Млечный путь женщин

Млечный путь женщин

Впервые опубликовано в General Erotic. 1999. № 8. Оглавление и все номера General Erotic см.: http://www.mipco.com/win/GEr.html

На одной из самых крупных молочных ферм в два дня умерли все коровы от неизвестной болезни. В течение следующего месяца неуловимый летучий вирус уничтожил практических всех коров в стране и лишил людей молока, сыра и прочих бессчётных молочных продуктов, без которых людской рацион стал ужасающе непривычным. Непривычность быстро сменилась болезненностью, так как оказалось, что многим людям молочные продукты просто необходимы.

Джордж Сток, успешный предприниматель, заболел то ли из-за отсутствия молока, то ли из-за шока, что его вложения в молочные фермы были потеряны. В то время его жена Марго родила их второго ребёнка, и Джордж, лёжа в гостиной на диване, наблюдал за женой, кормившей его трёхмесячного наследника.

– Вот какой упрямый, – дивилась Марго характеру сосунка, – только из левой груди сосёт, а правую отпихивает. А у меня в ней столько молока скопилось. Придётся сцеживать.

– У тебя наверно, левый сосок больше и легче пропускает молоко, вот Джони и не хочет напрасно напрягаться и сосать правый.

– А ты как себя чувствуешь, милый? – спросила Марго мужа, у которого был жар.

– Неважно. Я так хочу молока, или сыра, или хоть чего-нибудь молочного, что мне кажется, выпей я стакан молока, то сразу бы и выздоровел.

– Бедненький, будь ты моим сыночком, я бы тебе помогла.

– Послушай, а это идея, – оживился Джордж, – дай-ка я попробую пососать твою правую грудь, да и тебе легче станет.

Он поднялся с дивана, подошёл к сидящей в кресле жене, встал перед ней на колени и присосался к груди. Теперь он сосал не только как мужчина, ласкающий женщину, но и как голодный младенец. Их сын продолжал своё дело у левой груди, покашивая глазки на отца.

Джордж успешно высасывал струйки сладенького молока. Он любил подслащать сахаром или вареньем коровье молоко, поэтому сладость молока жены его лишь радовала. Он сосал, жена прижимала его голову к себе, и живительная влага придавала ему сил, но голова чуть кружилась от жара, и Джорджу вспоминалось что-то очень раннее в жизни: мать, грудь, запах молока.

В тот день Джордж сосал грудь жены ещё три раза и на следующее утро почувствовал себя совершенно здоровым. Он приписал своё выздоровление исключительно молоку жены. Кроме того, сосание молока из её груди сблизило его с женой ещё плотнее. Нечто отчётливо материнско-сыновье прибавилось к ощущениям, привычным для мужа и жены.

Но что оказалось не менее важным, предпринимательская жилка Джорджа задрожала от новых идей. Газеты, телевидение полнились сообщениями о страданиях и болезнях, которые испытывали люди из-за отсутствия молочных продуктов. Жизнь без коровьего молока оказалась большинству не под силу. Козье молоко достать было практически невозможно, поскольку его производство было весьма малым по сравнению с коровьим. Кумыс был слишком чужд для жителей его страны – о существовании кобыльего молока знали лишь из книжек. А тут под боком естественное, уже налаженное и повсеместное производство молока у любой родившей женщины. В голове Джорджа уже громоздились грандиозные деловые планы.

Казалось бы надёжно забытые события, сведения, информация всплывали в голове Джорджа и выстраивались в поддержку охватившей его идеи молочного спасения человечества естественным способом, избегая зависимости от животных. Весьма далёкий от проблем искусства, он вдруг ясно вспомнил лекцию, на которую он с год назад повёл своего старшего сына. Им показывали слайды картин знаменитых европейских художников, и среди них была картина Рубенса «Отцелюбие римлянки». Римлянин Кимон, заключённый в тюрьму, был обречён на голодную смерть. А его дочь Перо, навещая отца, тайно от стражи кормила его грудью и тем его спасла.

Не велик подвиг, подумал тогда Джордж, кормить грудью: ребёнка ли, мужа ли, отца. Неужели картину восторженно назвали бы «Чадолюбие римлянки», если бы на ней она кормила грудью младенца? Вот если бы она отрезала грудь, чтобы скормить мясо отцу, вот это была бы жертва! А так никакой жертвы – сплошное удовольствие. Тем более что отец на картине был изображён мускулистым мужчиной средних лет.

