Костомукша

Костомукша

Иван Андреевич Сидоркин Военно-медицинская академия, 1986 г.

Я из Костомукши. Это на севере, на самой границе с Финляндией, 130 км до Полярного круга, запретка.

Костомукшский металлургический комбинат часто по телевизору показывают. Комбинат финны строили нам по договору. И поселок на тридцать пять тысяч построили. Из своих материалов. Там пятиэтажки и девятиэтажные дома. У меня квартира двухкомнатная, 27 и 10 метров. Кухня метров 16–18. Там холодильник, две шведские мойки, шведская электроплита, раковина, полубуфет, разделочный стол, вся сантехника шведская. Гарантия на десять лет. И верно — я уже шесть лет там живу и ничего ни разу не отказало. Ванна большая, просторная. Стены — цветной пластик, и пол такой же. В полу сток, я могу душ в ванне принять, могу на полу, это все равно. Все кругом залью, помоюсь, потом душем со стенок мыло смою и тут же включаю принудительную вентиляцию. Пока оделся — все сухо.

Вообще, Костомукша сейчас по всей Карелии считается городом номер один по культуре, чистоте и благоустройству.

Петрозаводск на втором месте. Снабжают нас хорошо. Финских продуктов много: «Виола», колбасы, масло, яйца.

Откуда такое название? Это карельская деревня была, «коста» — гора, «мукша» низменность. Вот и пойми: гора-низменность.

Как тут руду обнаружили? Во время войны, говорят, наши самолеты летали, и у них над этим местом приборы стали отказывать. Они доложили. Геологи сказали: наверное, руда, большое месторождение. Это была их земля, финская. А после войны наша стала.

У меня телевизор две программы берет — нашу первую и финскую. Я часто финскую смотрю. Там своего кино почти нет, они дуют либо наши фильмы, либо английские или американские. Наши я смотрю обыкновенно, там внизу только титры финские; американские — и так все понятно: выстрелы, мордобой, разврат. Если удлинненка, то иногда до четырех ночи сидишь, хватился — а в семь на работу! Мать честная!

Недавно включил я финнов, думал, реклама, а на экране Сталин с Молотовым и их президент Кекконен. Это они старый документальный фильм показывали, как границу делили в сорок пятом году. Озвученный. На столе карта. Молотов с Кекконеном над картой, а Сталин в сторонке стоит, трубку курит. Переводчик Молотову: «Президент спрашивает, где границу будем ставить?» Молотов карандаш взял и линию провел. Кекконен вроде бы недоволен. Показывает: не так, а вот так надо. И переводчик говорит: «Президент не согласен». Тогда Молотов говорит: «Пусть товарищ Сталин решает». А Сталин стоит, трубку курит и молчит. Долго курил. А эти ждут. Потом карандаш взял и говорит: «Я думаю, что товарищ Молотов правильно указал границу». И снова карандашом по линии Молотова провел.

Так Костомукша к нам и отошла. А потом туда уже геологоразведка выехала в пятидесятых годах, подтвердила руду. А строить начали семь лет назад. Подписали с финнами договор, они прислали пять тысяч рабочих и все сделали чин по чину.

Койвисто к нам на открытие приезжал. Речь произнес. О дружбе, мирном сосуществовании, сказал, что город красивый, чистый, потом вдруг сказал: «Костомукша — это наш город!» Все даже рты разинули. И не хлопал никто.

Между прочим, на здании горисполкома два флага висят: наш и финский, белый с голубым крестом.

А строили финны так: где дома планировали (у нас же там лес сплошняком, сосна, береза), так они, где дома планировали, на каждое дерево ленточку привязывали: белую — спиливать, красную — оставить. Спилят, потом у каждого пенька корни вручную подпилят, подрубят, чтобы другие деревья не повредить, а потом аккуратненько, эти пни трактором вытянут и уберут. У меня около дома сосны, ни одна ветка не сломана, в окна торчат.

А где пни стояли, землей насыплют, траву посеют. Я на работу иду, рядом лесок, грибов насбираешь сумку. Машинам у нас, в центре, проезд запрещен, чтобы воздух чистый был. Автобусы ходят по кольцу за центром, а в центре только скорая, милиция, пожарная. Ну, а если частные машины или вещи подвезти к дому, то по разрешению ГАИ.

Мэр, говоришь, у нас умный? Да, умный. Один другого умней, уже четвертый сейчас. И все с Украины, с Кривого Рога почему-то.

Финны, когда поселок оборудовали, шведскую сантехнику привезли. И запасного оборудования много, ванны, раковины. Ну так весь этот запас на Украину пошел. Мэра сняли. Под суд. Второй появился. В это время финны нам как раз вагон обуви подарили. Для поощрения рабочих, которые отличились. Ну так верхушка себе обувь поразобрала, а остальное в Кривом Роге и Днепропетровске продавать стали через кооперацию. Третий тоже на чем-то погорел, не знаю.

