Леонида Полежаева несколько губернаторов уже спали сном младенцев. Проснувшись и поняв, что Леонид Полежаев все еще не сошел с трибуны, они начинали потягиваться и капризно хмуриться.

Часть аудитории разбудил губернатор Белгородской области Евгений Савченко, предложивший «закрыть дыры на границе и отменить все зоны свободной торговли». Его категорически не устраивает и ипотека. Она уместна, по его мнению, только в тех странах, где инфляция не больше 1 % в год. Надо создавать кассы взаимопомощи, считает он (такие кассы, как известно, широко практиковались на бытовом уровне в советское время). Ну и наконец имеет смысл, по мнению Евгения Савченко, по итогам года давать трудящимся премии от государства за накопления, которые они держат в банках.

На этих словах господа Путин и Фрадков, переглянувшись, уже хохотали. А Евгений Савченко говорил про то, что надо срочно изменить систему градостроения: она должна носить усадебный характер.

– Надо выходить на 1 млн усадеб в год, – произнес свою главную цифру Евгений Савченко. – Хотя это все равно на миллион меньше, чем в Соединенных Штатах. Но тогда хотя бы в каждой семье, которая будет жить в такой усадьбе, решатся ее бесчисленные жизненные проблемы.

Губернатор еще долго говорил о преимуществах усадебного образа жизни над любым другим, а потом заявил:

– Судьба в последний раз преподносит нам исторический шанс. Грешно его не использовать.

Не знаю, как насчет всех остальных, а вот Евгению Савченко судьба и в самом деле, похоже, в последний раз преподнесла исторический шанс, ибо шанса быть переназначенным на новый срок у него, если я ничего не путаю, после этого заседания нет.

Насторожило и выступление губернатора Ярославской области Анатолия Лисицына, который гораздо больше, чем Владимира Путина, цитировал Дмитрия Медведева. Губернатор, очевидно, полагает, что видит то, что, как говорится, временем закрыто.

В результате этого Госсовета губернаторы должны были понять, мне кажется, главное: для реализации нацпроектов им необходимо чтить десять библейских заповедей (а главное, одну из них – «не укради») – и все получится. Правда, пока еще никому, если не ошибаюсь, в полной мере это не удалось.

После заседания Госсовета его участники выглядели усталыми. Губернаторы вяло пытались в рамках единой корпорации наладить сотрудничество с министрами. После одной из таких попыток, уже в гардеробе, министр здравоохранения и соцзащиты Михаил Зурабов горько сказал:

– Какой же я хреновый министр…

– Давно вы это поняли? – спросил я.

– Да я-то с самого начала знал. И каждый день мне это говорят. Губернаторы особенно. Говорят и говорят.

Корпорация разваливалась на глазах.

* * *

Между тем президент Владимир Путин намерен был продемонстрировать, что готов идти до конца. На совещании Совета по реализации нацпроектов 7 апреля 2006 года он озадачил законодателей выработкой механизма изъятия земель у неэффективных собственников. А к середине заседания при обсуждении проблем образования уже вошел в роль классного руководителя.

Первым из приглашенных на заседание в Большом Кремлевском дворце появился лидер ЛДПР Владимир Жириновский. Он раздавал журналистам приглашения на торжественный вечер в честь собственного юбилея. Этот вечер через несколько дней тоже должен был пройти в Большом Кремлевском дворце («А чего такого? – пожимал плечами господин Жириновский. – Ну, Большой Кремлевский дворец. Им же только деньги надо заплатить. Заплатил – и празднуй»). Частью праздничных торжеств в Большом Кремлевском Дворце был 18-й съезд ЛДПР.

Я спросил, все ли устраивает господина Жириновского в нацпроектах, предложенных Кремлем.

– Пятым проектом должны быть «Дороги»! – немедленно отозвался он.

Пришлось сказать ему, что он опоздал со своим предложением. Пятым проектом с утра уже является газификация всей страны. Но он, узнав об этом, не расстроился.

– А, ну тогда шестым, – заявил господин Жириновский. – Хорошее предложение, нет?

Он пытался продать нам эту идею, как хороший коммивояжер:

– Вот я предлагаю: «Дороги», – наступал он на меня. – А Зюганов (Геннадий Зюганов, лидер КПРФ. – А. К.) ничего не предлагает. Что он может предложить? Вы на селе когда-нибудь были?

Тут очень кстати появился министр сельского хозяйства Алексей Гордеев. На вопрос, как движется реализация нацпроекта «Сельское хозяйство», он объяснил, что «проект очень востребован сельским производителем».

– В ряде регионов хорошая работа ведется! – расстроил он меня.

Расстроился я потому, что в ряде других регионов ведется, таким образом, плохая работа.

– Какая именно работа? – спросили его.

– Агитационно-пропагандистская, – объяснил он. – Разъясняем, что такое нацпроект. А то кое-где информационное поле очень слабое.

То есть его еще удобрять и удобрять, а потом на нем еще пахать и сеять. Но по виду Алексея Гордеева было понятно, что у него уже хорошие виды на урожай.

Владимир Путин откровенно обрадовал. Он пришел на совещание почти вовремя. Всю эту неделю счет его опозданий на кремлевские мероприятия шел не на минуты, а на часы, и появление президента в Александровском зале Кремля засветло не могло не произвести впечатление.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.