Джордж дивился оживающим воспоминаниям о когда-то прочитанном и услышанном. Так было всегда, когда он концентрировался на одной идее – память начинала поставлять ему информацию, которая до этого момента надёжно хранилась неосознанной.

Молозиво – белая грудная жидкость, появляющаяся перед самыми родами и первые дни после, считалась издавна афродизиаком и представляла особый деликатес для осведомлённых мужчин. В даосизме эта жидкость называлась «белым снегом», причём она появляется даже у бездетной женщины. Но скудное молозиво следует превращать в обильное молоко – «персиковый сок бессмертия», как его называли китайцы.

Джорджу пришла в голову мысль, которая ошеломила его своей очевидностью, столь тщательно сокрытой общественными нормами морали. Если младенцу так необходимо женское молоко, то почему в каком-то возрасте происходит переключение на молоко коровье? Ведь в течение всей своей жизни человек питается молоком – с какой стати вдруг происходит подмена лучшего на худшее? Почему, подрастая, ребёнок не продолжает питаться женским молоком? Пусть не материнским, пусть не из соска, но от кормилицы, или бутылочным, но женским. Раньше были чисто технические трудности в налаживании массового производства женского молока, теперь необходимость вынуждала вернуться к истинному, кардинальному решению молочной проблемы.

«Млечный Путь» – так решил назвать своё молочное предприятие Джордж.

Джордж рассказал о своей идее жене, которая всегда была в курсе его дел и часто давала ему полезные советы. Она спросила его:

– Хочешь, чтобы я поучаствовала далее в этом эксперименте? Ты, как всякий настоящий экспериментатор, успешно испробовал эту идею на себе. Но женщина – это главный компонент твоего замысла, так что и я должна испытать эту идею в полной мере. Ведь если моё молоко так подействовало на тебя, вовсе не обязательно, что оно так же благотворно подействует на других.

Джордж понимал, что необходимо проверить эту идею со всех сторон. Для представительности эксперимента они решили, что в нём должны принять участие минимум трое: старый человек, молодой мужчина и женщина. Для того, чтобы эксперимент прошёл гладко, по крайней мере со стороны сосущих, они выбрали людей, особо тяжело страдающих: от отсутствия молока. Это не составило труда, поскольку таких людей было много, и с каждым днём их число увеличивалось. Оказалось вполне достаточным сказать этим заболевшим людям, что единственным спасением для них является женское молоко, как они сразу согласились его пить. Когда же им пояснили, что молоко придётся сосать из груди, чтобы эффект от этого лекарства был максимальный, мужчины удивились больше всего, но сильное недомогание резко ослабило их первое сопротивление, а когда они увидели юную и красивую Марго, которая вытащила свои полные груди, то возможность вылечиться таким способом сразу показалась им вполне реальной. Женщина-пациент не удивилась вовсе, чутьём она поняла правильность такого метода лечения и, едва Марго села к ней на кровать, сразу жадно присосалась к её груди.

После первых пробных сосательных движений срабатывал младенческий инстинкт, и сосание шло у всех автоматически. Наилучшие результаты были со стариком, то ли оттого, что он впал в детство, то ли оттого, что у него не было зубов и они не мешали, как это было с молодыми, зубастыми. Эффект выздоровления был быстрый и разительный. В женском молоке явно и с лихвой содержались какие-то необходимые вещества, которых перестало хватать человеческому организму, когда он лишился молока коровьего. Оказалось, что человеку необходимо выпивать лишь стакан женского молока раз в три дня, чтобы его здоровье оставалось в норме.

За этим экспериментом последовали другие и не менее успешные – с различными женщинами, – а затем Джордж развернул свою деятельность в полном масштабе.

Джордж разместил объявления, что ищет кормящих матерей, желающих: заработать хорошие деньги. Откликнулось немало желающих:, и он предложил им кормить грудью тяжелобольных. Два аргумента: благородство задачи и щедрая оплата – помогли женщинам легко избавиться от стыда, что, впрочем, и раньше им вполне удавалось даже при наличии одного лишь последнего условия.

Успех с выздоровлением больных был сразу разнесён по стране всеми средствами массовой информации, и количество женщин, желающих стать кормилицами, росло день ото дня. Рука Джорджа их только «направляла, строила в ряды». Он арендовал здания, которые оборудовал под центры кормления грудью. Также он снова запустил в работу заброшенные молочные фабрики, так как большинство оборудования, которое использовалось для обработки коровьего молока, вполне подходило и для работы с женским.

