Глава двадцать третья «ЗОЛОТАЯ ШАЙБА»

Глава двадцать третья «ЗОЛОТАЯ ШАЙБА»

На Олимпиаде-64 в Инсбруке в заключительном матче турнира с канадцами Вениамин Александров при счете 2:2 забросил в третьем периоде победную шайбу. Фотография, на которой репортер запечатлел радость форварда, оказалась на столе в комнате, в которой заседали создатели детского хоккейного клуба, организованного — с подачи Анатолия Тарасова — по инициативе ЦК ВЛКСМ. Так вышло, что в гости к журналистам «Пионерской правды» тогда же приехал и Александров. С шайбой в руках. Споры о названии клуба моментально стихли. «Почему бы, — предложил работавший в то время в пионерской газете Анатолий Исаев, — наш клуб не назвать именно так: „Золотая шайба”?» С этим предложением нельзя было не согласиться. 8 декабря 1964 года со страниц «Пионерской правды» впервые прозвучало: «На старт, друзья! “Золотая шайба” зовет!»

«Золотая шайба» — детище Тарасова, совершенно бескорыстного общественника, тратившего, не задумываясь, силы, время, нервы, на дело, важнее которого он для себя после ухода из практического хоккея не видел.

«Думается, это название, — говорил Тарасов, — как нельзя лучше отражает глубинную взаимосвязь массового детского хоккея и наших побед на международной арене. Ведь большая река вбирает в себя течение многих тысяч ручьев…»

Тарасов никогда не был «свадебным генералом» на турнирах «Золотой шайбы». Он вникал во все детали, касавшиеся клуба, рьяно боролся с теми, кто пытался отнестись к соревнованиям формально и просто поставить галочку в графе «проведенное мероприятие». Он общался с мальчишками, их родителями, проводил, не жалея сил и времени, показательные тренировки, выступал на многочисленных встречах с детворой по всей стране, привозил на матчи двенадцати- или четырнадцатилетних хоккеистов выдающихся мастеров, превращал финалы «Золотой шайбы», ежегодно проводившиеся в разных городах СССР, в настоящие фестивали детского спорта.

Тарасова радовало, что из «Золотой шайбы» вышли такие хоккейные звезды, как москвич Вячеслав Фетисов, Владимир Мышкин из Кирово-Чепецка, ленинградец Алексей Касатонов, Сергей Макаров из Челябинска, Андрей Хомутов из Ярославля… Но он никогда не ставил перед детским клубом, аналогов которому не было и нет ни в одной стране мира, задачу по «производству» классных мастеров. Этим занимались и продолжают заниматься в детско-юношеских командах, функционирующих при клубах, выступающих в чемпионате страны. «Мы, организаторы “Золотой шайбы”, — не уставал повторять он, — ставим перед собой куда более важную и серьезную задачу, нежели подготовка сильных и умелых спортсменов. Нам важно с помощью хоккея воспитать физически крепкого, волевого, самостоятельного, грамотного парня, который активно относится к жизни, надежен, умеет дружить. Пройдут годы, и люди, обретшие в жизни твердый шаг, профессию, семью, будут, уверен, всегда вспоминать добрым словом нашу “Золотую шайбу”, потому что она дает не только заряд бодрости и здоровья детям. Она — это главное — учит их жить в коллективе, побеждать, переживать поражения, вновь вставать на ноги».

«Золотая шайба» стала для Тарасова своего рода отдушиной после ухода из сборной в феврале 1972 года. Тогда он почувствовал опустошение. «Поймите состояние человека, — объяснял он, — который утратил дорогое и близкое, составлявшее значительную часть его забот. К этому, говоря откровенно, примешивалась и доля ревности: мои лучшие игроки готовятся к соревнованиям без меня, им теперь вроде бы и не нужны мои замечания, советы, мои подсказки и рекомендации. Им не нужен более Тарасов…»

Анатолий Владимирович признавался, что какое-то время жалел, что отказался от сборной, боялся, что не найдет себе применения, что одной команды ему будет мало. Он обрадовался, что подошел срок финалов «Золотой шайбы» и с радостью умчался в Ижевск. Вместе с Фирсовым, который каждое утро отправлялся в общежитие и проводил с ребятишками занятия по атлетизму. Проводили Тарасов и Фирсов и «семинары на льду» для тренеров детских команд, съехавшихся в Ижевск.

