История о двух влюблённых, у которых было много любовников

История о двух влюблённых, у которых было много любовников

…Я, невнимаемый, довольно награждён

за звуки звуками, а за мечты мечтами.

Евгений Баратынский

Впервые опубликовано в General Erotic. 2002. № 84.

Эту историю можно рассказывать, с реалистическими деталями и психологическими нюансами, долго и длинно. А можно излагать лишь её суть, как басню с моралью, как пословицу или поговорку. Либо можно рассказывать как анекдот, с солью в конце. Заметьте, не с сахаром, а с солью, которая на вкус словно сахар. Можно эту историю вообще не рассказывать, так как она стара как мир, а мне – уже надоедает жить невнимаемым. За звуки и мечты блядей не купишь. Но я всё-таки решил эту историю разгласить. Сделаю приятное людям.

Ведь это как раз и есть самое приятное.

Итак, прежде всего следует сообщить, что Марк был женат, а Вера – замужем. Как он, так и она ненавидели своих супругов. После десяти лет замужества Вера говорила подругам о своём супруге так: «В каждом муже можно хоть что-то приятное найти, а вот в моём – совершенно ничего».

Марк женился по похоти, а когда она вскоре оказалась до смерти забита привычкой, каждый жест и каждое слово жены стали его безумно раздражать. Эпицентром ненависти стала её маленькая грудь. Он понял, что жаждет огромной груди, поэтому любая полногрудая женщина представлялась Марку гарантией радостной противоположности своей жене, и он в таких женщин немедленно влюблялся. И чем больше была грудь у женщины, тем сильнее в его глазах она отличалась от жены и тем жарче вожделение он испытывал к такой женщине. К существам с маленькой грудью он не питал ничего, кроме жалости.

Марк даже так рассуждал по поводу предметов своей страсти: сосок – это волшебное возвышение второго порядка, ибо сначала возвышается грудь, а потом над ней ещё и сосок, то есть возвышение на возвышении.

Марк любовался сосками и их изменениями в процессе ебли, сжимая руками груди, – он был влюблён в насупленно-сосредоточенное лицо соска, которым оно становилось в состоянии возбуждения.

А груди у Веры были огромными. Её муж их даже боялся. Видя ненависть в глазах жены, он представлял себе, как она может задушить его во сне грудями, словно подушками. Но муж был единственным исключением, потому что не было мужчины, который бы не был влеком этими тяжёлыми и мощными магнитами.

Вера воспитывалась в католической школе, и там монашка научила её мастурбировать с помощью такой вот религиозной аргументации: урождённая вина человека выражается в стыде, а раз стыд – это половые органы, то загладить свою вину – значит загладить свои половые органы, что и есть мастурбация. Так Вера без устали заглаживала свою вину, а потом переключилась на заглаживание другим девочкам, причём не только руками, но и языком. Это её хорошо подготовило к полной невинности, а иными словами, к полному бесстыдству, чем она и воспользовалась с первым попавшимся ей мальчиком, а затем и с мужчинами.

Как у Марка, так и у Веры были взрослеющие дети, что удерживало их от немедленных разводов. Каждый ждал совершеннолетия своих детей и их поступления в колледжи.

Тем временем Марк и Вера радостно посещали оргии, которые Боб, известный в городе свингер, устраивал у себя в доме. У Боба в кабинете висел плакат, воплощавший его убеждения и цели: «Ни дня без новой женщины». А прощаясь с гостями, изнурёнными наслаждениями, Боб напутствовал их: Keep coming![26]

– Ну, чем не зверь? – задавал он риторический вопрос гостям, а больше – себе самому, проходя голым мимо зеркала во всю стену его огромной гостиной. Зверство своё он проявлял чрезвычайной сексуальной активностью. Кроме того, он спалил себе мозги своим любимым химикалием Rush!, который Боб потреблял из маленькой бутылочки, зажатой в кулаке. Ебя очередную женщину и приближаясь к оргазму, Боб глубоко вдыхал в себя запах вонючей жидкости из бутылочки и кончал на каком-то особом подъёме жизненной энергии. Работать из-за всего этого он уже не мог и жил на членские взносы посетителей своего домашнего клуба оргий. Но Боб имел и другие, что называется, «звериные» черты. Он как кошка любил играть с мышками-людьми, которые прибегали к нему в дом для наслаждений.