После того, как стали очевидны целебные свойства женского молока, предрассудки, брезгливость постепенно исчезли и основная масса населения ринулась его потреблять.

Прежде многие мужчины испытывали отвращение к женскому молоку, тогда как коровье они пили с удовольствием или, во всяком случае, без отвращения. Это противоречие было сродни брезгливости мужчин к женским вагинальным выделениям при одновременном сильнейшем стремлении заполнить членом влагалище, а также отвращению к содержимому прямой кишки при любви многих к анальному сексу. Так и здесь: при своей брезгливости к женскому молоку, большинство мужчин предпочитало брать в любовницы женщин с большими грудями. Но большие груди – это символ обилия в них молока, и таким образом мужчины возбуждались от символа и отвращались от символизируемого объекта. Однако необходимость молока для выживания быстро сняла это противоречие.

Следующей задачей было сделать женское молоко доступным для каждого, а не только для больных, причём за цену, сравнимую с ценой коровьего.

Попутно стали проводиться медицинские исследования качества женского молока, которое оказалось намного полезнее и целебнее коровьего. Оно так повышало сопротивляемость иммунной системы людей, пьющих его, что большинство болезней стало сходить на нет. Целебный эффект был наиболее сильным от парного молока. Если раньше люди съезжались к целебным водным источникам, то теперь люди съезжались на женские фермы, где они могли приникнуть к целительным соскам. Подобно младенцам, которые, как правило, не болеют, пока мать кормит их грудью, взрослые, присасываясь к женской молочной груди, обретали небывалую стойкость к болезням.

Очевидно, что целебные свойства молока отличались у разных женщин. Поэтому стали возникать легенды и слухи о суперцелебных качествах молока у той или иной кормилицы, и люди устремлялись к ней. Молоко такой женщины резко повышалось в цене, и она быстро богатела. Учёные старательно развеивали подобные слухи, чтобы не возникало ажиотажа. Они регулярно брали пробы молока у всех женщин, и данные по жирности, химическому и прочему составу появлялись на специальном мониторе, установленном над рабочим местом каждой профессиональной кормилицы.

Само собой разумеется, что часть денег от любого кормления поступала Джорджу, и его богатство становилось фантастическим.

В результате развития женско-молочной промышленности установилось три формы потребления женского молока: из груди сосанием, питиём парного, которое стали ласково звать «парнухой», и консервированного. Сосание из груди было самым эффективным, хотя, казалось бы, только что сцеженное, ещё тёплое молоко должно было производить тот же эффект. Но тут вступало в силу влияние контакта с грудью: сосательный рефлекс, животворно вспоминавшийся из детства, ощущение горячей женско-материнской плоти, нежность и нужность процесса – всё это давало дополнительный позитивный психологический заряд. Сосущие сосуществовали в более прочном мире и в более крепкой дружбе.

Естественно, что в первую очередь женщинам подносились их собственные младенцы, а затем – чужие. Ерудным детям, если им не хватало материнского молока, груди предоставлялись бесплатно и без всяких ограничений.

Для экономии времени женщина кормила двух людей сразу. Она полулежала на специально сконструированной высокой кровати, а к ней с каждой стороны подсаживались сосуны. Сиденья располагались ниже уровня кровати так, что грудь оказывалась на уровне рта сосущих.

Молочные женщины на фермах доились по пять раз в день – среди них были стационарные, постоянно живущие на ферме, а были и приходящие: подоятся и уходят домой. Некоторые женщины приходили лишь время от времени, чтобы сдать молоко и подзаработать.

Неудивительно, что кормящие женщины вскоре стали самыми популярными и чтимыми в обществе, а карьера кормилицы – наиболее желанной для женщин. Она обеспечивала беззаботную жизнь, наполненную наслаждениями, а также гордостью за общественно полезную деятельность – это вполне устраивало женщин, лишённых интеллектуального честолюбия, а таковых было, по счастью, большинство.

Однако оставались женщины, которые не хотели посвящать свою жизнь производству молока и кормлению, они делали карьеру в науке, искусстве и кормили только собственных детей, если те у них были. Таких некормящих женщин стали называть «мясными», в отличие от кормящих – «молочных».