Активно занимаясь делами «Золотой шайбы», Тарасов дел сразу несколько задач, которые было призвано решить это беспрецедентное начинание. И подготовка будущих выдающихся мастеров — не первоочередная из них. Первоочередными Тарасов видел настоятельную необходимость оторвать ребятишек от улицы с ее пагубным воздействием на юные души, заставить своим авторитетом, а когда требовалось, то и давлением из Москвы власти на местах строить простейшие хоккейные коробки. И наконец, воспитывать у молодых тренеров-добровольцев любовь к работе с детьми.

Коэффициент наивности в суждениях мэтра о роли «Золотой шайбы» в деле воспитания молодого поколения, конечно же, высок. Но Тарасов в суждениях этих был как всегда искренен; он верил в то, что говорил, страстно желал, чтобы было именно так, и всё делал для того, чтобы именно так и получалось.

Когда речь заходила о «Золотой шайбе», Тарасов, не обращая внимания на хворь, неудобства, сложность маршрутов, перемещался по различным уголкам страны, где ему всегда были рады. Виктор Гусев, сопровождавший Тарасова в 1987 году в поездке в Ванкувер, поведал мне о том, что произошло после возвращения из Канады. «Обратно был очень долгий перелет, — рассказал Виктор. — Анатолий Владимирович чувствовал себя неважно. Из аэропорта мы ехали вместе. Я помог ему добраться до квартиры в доме на Соколе. Милейшая Нина Григорьевна тут же уложила Анатолия Владимировича. Я сказал ей, что непременно заеду завтра, тем более что у меня остались кое-какие вещи Тарасова — привезу их. Приезжаю назавтра. Дверь открыла Нина Григорьевна. Поздоровавшись, спрашиваю: “Как Анатолий Владимирович?” — “А его нет”. — “Как нет?” — спрашиваю испуганно — уж не в больницу ли его увезли? — “А вот так — нет. Он улетел на ‘Золотую шайбу’”. Там, куда он отправился, нет никаких дорог. После самолета нужно добираться на санях. Он сказал: “Я не могу мальчишек подвести. Они меня ждут”. Нина Григорьевна ему: “Только через мой труп”. А Тарасов в ответ: “Как ты можешь так говорить? Ты жена хоккейного тренера. Вот это ты сказала, не подумав”… Когда Тарасов вернулся из поездки на “Золотую шайбу”, ему стало еще хуже. Но он не мог не поехать к ребятишкам, которым обещал приехать».

Как-то раз делегация ЦК ВЛКСМ гостила в Финляндии. Ее принимал президент страны Урхо Калева Кекконен. Переводчиком на этой встрече был дипломат Лев Паузин. Он и рассказал мне о том, что в ходе беседы речь зашла о хоккее. «Когда с нашей стороны кто-то назвал имя Тарасова, — вспоминает Лев Николаевич, — Кекконен сразу сказал, что хорошо знает, кто это такой (вспомнил ли он при этом баню под Новосибирском? — А. Г.) и какой вклад он внес в развитие хоккея. Президенту рассказали о “Золотой шайбе” и о том, что ее патронирует Тарасов. “Это очень интересно, — сказал Кекконен. — Я учреждаю кубок для ‘Золотой шайбы’. В этом турнире есть международная составляющая? Нет? Тогда начните с финнов. Пригласите финскую команду”».

