Глава пятая,

Глава пятая,

заключительная, приближающая нас к драматическому финалу в изучении феномена, чуть было не оборвавшегося в самом начале; в ней анализируется, почему физики с энтузиазмом толковали о радиометрии коров и умалчивали о разогреве «Д»; повествуется, как старший научный сотрудник обнародовала место своей службы и за это поплатилась должностью; наконец, о посещении лаборатории ее основателем – председателем Госплана СССР, а также президентом Академии наук, одобрившим физиков и не одобрившим желание автора сообщить миру о феномене «Д»; и о наступлении апреля 1985 года, гласности, когда все кому не лень бросились писать о Джуне и печатать ее несовершенные стихи, что, впрочем, народ ей простит.

Итак, с ноября 1983 года начались приятные поездки в «свою» лабораторию. Примерно раз в неделю часам к четырем после обеда Джуна спешила на работу.

На термовизоре, как на телевизионном экране, повторялась десятки раз картина воздействия рук. За несколько минут после начала манипуляций менялись цвета, поскольку менялась температура рук Джуны и температура испытуемых: как на поверхности тела, так и внутренних органов, особенно пораженных недугом.

Рядом с физиками появились врачи, гипнологи, психотерапевты. В лаборатории доставляли больных из клиник Первого московского медицинского института. Однако не для того чтобы лечить: чтобы установить, есть ли воздействие рук.

Стимулятор, созданный в результате исследований Джуны, назвали ее именем

Иногда тех, кого привозили для опытов, усыпляли, чтобы они не видели входившую в камеру Джуну. Иногда им плотно закрывали глаза и уши, все с той же целью. Появился однажды специалист по плацебо, предложил Джуне провести с ним эксперимент: требовалось перемещать цветные квадратики. Первый раз она проделала это с удовольствием, а вскоре эта элементарная игра ей наскучила, и она решительно отодвинула квадратики, обиженная тем, что вместо того, чтобы заниматься серьезным делом, чтобы лечить больных, ей приходится заниматься пустяками.

После каждого эксперимента, длившегося по нескольку часов, подписывались протоколы. Джуна их подписывала не глядя. С каждым визитом отношения между физиками и ею становились лучше, дружелюбнее, всегда на столе ждал крепко заваренный чай.

В те дни, когда Джуна не приезжала, работа также шла. Приглашались порой иные феномены, в частности, упоминавшийся в книге «экстрасенс» Юрий X., кстати – физик, кандидат наук, заведующий одной из лабораторий, так сказать, свой брат-ученый. Измерялись физические поля и обычных людей. В этом качестве выступали сотрудники лаборатории.

Вот примерно так в общих чертах шли исследования и в 1983 году и в 1984 годах, с перерывами на летние отпуска. А в 1985 году – по март.

Да, работа расширялась, никто больше в лаборатории не считал Джуну «Распутиным в юбке». Но каждый шаг вперед давался с превеликим трудом, и сложности эти возникали не в стенах института, а за его пределами. «Внешнее давление», о котором упоминал академик Марчук, не ослабевало, несмотря на все новые открытия. Я чувствовал постоянно вокруг Джуны и себя атмосферу, где плотно нагнеталась подозрительность, потаенность, безгласность. Фотографировать не разрешалось, копии протоколов, которые подписывались после каждого опыта, не давались, о цели каждого конкретного опыта не распространялись, о плане дальнейших исследований молчали, не говорили даже, на сколько градусов удавалось рукой разогреть больных. Эта информация держалась если не в полной тайне, то, во всяком случае, была окружена какой-то дымовой завесой. Требовалось спрашивать, чтобы сразу узнать то, что не представляло никаких секретов.

Естественно, ни о какой статье или интервью я и речи в такой обстановке не мог завести. Информация откладывалась на неопределенное будущее, в то самое время, когда все новые статьи, бросающие тень на всю проблему и Джуну, в частности, появлялись в московских газетах и журналах постоянно.

Но и это еще не все. Самое большое мучение доставляло постоянное ощущение страха, ожидания, что исследования в любой момент прекратятся. Разговоры о таком исходе начали вестись вскоре после начала работы. Парадокс: чем успешнее она шла, чем ощутимее становились результаты, тем сильнее зрело желание руководства института – поскорее прекратить контакты с Джуной! Почему? Ведь лаборатория создавалась ее усилиями, для изучения именно таких феноменов, как она, ведь первой пригласили в эти стены Нинель Кулагину, вызвав ее в Москву за казенный счет, ведь исполняли государственный заказ, не жалея времени и сил, трудились по выходным, вечерами…

Стены дома в Старосадском переулке ломились от аппаратуры, самой совершенной, купленной на международных выставках за валюту, при содействии председателя Госплана СССР, при активной поддержке председателя Государственного комитета, имеющего прямое отношение к науке… Разве посмеют профессор, доктор наук, наконец, директор института не посчитаться с ними, посмеют прервать едва начатое дело, получив под него из кармана государства сотни тысяч рублей, помещение, штаты, аппаратуру? Мне казалось: не посмеют. Это же безнравственно, в конце концов, говоря проще, нечестно так поступить.

С каждым днем для меня все яснее становился смысл разговоров о «беспроигрышном варианте», которые велись еще в дни поиска помещения.