Очевидно, что кормилицы и сами нуждались в молоке, и не только для поддержания собственного здоровья, а также для усиления работы своих молочных желёз.

Женщинам-кормилицам давали специальную еду и лекарства, которые стимулировали производство молока. Кроме того, им необходимо было потреблять много жидкости, и поэтому они почти постоянно что-либо пили, подобно тому, как коровы – жевали. Над рабочим местом кормилицы располагалось с десяток трубочек, из которых можно было пить всё: от прохладительных напитков и соков до пива и вина. Крепкие напитки были запрещены, потому что произошло несколько несчастных случаев, когда взрослые сосуны, напившись молока с высоким содержанием алкоголя, возвращаясь с ферм, попадали в автомобильные аварии.

В перерывах между кормлениями женщины получали необходимую дозу молока друг у друга, чтобы производство молока не прекращалось.

Некоторые из них пытались пить собственное молоко, но оно не влияло так благотворно, как чужое. Поэтому кормилицы объединялись в группы и подкармливали друг друга.

Чтобы сэкономить время, кормилицы создавали «кольца»: пока одна сосала грудь у другой, третья сосала грудь у первой и т. д. Часто не обходилось без сексуальных контактов, но они вовсе не были обязательными, хотя свободно допускались.

Соски у постоянно кормящих женщин становились такими длинными и утолщёнными, что для них приходилось делать специальные лифчики с мешочком на месте соска, чтобы ему было куда деться, особенно во время эрекции. У молочных женщин сосок в состоянии эрекции становился таким большим, что некоторые использовали его в качестве мужского члена в интимных отношениях с подругами-кормилицами. Женщина, в которую вставлялся такой сосок, давала знак, и женщина, владелица соска-члена, нажимала на грудь, чтобы из соска изверглась струя молока, которая хотя и не оплодотворяла, но давала радостное ощущение наполняемости спермой.

Необходимость пить молоко другой женщины для поддержания производства собственного, сблизила многих женщин, раскрепостила их тягу друг к другу. Конечно, не все женщины предпочитали сосать друг у друга грудь. Некоторые пили молоко с отвращением, но всё-таки пили, если хотели продлить свою способность кормить молоком своих детей, мужей, любовников, родственников. Часть женщин потребляла консервированное женское молоко. Однако профессиональные молочные женщины не ведали отвращения и пили, сосали своих подруг, как спортсмен пьёт специальные напитки, необходимые для повышения уровня его энергии и достижения лучших результатов на соревнованиях.

Многие профессиональные кормилицы испытывали череду оргазмов при кормлении, и потому весь рабочий день они проводили в наслаждении. Они и впрямь превращались в подобие коров: с мутными глазами, малоподвижные, мычащие в момент наступления оргазма. Кормилицы смотрели поверх голов сосущих, и, казалось, им было безразлично, кто сосёт, мужчина ли, женщина ли, лишь бы сосали долго и не останавливаясь.

Кормление грудью стало использоваться как самое безопасное противозачаточное средство. Так как доступ к этому средству женщина получала только через деторождение, то у неё был стимул родить хотя бы раз, чтобы обрести способность к лактации и, следовательно, к стерильности.

Наступила пора, когда большинство женщин наконец вышло из экономической зависимости от мужчин и могло содержать себя без всякого труда. Конечно, при условии, что у них было достаточно молока. Поскольку большинство женщин стало кормилицами, так называемые «мясные» женщины легко и без конкуренции находили возможность применить свои интеллектуальные таланты и тоже приобрели полную экономическую независимость.

Вследствие постоянного кормления, размер груди у большинства женщин резко вырос. Многие не могли передвигаться без специального корсета, потому что спина их не выдерживала тяжести грудей.

Как всегда, нашлись противники новой жизни, а именно: женских молочных ферм и самого женского молока. Эти люди, называвшие себя Коровниками, выступали за воспроизводство коровьих стад из оставшихся считанных экземпляров после эпидемии. Такую позицию им позволила занять их редкая конституция организма, который прекрасно справлялся с полным отсутствием любого молока. По извечной схеме всех фанатиков Коровники предпочитали болезни и гибель остальных людей, аморальной, по их пониманию, жизни. Они утверждали, что потребление женского молока является формой каннибализма, поскольку поедается часть женщины. Молоко, не будучи высосанным или сцеженным, перегорает, то есть остаётся в женщине – оно вовсе не испражнения, которые необходимо выводить. В этом смысле молоко (как и кровь) является частью организма женщины. Иными словами, женское молоко может остаться в теле женщины и рассосаться и таким образом продолжать быть его частью. Коровники также возражали против кормления младенцев материнским молоком и настаивали на том, чтобы их кормили искусственной молочной смесью.

