Схватка
Схватка
Лето шестьдесят пятого года. Зеленогорск. Мы укладываем семимесячную Машку в коляску и отправляемся в магазин на привокзальной площади за продуктами.
Танечка, худенькая, загорелая и яркоглазая, оживленно рассказывает мне о том, как она научилась кататься на велосипеде и как мама посылала ее одну в магазин за хлебом и молоком, и о том, что Машка — страшная бузотерка — вчера на руках у мамы поддала миску с манной кашей ногой, и пришлось ей менять ползунок и снова варить кашу, а у соседей живет сибирский кот, очень пушистый и охотится за птичками, но пока еще ни одну не поймал…
День сегодня солнечный. Коляска мягко катится по асфальту, бросая лучики света от полированной ручки, а я с удовольствием слушаю весь этот щебет, я два месяца не видел детей и сейчас радуюсь им, находясь в какой-то эйфории.
Около магазина много народу. Я заглядываю в дверь, там очередь.
— Танюша, побудь с Машкой, а я немного постою в магазине. Там тебе делать нечего, лучше позагорай на солнышке. Машка, по-моему, заснула.
В магазине темновато и грязновато. Хлеб и батоны на полках, рядом бутылки с водкой, мешки с мукой, два сорта карамели в ящиках, ящик с макаронами, палки копченой колбасы. «Бумаги нет! — кричит продавщица. — Готовьте свою!» Все нормально…
В магазин врывается Таня: — Папа! — захлебывается. Лица на ней нет, глаза, щеки в слезах…
— Что случилось? Что с тобой?
— Там пьяный… упал на коляску… Уронил…
Вылетаю из магазина. Толпа. Рядом с коляской женщина с Машкой на руках… В двух шагах от нее машет руками плотный пьяный мужик в коричневом пиджаке, что-то выкрикивает… голос хриплый…
— Этот?
— Да.
Сходу, слету, с бешенства резко выбрасываю кулак. Что-то хрустнуло под костяшками пальцев — и пьянюга опрокидывается навзничь…
Такого эффекта, признаюсь, я не ожидал. Я думал, он вскочит и набросится на меня и решил, что надо во что бы то ни стало не дать ему подняться, ударить еще раз, выкрутить руку. Однако ничего такого не понадобилось. Он беспомощно барахтался в бурой пыли, пытаясь встать, и заваливался снова, бессмысленно разгребая грязный песок дороги вместе с окурками и винными пробками, в изобилии наброшенными около магазина.
Женщина, держащая Машку, передала ее мне с рук на руки. Я успокоил все еще плачущую Танюшку, и мы осторожно уложили Машку в коляску. Она тоже перестала плакать и удивленно моргала, как бы недоумевая: а что же, в самом деле, с ней произошло…
— Не бось! — сказала мне женщина. — Она невысоко упала.
Таня держалась за мой пояс. Кто-то говорил со мной, сочувствуя. Мужика подняли и уводили. Толпа расходилась — самое интересное осталось позади.
Странное ощущение полного покоя овладело мной с момента удара. Я это совершенно точно зафиксировал в себе. Я решил отвести детей домой, а потом вернуться одному за продуктами. Танюшке явно требовалась материнская ласка — девочка пережила большой, возможно самый большой за свои восемь лет, испуг. А мне, как ни странно, было удивительно легко и спокойно на душе.