Марк и Вера познакомились у Боба, ебясь. Марк привлёк внимание Веры не только умелым лизанием её клитора, но и шуткой, с помощью которой он объяснил, почему он предпочитает её анус влагалищу. Залив её тонкие кишки, Марк с серьёзным лицом поведал, что напор его спермы настолько силён, что он якобы должен был кончать только ей в зад, тогда сперма выплескивалась ей из горла в рот. А если бы он кончал в пизду, то тогда напор спермы Веру бы просто разорвал. Ошарашенная оргазмами, Вера не сразу поняла, что это шутка, тем более что она ощущала во рту остатки спермы от кончившего мужчины в то время, пока Марк ёб её в зад. На секунду ей показалось, что это сперма Марка, попавшая ей в рот именно таким путём. А потом любовники расхохотались и разговорились на разные темы, пока другие жаждущие Вериного внимания их не прервали. Но с тех пор между Марком и Верой установилась и духовная связь.

Марк страстно влюбился в Верину грудь, выпросил у владелицы груди телефон и назначил ей свидание один на один. Он выплеснул на неё, вернее на её грудь, такую порцию любви, что пронял своей мощью и саму Веру. Вскоре любовники стали казаться друг другу прекрасной альтернативой после грядущих разводов, до которых каждому, по расчётам, оставалось около года.

Марк обращался к Вере во время ебли не: «Любовь моя!», а «Похоть моя!» И ей это нравилось. Однако в остальное время она всё-таки предпочитала обращение «Любовь моя!».

В кратких перерывах между оргазмами Марк и Вера показывали друг другу фотографии своих детей и обсуждали будущие возможности совместного проживания. Всё это проходило на основе клятвы в верности: влюбленные, всерьез убеждая друг друга (но не каждый самого себя), веря всем сознанием (но обреченно вздыхая в подсознании), решили больше ни с кем не ебаться, чтобы не заразиться, чтобы быть вместе, чтобы любить друг друга сильнее, и планировали завести ребёночка, как только поженятся. Вот Марк и Вера и встречались, используя малейшую возможность, и не уставали заверять друг друга в верности.

Следуя данной клятве, Марк позвонил Бобу и торжественно объявил, что больше посещать его оргии не будет, так как они с Верой решили пожениться. Боб не смог всерьёз воспринять это своими спалёнными мозгами и предложил:

– Марк, у меня завтра будет две грудастые весьма смазливые двадцатилетние блондинки. Хочешь присоединиться?

Боб слышал в трубке, как Марк глубоко вздыхает и мучается соблазном. Марк и не скрывал этого:

– Да, грудастых красоток хотел бы. Но я Вере дал слово, и мы решили, что не будем с другими ебаться.

– Да брось ты! Она и не узнает, если ты сам ей не скажешь.

– Нет, я не могу, – вымолвил Марк из последних сил и попросил: – Ты, пожалуйста, мне больше не звони. Я тебе сам позвоню, если обстоятельства изменятся.

Боб согласился, зная, как Марк будет мучиться фантазиями и выдуманной необходимостью верности.

Гостеприимство Боба было весьма практичным – он взимал с мужчин хорошую мзду за организацию оргий, и все радостно платили за тщательно отбираемых мужчин и женщин – по красоте и силе. Когда Боб замечал, что у гостя плохо стоит хуй, то требовал, чтобы тот в следующий раз использовал виагру, если хочет снова быть приглашённым. Боб всегда имел в наличии таблетки цвета голубой женской мечты – за тройную цену.

Боб снова позвонил Марку через пару дней с не менее соблазнительным предложением, и Марк, многократно заручившись обещанием Боба, что тот Вере даже жестом не намекнёт, согласился прийти на оргию.

