На отдыхе
На отдыхе
Пароход «Капитан Маматов» дал три длинных гудка и медленно отвалил от пристани, на которой славянской вязью было написано: «Камские Полянки». Звякнул звонок машинного телеграфа, под кормой парохода забурлила вода, и он, набирая ход, пошёл дальше, вниз по реке.
На пристани, кроме местных жителей, осталась небольшая группа пассажиров. Мальчишки посёлка, считавшие своей обязанностью встречать и провожать каждый пароход, с любопытством наблюдали за незнакомыми людьми. Одеждой своей они отличались от других пассажиров. На них были надеты красноармейские шинели, солдатские ботинки, на головах — кепки. У одного из-под небрежно накинутой на плечи шинели виднелась полосатая флотская тельняшка.
— Глянь, Митька, никак матрос?! — сказал маленький черноглазый паренёк. — Наверно, с миноносок, которые прошли вверх!
— Не! — отрицательно покачал головой белобрысый Митька. — Там были взаправдашние матросы, а этот, смотри, какой пропащий, чуть живой! И одет не так!
— Эй, братва, — вдруг весело крикнул человек в тельняшке, махнув мальчикам рукой. Он был высокий, со светлыми глазами и решительным лицом. Ко мне, ша-а-гом марш.
— Ишь какой командир! — удивился черноглазый. — А ты говоришь, чуть живой! Пойдём, Митька, узнаем, чего ему надо!
— Вот что, орлы! — сказал моряк, когда мальчишки подошли. — Где тут у вас самое главное начальство живёт?
— Эва, на горке дом! — кивнул головой старший мальчик. — Председатель там!
— А тебя как зовут, пацан? — вдруг спросил моряк.
— Меня? — удивился мальчик. — Родькой! А зачем тебе?
— Вот чудак-рыбак! Ещё спрашивает! Ты нас встретил как полагается, мы с тобой познакомились, а имени твоего не знаем! Меня зовут дядей Яном, а ты, значит, Родион. Теперь порядок!
— Айда, ребятки, к председателю! — обратился он к своим спутникам.
Те с трудом поднялись, взвалили на плечи свои сундучки и двинулись к дому председателя. Медленно, шаг за шагом, часто останавливаясь, поднимались они в гору. Мальчики с удивлением смотрели на них.
— Больные они, что ли? — сказал Митька. — Как идут, еле ноги волочат!
— Наверно, из больницы, — решил Родион. — Ну ладно, потом узнаем, откуда они и зачем приехали. Бежим играть!
На крыльце дома, над которым развевался большой красный флаг, сидел старик.
— Вам кого, ребята? Ежели председателя, заходите, здесь он. А бумаги есть? — строго спросил он.
— Всё в порядке, дедушка, из Сарапула мы!
Председатель, высокий и плотный, с чуть седеющей головой, внимательно просмотрел документы.
— Ну что ж, товарищи, очень хорошо, что к нам приехали. Поправляйтесь, набирайтесь сил! Вас, значит, пять человек, а остальные куда делись? Ведь всего спасённых с баржи было более четырёхсот?
— Эх, товарищ председатель! — с горечью произнёс моряк. — Неужто вы думаете, что по своей воле к вам приехали?! Почти все наши на фронт пошли, мы хотели, да не пустили! Говорят, поправьтесь сначала, а потом повоюете! Мы, конечно, не в полной форме, но винтовку держать можем. Просто обидно!
— Ничего, товарищи, отдохнёте, подкормитесь, а потом и работёнку вам найдём. Работы у нас много. Народ тёмный, в политике не разбирается, вот его и мутят разные проходимцы. Слышали, что они в Елабуге вытворяли? Расстреливали людей, наших советских, а валили на большевиков. Хорошо, в Москве узнали, прислали отряд моряков — и те быстро ликвидировали бандитов.
Председатель достал какие-то списки и крестиками сделал на них пометки. Потом взял чистый листок и написал ряд фамилий.
— Вот у этих товарищей остановитесь, — сказал он, передавая моряку записку. — Ребята хорошие! Их, правда, дома нет, все на фронте, но вас примут их семьи! Будете чувствовать себя как дома. А вы, товарищ Бредис, идите к Ивану Кирсанову, он сам моряк. И семья эта старинная моряцкая! Его дед ещё служил на парусном флоте. Вас там хорошо примут. Итак, отдыхайте и поправляйтесь!
Бывшие узники вышли на улицу. Ярко светило осеннее солнце, было тепло, но в тени домов лужи замёрзли. Золотом увядающей листвы подёрнулись дали правого берега Камы. Тихие заводи реки покрылись льдом. Стояла поздняя осень.
— Ну, товарищи, будем устраиваться. Вот список, и — каждый идёт своим курсом. Всего! — Моряк помахал рукой.
— Гражданочка! — крикнул он проходившей женщине. — Не знаете ли, где тут живут Кирсановы?
— Вон дом с зелёными ставнями на углу, — рукой показала женщина. — А Кирсановы твои родственники будут? И откуда ты, родимый, болел, что ли? Больно уж худой.
— Стоп на баке! — воскликнул моряк. — По порядку, гражданка, не всё сразу! Спрашиваете откуда! Из Сарапула, с баржи смерти, слышали про такую? Потому и вид у меня такой, и ноги еле переставляю! Но это, уважаемая гражданка, не от болезни, а от голода. Если бы я на барже заболел, то кормил бы сейчас раков в реке. Потому что беляки никаких лекарств не признавали, кроме пули и штыка! Чуть кто заболеет, его приколют — и в воду. Болеть на барже не полагалось! А родственник ли мне Кирсанов, судите сами! Он матрос, и я матрос! Оба мы с Балтики! Есть ещё вопросы?