Следует признать, что простота для индивидуума и в то же время трудность для общества в возникшей необходимости сосания женской груди состояли в том, что грудь является эрогенной зоной. Желание женщины кормить грудью стимулируется удовольствием, которое она получает от сосания. Оно подобно наслаждению, возникающему при сосании в процессе сексуальных ласк груди, в которой может и не быть молока. Старое выражение «Дитя, сосущее грудь, лукаво» как раз и намекает на присутствие наслаждения при кормлении. Всё бы и прекрасно: стимулом для кормления ребёнка является наслаждение, испытываемое кормящей, – что можно придумать умнее? Но христианство, да и всякое другое массовое умопомрачение, ополчающееся против наслаждения, прежде всего требует прятать грудь, считая её постыдной. А значит, и кормление грудью должно быть также постыдным и скрываться от глаз общественности – однако такой подход стал невозможен при повсеместном потреблении женского молока.

Сексуальный характер кормления делал прекрасным этот процесс не только для кормилиц и для сосущих. Он стал приемлемым и для всего общества, так как это удовольствие связалось с необходимостью выживания. Подобно тому, как и необходимость размножения делала совокупление допустимым для христианства, но не в той мере, чтобы перестать против него отчаянно бороться.

Потерпев поражение в попытках запретить кормление грудью, Коровники пошли кружным путём: они активно спонсировали научные разработки по искусственному разведению коров. Но рождались коровы, давали молоко, а люди, отвыкнув от него, присосались к женщинам, и становилось просто коммерчески невыгодно заниматься молочным скотоводством.

Вместе с тем рост количества молочных женщин обернулся опасной для людей стороной. Оттого что множество женщин стали кормилицами, рождаемость резко упала из-за стерильности многих женщин в период кормления. Женщины рождали по одному ребёнку, чтобы запустить процесс производства молока в своём организме, а потом беспрерывно кормили грудью.

Но если женщины только сцеживали молоко и никому не давали сосать, то выделение молока у них прекращалось. Поэтому те женщины, которые избирали карьеру кормилицы, молоко сцеживали лишь понемножку и в основном давали сосать грудь, а это было неэффективно с точки зрения массового производства молока. Вот почему вскоре изобрели автодоилки, которые точно воспроизводили людские сосательные движения. Для женщин, что не хотели иметь контакта с живыми потребителями, это решение было идеальным. Они поселялись на фермах, заключая контракты на определённые сроки, и там ежедневно по нескольку раз в день их доили с помощью автодоилок. Женщины располагались на кроватях и блаженствовали. Большинству женщин автодоилки давали гораздо больше наслаждения, чем сосущие люди, – у доилок не было зубов, которые могли укусить, или грубых движений, приносящих боль. Предпочтение автодоилок перекликалось у женщин с их любовью к вибраторам. Более того, по просьбе женщин им выдавались вибраторы, которые многие любили использовать одновременно с работающими автодоилками.

Многие мужчины, получая свой молочный рацион, пытались «убить двух зайцев»: пососать молока и одновременно утолить свои сексуальные желания с кормилицей. Поэтому проституция стала маскироваться под рекламой кормилиц, открыто предлагающих свои груди, а в действительности не только груди. Более того, появилось множество фальшивой рекламы кормилиц, которые были вовсе не «молочными», а «мясными» проститутками и лишь привлекали клиентов своими грудями.

Возникла категория мужчин, которые свихивались на женском молоке. У тех, что сосали молоко и одновременно совокуплялись с кормилицей, образовалась прочная психологическая связь между едой и сексом. То, что и раньше существовало в туманных, малоосознанных формах, стало ясной и неизбежной фиксацией. Еда и половая жизнь для многих мужчин стали неразделимы, и, если одно происходило без другого, возникали болезненные реакции. Были мужчины, которые, совокупляясь с «мясными» женщинами, требовательно прокусывали их груди в поиске желанного молока. Но, так как молока у них: не было, мужчинам приходилось довольствоваться кровью.

