«Я верю в Россию. Пройдут года…»
Я верю в Россию. Пройдут года,
Быть может совсем немного,
И я, озираясь, вернусь туда
Далёкой ночной дорогой.
Я верю в Россию. Там жизнь идет,
Там бьются скрытые силы;
А здесь у нас — тёмных дней хоровод,
Влекущий запах могилы.
Я верю в Россию. Не нам, не нам
Готовить ей дни иные:
Ведь всё, что вершится, так только там,
В далёкой Святой России.
5 — V — 1924
Верю[17] Сотый раз иду на почту За твоим письмом. Мне теперь не спится ночью, Не живется днем. Верю, верю всем приметам, Снам и паукам. Верю лыжам, верю летом Узким челнокам. Верю в рев автомобилей, Бурных дизелей, В голубей почтовых крылья, В мачты кораблей. Верю в трубы
«ВЕРЮ — ВЫ ДОКАЖЕТЕ… Я уже собирался в Шкуринскую, когда у заводских ворот меня остановил инженер экспериментального цеха Иван Иванович Фомин:— Как же так? Целый день на заводе, а к нам в цех не заглянул! Не годится, брат, не годится. Да к тому же я давно обещал тебе
7. «Но пасаран!» — «Они не пройдут!» Еще в конце октября 1936 года, когда мятежники перешли в новое наступление по всему центральному фронту, стремясь захватить Мадрид, в высших кругах столицы усилились пораженческие настроения, направленные на объявление Мадрида открытым
«Они не пройдут!» Третьего августа 1936 года в Москве был необычно жаркий день. Высокое солнце нещадно пекло. Над столицей стояло лёгкое марево. Высокие дома, казалось, дрожали в струйках знойного воздуха. Плавился асфальт, и каблуки оставляли вмятины на липких тротуарах.
Подражание Браславскому («Когда пройдут бессмысленные дни…»)[167] Когда пройдут бессмысленные дни Земной опустошающей печали, Я с миром распрощаюсь нежно и Ладья любви от берега отчалит… Сквозь лоно вод задумчивое дно Увижу я и вдруг глаза закрою И буду петь в тиши и
Они не пройдут! Мы пройдем! Вдавив голову в плечи, я делаю левый разворот. Он длится вечность, а я сижу, скованный тупым, тяжелым страхом, порожденным беспомощностью. Что я могу поделать, если скорость самолета не превышает 250 километров в час и если нам нельзя уйти от
ВЕРЮ В ЛУЧШЕЕ Встреча в Кремле– Михаил Сергеевич, недавно в Кремле состоялась ваша встреча с Президентом РФ Владимиром Путиным. Какие вопросы на ней обсуждались?– Мы должны были встретиться 27 ноября. Но напряженный график работы Владимира Владимировича, связанный с
ЕГОР ЛЕТОВ. ОНИ НЕ ПРОЙДУТ! ИНТЕРВЬЮ С САМИМ СОБОЙ В мире русского рока ЕГОР ЛЕТОВ — один из наиболее уважаемых и популярных людей. И сегодня, в дни ельцинского путча, когда страна расколота на несколько непримиримых лагерей, его мнение наверняка будет небезразлично
Они не пройдут! Мы пройдем! Вдавив голову в плечи, я делаю левый разворот. Он длится вечность, а я сижу, скованный тупым, тяжелым страхом, порожденным беспомощностью. Что я могу поделать, если скорость самолета не превышает 250 километров в час и если нам нельзя уйти от
Теперь верю В один из вечерних дней августа подводная лодка М-172 подошла к берегам противника. Прямо на носу в высоких скалах обрывистого берега распахнулся узкий проход. Там в глубине фьорда (Петсамовуоно), в тихой гавани, враг спокойно разгружает свои корабли. Отсюда на
«А я верю, верю в друзей…» После «Вертикали» отношения Высоцкого и Говорухина шли по восходящей. Конечно же, по вертикали! Им все труднее становилось долго обходиться друг без друга.— Какое необыкновенное счастье было дружить с ним, — говорил Станислав Сергеевич. —
«Не знаю, как другие, а я верю, верю в друзей…» … Когда разъезжались с дачи после памятного дня рождения Эдика, один из гостей с завистью оглянулся на табличку «Улица Володарского» и подсказал Высоцкому:— Володь, ты знаешь, в Москве есть еще фабрика имени Володарского, —
Верю в лучшее Встреча в Кремле– Михаил Сергеевич, недавно в Кремле состоялась ваша встреча с Президентом РФ Владимиром Путиным. Какие вопросы на ней обсуждались?– Мы должны были встретиться 27 ноября. Но напряженный график работы Владимира Владимировича, связанный с
«Я не верю…» То, что сделал Владимир Высоцкий, положивший жизнь свою на струны, не сделал ни один современный поэт России, ни самые именитые и они же вкупе взятые, никто другой. Петр Вегин Закончился юбилейный год. Видимо, должен был пройти этот впервые узаконенный,
Я НИКОМУ НЕ ВЕРЮ! Мне сегодня страшно… Я никому не верю, Даже самым близким своим друзьям. Душу убившие, злобные звери Посылаю свое проклятие вам! О, если б вы знали, как я вас ненавижу, Вас, уничтоживших мою веру в людей. Ведь я теперь в каждом предателя вижу! И в душе с
«Пройдут бессчетные века…»[46] Пройдут бессчетные века, В глухую бездну время канет, А правосудная рука Казнить народы не устанет. Не он ли, сеятель, вложил В нас семена, и труд, и время; Но грех, как плевел, заглушил Его спасительное семя. Когда взойдет его посев, К нам,