– А у них большая грудь? Какой номер?

Боб ему описал, Марк причмокнул и подтвердил, что придёт.

Марк явился с двумя типами презервативов – без смазки, чтобы женщины сосали и не отплёвывались, и со смазкой – для ебли. Причём для зада и пизды он использовал презервативы разных цветов. Он выложил ленту упакованных розовых резиночек и ленту голубых и еле успевал снимать один гандон и надевать другой. В этом светилась трогательная забота о Вере, чтобы ничем её не заразить. Раньше Марк тоже начинал еблю с презервативом, потом, чтобы кончить, снимал и уже больше в течение вечера не надевал их. А тут он страдал ради своей любви, не проникая ни в кого без резинок. А потому кончил лишь один раз, а сменил презервативов штук десять, хаотично перемещаясь из одного женского отверстия в другое.

Боб заметил его презервативные старания, ухмыльнулся, а Марк виновато напомнил ему, чтобы тот ничего Вере не говорил – не напрасно же Марк так мучается.

Похожий разговор накануне состоялся у Боба и с Верой.

Вера обожала совокупления со множеством мужчин одновременно. Один на один ей было скучно. Попробовав однажды двоих, потом троих, она дошла до восьми мужчин, и это пока было её рекордом. Она постигла, что есть состояние, когда хочется как можно больше хуёв, чтобы, когда один кончил, сразу на смену ему рвался другой, вместо того чтобы ждать, пока один извергнувшийся член решит снова оживиться. Кроме того, когда в неё погружался один хуй, ей хотелось видеть перед собой, держать в руках и во рту ещё как можно больше остальных красавцев. В такие часы она уже не смотрела на лица и тела мужчин, ей важно было, чтобы перед ней были стоящие хуи.

– Чем больше пригласишь, тем лучше, – просила она Боба.

Нужна была хотя бы ещё одна женщина, чтобы взяла на себя мужчин, если Вера передохнуть захочет.

Для оргий Вера надевала специальные брючные костюмы, наглухо закрывающие всё её тело. Но на ткани было сделано множество вырезов – два на громадной груди, вырез на уровне пупка, а также на всю промежность, и ещё несколько маленьких разрезов под мышками на спине. В вырезы можно было всовывать языки. Вера любила, чтобы её лизали сквозь эти вырезы. А потом, добравшись до нужного ей уровня возбуждения, Вера сбрасывала костюм.

Последней каплей для Веры было сообщение Боба, что на оргии будет негр. Такого Вера не могла пропустить – на негров у неё всё время клитор стоял.

– Хочешь роскошного чёрного банкира, мускулистого красавца с большим расторопным членом? – Боб знал слабости своих клиентов.

– Нет, – начала Вера с натужной твёрдостью в голосе, – мы с Марком договорились, что никого другого в наши отношения допускать не будем.

– Ну и не допускай в отношения, допускай во влагалище, а я у тебя в заду пока пошевелюсь.

– С тобой невозможно серьёзно разговаривать. Ты же знаешь, как я панически боюсь заразиться.

– Мы будем в резинках, я же тебе сказал.

– Тебе я верю. А другой, банкир чёрный, как его зовут?

– Брэд.

– За Брэда как ты поручишься? А за остальных? Я сколько раз договаривалась заранее с мужчинами, что будем пользоваться резинками. А потом в пылу я сама думаю, лучше бы он и не надевал. И они тоже забывают. Знаю я, что из этого получится.

– Да не волнуйся ты, сама наденешь всем мужчинам. Брэд у меня уже был пару раз, и он никогда не сопротивляется, сразу надевает по первой просьбе.

– Но я обещала Марку, и он сразу заметит по моему лицу, что я была с кем-то.

– Ты что, маленькая девочка? Ты мне сама рассказывала, как в шестнадцать ты еблась с лучшим другом своего мальчика, пока тот месяц отсутствовал. И ничего твой мальчик не заметил, и ты с ним продолжала потом как ни в чём не бывало.

