Это было очень давно…

Это было очень давно…

Наша промышленность, в том числе оборонная, шла в гору. Ее большие достижения были очевидны, и особенно в области самолетостроения. Советская авиация становилась одной из лучших в мире. В те годы совершили свой исторический полет советские летчицы — Гризодубова, Раскова, Осипенко. Коккинаки пролетел без посадки от Москвы до Владивостока. В это время было много и других примечательных событий. Москва чествовала героев. На торжественные встречи, как правило, приглашались и мы — работники оборонной промышленности.

Когда в Москву вернулся самолет «Родина», мы его встречали на Ходынском поле, где тогда был центральный аэропорт, а затем направились в Кремль на прием, организованный в честь героинь летчиц. Этот прием запомнился мне своей какой-то необычайностью, простотой и душевностью.

В Грановитой палате было сервировано два больших стола, установленных в форме буквы «Т». Мое место находилось за длинным столом ближе к концу. В центральной части первого стола сидел Сталин. Здесь находились другие члены Политбюро.

Одна за другой в Грановитой палате появились героини. Все встали, начались аплодисменты. Взволнованные летчицы подошли к Сталину. Раскова от наплыва чувств заплакала. Сталин обнял ее за плечи и посадил рядом с собой. Мы видели слезы, которые ручьями текли по ее лицу. Сталин стал гладить Раскову по голове, а затем, обращаясь к Чкалову, которого очень любил, смеясь и подтрунивая над ним, сказал:

— Чкалов, что теперь делать будешь, смотри, куда женщины слетали?

Чкалов с места крикнул:

— Есть еще много белых пятен, нам есть еще куда летать.

Настроение у всех было приподнятое, все были возбуждены и наполнены радостным чувством большого подвига, совершенного советскими женщинами.

И вдруг Сталин поднялся со своего места и стал говорить.

Никогда ни до этого, ни после я не слышал от него ничего подобного, ни по манере говорить, ни по интонациям, ни по необычайности затронутой им темы.

— Это было очень давно, — начал он, — может быть, пять тысяч, может быть, десять тысяч лет назад. Человечество жило охотой. Мужчины били дикого зверя и птицу и приносили свою добычу домой. Женщины готовили пищу. Вместе с убитыми животными охотники приносили иногда молодых животных и птенцов и отдавали их своим женам. Они их выкармливали и приручали. — Сталин остановил свое повествование и, окинув взглядом сидящих за столом, стал продолжать. — Охота, как известно, занятие ненадежное, иногда посчастливится — убьешь что-нибудь и будешь сыт, а то можно два-три дня голодным проходить. У женщин же в это время появился постоянный источник питания — одомашненные животные и птицы. Таким образом, в их руках сосредоточилась экономическая власть. Этот период в истории развития человечества мы называем матриархатом. Он длился недолго. Затем женщина попала под двойной гнет — своего господина — мужа и под власть государства, во главе которого также стояли мужчины.

Когда Сталин говорил, в зале была полная тишина, не слышно были ни стука ножей о тарелки, ни голосов, которые до этого веселым гулом наполняли Грановитую палату.

Все слушали не сводя глаз с рассказчика.

Слезы у Расковой просохли, и она, склонив голову набок и подняв вверх глаза, казалось, застыла в этой позе.

Но вот Сталин остановился и с каким-то необычным озорством весело закончил:

— И вот сегодня женщины отомстили нам — мужчинам. — И опять обращаясь к Чкалову, тем же дразнящим топом произнес: — Что же ты, Чкалов, теперь делать будешь?

Все за столом пришли в движение, раздался смех, зазвенели стаканы, наполненные вином, застучали ножи и вилки.

Я сидел, задумавшись. И вдруг где-то как электрический ток пробежало: «Ну почему он не всегда такой?»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.