Алексеевский женский монастырь

Алексеевский женский монастырь

Вчера до ночи просидел я на кладбище, все смотрел вокруг себя; полустертые слова я разбирал…

М. Ю. Лермонтов

Алекссевский женский монастырь был основан в 1360 году митрополитом Киевским и Владимирским Алексеем. За более чем 600-летнюю историю монастырь сменил три адреса. В 1838 году в связи со строительством Храма Христа Спасителя располагавшийся на том месте Алексеевский монастырь был переведен в Красное Село. В 1841 году в монастыре было открыто богатое монастырское кладбище (Верхняя Красносельская ул.). В некрополе монастыря были похоронены знакомые Пушкина: А. Ф. Вельтман, Ф. Ф. Вигель, В. Д. Корнильев, П. П. Кроткова, Н. А. Рамазанов, В. Н. Репнина, С. С. Хлюстин, А. Ф. Шаликова и Н. П. Шаликова. В 1930 году постройки Алексеевского женского монастыря были частично разобраны в связи с реконструкцией Верхней Красносельской улицы. По этой же причине не сохранился и некрополь монастыря.

Среди знакомых Пушкина, здесь захороненных, наиболее интересным человеком, как нам представляется, был Александр Фомич Вельтман (1800–1870), член-корреспондент Российской Академии наук, автор романов «Странник», «Кощей Бессмертный», многих драм, повестей, сказок в стихах, ряда исторических трудов, в том числе по археологии.

А. Ф. Вельтман – воспитанник Муравьевского училища для колонновожатых, затем он – поручик Квартирмейстерской части, участник военно-топографической съемки Бессарабии (1817–1822). С Пушкиным познакомился тогда же, в Кишиневе, встречались они «почти каждый вечер» в кругу офицеров Генерального штаба, у М. Ф. Орлова, И. П. Липранди, у самого Вельтмана и в кишиневском обществе. Их связывали любовь к поэзии, большой интерес к молдавскому фольклору. Вельтман читал Пушкину свою молдавскую сказку «Янко-чабан», от которой тот «хохотал от души». По свидетельству И. П. Липранди, Вельтман был одним из тех, кто «мог доставлять пищу уму и любознательности Пушкина».

После отъезда Пушкина из Бессарабии они не виделись более семи лет и встретились уже в Москве в 1831 году, после женитьбы Пушкина. Познакомившись с Натальей Николаевной, Вельтман сказал: «Ты – поэт, а жена твоя – воплощенная поэзия». Как сообщает Вельтман, Пушкин собирался было написать разбор его первого романа «Странник», но, видимо, «обстоятельства заставили его забыть об этом, но я дорого ценю это намерение».

В 1832 году Пушкин, желая помочь бедствующему композитору А. П. Есаулову (автору нескольких романсов на стихи поэта), выбрал сюжет из Шекспира для сказочной оперы, а либретто предложил написать Вельтману. В библиотеке Пушкина сохранилась книга Вельтмана – его переложение «Слова о полку Игореве», которую автор послал Пушкину, когда тот занимался этим древнерусским памятником. На одной из пяти других подаренных Вельтманом книг стоит такая дарственная надпись: «Первому поэту России от сочинителя».

Пушкин высоко оценивал прозаический талант Вельтмана. В письме к Е. М. Хитрово от 8 мая 1831 года он писал о только что вышедшем из печати романе «Странник»: «В той немного вычурной болтовне чувствуется настоящий талант. Самое замечательное то, что автору уже 35 лет, а это его первое произведение». Этот роман принес автору завидную популярность, и Вельтман с начала 30-х годов почти ежегодно пишет и печатает свои романы и повести, а с середины 40-х годов приступает к обширной эпопее (из пяти романов): «Приключения, почерпнутые из моря житейского».

О поразительной творческой энергии Вельтмана, его необыкновенной работоспособности писал М. П. Погодин: «Он принадлежит к числу тех московских типических тружеников, которые работают с утра до вечера в своем кабинете, никуда и никогда почти не выходят из дому, кроме случайных необходимостей, не знают никаких на свете удовольствий и всецело преданы делу. Подражателей им желать бесполезно, ибо могут ли найтись охотники корпеть над письменным столом или за книгами часов по 15-ти в день?..»

Наряду с сочинительством неугомонный Вельтман всецело отдавался и научной работе. Из печати вышло множество его научных трудов по русской истории и мифологии славянских народов, по истории Скандинавии (последнее занятие – дань уважения отцу, выходцу из Швеции). Кроме того, он проявил свои достоинства и на гражданском, и на общественном поприще. Будучи участником русско-турецкой войны (1828–1829), Вельтман явил чудеса храбрости. С 1842 года он помощник директора Московской Оружейной палаты (директором был М. Н. Загоскин, известный романист), а в 1852 году, после кончины Загоскина, – директор Оружейной палаты в Московском Кремле. Как уже говорилось, в 1854 году Вельтман стал членом-корреспондентом Академии наук, в 1861 году – членом-корреспондентом Русского археологического общества; он был также членом «Общества истории и древностей российских» и «Общества любителей российской словесности».