— Ладно, сейчас недосуг мне с тобой болтать! Зайду после к Анне Петровне, расскажешь тогда про свою баржу. Иди, иди, родной!
Моряк подошёл к домику с зелёными ставнями и постучал.
— Входите, не заперто! — послышался женский голос. — Кто там?
В дверях показалась молодая женщина. При виде моряка в глазах у неё мелькнул испуг.
— Что-нибудь с Иваном? — тревожно спросила она. — Что? Говорите!
— Не бойтесь, хозяюшка, всё в порядке! — успокоил её моряк. — Ивана вашего не встречал, но уверен, что бьёт он сейчас беляков и ждёт, когда сможет вернуться!
Меня к вам направил председатель. У вас остановиться можно будет ненадолго? Сам я матрос с Балтики, воевал на бронепоезде. Его маленько покарябали в бою, и требовался ремонт. Я на это время подался в пехоту, ну и попал по-глупому в плен под Сарапулом. Случайно остался жив, но слабины ещё много!
Сарапульский исполком и направил меня сюда, вроде как на курорт.
— Заходите, заходите! — приветливо сказала женщина. — Места у нас хватает, поживёте, сколько захотите. Может, Иван скоро вернётся, обрадуется! Проходите в комнату!
Наружная дверь в это время с шумом распахнулась, и в дом стремительно вбежал мальчик.
— Мам! — крикнул он и сразу же замолк, заметив моряка.
— Родька! — удивился тот, узнав мальчика, с которым познакомился на пристани. — Ты чего здесь?!
— Так это ж мой сынок! — улыбаясь, сказала женщина. — Тоже моряком хочет быть. Недавно миноносцы прошли вверх по реке, так он мне покоя не даёт — просит отпустить его к морякам. А кому он нужен, такой карапуз?! Ведь у них не детский сад и не школа!
— Да, Родион, — подтвердил моряк. — Надо тебе маленько подрасти, а потом уж наниматься на флот. Но для этого надо учиться и учиться, неучёных на флот не берут. Тебе сколько лет?
— Двенадцать! — буркнул мальчик. — Всё равно убегу!
— Подожди, Родион. Война кончится, по всем морям наши корабли будут плавать. Вот тогда мы с тобой и двинем куда-нибудь в тёплые моря, где пальмы растут. Съедем на шлюпке на остров, пойдём в лес. А там обезьян — полно! Выберем обезьяну, самую большую и, как только она зазевается, хвать её за хвост — ив мешок! А потом сменяем на бананы, на целую связку!
— А с чем их едят, эти бананы? — заинтересовался мальчик.
— Как с чем? Это фрукт такой, — объяснил моряк. — Я сам, откровенно говоря, не очень-то в них разбираюсь, — смущённо добавил он. — Слышал, что они похожи на огурцы, только сладкие, вроде пирожных!
— Дядя Ян, а ежели обезьяну на бананы не менять, а домой привезти? Они ведь по деревьям мастера лазать, вот и приучим её белок ловить! Вот было бы здорово!
— Это можно, — согласился моряк. — Поймаем пару, одну обменяем, другую привезём, хорошо?
— Что ты, Родька, привязался со своими обезьянами? — прервала мальчика мать. — Человек устал с дороги, отдохнуть ему надо, а ты пристаёшь! Давайте чай пить, — обратилась она к моряку. — Только угощать особенно нечем, извините! Беляки всё начисто обобрали!
Но моряку после голодовки всё казалось вкусным. Он опорожнил большую миску щей из квашеной капусты, поднавалился на картошку с солёными грибами и выпил молока.
— Теперь отдыхайте, вот постель, — предложила хозяйка.
— Нет, у вас здесь так хорошо, что на сон жалко время терять. Немного пройдусь, — сказал моряк.
Узким проулком он спустился на берег. По спокойной воде реки медленно плыли большие поля ледяной шуги. Они с шуршанием наползали на берег, оставляя на влажном песке блестящие льдинки. «Несколько дней такой погоды и река встанет, — подумал моряк. — Красная флотилия уйдёт зимовать на свою базу, в Нижний Новгород, а враги опять устремятся к Волге».
На окраине посёлка он поднялся на высокий берег. Дальше расстилались пашни, за ними редкой щетиной курчавились кусты, а по горизонту зубчатой стеной темнел лес.
Когда он вернулся домой, в избе собралось много людей. Из соседних домов пришли женщины и мальчишки.
— Мы тебя ждём, дядя Ян, — сказал Родион, гордый своим знакомством с моряком. — Эва сколько народу собралось! Они, вишь, не верят, что ты с баржи спасся. Слышали, что беляки всех там перестреляли. Как взаправду-то было?!
— Много народу они убили, это верно. Вначале было человек семьсот, а когда в Сарапуле подсчитали, оказалось всего четыреста тридцать два. Вот и считайте!! А вот как я остался жив, это удивительно!
— Неужто пожалели? — удивилась Анна. — А мне рассказывали, что флотских они расстреливают сразу, без всякого допроса.
— Так и было, — подтвердил моряк. — Мне просто подвезло, а кроме того, беляки маленько просчитались. Сразу не застрелили, решили помучить. Но я лучше расскажу, как было дело.