– Да, но это было давно.

– Так ты что, квалификацию за это время потеряла с двумя детьми и тысячей любовников?

– Ну ты скажешь – тысячей…

– А кто там считает? Ну что, хочешь?

– Хочу. Но я ужасно боюсь испортить наши отношения с Марком – я так его люблю, он так мне дорог.

– Вот и не испортишь. Только наслаждение поимеешь, какого с одним Марком получить, как тебе известно, невозможно.

– Я очень хочу, но…

– Что «но»?

– А если мы с тобой поругаемся, ты потом не скажешь Марку?

– Мы с тобой ругаться не станем. Я с женщинами не ругаюсь. Просто больше ебаться не будем. Зачем мне вам жизнь портить? Я, наоборот, её наслаждениями украшаю. Как бы вы без меня встретились? А?

– Да, ты прав. А Брэд любит оральный секс?

– Обожает.

– Хорошо, дай мне подумать.

Вера подумала и согласилась. Правда, лишь после того, как Боб ещё раз позвонил и расписал, как Брэд хорош собой, и как он будет её ебать, и как остальные мужчины будут Веру в то же время подъёбывать, и сколько раз она за вечер кончит.

«Вечно этих баб соблазнять надо», – подумал Боб, повесив трубку и подсчитывая, сколько мужчин можно пригласить для такой выгодной гостьи и сколько он на ней заработает.

Брэд понравился Вере и размерами, и движениями, и запахом. И когда Вера вслух восхитилась его мужскими данными, он рассказал, что в юности любил говорить:

– Хочу быть богатым, иметь много денег.

– А зачем? – спрашивали его.

На что он имел приготовленный ответ:

– Чтобы женщина меня не за них полюбила.

Вера вспомнила, что и Марк любим ею вовсе не из-за его денег. Так что, когда Брэд, приближаясь к оргазму, зашептал в ухо Вере:

– Я люблю тебя!

Она ему ответила:

– Поосторожней в выражениях!

Иногда к Вере закрадывались подозрения о времяпровождении Марка. Однажды она попыталась взять Боба на пушку и неожиданно спросила его:

– А когда Марк к тебе придёт?

Но тот был настороже – и ответил:

– Марк сказал, что влюбился в тебя, и больше решил ко мне не являться.

Волна радости, нахлынувшая на Веру, затихла в болотце вины от её предательства, но Верин успех у жаждущих её мужчин быстро заменил отрицательные эмоции на положительные.

Вера объявила всем желающим, что допускает до себя мужчин только облачёнными в презервативы. Однако всё произошло иначе. Один из хитрецов положил её на живот и, перед тем как упереться головкой в сфинктер, незаметно стащил с члена презерватив, который Вера сама старательно надела, и углубился в кишку голышом. А снятый презерватив хитрец предусмотрительно зажал в кулаке. Когда сперма была излита, мужчина вытащил хуй, щёлкнул резинкой, будто бы стянутой с хуя, и перевязал её узлом. Вера не проверила, есть ли семя в резиновом мешочке, а обманщик быстренько бросил его в мусор. Вера почувствовала нутром что-то неладное, но убедилась в этом только через полчаса, когда её, как обычно, прослабило после инъекции спермы. Так как после этого хитреца в то же отверстие проследовало ещё двое мужчин, то Вера не знала, кого винить, и не стала расследовать преступление, но остаток вечера уже не настаивала на презервативах и, более того, сама сняла резинку с одного особо большого члена, прежде чем им заполниться.

Здесь я не удержусь от авторского панегирика Вере: вот она, истинная Венера, – женщина, дарящая любовь многим мужчинам, наслаждающаяся ими и своей щедростью! Она, как храбрая воительница на передовой, принимает на себя огонь опасности заражения и спасает тех, кто сидит в окопах моногамии и прячется в тылах онанизма и воздержания.