Финны тогда, во второй половине 70-х годов, привезли в Новосибирск юниорскую команду «Йокерит», составленную из ребят, по возрасту подходивших для «Золотой шайбы», и «Кубок Кекконена». Турнир получил международное звучание. Тарасов, знавший, конечно, как обстояли дела с экипировкой детских и юношеских команд в Северной Америке, Швеции и Финляндии, был безмерно огорчен, сравнивая потрясающе красивую форму финнов, их шлемы, клюшки, коньки с тем, как были экипированы советские мальчишки. «Мы хотели бы, разумеется, лучше наших ребят экипировать, подарить им удобные коньки, добротные, легкие клюшки, — говорил Тарасов и искренне удивлялся: — Не могу понять, не вижу причин, почему наша промышленность не в состоянии сделать хороший инвентарь. Тем более что это не мелочи, связано с воспитанием ребят. Наш хоккей заслуживает более заботливого к себе отношения».

У Тарасова сердце кровью обливалось, когда он видел, как десятилетний мальчишка надевал хоккейный ботинок большего, чем ему требовалось, размера. Сначала — носочек, затем — портянку. Потом еще носочек. А после еще портянку. «И он, — говорил Тарасов, — в этих огромных башмаках умеет разгоняться, маневрировать, показывать удаль молодецкую! Не раз наблюдал, как мальчишки вместо щитков засовывали под рейтузы свои старые школьные учебники».

На новосибирской «Золотой шайбе», на которой разыгрывался кубок финского президента, Дворец спорта «Сибирь» был переполнен. В перерывах между матчами Тарасов проводил уроки хоккея с детскими командами для детских тренеров. Зрители не расходились. Паузин, приехавший в Новосибирск с делегацией «Йокерита», был поражен: «Я познакомился тогда с совершенно выдающимся человеком. Увидел педагога, боготворившего детишек, умеющего с ними работать весело, интересно. У ребятишек горели глаза, они с открытыми ртами внимали словам выдающегося тренера, доходчиво объяснявшего им и их тренерам необходимые для хоккейной учебы упражнения».

«Йокерит» вышел в финал, но советским ребятам решающий матч проиграл и был вынужден оставить «Кубок Кекконена» в Советском Союзе. После игры финские тренеры окружили Тарасова. Их интересовало его мнение об игре команды. «Команда у вас отличная, — сделал комплимент Тарасов. — Но есть несколько ‘но”. Ножки у большинства игроков слабоваты, скоростишки не хватает, с бросочками кистевыми дела обстоят неважно. Много еще нужно работать. Ребятки у вас хорошие. Мне понравилось, что в этом возрасте они совсем не избегают силовой борьбы, не боятся ее. Здорово к атакам подключаются защитники. И назад вовремя успевают возвращаться…»

На турнир «Золотой шайбы» в СССР финскую команду привозил тренер Рауно Арппе. Он познакомился со многими советскими хоккейными специалистами, в том числе с Тарасовым. В начале 90-х Арппе, занявшийся организацией тренировочных сборов, турниров и семинаров, привозил в Россию группу финских тренеров в Высшую школу тренеров, где лекции им читал Тарасов.

Кари Хейккиля, финский тренер, работавший, в частности, в клубах Континентальной хоккейной лиги — «Локомотиве», «Металлурге» и «Нефтехимике», — отрицает, что работает по «системе Хейккиля». «Хоккей, по моему убеждению, — говорит он, — должен быть умным и быстрым… Но это не моя система. Еще старина Тарасов говорил, каким должен быть хоккей. Это — система Тарасова».

«Я с Тарасовым участвовал в двух “Золотых шайбах”, в Саратове и Новосибирске, — рассказывал журналистам «Спорт-экспресса» Юрию Голышаку и Александру Кружкову известный отечественный тренер Игорь Тузик. — Покоя не давал! В час ночи разошлись, в пять — звонок: “Подъем. Надо проверить, есть ли у мальчишек салатик, кефир”. Салата не обнаружили — и Тарасов начал самые важные телефоны в этом городе набирать: “Соедините с первым секретарем! Это Тарасов, ‘Золотая шайба’. Что у вас за отношение? Или мне в ЦК комсомола звонить?” На следующий день всё было».

