ПОСЛЕСЛОВИЕ

ПОСЛЕСЛОВИЕ

В эпоху Бируни Европа отставала от мусульманского Востока на несколько столетий. «Только одна черта проводит резкую грань между Востоком и Западом, — писал о тех временах академик И. Ю. Крачковский. — Эта грань настолько ясна, что сразу можно разглядеть, где в эту эпоху культура выше — в Европе или Азии. Черта эта — культура ума, потребность в ней и органическая связь ее с жизнью…»

В ту пору в европейских церковных школах по инерции еще преподавались античные дисциплины: «тривиум» из грамматики, риторики и диалектики и «квадривиум», включавший арифметику, геометрию, астрономию и музыку. Но эти «семь свободных искусств», допущенные в сферу образования лишь в той мере, в какой они могли служить потребностям богословия и богослужения, уже мало напоминали живые, полнокровные науки античности. Особенно жалкими выглядели естественные предметы, которые наполнились самыми нелепыми и фантастическими представлениями о мире. В одном из средневековых учебников геометрии сообщалось, например, следующее: «А вот безлюдные пустыни Эфиопии и нечеловеческие лики чудовищных племен. Одни — без носа, все лицо их ровное и плоское… У других уста срослись, и они через маленькую дырку сосут еду овсяным стеблем… А вот мавританские эфиопы, у них четыре глаза, и это ради меткой стрельбы».

Европа впервые соприкоснется с мусульманской цивилизацией лишь в самом конце XI века, когда на церковном соборе в Клермоне папа Урбан II обратится к верующим с призывом отправиться в святые земли для освобождения «гроба господня». Весной 1097 года отряды крестоносцев из многих европейских стран сольются в одну армию у стен Константинополя, а в 1099 году возьмут штурмом Иерусалим. Так будет положено начало длительному взаимодействию, которое сыграет значительную роль в пробуждении Запада, но это случится позднее, а в первой трети XI века Европа еще находилась в духовной спячке, застое, и прежде всего эту культурную летаргию имел в виду Ф. Энгельс, говоря о том, что «европейское средневековье не дало ничего».

В IX–XI веках на мусульманском Востоке возникает целая плеяда крупных ученых-естествоиспытателей, чья деятельность дает мощный толчок развитию точных и гуманитарных наук. При всей несхожести их личных судеб существует немало общих черт, позволяющих говорить о них как о людях принципиально нового типа — предшественниках титанов европейского Возрождения, которые явятся миру несколько веков спустя.

«Тогда не было почти ни одного крупного человека, — писал о ренессансной Европе Ф. Энгельс, — который не совершил бы далеких путешествий, не говорил бы на четырех или пяти языках, не блистал бы в нескольких областях творчества… Но что особенно характерно для них, так это то, что они почти все живут в самой гуще интересов своего времени, принимают живое участие в практической борьбе, становятся на сторону той или иной партии и борются кто словом и пером, кто мечом, а кто и там и другим вместе. Отсюда та полнота и сила характера, которые делают их цельными людьми»[21].

Людьми именно такого типа были мусульманские мыслители Кинди, Рази, Фараби, Бузджани, Ибн Ирак, Ибн Сина, Бируни… В IX–XI веках они еще принадлежат только Востоку, где их труды переписываются десятками каллиграфов, обсуждаются, комментируются, приобретаются меценатами, перелистываются под сводами библиотек. Но уже не за горами тот день, когда о них заговорит, забавно переиначивая их имена на латинский лад, пробудившаяся Европа, и они обретут вторую жизнь, которая продолжится вечно в отличие от первой, мгновенной, как вспышка молнии посреди кромешного мрака небытия.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.