Так Марк и Вера поочерёдно являлись на оргии, а Боб заверял Марка, что, во-первых, о его визитах Вера не узнает, а во-вторых, что Вера категорически отказалась от участия в оргиях. То же самое он говорил Вере о Марке. Таким образом, Марк и Вера мучились угрызениями совести из-за своей неверности, будучи убеждены, что противоположная сторона верность блюдёт свято.

Вера, переживая, уверяла Боба, что Марк теперь больше ни с кем не встречается и ебётся только с ней.

– Ты уверена? – переспросил Боб.

– Да, – твёрдо сказала она. – Я не знаю, что бы я делала без любви Марка, он – опора моей жизни. Мы скоро поженимся.

– И снова будете ко мне являться вместе?

– Что ты? – махала ручками Вера. – Он никогда этого мне теперь не позволит. А я – ему.

Похожий разговор Боб заводил и с Марком, когда тот спрашивал, большие ли груди у женщин, которые приглашены на оргию.

– Ни у кого нет такой груди, как у Веры, – поддевал его Боб.

– Я чувствую себя таким виноватым, – начинал свою песню Марк.

– Но почти такие же по размеру – будут. Я бы даже сказал, покрасивее.

– Красивее, чем у неё, не бывает, – тотчас возражал Марк и переспрашивал: – А у них соски большие, тёмные?

– Будут и такие, – обещал Боб. – Да перестань ты мучиться по пустякам!

– Ты себе не представляешь, как я люблю Веру. Она уверена, что я сплю только с ней. Если она узнает, я её потеряю, а этого я не перенесу. Она мне дороже жизни, – впадал в пафос Марк, что означало, что он вот-вот согласится прийти на очередную оргию, только для этого ему требовалось последнее заверение: – Ты клянёшься, что ничего Вере не скажешь?

– Конечно, клянусь, – с готовностью отвечал Боб. – Да я с ней уже сколько месяцев не говорил.

Марк и Вера ежедневно переписывались по электронной почте, возбуждая друг дружку фантазиями о том, как они будут долго и сладко совокупляться при следующей встрече. После тайного участия в очередной оргии, мучаемый угрызениями совести, каждый из них переполнялся особой нежностью и любовью к другому. Читая на мониторе свежий всплеск страстных строк, каждый из них ещё более утверждался в правильности своего выбора и в ответ источал свою порцию страсти. Благодаря этому каждая их интимная встреча проходила в великих восторгах. Вера, переполненная эмоциями, брала в руки член Марка и, прежде чем упрятать в себя, восклицала:

– Вот моё будущее, вот мои дети, внуки, вот моё счастье!

Марку это было не только приятно, но и лестно, как ещё одно подтверждение Вериной любви. Сам же он после очередной оргии искупал свою вину, даря Вере нечто ювелирное, что ей тоже казалось доказательством глубокой любви.

Причём каждый из них с неудовольствием признавался себе, что всякая любовь может существовать только благодаря неведению.

Единственное, чем пожертвовала Вера ради Марка, – это хождением с подружками в бар. Когда Вера раньше отправлялась на охоту, она всегда надевала маечку, блузку или платье с короткими рукавами. На её руке выше локтя опытный мужчина сразу замечал противозачаточный бугорок Norplant, который оповещал всех, что Веру можно ебать не предохраняясь. Кроме того, таким способом она рекламировала свою доступность – ведь обыкновенно женщина не объявляет всем встречным и поперечным, что она принимает противозачаточные таблетки. А здесь благодаря наглядности Norplanta именно так и происходило.

В течение вечера, пока подружки кокетничали с пристающими мужчинами и выбирали, кому дать номер своего телефона, Вера исчезала минут на двадцать то с одним, то с другим, и они еблись в её фургончике, который она оборудовала специально для быстрых наслаждений. Там даже имелись презервативы, но Вера никогда не настаивала на пользовании ими.

Вот какими приключениями Вера смогла пожертвовать ради любви к Марку.

Боб ощущал себя кукловодом, манипулятором, хранителем секрета, от которого зависят две если не жизни, то линии судеб.

Он всегда испытывал это чувство, наблюдая за совокуплениями гостей. Но с Марком и Верой он ощущал это особенно остро, слушая их исповеди о любви друг к другу на фоне их жаркой ебли с другими.

Боб часто представлял себе картину, как Вера появляется в момент, когда они с Марком вдвоём ебут другую женщину. Или как Марк входит, когда Боб и ещё двое мужчин ебут Веру – какова будет реакция каждого? Но при появлении одного из них, либо Марк, либо Вера стали бы укоряющей стороной, а другая сторона оказалась бы виновной. Таким образом кто-то выходил бы сухим из ебли, заявив, что якобы специально пришёл сюда, чтобы застукать другого. Боб пытался вообразить, что было бы, если Марк и Вера оказались виновными и обвиняемыми одновременно, какой тогда была бы их реакция?

После непродолжительных размышлений Боб решил столкнуть Марка и Веру с их собственной реальностью, которой они натужно сторонились. Боба стала раздражать эта вымученная любовь. Он понимал, что если любовники расстанутся и похерят эту фальшивую верность, то тогда они будут продолжать активно посещать его оргии, не обременяясь мыслями о своей вине.

Боб пригласил Марка и Веру на очередную оргию, но на час раньше, чем всех прочих. Марку он сказал, что хочет вместе с ним опробовать новую грудастую женщину, которая возмечтала выебать мужчину сидя на нём, причём мужчина не должен её видеть, а разрешено ему будет только ласкать её огромные груди. Поэтому Марк должен будет надеть на глаза повязку и в ней пребывать, пока он не кончит.

А Вере Боб сказал, что у него будет красивый самец, который хочет, чтобы его объезжала, сидя сверху, женщина с большой грудью, которую он будет ласкать; но женщина не должна его видеть, а только ощущать его хуй и руки, а для этого Вера должна надеть себе на глаза повязку. Боб же будет присутствовать при совокуплении, следить и помогать незрячим участникам, чтобы всё прошло гладко.

Марк и Вера зажглись предвкушаемой новизной и в какой уж раз потребовали у Боба заверений, что он ничего не скажет об этом – ни Вере о Марке, ни Марку о Вере. Боб попросил Марка запарковаться с задней стороны дома и войти с запасного входа, чтобы тот не мог заметить машину Веры и не столкнулся с ней в дверях.

Когда приехала Вера, Боб привёл её в одну из спален, раздел, дал ей пососать хуй для разогрева, одел на неё чёрную повязку и предупредил, чтобы она не подглядывала, а для надёжности накрыл её с головы до ног простынёй. Он также наказал ей молчать и не произносить ни слова, когда он войдёт с мужчиной.

Марк к тому времени уже ждал в гостиной. Боб быстро подготовил его к процедуре столкновения с реальностью, надев ему на глаза такую же чёрную повязку и наказав, чтобы Марк не произносил ни слова, поскольку женщина возжелала полной тишины, которая может прерываться только звуками её собственного наслаждения.

Боб подвёл голого Марка к двери спальни, приоткрыл дверь, убедился, что Вера лежит, накрытая простынёй, и произнёс, входя:

– Мы уже здесь. Не двигайся, мы сейчас к тебе придём.

Вера нетерпеливо шевельнулась под простынёй, которая высоко вздымалась на её грудях. Боб подвёл Марка к противоположной стороне широкой кровати и уложил его на спину. Хуй Марка был готов к делу. Боб сдёрнул простыню с Веры, взял её руку и положил на хуй Марка. Рука сразу сжала знакомый орган, который стал абсолютной точкой отсчёта для точного перемещения Веры в положение «на хуй». Она ловко забралась на Марка и направила хуй в себя. А Марк сразу ухватился за её груди. Бобу было ужасно интересно, как быстро они узнают друг друга. Это произошло сразу, как Вера застонала от входящего хуя, а Марк опробовал на ощупь её груди. Они практически одновременно сорвали с себя повязки, и оба разом воскликнули:

– Ты?!!