То, что волновало общественное мнение, физиков, взявшихся исполнить социальный заказ, в принципе, мало трогало. Есть экстрасенсы или нет экстрасенсов, «разоблачат» Джуну или установят некое воздействие ее «физических полей» – это не имело для моих новых друзей особого значения, как я стал понимать постепенно. «Результаты получим – отчитаемся, как положено, и дело с концом. Прощай, Джуна! Дадим ей от ворот поворот, уволим, пусть ею занимаются врачи, ведь она сама говорит, что лечит. Есть у нас медицинская академия. А мы, физики, займемся другими, «беспроигрышными» программами, к примеру, медицинской дистанционной диагностикой, ведь приборы в лаборатории такие, каких нет ни у кого, видят и слышат за версту! И при этом для человека такая диагностика абсолютно безвредна, он никакими полями, никакими лучами не просвечивается, не облучается. Наоборот, сам человек своими полями, излучениями создает картину собственного состояния, своего здоровья и нездоровья».

Вот такой ход мыслей был у профессора и доктора наук. Это было очень далеко от той цели, что стояла перед моими глазами, и для которой, как казалось, были основания. Ведь еще в подвал привозили издалека не умеющую говорить по-русски женщину, которая лечила и диагностировала неким народным способом, заинтересовавшим местных физиков из академического института естественных наук Бурятского филиала Сибирского отделения АН СССР. Привез ее заместитель директора института доктор физико-математических наук Чимит Цыдиков. Он мне напомнил нашу давнюю встречу, состоявшуюся, как оказалось, на кафедре у академика Хохлова, в те самые дни, когда туда привозили Нинель Кулагину: ее удалось краем глаза посмотреть и аспиранту Цыдикову…

И вот оказывается, что исследование «экстрасенсов» – лишь мимолетное увлечение моих знакомых: их попросили разобраться, они не могли отказать. Не более того. А я было думал, что новой лаборатории при наличии таких феноменов, как Нинель (жаль вот только, не в Москве живет), да при постоянном сотрудничестве с нацеленной на борьбу Джуной, феноменом выдающимся, творческим, многообразным, работы у физиков хватит на многие годы, десятилетия. Оказалось на самом деле, что, едва начав, физики спешили кончить дело, которое начиналось с таким трудом и потребовало героических усилий «старшего научного сотрудника», не помышлявшего о сгущавшейся над ее буйной головой черной тучей!

Физикам, получившим в руки столь совершенную и чувствительную аппаратуру, не представляло особого труда быстро измерить поля Джуны, сравнить их с излучениями нормальных биологических объектов, не претендующих на лавры экстрасенсов. Имея перед глазами экран термовизора, сразу видишь даже без особых измерений, что руки у Джуны нагреваются, нагреваются и те, на него она воздействовала…

Вскоре появился первый отчет, из которого явствовало, что в обычном состоянии физические поля Джуны ничем не отличаются от таких же полей каждого. Однако в «рабочем режиме», когда начинается сеанс, ее физические поля увеличиваются.

«Эти изменения физических полей невелики, и, по-видимому, могут служить лишь информационным сигналом для запуска психологических регуляторных систем».

И вывод:

«Вся совокупность результатов, полученных при исследовании АБО (аномальных биологических объектов) позволяет предположить, что воздействие не связано с какими-либо особыми излучениями, а имеет психофизиологическую природу (например, типа гипноза)».

Вот так, не обнаружив «особых излучений» физики тут же утратили интерес к Джуне. Поскольку полученный результат соотносился с «психофизиологической природой» (гипнозом), а именно его имел в виду президент АН СССР, что физикам хорошо было известно, профессор и доктор наук официально просили Джуну перевести в другое место, поскольку дальнейшие исследования «в Институте радиотехники и электроники АН СССР проводить не представляется возможным»!

Вот так, «не представляется возможным»! Значит, нельзя Джуне появляться в «своей» лаборатории, нечего ей тут делать, нечего зря деньги платить…

Сообщал об этом руководитель программы «Физические поля биологических объектов» директору института, вице-президенту академии В.А. Котельникову, утверждая, что свое дело сделал «на доступном на сегодня уровне чувствительности аппаратуры». И в это же самое время мои недавние спутники в хождении по инстанциям стали развивать новые планы, пошли разговоры о других, далеких от меня биологических объектах, о коровах, например, поскольку оказалось, что дистанционно измерять у них температуру важно для определения их здоровья, решения продовольственной программы, одним словом, об этой программе и коровах при мне говорили с большей охотой, чем о результатах, демонстрируемых Джуной.

Но просьба профессора, выраженная в докладной на имя директора института, была столь поспешна, что те, кто заказывал музыку, его не поддержали. Пришлось продолжать доктору наук и его команде встречи с «АБО», каждый приезд в лабораторию обставлявшей как выезд в гости, с долгим выбором ярких нарядов, покупкой тортов и коробок конфет для традиционных чаепитий. И тут выяснилось, что чувствительная аппаратура еще не исчерпала свои возможности по измерению физических полей Джуны и ей подобных «АБО». Оказалось, что у физиков есть простор для открытий, если только не заслоняться от них, не страшиться принимать в своих стенах экстрасенсов.

Президент России Борис Ельцин вручает Джуне орден Дружбы

Пусть читатель не подумает, что это мои домыслы, картина мною воображаемая. Обнаруживалось важное явление: хотя у «АБО» «изменения физических полей невелики», они производили сильные возмущения в организме подопытных людей.

Предлагаю прочесть выдержку из отчета, подписанного тем же профессором, но направленного не своему непосредственному начальнику, который, как и его заместитель по научной части, рад был закрыть дверь института перед «АБО», а председателю ГКНТ академику Гурию Ивановичу Марчуку, от кого зависело дать лаборатории новую вычислительную машину, «комплекс уникальных импортных приборов, а также штаты в 10 единиц».