На стихи Вельтмана писали музыку композиторы А. А. Алябьев («Как денница появится…», романсы «Не для меня» и «Тайна»), А. С. Даргомыжский (два хора для незаконченной оперы «Рогнеда»), В. Всеволожский, И. Иогель и др. А песню его «Из повести в стихах «Муромские леса»:

Что отуманилась, зоренька ясная,

Пала на землю росой?

Что ты задумалась, девушка красная,

Очи блеснули слезой? —

часто поют и в наши дни.

С Филиппом Филипповичем Вигелем (1786–1856) Пушкин познакомился вскоре после окончания Лицея, и встречались они в литературном обществе «Арзамас», членами которого состояли, у Олениных и других общих знакомых (1817–1820). Дальнейшие встречи происходили на Юге, в Кишиневе и Одессе (1823–1824). В ту пору Вигель был чиновником по управлению Новороссийской губернией и Бессарабской областью. Их общение носит почти дружеский характер. Пушкин читает Вигелю первые главы «Онегина». Вигель был посвящен в детали взаимоотношений Пушкина с И. Н. Инзовым и М. С. Воронцовым и иногда заступался за поэта.

После отъезда Пушкина на север Вигель повышен в должности, теперь он бессарабский вице-губернатор (декабрь 1824 – июнь 1826), затем недолго керченский градоначальник. Позже переводится на службу в Департамент иностранных вероисповеданий, сначала на должность вице-директора, а затем директора.

По возвращении Пушкина из ссылки их встречи возобновляются. Так, они виделись в Москве – в феврале 1827 года в Итальянской опере и в марте 1829 года у А. Я. Булгакова, а также в Петербурге – в декабре 1829 года у Карамзиных и 5 февраля 1830 года в доме Вигеля.

Летом 1832 года в письме Пушкину Вигель одобрил его проект издания «политической и литературной газеты», попутно предупредив поэта об интригах С. С. Уварова. 7 января 1834 года, после визита Вигеля, Пушкин записал в своем дневнике: «Я люблю его разговор – он занимателен и делен, но всегда кончается толками о мужеложстве». По-видимому, этим обстоятельством и были навеяны строки стихотворения «Из письма к Вигелю»:

Проклятый город Кишинев!

Тебя бранить язык устанет.

Когда-нибудь на грешный кров

Твоих запачканных домов

Небесный гром конечно грянет,

И – не найдут твоих следов!

Так, если верить Моисею,

Погиб несчастливый Содом.

Явный порок Вигеля побудил поэта ввести в послание эпизод из Библии: города Содом и Гоморра были истреблены именно за этот грех, распространенный среди тамошних жителей. А заканчивает свое послание Пушкин добродушно-шутливыми строками:

Однако ж кое-как, мой друг,

Лишь только будет мне досуг,

Явлюся я перед тобою;

Тебе служить я буду рад —

Стихами, прозой, всей душою,

Но, Вигель – пощади мой зад!

В 1830-х годах Пушкин и Вигель были частыми посетителями «суббот» В. А. Жуковского. Летом 1836 года Вигель передал Пушкину для опубликования в «Современнике» свою статью о Польше, но цензура не пропустила ее. В конце того же года поэт попросил В. Ф. Одоевского прислать для журнала другую статью Вигеля – «критику на Булгарина», о которой ему было известно от автора. Уже после смерти поэта Вигель писал о нем В. Ф. Одоевскому: «Я также знал его, дивился ему и всей душой любил его».

Корнильев (Карнильев) Василий Дмитриевич (1793–1851) – литератор, коллежский асессор, хорошо знал А. С. Пушкина, Е. А. Баратынского, А. А. Дельвига и М. П. Погодина. Познакомился с Пушкиным в 1818 году у Карамзиных. В 1826 году в Москве Корнильев присутствовал у П. А. Вяземского на чтении Пушкиным «Бориса Годунова». Наездами в Петербурге он часто бывал у Дельвига, где встречался с Пушкиным. Сохранилась его записка к Пушкину по поводу смерти дяди поэта – В. Л. Пушкина: «Корнильев приезжал разделить горесть о потере лучшего из людей». В 1817–1819 годах Василий Дмитриевич служил в Министерстве юстиции, в 1825-м вышел в отставку, стал управляющим делами и имениями князей И. Н. и Е. А. Трубецких.

Прасковья Петровна Кроткова (1805–1860) – болдинская соседка поэта, в 1830-х годах жила в Москве, где она и встречалась с Пушкиным. Сохранилась запись рукой Пушкина народной песни «Как у нас было на улице», сделанная в 1833 году у Кротковой, и, вероятно, тогда же поэт подарил Прасковье Петровне свой портрет работы В. Ваньковича.