Образовалась также категория гурманов, которые предпочитали молоко той или иной женщины или определённого типа женщин. Стала устанавливаться мода на разных кормилиц, так как начинали ходить слухи о специфическом вкусе их молока. Дегустации молока превратились в повод для праздника, во время которого выбиралась «кормилица года», и ей поклонялись, как богине. Чтобы добраться до её сосков, требовалось иметь большие деньги и столь же большие связи.

В каждой семье возникала конкуренция с внешним рынком. Женщина рожала ребёнка и пыталась прокормить молоком всю семью. Однако это удавалось далеко не всякой, да и члены её семьи, особенно мужчины, предпочитали присасываться к чужим женщинам. Молоко одной и той же женщины быстро надоедало – даже во вкусе молока мужчины искали разнообразия.

Находилось немало женщин, которые предпочитали тайно прикармливать чужих:, и когда на членов её семьи вдруг переставало хватать молока – разражался скандал с обвинениями в измене. Хотя недостаток молока мог случаться и по другой причине, первые возникали именно ревнивые подозрения, поэтому каждая молочная женщина делала всё возможное, чтобы увеличивать производство своего молока.

В силу того, что мужское половое влечение основано на стремлении к противоположному тому, что имеешь, в обществе возникла мода на женщин с крохотными грудями, среди которых преобладали «мясные» женщины.

Значительное количество мужчин пресытились повсеместными кормилицами, брызгающими им в лицо молоком в качестве заигрывания. Они увлекались «мясными» женщинами, в которых их привлекало отсутствие молока и маленькие груди. Однако «мясные» женщины всегда держали при себе «молочных» подруг для насущного потребления молока, чем неизменно вызывали ревность у своих: возлюбленных.

Играя на этом всемужском влечении, правительство, в большинстве состоящее из Коровников, решило действовать окольным путём. «Коровников» возглавлял Джонни – баснословно богатый сын владельца предприятия «Млечный Путь», с давно обсохшим молоком на губах. Он с раннего детства по очевидным причинам резко ревновал мать к отцу. Более того, у него возникла ненависть к отцу, основанная на убеждении, что тот умышленно морил его голодом, высасывая молоко матери. А когда повзрослевший Джонни узнал, что мать его участвовала в экспериментах и кормила других людей, посчитал, что отец вынудил её на предательство по отношению к своему ребёнку. Подобного рода претензии стали предъявлять своим отцам многие молодые люди – дети кормилиц. Конфликт отцов и детей возникал на том же эдиповом комплексе, но замешенном на материнском молоке.

Тем временем Коровники интенсивно эксплуатировали мужскую тягу к редким «мясным» женщинам, их худобе и безмолочности. Исподволь Коровники пропагандировали и внедряли в подсознание облик «мясных» женщин как образец красоты и сексуальной привлекательности. Для того чтобы компенсировать отсутствие у них молока, Коровники бесплатно раздавали мясным женщинам бутылки с коровьим молоком, к которому те заново приучали своих любовников, да и сами привыкали к нему, отказываясь от личных кормилиц. Сначала возникли секретные ячейки эстетов, которые поклонялись красоте малогрудых, безмолочных женщин и поощряли отвращение к женскому молоку. По известной схеме развития идей тайный культ перерос в открытое элитарное мировоззрение, а затем разросся в общенародную моду, вскоре ставшую нравственной нормой.

В то же время гайки морали закручивались всё сильнее, и грудь женщины, а тем более её молоко стали символом позора и стыда. Дошло до того, что кормление грудью младенцев стало предосудительным, и для обоснованности преследования «молочных» женщин кормление грудью объявили вредным для здоровья матери и младенца. Утверждалось, что только искусственное кормление полезно для обоих. На матерей стали оказывать всяческое давление, чтобы они отрывали младенцев от груди и вместо соска вставляли им соску с коровьим молоком.

«Коровникам» удалось-таки возродить коровьи стада, а там и людскую привычку к коровьему молоку. Снятому и обезжиренному.

Женщины поддались сексуальным предпочтениям мужчин, и количество кормилиц резко уменьшилось, что вызвало дополнительный спрос на коровье молоко. Эталоном красоты стали тощие женщины с еле различимой грудью, пользоваться которой для кормления считалось безнравственным. Редкие мужчины предавались тайному пороку сосания женской молочной груди, а преданные матери, прячась ото всех, прикармливали своих детей грудью.

Как и предрекалось, красота спасла-таки мир. От женского молока.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.