А. И. Худяковой («Вы средь дешевой канители…»)
Вы средь дешевой канители
Мою лирическую нить
По-настоящему сумели
Почувствовать и оценить.
Так пусть за это как награда,
В передгрозовый душный час
Моя спокойная «Прохлада»
Провеет в комнате у Вас.
1927 г. 27 ноября. Воскресенье.
Москва
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Мы гуляем средь торосов Мы гуляем средь торосов В голубых лучах луны, Все проклятые вопросы, Говорят, разрешены. Но луна, как пряник мятный, Детский пряник ледяной, Вдруг покатится обратно, И — покончено с луной. И, встревоженное чудом, Сердце дрогнет у меня, Я достану
Я хочу, чтоб средь метели[183] Я хочу, чтоб средь метели В черной буре снеговой, Точно угли, окна тлели, Ясной вехой путевой. В очаге бы том всегдашнем Жили пламени цветы, И чтоб теплый и нестрашный Тихо зверь дышал домашний Средь домашней
«Средь мглы томительной и нудной…» Средь мглы томительной и нудной, Навстречу первому лучу Я вышел в путь прямой и трудный, Затеплив скромную свечу. Пусть слева ветер лицемерный, Меняя дважды голос свой, Меня сбивал с дороги верной, Толкая в омут головой. Пускай
П. А. Терскому («Средь неугомонной…») Средь неугомонной Лирики советской, Мыслями казенной, А по форме детской, Эта книга, Петро, Будет, вероятно, Чистотою метра Всем весьма приятна. 1926 г. 20 февраля.
Л. М. Пеньковскому («Средь теперешней московской…») Средь теперешней московской Поэтической трухи, Получи-ка, Лев Пеньковский, Настоящие стихи. Я не мчусь лихим карьером Виршеплетам модным вслед, Ибо я не «некто в сером», А сознательный поэт. 1926 г. 24 марта.
Дизе Худяковой («Чтобы жизнь была конфеткой…») В альбом Чтобы жизнь была конфеткой, А не кашей и лапшой, Надо быть хорошей деткой, То есть паинькой большой. Если будешь ты упряма, Непослушна и гневна, — Загрустим и я и мама И Раиса Дмитревна. 1927 г. 11 декабря.
Дизе Худяковой («Меня ты, Дизя, не кори…») Надпись на книге Меня ты, Дизя, не кори За именинный мой подарок, Коль будут в нем лишь дикари И не окажется дикарок. Зато здесь правда, а не ложь; Но если ты в словах быть может Чего-нибудь здесь не поймешь, Раиса Дмитревна
II. «Средь суеты и розни светской…» Средь суеты и розни светской, Во дни сомнений и труда, Лишь этот чистый облик детский Душе заветен, как звезда. И эти косы смоляные, И снежный девственный наряд Мои бессонницы земные Слезами райскими кропят. Но что за боль, – не
«Исток Руси – он средь полей…» Исток Руси – он средь полей С названьем тихим – Украина. И в той окраинной земле Моя зарыта пуповина. Воды напьюсь – не замочу руки, Припав губами к родниковой тайне… Звени, ручей, в сторонке дальней, Благословляя
«Средь толпы, средь потускневших взглядов…» Средь толпы, средь потускневших взглядов Я тебя, как солнышко, ищу. Может быть, твой голос где-то рядом, Твой игривый солнечный прищур. Может быть, ещё не так уж плохи У меня любовные дела. И в сердцах житейской суматохи, Может
Миф № 33. В целях завоевания дешевой популярности Берия инициировал ускоренное прекращение дел на ряд арестованных МГБ СССР граждан И эту ахинею запустил на пропагандистскую орбиту Никита Хрущев. Но если намерение объективно разобраться со следственными делами,
«Средь шумного бала» Может быть, на этих дурачествах моя дружба с негритенком и кончилась бы, как кончилась когда-то дружба с Би-ба-бо, если бы негр не начал передразнивать певцов, вернее, даже не певцов, а мои же собственные занятия пением.Я уже говорил о том, что некоторое
Глава сорок восьмая. О ЛИБЕРАЛЬНОЙ КАНИТЕЛИ Они так и не вернулись с Гражданской войны...Феликс Эдмундович Дзержинский всю жизнь учился. Экономику промышленности освоил он настолько, что лично, вооружившись карандашом и блокнотом, проверял выкладки и важные цифры в
«СРЕДЬ ШУМНОГО БАЛА…» Порой жизнь человека резко изменяет своё течение — достаточно единой минуты. И чаще всего речь здесь может идти о любви с первого взгляда. Подобное произошло и с Алексеем Константиновичем Толстым. Своему «прекрасному мгновенью» он посвятил одно из
Средь бела дня Вернемся к событиям, происходившим в Ровно примерно в то же время, что и «случай с фон Ортелем».20 апреля 1943 года Валя Довгер и Кузнецов увидели на трибуне во время торжеств по случаю дня рождения фюрера генерала Германа Кнута. Этот толстый генерал был важной