Глава 14 ОЛИМПИАДА В ЛЕЙК-ПЛЭСИДЕ. ПРОЩАНИЕ С ПЕРВОЙ ТРОЙКОЙ

Глава 14 ОЛИМПИАДА В ЛЕЙК-ПЛЭСИДЕ. ПРОЩАНИЕ С ПЕРВОЙ ТРОЙКОЙ

Накануне Олимпийских игр в США Тихонов продолжил кадровые перестановки, пытаясь убедить хоккеистов тройки Петрова в том, что одного из них нужно перевести в другое звено, а на его место поставить молодого хоккеиста. «Я напоминал своим лидерам, что однажды они уже разлучались. Было это, кстати, тоже на Олимпийских играх, в 1972 году, в Саппоро, и команда оказалась там первой, и все трое получили по первой золотой олимпийской медали, — вспоминал Виктор Тихонов. — Но экскурс в историю не убедил наших лидеров. Они мне в ответ напомнили другое важнейшее соревнование того года — чемпионат мира, где они опять были разлучены и где наша команда впервые после девяти побед подряд на чемпионатах мира уступила мировую корону хоккеистам Чехословакии».

Чем же руководствовался Тихонов? «Канадское турне (1980 года. — М. М.) напомнило мне прямо и настоятельно, что нельзя больше откладывать то, что запланировано было еще года два назад, — реконструкцию знаменитой тройки. Мне хотелось ввести в звено свежие силы и тем самым, во-первых, продлить хоккейный век больших спортсменов, а во-вторых, максимально полно использовать в интересах команды их богатейший опыт. Журналисты да и тренеры не раз подчеркивали, что эта тройка представляет собой громадную силу именно как единое целое. Это было, несомненно, так. Но Михайлов, Петров и Харламов были сильны и как три первоклассных мастера. Каждый и сам по себе мог творить чудеса. Рядом с ними мог бы сыграть с очевидной пользой для команды хоккеист любого таланта и любого масштаба. Но три друга настаивали на том, что они хотят выступить на Олимпийских играх вместе, говорили, что это, может быть, их последний турнир такого уровня, и просили меня дать им возможность еще хоть раз сыграть в одной тройке… Я не был согласен, что сходить Борис, Владимир и Валерий должны одновременно, но в споре с ними у меня не хватало одного аргумента: они и вправду на чемпионатах мира играли, как правило, отлично, не давая поводов для критики. И особенно хорошо тройка выступила на последнем перед Играми чемпионате мира, в 1979 году. Да, у них случались в сезоне срывы, в частности, в некоторых матчах чемпионата страны, в международных турнирах, но вот в главном… И я уступил настоятельным просьбам знаменитых мастеров».76

Еще никогда в новейшей истории Олимпийские игры не проводились на таком напряженном политическом фоне, как состязания 1980 года в американском Лейк-Плэсиде. В декабре 1979 года советские войска были введены в Афганистан. Это вызвало бурю возмущения на Западе и привело к очередному обострению холодной войны. Американцы дали понять, что будут бойкотировать летнюю Олимпиаду 1980 года в Москве.

На высоком уровне было принято решение, что советские спортсмены всё же поедут в Лейк-Плэсид. На эти игры делалась особая ставка. Установкой Кремля были победа в общекомандном зачете и в первую очередь завоевание хоккейного золота в «логове главного противника». Это было важно Москве не столько в спортивном, сколько в политическом плане. В случае победы на Олимпиаде в США всем, без исключения, хоккеистам советской сборной в Кремле намеревались вручить ордена Ленина. Надо также учитывать и тот факт, что на конгрессе Международной федерации хоккея 1978 года в Италии было принято решение о том, что чемпионаты мира в олимпийские годы больше проводиться не будут. Соответственно, именно Олимпиада расценивалась как важнейший турнир для хоккеистов в 1980 году.

Накал противостояния СССР и США подогревался мощными пропагандистскими машинами двух стран. Местные зрители в целом были враждебно настроены по отношению к советским спортсменам.

Олимпийская деревня Лейк-Плэсида до сих пор признается одной из худших в истории Олимпиад. Спортсменов поселили в зданиях будущей тюрьмы для подростков-наркоманов. Тюремным бытом здесь было пропитано всё, начиная от узких номеров с двухъярусными кроватями, умывальником без душа и покрашенными в депрессивные тона стенами. Александр Мальцев признавался, что проживание в этой «деревне» было похоже на пытку. По ночам здесь стоял такой холод, что приходилось укрываться двумя-тремя одеялами. В номерах трещали вентиляционные моторы. Условий для того, чтобы настроиться на игры или наоборот, прийти в себя после матчей, не было никаких.