А я на грейдере работаю. Рублей семьсот-семьсот пятьдесят получаю. Надбавка за полярку.

У нас граница рядом. Нам везде на предприятиях политбеседы проводят, чтобы мы пограничникам содействовали. А я им и так содействую. У нас полярная ночь семь месяцев. Снегу навалом. Я дороги чищу, а начальник заставы просит: почисти нам площадку и вокруг заставы тоже… Я — пожалуйста, мне час работы грейдером, а им вручную три дня копаться. Ну, если поздно, то и заночуешь у них на заставе. Дадут чистое белье, тумбочку, порядок. Поужинаешь, водочки выпьешь. У начальника всегда есть, они работают вместе с таможней, поэтому водочка всегда есть.

На заставе четыре собаки. Три овчарки и одна маленькая, черненькая. На наркотики обучена. Вот где хочешь спрячь наркотики, а она найдет. Один раз автобус финский осмотрели — все чисто, а она лает, бросается. Стали снова осматривать — все чисто. Она не отступает, лает на скаты. Пришлось колеса снять, покрышки разбортовать, камеру вынуть. Камеру спустили, стали щупать — что-то есть! Разрезали камеру, и там полно наркотиков. Это же он подрезал, вставил и завулканизировал, думал, ни один черт не найдет. Так нашелся же черт, нашел!

Другая собака на водку обучена. Тоже прячь — не прячь, бутылки везде найдет.

Третья на шпионов — специализация такая. Вагон с углем на ту сторону был на путях. Собака его облаяла. Ее в сторону тянут, а она обратно. И что же ты думаешь? Вагон в тупик завели, весь уголь выгрузили, а под углем большой ящик, а в ящике человек притаился.

А четвертая собака — на антисоветскую литературу. Где хочешь, найдет. Как отличает? Очень просто. Те журналы, газеты, которые финны к нам на столиках везут или на сиденьях, она и глазом не моргнет. Она тайники вынюхивает. Как тайник, так лай на всю границу. А в тайниках известно что — запрещенка.

У нас среди финских рабочих много коммунистов. Как у нас праздник — первое мая или седьмое ноября — они группой своей к демонстрации примыкают. Мимо трибун идут и «Интернационал» по-своему поют. Мы финнов спрашиваем: где лучше — у нас или у вас? А они отвечают: вы думаете, что лучше у вас, а мы думаем, что лучше у нас…

Ну, как они договор выполнили, комбинат и поселок построили, большинство уехало. Сегежу строить и в Кондопоге что-то тоже. Тут наши стали строить два жилых дома. Ну, наши уже пошли по-нашенски. Первым делом два гектара леса спилили начисто. Потом пни бульдозерами с землей, со мхом развезли по краям этого участка. И там бросили. Теперь куда ни пойдешь из этих домов, везде на вывороченные пни наткнешься. Качество, конечно, уже не сравнить. Финны асфальт везде укладывали, гранитный бортик точно ставили, а наши бетонку провели, цемент при морозе клали. Сейчас где покололся, где колом торчит, подходы плохие.

Около озера на горе бор стоял красивый, самое красивое место вокруг. Там решили дополнительный цех строить. Бор спилили. Потом уже наш главный архитектор появился, и цех стали в другом месте за городом строить. А гора вся в пнях осталась. А я через эту безалаберность здесь оказался.

Зимой начальник сказал: «Почисти снег вокруг комбината». Я говорю: «Дорога ровная? Под снегом ничего нет?» Он говорит: «Что ты мудришь? Финны асфальт клали, отваливай смело!»

Я и развернулся со своим грейдером. Опустил нож до самой земли, дал газ на третью скорость, 45 километров в час, и пошел вперед. Машина идет отлично, нож отваливает мощные валы, и вдруг удар!

Головой я в баранку врезался, тело перекинуло с сиденья вперед, ноги пробили ветровое стекло и на кузове оказались. Рама погнулась, грейдер встал. Ребята меня с кузова сняли без сознания, всего в крови.

Потом оказалось: нижняя челюсть сломана, шесть зубов снизу выбиты и сверху семь. Сотрясение мозга, контузия. Четыре месяца рот лечил, челюсть, теперь все зубы вставил, с контузией еще два месяца пролежал, на работу вышел, на кран.

Недолго проработал, зрение стало падать. Оба хрусталика мутнеть стали. В прошлом году здесь в Академии одну катаракту сделали, искусственный хрусталик поставили. Со стеклом десять строчек читаю. А сейчас второй глаз делаю.

Я потом уже узнал, на что налетел.

Нашим строителям зачем-то понадобилось стальную трубу в асфальт поставить. Они ее вбетонировали, а потом, как уже не нужна стала, сваркой срезали, а десять сантиметров над асфальтом оставили. Вот на этот остаток я и наткнулся. Если бы нож чуть выше пустил, проскочил бы, а я ее под самый корень ударил…