Увидел там Тарасов вратаря «Крыльев Советов» Сидельникова: «Саша, а что ты одетый? Ну-ка, покажи кульбиты мальчишкам. Они должны видеть, как выполняет упражнения олимпийский чемпион!» На улице слякоть — и Сидельников в новеньком адидасовском костюме кувыркается. А в Саратове на уроке для детишек в роли подопытного выступил Зимин: «Женечка, продемонстрируй, как ты канадцев обыгрывал. А как они били?» Женя разбегается — и в борт! «Нет, народ не верит!» Зимин разбежался так, что ворота раскрылись — и он вылетел в коридор. Во дворце тишина — только невозмутимый голос Анатолия Владимировича: «Теперь, Женя, обыграй мальчика…»

Наверное, не найти на карте России точки, где бы не играли детские и юношеские команды в турнире «Золотая шайба», который носит имя Тарасова.

«Мне, — рассказывал Тарасов, — не давали каких-то 100 тысяч рублей (речь о деньгах в исчислении начала 90-х. — А. Г.) на проведение всероссийских соревнований. Мне говорили: пора перестраиваться, пора зарабатывать валюту на “Золотой шайбе”. Я говорил этим чиновникам: как вам не стыдно, вы бы лучше побеспокоились о мальчишках. Был в Москве на финалах турнира. Звоню одному чиновнику. Говорю: дайте мне, на мои деньги, полпуда песку, сахарного. Он: зачем вам столько? Я говорю: поверьте, не самогон варить буду. “Вы были мальчишкой? — спрашиваю. — Вы знаете, наверное, что когда побегаешь на улице, то хочется сладкого крепкого чая. Так вот, они набегаются на хоккейных площадках, а чая нет!” А он в ответ: “А где я вам достану?” Я еле выпросил. И то шесть килограммов вместо восьми».

Нина Григорьевна вспоминала, что Тарасов был просто обескуражен тем, что на такие соревнования — для детей! — вдруг не дают денег: «К нему врач приходил и спрашивал, что и как у него болит. А он врачу: “Нам денег не дают. ‘Золотая шайба’ может пропасть, вот что у меня сильнее всего болит!” Я иногда не выдерживала: “Зачем ты доктору — про ‘Золотую шайбу’? Ему это неинтересно”. А он в ответ еще больше кипятился: “Как это — про детей — неинтересно?! Не может быть ему неинтересно!”»

В 1971 году на чемпионате мира в Швейцарии у Тарасова, помимо всего прочего, поинтересовались в интервью, а что это такое — «Золотая шайба»? Он упомянул это название, когда рассказывал о том, как развивается хоккей в Советском Союзе. Тарасов ответил, что это турнир, объединяющий больше миллиона мальчишек разных возрастов. Интервью с Тарасовым была предпослана шапка: «За ним идут миллионы». Рассказывают, что в расположение сборной приезжал человек из советского посольства и попытался объяснить Тарасову, что миллионы могут идти только за партией. Тарасов пререкаться не стал, лишь пообещал дипломату, что по возвращении с чемпионата пересчитает всех мальчишек по головам и сообщит через МИД точную цифру играющих в системе клуба «Золотая шайба».

Кадры хроники. Тарасов, грузный, со свистком, проводит, как в новые времена говорят, мастер-класс — для молодых тренеров и мальчишек. Дает сигнал, останавливает занятие: «Все сюда, пожалуйста». «Товарищ тренер, — мягко, неторопливо говорит Тарасов, — потребуйте, чтобы поднимали лица. Слепых котят у тебя полно… Но по содержанию хорошо, товарищ тренер. Правда, ты далеко от группы. Группа должна тренера чувствовать. Ты не видишь детали».

Тарасова внимательно слушают и «товарищ тренер», и мальчишки, на глазах начинающие поднимать головы. «У меня несколько просьб есть. — Тарасов начинает говорить страстно, быстро. — Первая. Если у кого-то увижу морду… Я сейчас увидел у товарища тренера морду для покойников… Если у кого увижу, немедленно сниму. Радоваться надо, что вы — в хоккее. Всё делать задорно, зло и как истинные мастера. Вторая. Когда-то канадцы нам представлялись овчарками. Они нас здорово кусали. Я хочу, чтобы вы были овчарками умными, злыми до тренировок. Если ты, тренер, сам на льду не показываешь пример боевитости, беспощадности к себе, не будут твои мальчишки такими же, какими были наши выдающиеся мастера. Выработка характера, она невозможна при помощи лекций, бесед. Только за счет тренировок и личного примера».