В непростые условия были поставлены и журналисты. Так, до главного пресс-центра им приходилось добираться самостоятельно, а не на олимпийском транспорте. Спортивные объекты не были связаны между собой, и попасть с одного стадиона на другой можно было, лишь вернувшись в главный пресс-центр.

Итак, советское руководство на играх в Лейк-Плэсиде особые надежды по праву возлагало на хоккейную сборную. После пары осечек на чемпионатах мира в середине 1970-х годов она снова доказала, что является лучшей в мире. «Возможно, это была лучшая хоккейная сборная в истории Советского Союза», — скажет позже Вячеслав Фетисов. От обилия звезд в ее составе рябило в глазах: Третьяк, Васильев, Фетисов, Петров, Харламов, Михайлов, Мальцев, Балдерис и, как говорится, «далее по списку»…

Так же считал и Игорь Ларионов, тогда еще не выступавший в рядах сборной. «Абсолютно непобедимая команда. Как бы вы ее ни раскладывали, не было ни малейшего шанса, что она может кому-либо проиграть вообще», — отмечал он в одном из интервью. Сомнений в том, что команда победит в Лейк-Плэсиде, ни у кого не возникало.

Положительных эмоций добавила победа в товарищеском матче накануне Олимпиады над хоккейной сборной США, которую русские парни «разделали» со счетом 10:3. Причем олимпийская сборная США была на три четверти составлена из американских студентов. Настоящий фурор тогда произвела игра новичка из ЦСКА Владимира Крутова. Шустрый новобранец, отправленный в звено к Мальцеву и Юрию Лебедеву из «Крыльев Советов», в матче с американцами оформил хет-трик, сделав серьезную заявку на роль будущего лидера обновленной советской команды. По шайбе в этом матче забросили и все хоккеисты первого звена. Словом, советская хоккейная машина постепенно набирала ход. В местных СМИ задавались вопросом: если сборная СССР годом ранее разгромила звезд НХЛ со счетом 6:0, то что же ждет «простых американских студентов»?

На Олимпиаде в Лейк-Плэсиде была опробована новая формула хоккейного турнира: сборные были разбиты на две группы, «голубую» и «красную», по шесть команд в каждой. В дальнейший этап выходили по две команды из каждой группы, которые, с учетом игр между собой на первом этапе, образовывали финальную пульку. Фавориты Олимпийских игр сборные СССР и ЧССР были разведены в разные группы — «красную» и «голубую» соответственно. Команда СССР подтвердила свой класс, одержав пять побед в пяти встречах, в том числе с двузначным счетом: Япония 16:0, Нидерланды 17:4. В этих матчах Валерий Харламов забросил по шайбе. Впрочем, специалисты сетовали на то, что победы над командами Канады (6:4) и Финляндии (4:2) были одержаны на классе и сборная СССР в этих встречах позволила себе немного повальяжничать. Тем не менее свой групповой турнир наши выиграли с общей разницей шайб «плюс 40». А вот извечный противник русских, команда ЧССР, удивил всех. Чехословацкая дружина уступила командам США и Швеции и смогла бороться лишь за пятое место, расчистив, как казалось тогда, дорогу сборной СССР к золотому пьедесталу.

Итак, 22 февраля советская команда начала финальный турнир Олимпиады встречей с американской сборной. Никто даже не рассматривал возможность поражения; напротив, некоторые члены советской делегации даже спорили друг с другом, сколько шайб команда СССР заколотит в сетку американских ворот.

В победу американцев не верил никто, кроме тренера Херба Брукса. Ему пришлось использовать крайние методы накачки игроков. Перед игрой на тренировке он вышел из себя, крикнув: «Джентльмены! У вас недостаточно таланта, чтобы выигрывать на одном таланте». Благодаря Бруксу у американцев действительно оказался сумасшедший настрой на эту встречу. Перед самим матчем тренер американцев еще раз «встряхнул» своих игроков, заведя их уже не обидными, а пафосными фразами, которые и по сей день вспоминают участники той команды: «Вы были рождены, чтобы стать хоккеистами. Вы должны были попасть сюда. Этот момент принадлежит вам».

Как оказалось впоследствии, призыв к самому чувствительному, что есть в характере у американцев, — их самолюбию, действительно произвел должный эффект. Кроме того, Брукс тщательно изучил манеру игры советской сборной, понял, что ее главный козырь кроется в отменной физической подготовке и необычайной выносливости, позволявшей дожимать самых неуступчивых противников в концовках встреч.