Так вот, ему сообщалась интересная новость: «С помощью разработанных в институте дистанционных методов регулярно проводятся исследования особенностей физических полей Е.Ю. Давиташвили, а также Н.С. Кулагиной. При этом методами инфракрасной термографии совместно с контактно электрофизиологической метрикой зарегистрированы значительные изменения температуры (до нескольких градусов) кистей рук Е.Ю. ДАВИТАШВИЛИ (выделено мною. – Л. К), а также разогрев кистей рук и увеличение их кровенаполнения, изменение давления, частоты сердечных сокращений и дыхания у пациента».

Как непохож сей отчет на предыдущий, единственной целью которого было отбиться от «АБО», передать каким угодно психофизиологам или медикам… Если там речь шла о НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫХ изменениях физических полей Джуны, то здесь теперь говорят о зарегистрированном ЗНАЧИТЕЛЬНОМ изменении температуры кистей рук…

Что же касается Нинель Кулагиной, то она продемонстрировала в лаборатории следующее:

«У Кулагиной обнаружено аутовызываемое значительное повышение проводимости воздуха вокруг кистей рук (в 106 раз), оптическое свечение рук (10~14 Вт), акустические «щелчки» (0.3 мкВт/см2)».

В данном случае у феномена можно заподозрить те самые «особые излучения», которые вызывают яростную неприязнь лиц, хорошо усвоивших современный курс физики.

Вызвать бы еще раз в Москву Нинель, разве она когда-нибудь отказывалась от таких поездок? Разве не приехала она бы на следующий день в лабораторию в сопровождении неизменного спутника – инженера Виктора Васильевича Кулагина? За двадцать лет экспериментов он настолько глубоко разобрался в физической природе демонстрируемых женой «чудес», что мог рассуждать на эту тему с академиками и профессорами, высказывая гипотезы, достойные ежедневной проверки на той самой «чувствительной аппаратуре», где, как казалось ее обладателям, можно было бы закругляться со всякими там экстрасенсами, телекинезами и переходить на коров.

* * *

Время шло, поездки продолжались. Неизвестно, как долго бы все происходило, если бы не пресловутое внешнее давление, проявлявшееся почти каждый день в самых разнообразных формах: слухах, мнениях, публикациях, происшествиях, происходивших порой далеко от Старосадского переулка, имевших к нему далекое или косвенное отношение, однако становившихся непреодолимой преградой на пути измерений физических полей у «аномального биологического объекта». Физики, «академики», казалось бы, далекие от светской суеты, не отгораживались от внешних воздействий, наоборот, чутко прислушивались к каждому звуку, раздававшемуся за стеной их храма науки, в тайной надежде, что услышат наконец с улицы желанные слова – кончайте, ребята, хватит возиться с Джуной, переходите к «беспроигрышным делам».

С трудом налаженный рабочий ритм то и дело нарушался. Первый кризис произошел после упомянутого отчета.

– Лев, устраивай Джуну в другое место, – обращался профессор ко мне, будто я был заведующий отделом кадров, располагал вакансиями.

Второй кризис разразился после появления в Болгарии информации, что Джуна числится в Институте радиотехники и электроники, сообщалось, что она лечит какие-то тяжелые болезни, обрекавшие людей на костыли, инвалидные коляски.

Многие болгары, взяв билеты до Москвы, явились неожиданно к порогу Института радиотехники и электроники со своими болезнями, костылями и инвалидными колясками. Дверь осаждалась толпой иностранцев. На помощь согражданам поспешили высокопоставленные лица, среди них президент Болгарской академии наук, обратившийся к коллеге – вице-президенту Владимиру Александровичу Котельникову – за помощью.

Он и помог, распорядившись срочно прекратить контакты с Джуной. Пауза длилась несколько месяцев, хотя официально она продолжала числиться старшим научным сотрудником института, и бухгалтерия регулярно перечисляла ей заработанную плату – 180 рублей, как положено «с. н. с», не имеющему ученой степени.

Третий кризис оказался еще более неприятным, с уголовным оттенком. В институт поступил запрос из Министерства внутренних дел относительно Джуны. Милиция интересовалась, действительно ли она является старшим научным сотрудником уважаемого научного учреждения. Некий преступник выдавал себя не то за «ученика», не то за «учителя» Джуны, в доказательство предъявлял фотографию с автографом, которые она раздает на каждой встрече пачками.

Все эти «внешние давления» наносили удар за ударом по престижу новоявленного «старшего научного сотрудника» в глазах физиков, испытывавших постоянное желание под благовидным предлогом расстаться с ней, хотя с каждым месяцем исследования становились все более результативными.

Много огорчений также приносила кампания, разоблачающая целителей.

«Визит к экстрасенсу».

«Визит «экстрасенса».

«После визита к «экстрасенсу».

Называю по памяти три нашумевшие статьи, где под словом в кавычках «экстрасенс» представали пред народом знахари, невежды, шарлатаны, а в довершение всего «экстрасенсы»-преступники, вроде зловещего Абая и его колесивших по стране дружков, совершивших убийство. Эти и другие статьи в прессе инспирировались идеологами Старой площади, ЦК партии, желавшими взять реванш за проигрыш пятилетней давности.

Наконец, последний кризис произошел весной 1985 года, в марте, когда на страницах газеты, где Джуну в 1980 году окрестили «околомедицинским мифом», назвали ее «аномальным явлением», поставив в ряд с выдумками об «инопланетянах» и Бермудским треугольником.

И это публиковалось после трех лет работы в стенах лаборатории Академии наук, после того как государство выплатило одной Джуне и сотрудникам лаборатории сотни тысяч рублей.

Джуна кричала в трубку автору статьи:

– Я старший научный сотрудник института Академии наук! А ты кто такой?

Она металась по квартире, как в ту ночь, когда остановили машины, печатавшие журнал «Огонек»…

– Напиши опровержение! – требовала Джуна.

Я этого сделать не мог. Ее имя, соотносимое с АН СССР, находилась под запретом Главлита.

