БЛАГОДАРНАЯ ПАМЯТЬ

БЛАГОДАРНАЯ ПАМЯТЬ

В серый июльский день, каких немало бывает на взморье, мы отправились в «Пенаты». Автобус остановился почти у самых ворот усадьбы. Сквозь редкие сосны виднелось море. Пенились, сердились волны.

— Осенью он, наверное, слышал шум прибоя, — донесся обрывок разговора.

День был прохладный, очень удобный для экскурсий. Люди шли семьями, группами. Непрерывно. У всех одна цель: густой парк, обнесенный зеленой изгородью.

Войдем в калитку и мы.

Березовая аллея уводит в глубь парка. Березы здесь одна к одной, ровные, стройные. В серый денек особенно заметны белизна коры и какие-то загадочные розовые подпалины. Будто по стволам струится кровь.

Аллея замощена камнями. Истерлись они добела. Много ног прошло по ним с тех пор, как хозяин усадьбы в последний раз проводил гостей до калитки…

Кто только не приезжал сюда, чтобы повидаться с художником, посмотреть его новые работы, а часто и послужить моделью для портрета! Теперь об этих посещениях рассказывают фотографии на щитах, обрамляющих место, где когда-то стоял дом. От него остался только фундамент, рисующий общий чертеж здания. Дом сожгли фашисты, отступая с карельского перешейка в 1944 году, сожгли дотла.

Можно сжечь стены, но нельзя истребить память о дорогом человеке.

Как увлекательный документальный фильм смотрятся фотографии. Кадр за кадром раскрывают они перед нами жизнь этого тихого уголка.

В саду гуляют Стасов, Горький и Репин. Стасов что-то оживленно рассказывает, энергично жестикулируя. Эта живая сценка напоминает о тех горячих спорах, какие велись здесь, на тенистых дорожках, о пережитых восторгах, разочарованиях, о неожиданных размолвках и столь же неожиданных примирениях.

Вдоволь нагулявшись, друзья сели на крылечке дома. На фото — уголок, которого теперь не увидишь в натуре.

Красивы в этих краях зимы. Огромные ели с отяжелевшими от снега ветвями обступают маленькую фигуру человека, завороженного красотой природы. Репин — среди зимнего леса. И еще одно фото. В пальто с развевающейся пелериной Репин уверенно и бодро скользит на лыжах, а впереди — далекая белая равнина.

Приехал в гости Шаляпин. Он позирует для портрета. Сцена эта очень интересно схвачена фотографом. Шаляпин полулежит на широкой тахте. Мастерская. Мольберт. И Репин — у большого холста, на котором угольный рисунок с артиста и уже довольно рельефно вылеплена голова. Портрета такого не сохранилось, и эта фотография — единственное о нем напоминание.

В минуту отдыха художник и гость отправились в парк. И после долгих часов вынужденного покоя Шаляпин берет большую лопату и с упоением расчищает снег на дорожках.

Уютная столовая в доме. Знаменитый теперь круглый стол, за которым так радушно тут принимали гостей. Среди них — Владимир Маяковский. Он читал в тот день свою поэму «Война и мир». И старый художник, чуткий ко всему новому в искусстве, восхитился необычайной силой этого произведения молодого поэта.

Снова фотографии, одна за другой. Кто-то удачно запечатлел Репина пишущим этюд. Он сидит босиком на большом камне у самого моря. Маленький этюдник на коленях, кисть только что положила мазок, и художник пристально вглядывается в пейзаж.

Огромная светлая мастерская. Здесь ежедневно, пропуская лишь дни, когда уж очень недомогалось, трудился художник. Раннее утро всегда заставало его у мольберта. Самые счастливые часы.

Но когда художник больше не мог творить, он шел в свой рабочий кабинет, как в храм воздуха и света. Тут почти не было стен — сплошные окна. Здесь Репин любил читать письма. Ни одно не осталось безответным. Даже когда рука больше не слушалась, а буквы походили на странные каракули, он отвечал на каждое обращенное к нему слово, писал много сам. Письма связывали его с друзьями, живущими иногда далеко, а иногда и рядом — в Петербурге. Но встречи ждать долго, а мысли нахлынули. И вот уж почтальон оставляет в публичной библиотеке очередное письмо на имя В. В. Стасова, которое всегда для него очень интересно и, прочитанное, хранится бережно.

Репин любил лепить. Однажды скульптор Тарханова-Антокольская лепила бюст Репина, а хозяин в то же время лепил свою гостью. Всю эту сцену зарисовывал художник Крыжицкий, фотограф запечатлел этот творческий момент.