(Вспоминал ли он при этом, как однажды на тренировке сборной СССР ему пришла в голову идея проверить характер хоккеистов? Команда занималась в тот день в бассейне. С клюшками, разумеется, в руках: надлежало гонять по поверхности воды небольшой резиновый мячик. «А теперь, мальчишки, прыжки в воду с вышки. Вперед!» Разговоры в группе молодых людей моментально стихли. В наступившей тишине голос, похожий, как принято говорить, на голос Бориса Майорова, произнес: «Мы бы с радостью, Анатолий Владимирович, но не могли бы вы показать, как это надлежит делать?» И Тарасов, высоты боявшийся, нахохлился, но на вышку отправился. Прыгать в воду он, разумеется, не умел. Грохнулся с вышки животом об воду. Вылез из бассейна весь красный от удара, но довольный: не осрамился перед командой, которая вынуждена была последовать примеру тренера — за исключением, говорят, трех ничего не желавших слышать «отказников»: Коноваленко, Рагулина и Бориса Майорова.)

…Тарасов призывает к возобновлению занятия: «Я прошу сейчас показать вот этот темперамент, эту беспощадность к себе. Пожалуйста, Коля, командуй! Ни одного бестолкового не должно быть. Колечка, командуй и, если нужно, лупи их! За всё я отвечаю… А почему не бьем канадца, Валера?! Почему не бьем канадца?..»

И — еще фрагмент мастер-класса: «Володя, подожди. Ты мне сейчас обведи канадца одного, другого, а потом — кувырок. На большой скорости, по-настоящему. Убей канадца!.. Побудь около него. Побей его… И — поведи шайбу. Две шайбы поведи! Понял? Одну коньком, другую клюшкой. Сделайте, пожалуйста…»

Теплые отношения связывали Анатолия Владимировича с Борисом Гусевым, тренером первого в России сельского хоккейного клуба. В свое время Гусев был перспективным спортсменом-гимнастом. Однажды во время соревнований сорвался с перекладины. Тяжелая травма. В больничной палате провел много месяцев. Не только выстоял, но встал на ноги. Когда выписался, заниматься гимнастикой уже не мог. Более того, ему запретили даже тренировать гимнастов. Но спорт Гусев не бросил. Стал тренировать юных хоккеистов в совхозе «Шуваловский» под Костромой. В этом совхозе не было ни одного мальчишки, юноши и молодого человека постарше, кто не играл бы в хоккей. Гусев несколько раз писал Анатолию Владимировичу, а потом Нина Григорьевна (сама родом из небольшого городка Епифань и всем, кто из провинции, всегда помогавшая) посодействовала их встрече.

Анатолий Владимирович всячески Гусеву помогал специальными пособиями. Организовал, пользуясь авторитетом, выезды на соревнования детских команд, приезжал в «Шуваловский», встречался с мальчишками, «отдыхал там душой», как говорил сам Тарасов.

«Гусев, — рассказывала Галина Анатольевна, — и заманил Тарасова в “сусанинские места”. Первый раз мы поехали летом. Отец со своим учеником, олимпийским чемпионом Игорем Ромишевским, провел тренировки — и влюбился в деревенских мальчишек. Второй раз, осенью, встречался с губернатором Костромской области Валерием Арбузовым и владыкой Александром. И дело по организации сельской „Золотой шайбы” тогда решили. Третий раз, зимой, на первый турнир в Кострому нас провожала Татьяна и велела взять с собой “чапаевскую” бурку. Стояли дикие морозы, катки все открытые, но отец не пропустил ни одной игры».

Ромишевский показывал местным мальчишкам, как нужно тренироваться. Анатолий Владимирович сидел на стуле посреди площадки и руководил процессом. «Иногда, — вспоминала Галина, — он так увлекался, что вскакивал со стула, опирался на свой костыль и сам пытался что-то показать». Бурка, к сожалению, от воспаления легких тогда не спасла.

На Доме культуры в Шувалове, рядом с хоккейной коробкой установлена памятная доска. В то время на земле было два места, где была увековечена память об Анатолии Владимировиче Тарасове, — в Зале славы в Торонто и в костромском селе. Два с лишним десятилетия спустя после ухода Тарасова из жизни не было ни школ хоккейных, названных его именем, ни дворцов спорта. Даже в подмосковной Загорянке, ставшей для Тарасова дачным пристанищем, нет улицы Тарасова…

Вместе с Игорем Ромишевским, активно работавшим в «Золотой шайбе», Анатолий Владимирович принял самое горячее участие в судьбе пятнадцатилетнего Сережи Левина, которого сбил мотоциклист, когда группа юных игроков «Искры» — так назывался хоккейный клуб — возвращалась с тренировки на велосипедах. «Когда я подоспел к мальчику и увидел, что случилось, — вспоминал Борис Гусев, — у меня в глазах потемнело. Нога у Сережи превратилась в кровавое месиво…» На попутной машине мальчика отвезли в Кострому. У него оказалась вырвана часть малой берцовой кости, разорваны мышцы… Лоскутки мышц после многочасовой операции удалось сшить. С помощью Тарасова Сережу показали лучшим московским врачам. В конце 1993 года в Институте микрохирургии имени Бурденко ему была сделана еще одна операция. Потом Тарасов и Гусев стали хлопотать, чтобы мальчик прошел необходимый курс реабилитации, постоянно находился бы под присмотром врачей.

При работе над книгой я решил выяснить, что стало с мальчиком, удалось ли его поставить на ноги, как сложилась его жизнь после такой тяжелой травмы. Оказалось, что Сергей Левин работает тренером юных хоккеистов в детско-юношеском клубе «Кострома». Его подопечные успешно играют во Всероссийских соревнованиях юных хоккеистов «Золотая шайба» имени А. В. Тарасова и в первенстве Костромской области. Сергей Евгеньевич на ногах в прямом и фигуральном смысле этого слова. Тренировки он проводит на льду, сам всегда на коньках. «Тарасов и Гусев сыграли в моей судьбе огромную роль, — сказал он. — Как же Анатолий Владимирович отнесся тогда ко мне, попавшему в такой переплет на дороге!.. Словами мою благодарность ему не передать. Честно признаюсь, вспоминаю его каждый день. Сколько же было в этом человеке теплоты по отношению к другим людям. Он для меня — пример во всем. И я счастлив, что на льду, что тренирую мальчишек, что могу заниматься любимым делом».

Костромские любители спорта называют свой город Меккой «Золотой шайбы». Тарасов в Кострому, командой мастеров так и не обзаведшуюся, наведывался регулярно. Гусев рассказывал, как в 1993 году, в день тарасовского юбилея (мэтру исполнилось 75 лет), они вместе с Тарасовым и бывшим министром спорта Юрием Машиным поехали в Лужники на хоккей. В машине Машин достал опубликованную в «Комсомольской правде» статью «Тарасов — деспот или нет?» Тарасов прочитал и согласился: «Да, я был деспотом».

В те дни Тарасов подарил Гусеву гранитную хоккейную перчатку, изготовленную уральскими мастерами в 1965 году. Подарок он сопроводил напутствием: «Борис, я с рельсов сошел. Пусть детский хоккей развивается в Костроме». Тарасов был бы доволен, узнав, что шуваловская «Искра» под руководством Гусева летала в феврале 1997 года в США и Канаду и выиграла все семь матчей у заокеанских сверстников.

Сегодня, по мнению Вячеслава Фетисова, «Золотая шайба» в том виде, в каком она была задумана и воплощалась Тарасовым, не работает. В хоккей детишки сейчас начинают играть с пяти-шести лет в школах при клубах. «Массовость, — говорит Фетисов, — это, конечно, хорошо, но я считаю, что сейчас “Золотую шайбу” следует трансформировать в школьные соревнования. Она из дворовых турниров уже выросла».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.