Среди знакомых Пушкина была и Варвара Николаевна Репнина (1808–1891) – княжна, дочь Н. Г. Репнина, малороссийского генерал-губернатора, с 1834 года члена Государственного совета. Сохранилось ее письмо к матери от 22 декабря 1831 года из Петербурга о придворном бале в Аничковом дворце с упоминанием о Н. Н. Пушкиной, которая, по ее словам, «действительно великолепна». Сохранилось два письма Пушкина к ней и одно письмо Репниной к поэту.

Прямых свидетельств знакомства Пушкина со скульптором Николаем Александровичем Рамазановым (1817–1867), учеником Б. И. Орловского, нет. Но еще учась в Академии художеств (с 1827 года), он изваял небольшую статуэтку «Немец, загулявший на празднике», которая разошлась во многих отливках и, возможно, была известна Пушкину. Это ему, Николаю Александровичу Рамазанову, рассказывал В. А. Тропинин о судьбе своего пушкинского портрета.

Скульптор был хорошим знакомым Н. В. Гоголя, а в 1854 году создал вызывающий интерес и уважение посмертный бюст великого писателя. Он автор нескольких монументально-декоративных работ, выполненных для Храма Христа Спасителя и Большого Кремлевского дворца. Большой заслугой Рамазанова явилось собирание материалов по истории русского изобразительного искусства. В 1863 году в Москве вышла его книга «Материалы для истории художеств в России», не потерявшая своей ценности и в наши дни.

Достаточно сложные отношения были у Пушкина с Семеном Семеновичем Хлюстиным (1810–1844) – племянником графа Ф. И. Толстого («Американца»). С. С. Хлюстин – офицер лейб-гвардии Уланского полка, участвовал в русско-турецкой войне (1828–1829). В 1830 году вышел в отставку и служил чиновником для особых поручений при Министерстве иностранных дел (вместе с братом поэта – Л. С. Пушкиным); он помещик села Троицкого Медынского уезда Калужской области, сосед Гончаровых по имению Полотняный завод. Был дружен с М. Ф. Орловым и переводил на французский язык его книгу «О государственном кредите». По свидетельству А. Н. Гончаровой, Хлюстин владел «прелестной библиотекой». Он был действительным членом Общества испытателей природы и членом-сотрудником Общества любителей словесности при Московском университете.

Первое упоминание о Хлюстине встречается в письме Пушкина к жене (конец 1834 года), в котором он упрекает ее за желание выдать свою сестру Екатерину Николаевну замуж за Хлюстина. В том же письме Пушкин сообщает о совместном обеде и разговоре с Хлюстиным относительно поездки поэта в Полотняный завод. Встречались они и позднее, а в начале 1836 года между Пушкиным и Хлюстиным произошла серьезная размолвка из-за противоположных оценок творчества Ф. В. Булгарина. После объяснения в письмах и вмешательства друзей ссору удалось погасить и до дуэли дело не дошло. Об окончательном примирении свидетельствует то, что в середине февраля 1836 года Пушкин посылал с Хлюстиным письмо В. А. Соллогубу в Тверь.

Близким другом дяди поэта В. Л. Пушкина был князь поэт П. И. Шаликов. Пушкин, бывая у дяди, познакомился с ним, считал его человеком, достойным уважения. Бывал у него дома, знал также его жену, княгиню Александру Федоровну (1794–1867), и дочь – Наталью Петровну (1815–1878), будущую писательницу. Сохранилась последняя глава «Евгения Онегина» (1832) с надписью, сделанной рукой Пушкина: «От автора. П. Наталье Шаликовой» («П», то есть Пушкин, и «Наталье Шаликовой» написано по-французски).

Н. П. Шаликова писала повести и рассказы, которые печатались в «Современнике», «Русском вестнике», «Беседе». Их встречи с Пушкиным могли происходить в семье ее родителей и в московском обществе.

Сохранилась фотография их надгробий, выполненная в 1930 году А. Т. Лебедевым.

Сейчас с трудом можно определить местонахождение былого Алексеевского монастыря. Уцелели всего три постройки: на Верхней Красносельской стоит храм Алексея, человека Божьего; восточнее его, через вновь проложенную магистраль, высится пятиглавый храм Всех Святых, некогда стоявший почти в центре кладбища. Неподалеку стоят два пятиэтажных типовых корпуса (2-й Красносельский переулок, д. 5–7) – надстроенные тремя этажами бывшие сестринские кельи.

Необходимо установить на каком-либо из сохранившихся монастырских зданий памятную мемориальную доску о захороненных здесь достославных гражданах России, среди которых друзья и знакомые А. С. Пушкина.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.