Пришли газеты, и в них — печальная весть: умер Толстой. Репин читает это извещение. Слушают Нордман, К. Чуковский, его жена. Большой удар. Репин долгие годы был очень близок с великим писателем и отдал поклонению его искусству много душевных сил…

Вы можете познакомиться и с тем, как выглядел дом, в котором Репин прожил последние тридцать лет жизни. Веселый домик. Весь в остроконечных шпилях, пристройках и пристроечках. По сохранившимся фотографиям можно представить себе внутреннее убранство комнат.

В среду приемный день. Много, очень много людей бывало здесь. И каждому Репин находил приветливое слово, с интересом расспрашивал о жизни какого-нибудь сельского учителя, врача, артиста или ученого. Это были дни, когда будто раздвигались стены тихой усадьбы и Репин соприкасался с широким миром русской действительности.

Приезжающих стало меньше, когда в 1918 году закрылась финская граница и местечко Куоккала с усадьбой Репина оказались на чужбине.

В 1926 году к Репину приехали советские художники. От имени правительства они предлагали ему переехать к нам. Старый художник узнал о том, как гордится своим великим сыном советская земля.

Но он был уже очень стар. Восемьдесят два года. Мелькнула в глазах радостная надежда вернуться на родину, но тут же погасла. Он обещал, зная, что этого не случится. Репин был слишком слаб физически, чтобы совершить такой переезд, он был уже слаб нравственно, чтобы, вопреки желанию родных, вернуться в Россию, к которой они относились враждебно.

Репин был рад встрече с советскими художниками, впивался в них вопросами, показывал свои работы, дарил картины родным музеям, был радушен и оживлен. И на фотографии мы видим его вместе с гостями. Он весел и даже трогательно-торжествен в своем парадном старомодном сюртуке, извлеченном по случаю столь волнующего визита.

И, наконец, последняя фотография. Художник устало опустился на стул. На нем клетчатая блуза, лицо маленькое, сухонькое. Но взгляд еще говорит о неугасающем уме. На фото дата — 1930 год, последний год жизни Репина.

…Худенькая девушка ведет экскурсию. Она восстанавливает по фотографиям историю дружбы художника с различными представителями русской интеллигенции.

Пока шел этот долгий разговор, белоголовый мальчик занялся раскопками на месте репинского дома. Время от времени он подбегал к матери и показывал ей свои «трофеи». Набрал полную пригоршню черепков печных изразцов. На фотографии видны красивые, широкие печи, облицованные веселыми изразцами. Их рисунок можно еще различить на осколках.

Мальчик нашел также куски толстого стекла. Ясно, что они могли быть только от светлого купола над верхней мастерской. Именно сквозь эти стекла струился свет, при котором работал художник.

Девушка приглашает экскурсантов идти дальше.

Направо от дома, на небольшом возвышении, — беседка. Она сохранилась и зовется по-прежнему «беседка Шехерезады». А если углубиться в тенистые дорожки, выходишь к пруду, называвшемуся в репинские времена «прудом Рафаэля». По дороге нам попался колодец, в котором когда-то была студеная, очень вкусная родниковая вода. Каждое утро Репин пил из него, веря, что только эта целебная вода сохраняет бодрость и позволяет крепко держать кисти в руках.

Овальная площадь. «Площадь Гомера». На щитах — воспроизведения картин, источник бессмертия художника.

Плотно слившись в одно целое, тянут лямку бурлаки. Плечи напряжены, ноги твердо отталкиваются от земли. Им очень тяжело. Но они не сломлены. Взгляните в светлые глаза первого бурлака — в них достоинство, уверенность. Перед нами богатырь, которому под силу не только тянуть плоты по реке, но и повернуть все течение жизни в другую сторону.

Гордо откинув голову, засунув руки в рукава тюремного халата, с презрением и вызовом смотрит на священника несгибаемый человек. Жалкой игрушкой повис в воздухе большой поповский крест. Человек не хочет исповеди перед смертью. Он ненавидит и трон и церковь и, не дрогнув, пойдет на эшафот во имя свободы.

По пыльной дороге катится людская лавина. Важные мужики несут фонарь, суетливые богомолки с благоговением держат пустой киот от иконы. А саму икону несет расфуфыренная барыня. Женская рука взметнулась над толпой, защищаясь от полицейской нагайки. Крестный ход. Вот она, нищая, убогая, темная Русь, власть кнута и денежного мешка!

В полутемной комнате на ковре две тесно сплетенные фигуры — отец и сын. Убийца и его жертва. Из раны на виске течет кровь, она обрызгала лицо убийцы. Это было давно, но таков деспотизм во все времена и эпохи. И поэтому высочайшим повелением было запрещено показывать картину.

…Девушка-экскурсовод идет от щита к щиту и рассказывает о картинах и портретах Репина. Расстанемся с ней. Попробуем пополнить ее повествование подробностями о жизни и творчестве человека, который: