Глава XXII «ЭТО БОРЬБА, А НЕ БУМАЖНАЯ КУТЕРЬМА»

Глава XXII

«ЭТО БОРЬБА, А НЕ БУМАЖНАЯ КУТЕРЬМА»

После принятия закона об аграрной реформе становится ясно, что ИНРА должен располагать своим собственным зданием. Мы решили использовать здание, строительство которого почти закончилось еще во времена тирании. Здесь должен был размещаться гаванский муниципалитет.

В течение первых месяцев из-за нехватки мебели мы вынуждены были пользоваться даже ящиками, которые служили нам стульями и рабочими столами.

4 августа мы уже могли проводить в здании ИПРА наше первое Национальное совещание под председательством Фиделя Кастро.

Журналисты просят разрешения присутствовать на заседании, но Фидель считает, что лучше устроить для них пресс-конференцию, а затем уже за закрытыми дверями провести совещание с руководящим составом ИНРА, так как, по его словам, нам необходимо выработать стратегию, как «стукнуть по макушке латифундистов и подорвать основу капиталистического строя на Кубе».

Журналисты спрашивают, собирается ли Фидель принять участие в конференции американских министров иностранных дел, на что тот резко ответил: «Я целиком поглощен задачами аграрной реформы».

Накануне в Майами контрреволюционеры — безусловно, при поддержке ЦРУ — конфисковали несколько самолетов, которые задолго до этого были приобретены еще правительством Батисты. Журналисты интересуются, что Фидель думает о случившемся. Прежде чем ответить, Фидель совещается с майором Камило Сьенфуэгосом и майором Антонио Энрике Лусоном, а затем говорит, что телеграммы американских информационных агентств не соответствуют истине — прежде всего потому, что эти самолеты никогда не принадлежали Революционным военно-воздушным силам, так как янки продали их Батисте, а после победы революции отказались передать их Революционному правительству.

Ответив на многочисленные вопросы, Фидель прощается с журналистами. Надо было начинать совещание.

Пронзительный звонок призывает прекратить разговоры в большом зале, где проходит заседание. Фидель ждет, когда настанет тишина, чтобы обратиться со вступительным словом к уполномоченным ИНРА в провинциях и руководителям зон сельскохозяйственного развития, которые ждут его указаний, чтобы начать систематическую работу по ликвидации латифундизма на Кубе. Необходимо скоординировать действия, обобщить разрозненный опыт, накопившийся к этому времени.

В ходе совещания Фидель отмечает, что Повстанческая армия должна оказать свое содействие в решении сельскохозяйственных задач. Он говорит о нехватке трактористов, осложнившей первые шаги по механизации аграрного сектора экономики, и напоминает, что немало руководителей зон сельскохозяйственного развития вышли из партизанских рядов: шесть провинциальных руководителей ИНРА с гордостью носят форму оливкового цвета.

Фидель говорит о том, о чем до сегодняшнего дня умалчивалось:

— Руководители зон сельскохозяйственного развития должны назначаться президентом ИНРА. Это должны быть люди, умеющие даже воевать… Они должны стать оплотом революции каждый в своей зоне… Я не хочу сказать, что они должны быть профессиональными военными. Но они должны быть готовы, если потребуется, подняться на борьбу, защищать аграрную реформу.

Следует иметь в виду, товарищи, что сейчас руководители зон сельскохозяйственного развития представляют наивысшую власть в пределах своей территории. У них больше власти, чем у военных Комиссаров; и если необходимо отдать приказ о взятии под контроль какого-либо имения, то у них больше власти, чем у алькальдов и уполномоченных. Зона сельскохозяйственного развития важнее, чем пять муниципалитетов, вместе взятых. Учитывая ход развития событий, руководители зон значат для государства и для революции больше, чем все муниципалитеты, вместе взятые. Муниципалитеты погрязли в бюрократизме, и мы развернем настоящую битву за то, чтобы подобное не произошло в зонах развития.

Практически безграничная власть, имеющаяся у руководителей зон, требует, чтобы ее умели применять, и применять хорошо. Этот руководитель должен располагать всеми необходимыми качествами.

Далее Фидель поднимает другой наиважнейший вопрос: конечной целью должно быть проведение не реформы, а настоящей аграрной революции.

— Одно дело — закон, другое — аграрная реформа. Закон предусматривает выполнение определенной процедуры. Уважая законы, я уважаю даже светофор, но вместе с тем я совершенно убежден, что это сражение мы должны вести таким образом, чтобы латифундисты наконец-то поняли, к чему мы ведем. Тогда аграрная реформа будет уже свершившимся фактом.

Потому что наряду со всеми политическими и социальными проблемами мы имеем дело с еще незрелыми людьми, которые благодаря революционной действительности становятся зрелыми. Перед страной стоят неотложные проблемы, против нас разворачиваются враждебные кампании, поэтому действовать надо гибко. Имеется множество неучтенных факторов, а поэтому аграрная реформа должна проводиться быстрыми темпами. Другого не дано. Заверяю, что мы выкорчуем латифундизм. Это борьба, а не бумажная кутерьма. Сегодня надо идти в бой, а потом уже будем подсчитывать трофеи и потери. Латифундисты, узнав о законе, зафыркали и запротестовали, а мы им ответили полмиллионом крестьян в Гаване. Сейчас они несколько недель будут в нокдауне, но по ним еще можно нанести несколько ударов. Владельцы табачных плантаций остались без плантаций. Крупные скотоводы остались без ассоциации. Ассоциация плантаторов осталась без плантаторов. Таково на сегодняшний день положение с латифундизмом, но если мы будем заниматься бумажной кутерьмой, то аграрной реформы нам не провести… Если мы будем ждать экспроприации, то так нам никогда не кончить. Это вопрос жизни или смерти революции; надо идти вперед несмотря на экспроприации и впереди экспроприации. Надо брать под свой контроль имения — это наша задача на данном этапе.

Фидель на этом историческом совещании затронул и вопрос о ликвидации торговцев-посредников, «потому что посредник обогащается сам и наносит вред товаропроизводителю, наносит вред потребителю». Именно поэтому был создан торговый отдел ИНРА, первым детищем которого стали народные магазины.

Как из неиссякаемого источника практических советов Главнокомандующий дает одно указание за другим. Он советует сельскохозяйственным руководителям: решая, сколько кабальерий земли оставлять латифундисту, можно, конечно, придерживаться предела 100 кабальерий, установленного законом, если речь идет о хорошо обработанных землях, но лучше все-таки оставлять 50.

— Можете быть совершенно уверены, что этот латифундист станет нашим врагом и если мы оставим ему 100 кабальерий, и если оставим 50. Оставляя 50 вместо 100, мы сможем раздать эту землю от 15 до 25 гуахиро, которые станут сражаться не на жизнь, а на смерть, защищая дело революции, потому что мы решим для них вопрос земли, в которой они так нуждаются и которой у них нет. Поэтому не дело оставлять 100, ведь самое главное для нас — дать землю гуахиро. Не должно быть на Кубе ни одного крестьянина, который не получил бы всех благ от аграрной реформы. Следует найти такое решение, при котором у каждого гуахиро была бы земля.

В своем выступлении Главнокомандующий обращает внимание на то, что огромные площади в Камагуэе и Орьенте заросли кустарником марабу. Закладывается основа широкомасштабного плана возвращения в оборот неиспользуемых земель. Фидель говорит не только о необходимости выкорчевать заросли марабу, но и об освоении заболоченных земель, о проекте превращения «собачьих клыков»[16] в сельскохозяйственные угодья. Одним словом, осваивать, создавать новые угодья, чтобы иметь необходимые земельные площади не только для расширения сельскохозяйственного производства, но и для возделывания новых культур.

Таким образом революция вступает в этап целенаправленного преобразования кубинской природы. Из настоящего, заполненного опасностями и вражескими нападками, Фидель переходит в наступление, чтобы штурмом взять будущее.

Некоторые руководители зон сельскохозяйственного развития говорят о возможности занятия тростниковых хозяйств. Но Фидель встает на пути этого безумия, которое нанесло бы непоправимый удар по нашей экономике. Вождь революции говорит, что основные усилия нужно направить на районы с низкой культурой земледелия, чтобы не допустить хаоса в сахарной промышленности. Дается распоряжение до конца года не брать плантации сахарного тростника под контроль государства.

Фидель подчеркивает необходимость расширения производства риса, фасоли, продуктов животноводства; необходимость систематического проведения кампании под лозунгом «Потребляйте кубинские продукты».

— У нас дробленый рис, но это наш рис… Почему мы должны питаться персиками? Нас заставили поверить, что самая вкусная в мире вещь — это персики, вот почему в наших домах, принимая гостей, мы всегда ставили на стол персики. Поэтому все и думают, что персик вкуснее, чем папайя или ананас в сиропе. Папайя в сиропе гораздо вкуснее. Мы все думаем, что персик вкуснее манго, но персики дороги, и мы их ввозим из-за границы, а манго и слаще, и дешевле, и гораздо вкуснее. Ананас кусочками — это просто великолепно. Вспоминаю одну из своих первых поездок по стране после победы революции. Везде нас угощали грушевым, персиковым и другими соками, которые привозят из Калифорнии, и я сказал тогда: «Ну сколько можно пить грушевый сок?!»

И в следующий раз нас уже угощали соком из гуаябы, соком из тамариндо и соком из манго. Сок из тамариндо — это просто великолепно. В народных магазинах у нас будут кубинские продукты. В народных магазинах будет запрещена торговля ромом. Я не хотел бы, чтобы крестьяне тратили свои деньги на покупку рома. В народных магазинах не будет кредитов на ром, и если его там и будут продавать, то делать это надо по повышенным ценам. Я не хочу вводить «сухой закон», но не должно быть и кредитов на ром.

Фидель говорит без всяких записей. Он переходит к другому важнейшему вопросу — лесовосстановительным работам, которые он определил как «вопрос жизни или смерти революции». Главнокомандующий напоминает, что ежегодно мы затрачиваем 35 миллионов долларов на закупку лесоматериалов.

Фидель произносит слова, ставшие программой практической деятельности революции:

— Если мы не будем обращать внимания на все эти ограды вокруг латифундий, разбросанных по всей территории республики, и раздадим землю беднейшим крестьянам или создадим кооперативы, если у нас будут гуахиро с достаточным количеством земли и будут гуахиро, не страдающие от голода, и если у нас будут врачи и лекарства для гуахиро, а также все другие блага, то тогда мы сможем сказать, что аграрная реформа и революция окончательно победили на Кубе…

Более долгосрочной, но не менее важной целью является подъем животноводства, что возможно лишь в основном на базе развития хозяйств по выращиванию молодняка.

Он объясняет, что необходимо в широких масштабах применять искусственное осеменение, и подробно останавливается на необходимости создания новых центров по выращиванию молодняка.

Далее мы слышим:

— Нужно подготовить людей к восприятию идей коммунизма, хотя этот вопрос лишь затронут в законе об аграрной реформе.

Говоря об угольщиках, он утверждает:

— Видя их проблемы и нищету, мы можем сказать: здесь была республика наоборот.

Фидель поделился своими впечатлениями о болотах Сапата:

— Можете мне поверить, что я заметил, как за один только месяц поправились угольщики. Благодаря тем продуктам, которые реализуются через сеть народных магазинов, эти голодные угольщики стали угольщиками упитанными, у них изменилось даже выражение лица, они стали здоровее. Я сам тому свидетель. Раньше эти люди просто не ели.

Когда один из руководителей зон сельскохозяйственного развития сказал о необходимости строительства домов для крестьян, Фидель ответил ему:

— Для крестьян надо строить не отдельные дома, а поселки. Ради социальной, человеческой и, если хотите, политической справедливости мы должны строить дома для крестьян. Следует крепко вбить себе в голову, что новые поселки должны быть просторными, с функциональными домами, в которых всегда свежий воздух, солнце и свет; в них должны быть сады, деревья, мощеные улицы. Не стоит покрывать крыши домов оцинкованным железом, потому что от него очень жарко внутри, а алюминий мы вынуждены импортировать. Черепица дорога, но асбестоцемент с жаропрочной окраской недорог.

Фидель сообщает, что он перед группой преподавателей и студентов Школы архитектуры Гаванского университета поставил задачу изучить возможные варианты строительства новых крестьянских поселков, и спрашивает руководителя соответствующей зоны, начали ли архитекторы уже работать на его территории. Потом он зачитывает письмо, датированное 27 июля 1959 года.

В нем студенты обращаются к Фиделю Кастро с просьбой, чтобы в дополнение к чеку, выданному 3 июля, на пятьсот песо, которых хватило только до 25-го числа того же месяца, был бы выслан еще один чек на ту же сумму и чтобы через 15 дней денежный перевод был бы повторен.

— Даже в Париже ребенок не стоит так дорого, — говорит вождь революции, что вызывает взрыв смеха у всех присутствующих в зале.

Но вскоре улыбки исчезают, лица становятся серьезными. Фидель рассказывает об одном государственном служащем, возвратившем имение бывшему хозяину-латифундисту уже после того, как оно было взято под контроль государства. Он говорит, что подобные случаи не должны повториться, и приказывает вновь передать имение ИНРА.

В два часа дня, после четырех часов непрерывных заседаний, кто-то предлагает сделать перерыв на обед. Фидель, который обычно противится любым перерывам во время важных совещаний, на этот раз соглашается:

— А что, неплохая идея, потому что давненько я не ел трески по-бискайски, а матушка товарища директора ИНРА как раз обещала угостить меня этим блюдом.

В моем кабинете Селия уже расстелила белую скатерть на рабочем столе, а Лупе и моя мать расставляли тарелки и приборы.

Попробовав первый кусок, Фидель воскликнул:

— Чаро, вы скорее из Бискайи, а не из Пинар-дель-Рио, потому что эту треску вы сделали так, как делают только в Бискайе. Я давно хотел поесть трески — еще со времен боя при Уверо. Тогда мы заняли казармы, и я приказал забрать с собой в Сьерру треску, которую мы там нашли. Но попробовать ее нам так и не удалось, потому что мы отдали ее военнопленным.

Фидель Кастро и в середине 1959 года, шесть месяцев спустя после возвращения из Сьерры и находясь у власти, продолжал вести кочевую жизнь, переезжая с места на место. Ел он зачастую прямо на ходу или иногда в какой-нибудь сельской закусочной. Так возник лозунг, ставший всенародным: «Фидель, это твой дом».

Кубинские матери, к которым с победой революции пришла уверенность в том, что их дети не будут убиты, испытывают чувство особой любви к Фиделю. Поэтому легко представить себе, как гордилась моя мать, что смогла вкусно накормить Главнокомандующего за импровизированным столом в ИНРА.

Через час звонок исполнительного директора ИНРА возвестил о возобновлении работы нашего первого Национального сельскохозяйственного совещания. В 4 часа утра 4 августа завершился рабочий день, который мы начали накануне в 11 часов утра.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.