Институт мог, но не собирался ничего опровергать, продолжая хранить в тайне сотрудничество с ней.

* * *

Джуна нашла выход из этого положения. Газеты, а вслед за ними журналы стали печатать стихи за ее подписью. Это не возбранялось.

Каждая подборка стихов сопровождалась, как обычно, представлением автора.

Кем представлялась Джуна?

Во-первых, начинающим стихотворцем.

Во-вторых, старшим научным сотрудником Института радиотехники и электроники Академии наук СССР. Сейчас вот пишу и думаю. Ну, что особенного, если автор назвал свое место работы? Ничего. Но для Джуны это «разглашение» стоило с такими мучениями полученной должности.

Заканчивался март. Впереди нас ждал апрель 1985 года, перестройка и гласность, объявленная новым Генеральным секретарем партии Михаилом Брежневым. Завершался застойный период.

Казалось бы, я должен сообщить читателям, что наконец-то Джуна вздохнула свободно, затхлая атмосфера безгласности начала насыщаться живительными струями информации, обрушились бюрократические преграды на пути нового направления науки…

Но я пишу только то, что было. А случилось следующее. В ЦК КПСС не понравилось, что в святая святых, Академии наук, числится не кем-нибудь, курьером или экспедитором, а старшим научным сотрудником самый известный феномен.

Не знаю, кто был этот деятель в отделе науки ЦК, но не потерпел он того, что с трудом терпели президент, вице-президент, директор института, заведующий лабораторией. Не потерпел, что в отделе кадров не было диплома, и распорядился срочно уволить Джуну.

Джуна рисует портрет друга

Ей предложили написать заявление об уходе по собственному желанию. Она написала: «Прошу уволить по вашему желанию…». По стечению обстоятельств в Москве в те дни не оказалось ни председателя ГКНТ, ни председателя Госплана, некому было противостоять административному нажиму.

И 29 марта 1985 года кадровики Института радиотехники и электроники издали приказ об увольнении Е.Ю. Давиташвили. Обратите внимание на дату приказа. Его подписали после смерти 16 марта Генерального секретаря, постоянно болевшего Черненко, знавший о звонках Леонида Ильича. В 1984 году умер Юрий Андропов, благоволивший Джуне. В 1982 году умер Леонид Брежнев, поручивший ученым выяснить, «лечит Джуна Генсека или калечит». Кто мог помочь отменить приказ? Николай Константинович Байбаков. Но другом его Михаил Сергеевич не был, его судьба самого как председателя Госплана была предрешена.

К этому времени дело было сделано. Феномен «Д» – установлен. «Эффект Джуны» изучили довольно подробно, хотя далеко не до конца. Как ни сокрушалась Джуна, она нашла силы начать еще один цикл исследований. Проводился он не где-нибудь, а в лаборатории научного центра. Его возглавлял тот самый «академик двух академий», который грозил мне судом за лжесвидетельство и принимал активные меры, чтобы лишить новоявленную москвичку права на жительство в столице. Я имею в виду академика Б.В. Петровского, бывшего министра здравоохранения СССР.

Тайком от него десятки раз, надев белый халат, появлялась Джуна в лаборатории. Она здесь обмахивала подопытных кроликов руками, научные сотрудники пытались выяснить механизм ее воздействия с точки зрения физиологии.

Впрочем, и им мужества обнародовать результаты не хватило.

* * *

По телефону правительственной связи с гербом СССР, так называемой «вертушке», из кабинета редактора «Московской правды» я позвонил Николаю Константиновичу, рассказал, что случилось после публикации «Литературной газеты». «Приезжайте ко мне», – предложил он. Мне заказали пропуск в дом Госплана СССР в Охотном ряду. Из кабинета председателя вместе с ним прошел к большой черной машине. Через несколько минут она остановилась перед дверью особняка в Старосадском переулке, где стояли две черные «Чайки» президента АН СССР, вице-президента и директора ИРЭ, – того, кому Нинель Кулагина шутки ради нагрела затылок.

Гости не спешили. Юрий Гуляев и Эдуард Годик показывали и рассказывали обо всем, что успели сделать за три года, начали с демонстрации теплолокации рук, «кожного зрения». На экране термовизора хорошо было видно, что, когда рука подносилась к конверту, где внутри находился лист бумаги с рисунком-фигурой в виде креста, то на белом фоне экрана проступал этот крест. То есть рука как бы видела то, что находилось в черном конверте. Так наглядно демонстрировался феномен «ясновидения», до недавнего времени никем не объясненный.

– Продайте это «знатокам», – пусть они читают, не вскрывая конверты, – имея в виду госбезопасность, пошутил президент.

Потом на место конверта легла газета. Когда приблизилась к ней рука, на экране, на белом фоне, появилось ее название, и все смогли прочесть большие буквы названия газеты «Правда». Так был наглядно показан феномен «кожного зрения», не только объяснимый в лаборатории, но и, как видим, смоделированный. Рука улавливала разницу тепла, отраженного от черных букв и белого поля листа, а термовизор эту разницу воспроизводил на экране.

Так смоделировали физики то, что с таким блеском делала безвременно умершая Роза Кулешова, читавшая пальцами не только заголовки, но и любой печатный текст, книги и газеты, за что при жизни ее «разоблачили» в Институте неврологии и признали мошенницей.

Далее установили, что рука обладает чувствительностью к теплу, ничуть не уступающей термовизору. Да и тепла рука излучает довольно много, как небольшая электрическая лампочка, а все наше тело – как лампа в сто ватт. Вот этим теплом и высокой чувствительностью к теплу объясняли физики феномен Джуны. Ее рука не излучает, как считают в лаборатории, неведомых «биополей», все объясняется известными физическими полями и излучениями, в первую очередь, инфракрасным излучением, то есть теплом.

Когда гости прошли в комнату, где стояла вычислительная машина «Норд» и большой экран термовизора, профессор не без торжества в голосе сказал:

– Сейчас мы вам покажем, что делает Джуна.

К спине больного радикулитом подносится рука. На спине вверху светится красное пятно, очаг поражения. Рука манипулирует внизу спины. Спустя несколько минут разогревается практически вся поверхность спины!

– Значит, греет не напрямую, – комментировал президент.

– Когда мы поставили между рукой стекло, то нагрева не было, – добавил доктор наук. Все понимали, нагревания не могло быть, потому что стекло не пропускает инфракрасное излучение…

Именно этим теплом здесь объясняют феномены «Д»

– На сколько нагрелась спина? – спросил президент.

– На три градуса…

Красное пятно расползлось по всей спине. Точно так же отчетливо видно: нагрелась и рука Джуны, но не так интенсивно.

– По термодинамике не проходит, – заметил президент по поводу происходившего. На первый взгляд картина, демонстрируемая на экране термовизора, противоречила второму закону термодинамики: более холодное тело – рука – не должно было разогреть другое, более теплое тело, до такой степени, до какой это сделала рука.

– Это не простая теплопередача, – пояснил вице-президент, – это система с собственными источниками энергии. Пример такой системы – радиоволна и радиоприемник. Слабый сигнал радиостанции, попав в приемник, усиливается, и мы слышим громкие звуки, порой настолько мощные, что приходится от них закрывать окна…

– Рука как спичка поджигает, – образно пояснял происходящее доктор наук. – Это воздействие не физическое, а информационное. Нагревается в первую очередь порченое место.

Вот такой разговор происходил при мне в тот момент, когда высоким гостям оператор Александр Тараторин демонстрировал на сложном вычислительном комплексе результаты, полученные в дни наездов «старшего научного сотрудника», уволенного отнюдь не по собственному желанию.

Николай Константинович Байбаков при этом собеседовании физиков молчал и слушал, имея возможность впервые увидеть то, что давно хотел, потому что именно он больше всех содействовал рождению лаборатории. Он, кстати, не раз помогал тем, кто начинал, казалось бы, заранее обреченное на провал дело, когда это касалось здоровья людей. Помог в Феодосии создать лабораторию, где врач-психотерапевт Довженко успешно лечил больных от алкоголизма, помог Гавриилу Илизарову в Кургане и Святославу Федорову в Москве, врачам, ставшими знаменитостями.

Молчал высокий гость, ничего не сказал физикам. Только я услышал:

– Не подвела меня Джуна.

Михаил Горбачев после сорока лет службы в правительстве отправил на покой председателя Госплана СССР в начале 1986 года.

* * *

Сбылась моя давняя мечта: президент Академии наук СССР увидел то, что вызывало столько лет бурные дискуссии. Посещение длилось четыре часа: физикам было о чем доложить. Полученный ими уникальный комплекс мог вести измерения физических полей по семи каналам, улавливающим электрические и магнитные поля, четыре вида излучений – инфракрасное (тепловое), радиотепловое, оптическое, акустическое, а также «химические поля», связанные с жизнедеятельностью биологического объекта.

При помощи такой замечательной аппаратуры физики доказали «существование неспецифического сенсорного канала (помимо зрения и слуха), по которому возможно получение физиологической информации и дистанционное воздействие». Слова взяты из отчета, подготовленного к приезду гостей.

Из него явствовало, что Джуна нагревала на несколько градусов поверхность тела испытуемых, причем через одежду, а также нагревала на несколько десятых долей градуса внутренние органы.

«Мы провели эксперимент, – писали физики, – который нас окончательно убедил, что зрение и слух здесь не при чем. Между рукой Джуны и пациентом ставили стеклянную стенку, непрозрачную для инфракрасного излучения. И вот при таком условии опыта разогрева кожи пациента не происходило, хотя воздействующий и пациент видели друг друга и слышали друг друга, то есть психофизиологический контакт не нарушался».

С папой Римским Иоанном-Павлом II во дворе Ватикана, которому Джуна подарила свою картину

Процитирую далее слова отчета, поскольку не уверен, что сумею популярно пересказать, не искажая смысл, полученный результат: «Во время воздействия руки «экстрасенса» приращение инфракрасного теплового потока на кожу пациента превышает порог ее чувствительности. Этот инфракрасный поток модулируется движениями руки. Таким образом происходит своеобразный бесконтактный массаж тела пациента инфракрасными излучениями движущейся разогретой руки. Причем оказалось, что кожа пациента разогревается неравномерно, больше греются области с нарушенной терморегуляцией…».

Это значит, Джуна воздействовала руками, а не внушением, гипнозом, как считал президент. Был установлен бесконтактный массаж, феномен «Д».

После осмотра, сев за стол, чтобы сделать запись в журнале, президент пошутил: «Хорошая физика обходится без чудес», имея в виду, что все объяснилось без «биополей»…

– Я надеюсь, – писал президент, – что ваши работы будут полезны и для практической медицины, и для физиологии как науки. Кроме того, думаю, что это развеет ореол «чудес», которые жаждут часто видеть некоторые увлекающиеся товарищи.

При этом посмотрел в мою сторону, как на одного из «увлекающихся товарищей». По незаметному знаку академика Котельникова профессор Гуляев протянул президенту пять страниц бумаги с моим машинописным текстом, где вкратце сообщалось об исследованиях Джуны и Кулагиной. Сердце мое замерло, скажу честно, я волновался и ждал молча приговор.

