Низкий поклон безвестным индусам

Мы сидели с женой в большой комнате. Сережа уснул. Думали мы с ней об одном и том же. Нам зачастую не было нужды произносить слова вслух.

– У нас, – сказал я, – есть еще в запасе йога.

Элла Гдальевна была врачом высокой квалификации. Она заведовала биохимической лабораторией кафедры хирургии Второго московского медицинского института им. Пирогова. Руководил кафедрой профессор В.С.Маят. Без визы жены, которая подтверждала поставленный диагноз, Маят не клал на стол ни одного больного.

Хирургам, подлинным асам (иные стали академиками), такая постановка вопроса казалась обидной. Но если они поступали вопреки мнению лаборатории, на операционном столе их ждали неприятные сюрпризы.

Когда заболел Сережа, его лечением руководила жена.

Ее отношение к моим занятиям йогой было снисходительно-доброжелательным. Как все ее поколение врачей, Элла Гдальевна безраздельно принадлежала к европейской школе. Жена видела, что йога помогла мне избавиться от загадочных недугов, но рассматривала мои занятия как добротную лечебную физкультуру. Если я приводил случаи, когда йоги спасали уже полумертвых больных, от которых отвернулись врачи, она выслушивала и просила:

– Это очень интересно. Только ты больше никому не рассказывай. А то тебя засмеют.

И в тот вечер, когда я напомнил о существовании йоги и робко предложил себя на роль Сережиного лечащего врача, она заплакала. Это был плач бессилия. В комнате возникла атмосфера опасности. Я почувствовал: уходит последний шанс. Если жена не присоединится ко мне, в одиночку я ничего не сделаю. А я начинал все крепче верить в свои возможности.

Голова заработала быстро, как в момент катастрофы. Я понял: нужно найти довод, способный жену ошеломить.

Вспомнился Альберт Эйнштейн. В годы Второй мировой он пришел к президенту Франклину Рузвельту. Физик хотел предупредить его, что нужно срочно приступать к созданию атомной бомбы. Иначе Гитлер всех опередит.

Рузвельт не считал угрозу серьезной. Тогда Эйнштейн рассказал: Бонапарт, воюя с Англией, не захотел строить корабли с паровыми двигателями. Он тоже нашел затею несерьезной. А британцы оказались дальновиднее. Их суда с дымящимися трубами были намного маневреннее и быстроходнее французских парусников. Наполеон и сам признавал позднее, что это неверие стало одной из его фатальных ошибок.

На Рузвельта рассказ физика произвел сильное впечатление. Президент распорядился начать работы по атомному проекту.

У меня ситуация была другая, но довод мне был нужен такой же разящий.

– Знаешь, – сказал я жене, – в йоговском лечении есть преимущества, которых ты не найдешь в учебниках по нефрологии. Это ведь от тебя я впервые узнал, что почки потребляют 40 % кислорода, необходимого организму?

– Да. Но какое это имеет отношение к Сереже?

– Прямое. Он два с лишним года малоподвижен. Сидит взаперти. А ты слышала хоть раз от своих коллег слово «кислород»?

– Ты собираешься поселить Сережу на улице? – спросила меня жена. Ум ее в полемике был точен и едок. Спорить с ней было опасно.

– Нет. Даже если он поселится на крыше, это ничего не даст. Чехов погибал от туберкулеза, купил дом в Ялте, у моря – и продолжал задыхаться. Знаешь почему? Доктор Чехов не умел дышать. Как не умеете сегодня дышать ты и твои коллеги. Вас таким пустякам не учили…

То же самое с Сережей. Мы ничего не добьемся, пока в его организм не начнут поступать необходимые, то есть очень большие дозы кислорода. Только они способны оживить самые слабые почечные клетки. Кислород в таких количествах может доставить в организм лишь интенсивное дыхание.

Я посажу Сережу возле открытого окна. Он будет дышать по системе йогов. Полным йоговским дыханием можно заниматься по 4–6 часов в день. Оно увеличивает поступление кислорода в организм в десятки, а то и в сотни раз.

Ты знаешь наизусть все монографии, где встречается слово «почка». А знаешь ли ты уролога у нас или за границей, кто бы занимался кислородотерапией при нефрите? Кислородные подушки несут людям с больным сердцем, когда оно уже начинает останавливаться. Но и кардиологи отмахиваются от грамотного дыхания. Они убеждены: глубокое дыхание с задержкой нужно только ловцам жемчуга.

Какие объемы кислорода поступают в организм при т. н. обычном (то есть очень бедном) дыхании, мы все изучали еще в школе, в восьмом классе на уроках по анатомии. А сколько кислорода может поступить при полном йоговском – этого в Европе не замерял никто. И мы с тобой не замерим. Для этого нужны клиника, оборудование, больные, готовые таким способом лечиться. У нас ничего этого нет. Но помочь Сереже нам с тобой по силам.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.