– Ты?!!

Наступило мгновенье молчания. Боб видел, что теперь Марк и Вера переваривают случившееся, всё ещё совокуплённые, и вот-вот наступит просветление, осознание, что все их потуги верить в верность друг друга окажутся пшиком, что сейчас начнутся взаимные упрёки и, быть может, оскорбления. Вера соскользнула с Марка, села на кровать – и тут Боб неожиданно для себя сжалился над их мечтой о верности, решил дать им шанс для поддержания веры и зычно воскликнул:

– Эй, счастливые любовники, что я вам говорил?

Марк и Вера обратили на него глаза, полные надежды на такое объяснение происходящего, которое оставило бы их иллюзии нетронутыми, которое не вынудит их к разочарованию друг в друге и к разрыву. Они взирали на Боба, как на Господа Бога, в руках которого решение всех загадок и объяснение всех чудес человеческой природы.

И Боб изрёк спасительные слова:

– Я же каждому из вас сказал, что приключение будет потрясающим и в то же время с гарантией, что это сблизит вас ещё больше?

Марк не мог припомнить, что Боб это ему говорил, но, наверно, он так говорил Вере, чтобы её убедить прийти к нему, и Вера решилась прийти ради укрепления этих отношений. Точно такая же мысль посетила и Веру – но относительно Марка.

А Боб продолжал подкреплять свою спасительную версию:

– Як тому же соскучился по вам обоим, уж слишком давно вы меня не навещали. А я ужасно хотел вас в гости пригласить, да вы не соглашались.

Вера понимала, что эту фразу Боб обращал к ней, чтобы выгородить её. Точно так же воспринимал эту фразу Марк, считая, что эти слова реабилитируют его.

– Ладно уж, хватит друг на друга пялиться, добирайтесь до своих: оргазмов скорей, а то ко мне скоро гости являться начнут – у нас сегодня большая оргия намечается.

Так сказал Боб и вышел из спальни, оставив наслаждаться любовников, которые радостно ухватились друг за друга и за спасительные объяснения. Достигнув заоблачных высот наслаждения и опустившись на землю, Марк и Вера решили было одеться и уйти, чтобы избежать соблазна близящейся оргии. Но за дверью уже слышались возбуждённые голоса гостей, и вот в спальню вошла ещё пара. Новым гостям было лет по двадцать пять, и как самец, так и самка были на редкость красивы. Увидев обнажённых Марка и Веру, гости быстро скинули свои одежды и забрались к ним в кровать. Марк и Вера успели наскоро сговориться, что они пообщаются только с этой парой и сразу уйдут. Но пока они познавали новые тела, в спальню вошли другие, весьма привлекательные мужчины и женщины. Так что Марк и Вера пустились во все тяжкие. Но любовники, пребывая на седьмом небе, всё же не упускали друг друга из виду и старались поддерживать свою связь: они прикасались друг к другу поверх и промеж других тел и не спускали восторженных взоров с лиц друг друга. Наслаждения длились всю ночь, а потом гости разъехались, только Марк и Вера остались млеть в кровати.

Увидя их ещё обнажёнными, Боб бросил им с ухмылкой:

– Впрок не наебёшься. Я вас, уж так и быть, ещё приглашу, – и ушёл расслабляться в джакузи.

Марк и Вера лежали на огромной кровати, обнявшись. Вера пахла разнородными спермами, которые не только вытекали из её отверстий, но и покрывали её живот, грудь и спину. Марк источал запах букета пиздяных соков, которые пропитали его лицо, пальцы и хуй.

И вдруг Марк вспомнил фразу, которая была надписью на где-то виденной старинной открытке. На ней изображались новобрачные, невеста в бальном платье, а жених во фраке, вошедшие в спальню после того, как все гости разошлись.

– Наконец-то одни! – сказал Марк.

Вера улыбнулась в ответ усталой, но счастливой улыбкой.

Верность им больше не угрожала.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.