Прочитал президент пять страниц и отложил молча их в сторону. Значит, с публикацией мне предстояло подождать. Но не согласился президент изыскать в штатах Академии несколько должностей для таких людей, как Джуна. Я все не терял надежды, что ее опять зачислят в лабораторию.

– Почему Академия должна заниматься ими? – в сердцах ответил президент.

Но вот что сделал Анатолий Петрович после осмотра лаборатории. Сочинил и собственноручно написал текст любопытного документа под названием «Приказ-распоряжение», после чего ознакомил с ним президента Академии медицинских наук и министра здравоохранения СССР. Последний поставил свою подпись на этом документе рядом с подписью президента.

Документ обязывал сотрудников АН СССР продолжить начатые исследования, а ученых медицинской академии – начать со своей стороны изучение этого явления, имея в виду в конечном итоге провести клинические испытания возможного терапевтического эффекта. Ведь если в организме под влиянием бесконтактного массажа рук регистрируются такие сильные возмущения, то не исключено ведь и лечение…

Этот «приказ-распоряжение» чиновники Минздрава потеряли. Нет приказа. Зря старался Анатолий Петрович, зря водил пером по бумаге, оставив еще один автограф архиву академии. Не удалось переубедить коллегу, президента Академии медицинских наук, не удалось сломать упорство, с которым тот отстаивал свою ложную позицию, как, впрочем, не удалось убедить его избрать в эту Академию доктора Гавриила Илизарова. Он прошел в Академию наук СССР…

* * *

Джуна зачастила в подмосковный город Щелково, где в одном из профилакториев нашлись медики-энтузиасты, решившие учиться у нее. И довольно быстро переняли ее манипуляции; оказалось, что способность к лечению руками есть у многих, как и утверждала Джуна. Помните ее слова: «Мать сможет лечить детей, жена – мужа, профилактическая методика должна войти в каждый дом!..». В профилактории я увидел медсестер, руками нормализовавших давление рабочих хлопчатобумажного комбината.

Как много может сделать один человек, если он талантлив!

Вот почему Белла Ахмадулина сказала:

– Мне, кажется, Джуна есть привет нам от чего-то, что мы не вполне можем понять, но тем не менее чему мы вполне можем довериться. Ну а, собственно, почему мы, человеки, должны так не доверять собственным способностям? У нас есть много чудес, у нас есть Пушкин, у нас есть Цветаева, и Джуна – еще одно доказательство того, что сфера человеческого мозга, вообще человеческих дарований и всего нашего устройства, все-таки находится в сфере какой-то дымки и тайны. И может быть, не нужно каким-либо грубым способом пробовать проникнуть в происхождение этого тумана. Просто будем радоваться тому, что ее талант есть, потому что всегда, пока, в крайнем случае, я жива на белом свете, я считаю лучшей своей удачей разглядеть в другом человеке дар. Это всегда: талант другого человека есть дар свыше этому человеку, и через этого человека – нам. И вот мне кажется, его надо принять в доверчивые и признательные ладони и любить Джуну. Я вот всегда радуюсь, когда на нее смотрю…

Сказать это было можно в 1985 году, а опубликовать нельзя…

Когда нельзя было писать о лечении Джуны, Андрей Вознесенский сочинил стихотворение, где помянул, что чувствовал, когда она «водила ладонями над его головой»:

ДИАГНОЗ

Год уже, как столкнулся я с ужасом рва.

Год уже, как разламывается голова.

Врач сказал, что я нерв застудил головной,

Хожу в шапочке шерстяной.

Джуна водит ладонями над головой,

Говорит: «Будто стужей несет ледяной!».

* * *

После изгнания из Института радиотехники и электроники Джуну пригласили в другие лаборатории. Исследовать ее ученые могли. Но писать о ней не имели права. Ей оставалось в стихах вопрошать:

Как мне об этом людям рассказать,

Как мне поведать им о сокровенном…

Сокровенным были ее методики манипуляций, одна, как она называет ее, – профилактическая, доступная каждому, другая – более сложная, доступная врачам и медсестрам. И эту методику начала оформлять в качестве авторской заявки на изобретение. Значит, начался еще один цикл экспериментов.

Одним из первых посмел, несмотря на строжайший запрет руководства и административные меры, надеть белый халат на Джуну профессор Арсений Меделяновский. В его лаборатории на моих глазах она облучала сердце лягушки и резко изменила ритм ее сердцебиения. Разборки с начальством по поводу эксперимента ускорили кончину тяжелобольного профессора…

Читинский профессор Борис Кузник предложил Джуне воздействовать, в частности, на больных гемофилией. У них после этого ускорялось свертывание крови.

Сотрудники новосибирского академика медицины В. Казначеева попросили подолгу облучать рукой клеточные культуры – почки человека. В результате этого было установлено бесконтактное взаимодействие человека и клеточной культуры, начавшей бурный рост, количество ее увеличилось почти на треть…

Теперь слово докторам медицинских наук. Вот что мне сказал профессор Владимир Рыков:

– Вначале хочу рассказать об эпизоде, который произошел на моих глазах и оказал на меня сильнейшее впечатление. Москвичи помнят, что несколько лет назад Москва пережила морозы, градусов за тридцать. Тогда и обморозил руки один молодой, сильный и красивый мужчина, ваш коллега – журналист телеграфного агентства, кажется. Он явился к Джуне буквально с черными кистями рук и черными пальцами. Ему предстояла операция в центре хирургии кисти и незавидное будущее инвалида первой группы. Так называемая демаркационная линия, по которой должен был пройти нож, никаких надежд на спасение кистей рук не оставляла.

