ЕГОР ЛЕТОВ. ОНИ НЕ ПРОЙДУТ! ИНТЕРВЬЮ С САМИМ СОБОЙ

ЕГОР ЛЕТОВ. ОНИ НЕ ПРОЙДУТ!

ИНТЕРВЬЮ С САМИМ СОБОЙ

В мире русского рока ЕГОР ЛЕТОВ — один из наиболее уважаемых и популярных людей. И сегодня, в дни ельцинского путча, когда страна расколота на несколько непримиримых лагерей, его мнение наверняка будет небезразлично миллионам молодых людей, выбирающих свой путь…

— Чем является для тебя рок?

— Рок, каким он был в 60-е годы и каким он воистину должен быть, — живейшая и искреннейшая форма народного творчества нашего времени, преследующая сугубо революционные цели — изменение как существующего порядка, жизненного уклада, так и сознания самого автора-исполнителя и "слушателя-потребителя". Рок-это революция, это бунт через борьбу, через преодоление возможны прогресс, движение, взламывание тугой скорлупы инерции и застоя. Именно эти цели рок и обязан преследовать и самым жестким, и самым пламенным образом.

— ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА играла панк в ультравыраженном виде — в последние же годы в твоем творчестве (особенно в альбоме Сто Лет Одиночества) появилось заметное тяготение к музыкальным формам, характерным для отечественного и западного рока и эстрады конца 60-х. Чем вызвана такая метаморфоза?

— Дело в том, что я с самого раннего детства воспитан, наслушан как на советских песнях — это великие песни, так и на роке 60-х. Я всегда любил, слушал и собирал эту музыку. Собственно я сам — из этого времени, из этой песенной культуры. Это мое детство, это часть моей Родины. Поэтому во всем моем песенном творчестве (отнюдь не только в последних альбомах) явственно заметно тяготение к корням. Кстати, Янка и Кузьма, и Ромыч Неумоев, мой давний друг и соратник из ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ, в этом со мной солидарны. Мы все — РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА.

— Националист ли ты?

— Я — СОВЕТСКИЙ НАЦИОНАЛИСТ. Моя Родина — не просто Россия, идею которой отстаивают и полируют разные серьезные мужи, я не россиянин, хотя и натурально русский (корни мои по отцу — из беднейших крестьян Северного Урала, по матери — из казачьего рода Мартемьяновых). Родина моя — СССР. Россия — это дело частное, отдельное, такое же, как Германия, Франция, Китай и прочие отдельные государства. СССР — это первый и великий шаг вдаль, вперед, в новое время, в новые горизонты. СССР — это не государство, это идея, рука, протянутая для рукопожатия, и слава и величие России в том, что она впервые в истории человечества взяла на себя горькую и праведную миссию прорыв сквозь тысячелетнее прозябание и мракобесие, одиночество человека к великому единению — к человечеству. Я верю, верую во всемирную, вселенскую революцию и готов воевать за нее и словом, и делом, как это делали мои доблестные предшественники, учителя и соратники от Достоевского до Маяковского, все те, кто всегда был против лжи, равнодушия, упадка, смерти, В 1917 году наша страна сделала первый шаг на пути к истине — да не бывать ему последним!

— В чем ты видишь главные причины катастрофы, постигшей ныне наше "отечество?

— Две беды — инерция и обыватели. Именно из среды обывателей пышно произрастают вся наша "новая буржуазия", мафия, вся лакейская демократическая мразь. В известном смысле все мои песни, все мое творчество всегда были направлены против той пресыщенной, алчной, лакейской прослойки граждан, учиняющей ныне беспримерно циничный, чудовищный раздор и поругание нашей отчизны, оглушительно ратуя за некие "общечеловеческие ценности", сводящиеся к идее собственного ожирения и удушения ближнего своего. Что касается инерции — мой жизненный опыт самым наглядным и жестоким образом ежедневно доказывает мне, что, ежели не сопротивляться, "собрав всю волю воедино", накатывающему на тебя жизненному потоку, колесу инерции, рутине бытия, ежели пустить себя на самотек, неизбежно наступает самая плачевная, самая позорная, самая омерзительная и чудовищная развязка ситуации, в которой находишься. Ясный взгляд и жесткий непрерывный контроль необходимы в каждом действии, в каждом помысле, иначе неминуемо оказываешься втянутым в самый зловонный водоворот собственных нечистот и крайне плачевных обстоятельств. Все беды — от безделья, безволия и равнодушия. А царствие Небесное, как известно, силой берется. Если нет ни сил, ни выхода, тогда надо уходить достойно, не сдавшись, как это сделали Янка, Башлачев, Селиванов и другие мои братья и сестры по оружию и фронту. Они победили, попрали в первую очередь свирепый закон самосохранения, в конечном счете саму смерть. Те же, кто остается после них, обязаны удерживать как свои, так и осиротевшие участки фронта и воевать за себя и "за того парня". Фронт держится на нас, нельзя нам умирать от слабости, тоски и безволия, мир держится на каждом из нас — истинно живом.

— Практически никому ничего неизвестно о том, чем ты был занят в последние годы со времени выхода альбома Прыг-скок.

— С декабря 90-го по июль 92-го (рекордный для нашего «коллектива» срок!) мы с Кузьмой Рябиновым (это мой единственно бессменный соратник и единомышленник на протяжении всех этих лет с самого первого дня возникновения ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ) работали над нашим новым, возможно, последним альбомом Сто Лет Одиночества — это самое сильное яркое, выстраданное и совершенное с нашей точки зрения из всего, что было создано нами за все эти годы. Кроме того, совсем недавно мы завершили работу над редакцией нашего поэтического сборника (помимо моих текстов, в него вошло практически полное стихотворное и песенное наследие Янки, а также стихи и рассказы Кузьмы), охватывающего период 1983–1993 годов.

— Что бы ты хотел сказать напоследок?

— Я обращаюсь ко всем тем нашим заочным братьям и сестрам, всем тем, кто находит близкое и родное в наших песнях, всем, кто все еще жив, трезв и молод вопреки рухнувшей на нас на всех лавине грязи и геббельсовской лжи, вопреки всем горестям, унижениям и пыткам, которым подвергают наше Отечество:

НЕ ТЕРЯЙТЕ НАДЕЖДЫ И СОВЕСТИ!

ВСТАВАЙТЕ, ТОВАРИЩИ!

1–7.10.1993 г., газета Духовной Оппозиции "День".

Данный текст является ознакомительным фрагментом.