На моих глазах Джуна начала каждый день подолгу работать с этим страдальцем. И я увидел невероятное. Начал отступать отек. Черная ткань после каждого сеанса меняла цвет, принимала нормальную, здоровую окраску. Хирурги намеревались первоначально отсечь обе кисти со всеми пальцами и, чтобы человек как-то мог брать ложку, вместо пальцев сформировать нечто вроде клешни. Делать это им, к счастью, не пришлось: на каждой из рук ампутировали только фаланги на двух пальцах.

В нашей лаборатории мы с коллегами проводили лечение по методу Джуны. Во-первых, больных, страдающих сердечными болезнями, закупоркой коронарных сосудов. Рукой своей Джуна рассасывала бляшки, закупоривающие сосуды! На моей памяти таких больных было у нее только у нас двенадцать. Далее она лечила страдавших язвой желудка и двенадцатиперстной кишки. Тридцать таких больных прошли у нее курс. Мы тщательно контролировали лечение. Вводили гастроскоп, чтобы убедиться: язвы нет! И убеждались, к своему удивлению, в этом. Наконец, на мой взгляд, наибольший успех наблюдался при исцелении некоторых женских гинекологических болезней, маточного кровотечения. Таких женщин прошло перед ней десятки. Вот мой ответ на ваш вопрос…

Андрей Вознесенский воспел Джуну

Что нового узнал профессор Арон Белкин:

– Мы предложили рукой воздействовать на мужские сперматозоиды. Для тех, кто не знает, расскажу, что это единственные клетки, которые не погибают даже в условиях открытого космоса. Не случайно появилась теория, что жизнь на Землю занесена откуда-то из глубин Вселенной. Так вот, сперматозоиды не только не погибают, но даже сохраняют свои поразительные свойства, способность оплодотворять женские клетки даже после того, как побывали в пространстве, где температура была близкой к абсолютному нулю. Поэтому в США, например, некоторые богатые люди, умирая, оставляют на хранение в особых холодильниках свою сперму и завещают потомкам оплодотворить в будущем клетки тех своих родственников или друзей, от которых они хотели бы иметь потомство.

Мы взяли мужские сперматозоиды и охладили их, в результате чего замедлилось их бесконечное движение. А затем предложили Джуне подействовать дистанционно на эти подмороженные клетки. После чего мы увидели, как сперматозоиды резко усилили свое движение, в котором они всегда находятся. Вот такой опыт с соблюдением всех научных требований к его чистоте мы провели в Москве, сняли документальный фильм, где все, о чем я рассказал, видно. Я его показывал в Австралии. Этот фильм есть и у Джуны. Странно, что до сих пор его никто в стране не видел.

Доктор медицинских наук Олег Алексеев:

– На мой взгляд, наиболее эффективно лечатся недуги, связанные с клеточными реакциями. Поэтому мы предложили Джуне воздействовать на эритроциты, красные кровяные тела, разных форм. Мы выбрали несколько таких форм, отделив их от других. Легко об этом говорить, но для таких манипуляций разрабатывается сложнейшая методика, опыты готовятся долго, требуют значительных усилий. И оказалось, что в результате массажа Джуны эритроциты меняют форму! Описать словами эти изменения трудно. Мы сделали рисунки таких метаморфоз. Эксперимент длился месяцы. Джуна приезжала к нам в лабораторию десятки раз. Обработка потребовала годы. И последнее, может быть, самое главное.

* * *

В результате наблюдений и измерений, о которых так подробно рассказано в моей книге, академик Юрий Гуляев и профессор Эдуард Годик сделали неожиданное для себя открытие: рука излучает инфракрасные волны в диапазоне 8-14 мкм, волны сверхвысокой частоты в диапазоне 8-30 см, переменное поле с частотой до 10 Гц. Вот это открытие и есть феномен «Д».

На основе открытий, как известно, совершаются прорывы в технике, изобретения. И в данном случае так и произошло. Джуна подала заявку на изобретение, и не где-нибудь, а в Соединенных Штатах Америки, во время одной из своих поездок. Там она демонстрировала заокеанским физикам излучения своей руки. В этой заявке предлагалось устройство, состоящее из трех источников, генерирующих три названных поля. Такая заявка прошла, и Джуна получила патент № 5 095 901 на изобретенный стимулятор.

Все остальное было делом техники. Заявка реализована в Москве, в научно-техническом центре «Орион» за несколько месяцев! И когда сеанс с участием Джуны закончился, конструктор Борунов подробно рассказал мне и о новом стимуляторе, и о тех перспективах, которые открывают новшество в медицине. Анатолий Васильевич сказал:

– На мой взгляд, выдающаяся заслуга Джуны в том, что она впервые в своей американской заявке предложила подействовать на пациентов, на функции всех органов не каким-то одним излучением, а сразу ТРЕМЯ: инфракрасным, переменным электрическим полем и СВЧ или, что то же самое, КВЧ, то есть крайне высокими частотами. На это я хотел бы обратить особое внимание. Мы создали на основе этой заявки такой физиотерапевтический прибор, где каждый из трех излучателей одновременно генерирует ТРИ волны в пределах указанных диапазонов. То есть один стимулятор в момент сеанса воздействует на больного сразу девятью полями! В результате этого и образуется целебный диапазон Д, имитирующий руки Джуны.

Физики, работавшие с Евгенией Ювашевной в стенах Института радиотехники и электроники, особое внимание уделили инфракрасному излучению, теплу рук, они полагают, что именно тепло объясняет все наблюдаемые эффекты. Но, на наш взгляд, особое значение имеют СВЧ-КВЧ-волны, обладающие большим целебным эффектом. России принадлежат приоритетные научные разработки в области КВЧ-терапии. В сорока клиниках страны десять лет велись испытания физиотерапевтических приборов СВЧ-КВЧ, и они доказали высокую результативность в лечении многих болезней, нашли применение в кардиологии, неврологии, урологии, хирургии, гастроэнтерологии.

СВЧ-КВЧ генерирует и живой прибор, рука Джуны. Вот почему, когда мы начали воплощать ее идею в металле, то установили контакт с пионерами КВЧ-терапии, пригласили в качестве консультантов профессора Олега Бецкого и сотрудников из возглавляемой им медико-технической ассоциации «Крайне высокие частоты». Кандидат наук Ю. Яременко по нашему заданию исполнил научно-исследовательскую работу и представил нам отчет под шифром «Джуна», где, в частности, определены оптимальные параметры стимулятора и режимы его воздействия.

Мы понимали, приступая к работе с Джуной, что получили редчайшую возможность соприкоснуться с уникальным даром природы – супербриллиантом. Ему требовалась достойная оправа. Поэтому пригласили к сотрудничеству самых известных и авторитетных специалистов в области физики и биологии. Доктор биологических наук Н. Лебедева, кандидат наук О. Сулимова и научный сотрудник Т. Котровская разработали для нас методику испытаний медицинского стимулятора «Джуна-1». Они же представили подробный отчет по волнующей нас теме. И это еще не все: нас консультировала уникальный специалист, сотрудник одного из научных центров, кандидат биологических наук А. Пивоварова, представившая нам обстоятельный отчет, озаглавленный ею одним словом «Джуна». Мы получили данные о воздействии КВЧ на иммунитет, знаем, как ведут себя биологические объекты под воздействием волн разной длины.

Начатое нами дело основано на монолитном фундаменте науки, на данных, добытых многолетним трудом ученых. Ведь только на несокрушимом основании можно строить дом, на дверях которого стоит имя такого феномена как Джуна.

Так научно-технический центр «Орион», хорошо известный специалистам, выполнил задачу в кратчайший срок. Стимулятор и работающий с ним в одной системе компьютер находятся теперь в стенах академии «Джуны» на Арбате, где проходит заключительный этап, быть может, самый ответственный – клинические испытания.

* * *

…Незабываемый Ираклий Андронников, филолог, писатель и артист в одном лице, сказал: «Не могу передать, какую благодарность к испытываю к Джуне и ее волшебным рукам». По этому случаю его друг Андрей Вознесенский написал:

Опять, Ираклий Лаур саб ович,

Пошаливает биоритм?

Ваш поздний свет в окошке за полночь

О Лермонтове говорит.

Поручик юный, чтоб не мучились

Послал вам деву горных мест.

Ведь отсвет Лермонтовской Музы

На самом деле в Джуне есть.

Над головой ее витает

Угрюмой вечности огонь.

На снимке тучка золотая

Венчает узкую ладонь.

Ладони стройной ассирийки

Снимают человечью боль —

Как с арфы дланями арфистка

Снимает «до-ре-ми-фа-соль».

Не только это биополе,

А состраданье в сотни вольт

Снимает головные боли…

Но кто твою измерит боль?

Как мерил в омах силу некую

Науки удивленный ум —

Так единицею энергии

Отныне станет «один Джун».

Новой единицы измерений пока нет. Но есть установленный физиками феномен «Д», есть «Джуна-эффект». Разве этого мало?

Удивительные истории, начинающиеся бурно и драматично, завершаются порой спокойно и бесконфликтно. Во всяком случае, описанная здесь траектория полета феномена «Д» имеет такой финиш.

Заявив о себе сенсационными публикациями, дискуссиями, принятием директивных решений, она завершалась буднично – объявлением в рекламном приложении «Вечерней Москвы» 2 марта 1988 года. Из него стало известно, что кооператив «Нянюшка»: «Объявляет прием на курсы бесконтактного массаж по методу Джуны. Преподаватель Джуна Давиташвили».

* * *

Спустя три года после начала «перестройки» я сделал то, что долго не мог. На страницах «Советской России» появилась статья «Исцеляющие руки», где впервые со ссылкой на АН СССР сообщалось: феномен Джуны – реальность, не результат внушения, бесконтактный массаж воспроизводим врачами и медсестрами…

Плотина была прорвана. Одна за другой газеты, журналы стали заполняться статьями о работе, проведенной в ИРЭ АН СССР. Массовые журналы устами врачей как нечто само собой разумеющееся описывали приемы массажа Джуны. Таким образом средства массовой информации как бы возвращают долги, вознаграждая за многолетнее молчание, отслеживают каждый ее шаг на бумаге, в эфире, на телеэкране.

Ее приглашали в редакции газет и журналов, библиотеки, дворцы культуры, залы министерств и государственных комитетов. Открыли границы, она стала «выездной» без рекомендации парткома, профкома и администрации.

Не проходило месяца, чтобы не узнавали об очередном зарубежном вояже. Из разных стран привозила почетные титулы, звания, высшие знаки признания – дипломы, ордена, мантии, жезлы, медали, ленты… В Ватикане подарила свою картину Папе Римскому. В Афинах наградили Большой Золотой медалью дипломатической академии «За гуманизм». В Вене на международной комиссии по эфирным маслам состоялась презентация духов «Джуна». Друзьями стали самые известные артисты эстрады. В доме два года жил Андрей Разин, обязанный ей «Ласковым маем». Игорь Тальков, которого я часто видел в квартире на Арбате, посвятил ей замечательную песню «Скажи, откуда ты взялась и от какой отбилась стаи…». Он же, когда разваливался СССР, написал:

МЕТАМОРФОЗА

Обрядился в демократа,

Брежневский «пират».

Комсомольская бригада

Назвалась программа «Взгляд»,

Минздрав метнулся к Джуне,

Атеисты хвалят Глоб,

И бомбит жлобов с трибуны

Самый главный в мире жлоб.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.