Перед Олимпиадой он так натаскал физически своих подопечных, что те признавались, что впервые оказались под прессом таких нагрузок. Эти результаты дали свои плоды. Бруксу сначала удалось усыпить бдительность советских игроков в начисто проигранном американцами товарищеском матче накануне Олимпиады. Затем «студенты» удивили в положительном смысле. Они победили главных конкурентов сборной СССР — чехословаков и, сыграв вничью со шведами, заняли второе место в своей группе. Так что советской команде противостояла по-спортивному злая, хорошо обученная, сочетавшая элементы силового канадского хоккея с комбинационным европейским стилем, а главное, голодная до побед команда. «Наша команда в 1980 году сыграла в фантастический командный хоккей», — признавался в интервью бывший игрок американской сборной и «Миннесоты» Нил Бротен.

Зная о том, что в этом матче, скорее всего, не следует ожидать сюрприза, телекомпания «Эй-би-си», транслировавшая Олимпиаду, даже не поставила трансляцию в прямой эфир. Когда игра началась, десять тысяч болельщиков в зале в едином порыве принялись размахивать флагами и скандировать: «USA all the way!» («США — лучше всех!»). На трибунах во время матча советской сборной висели разные плакаты, в том числе на русском языке. В некоторых из них Советы в оскорбительной форме настойчиво просили поскорее убраться из Афганистана.

Несмотря на гул, шум, свист в ледовом дворце, советская сборная дважды вела в счете в первом периоде, но американцы, в тот день костьми ложившиеся на льду, показали, что не собираются сдаваться. Во второй раз их форвард Джонсон сравнял счет после грубой ошибки обороны и Владислава Третьяка. Самое обидное, что гол был забит всего лишь за секунду до перерыва. Защитники сборной решили, что время первого периода уже закончилось, когда Третьяк неудобно отбил шайбу впереди себя. На отскок шайбы никто не пошел, кроме американцев. «В мгновение ока Джонсон, оказавшись один на один с советским вратарем, сумел обыграть его кистевым броском. Но что это? Гол или не гол? Красный сигнал почему-то не горит. Однако судья указывает, что гол засчитан. Оказывается, красный фонарь не зажегся потому, что уже горел зеленый, показывающий конец периода. Потом выяснилось, что надо доиграть еще одну секунду. Русские уже покинули площадку. Арбитр вновь приглашает их на лед, хотя это просто формальность» — так трактовался этот эпизод в книге «Один гол», написанной американцами Пауэрсом и Каминским о Лейк-Плэсиде. В итоге хоккеисты советской сборной все-таки ушли в раздевалку, а тренеры остались доказывать арбитрам, что шайба была забита американцами уже после свистка на перерыв.

Позже Виктор Тихонов признавался, что кто-то из окружения сказал ему в перерыве: «Владика (Третьяка) нужно поменять». В итоге доиграть секунду в первом периоде на лед вышли три полевых игрока и второй вратарь Владимир Мышкин, чье имя гремело в Северной Америке после выдающейся игры на «Кубке вызова» в 1979 году. Впоследствии Тихонов сожалел об этом. Но тогда, в перерыве матча, после той самой роковой замены, он, как говорили очевидцы, «вдрызг» разругался с обычно невозмутимым Третьяком.

Факт остается фактом: после замены Третьяка на Мышкина сборная потеряла уверенность, хотя по-прежнему доминировала на площадке. Третий гол в составе советской сборной забил Александр Мальцев, вновь выведя наших вперед. Причем идя в атаку, нападающий сборной СССР успел поправить свой шлем, съехавший набок.

Стало ясно, что исход противостояния решится в заключительном отрезке игры, на который сборная СССР выходила отнюдь не безоговорочным фаворитом. Настоящая паника началась в советской сборной после того, как на восьмой минуте третьего периода американцы вновь сравняли счет, реализовав численное преимущество после сомнительного удаления Крутова. «После второго периода мы вели 3:2, и надо было собраннее действовать в обороне. Но тут между коньков Сергея Старикова проскакивает шайба прямо на клюшку американского нападающего и пролетает у меня под щитком», — вспоминал Владимир Мышкин.

Невезение продолжилось. Уже через полторы минуты капитан хозяев Майк Эрузионе вывел сборную США вперед. Причем гол опять получился курьезным: защитник Василий Первухин закрыл обзор Мышкину, и шайба, невольно получается каламбур, проскочила у него под мышкой. Счет стал 4:3 в пользу американцев. До конца встречи оставалось десять минут. Малоизвестный американский вратарь Джим Крейг, впоследствии так и не нашедший себя в НХЛ, творил в рамке чудеса.

Ни наскоки, ни хаотичные атаки советских хоккеистов не приводили к успеху: шайба летела куда угодно, в каркас ворот, в защитников, в самого вратаря Крейга, но только не в сами ворота. В последние секунды матча, когда все десять тысяч американцев принялись дружно отсчитывать хором истекающие цифры, американский телекомментатор Эл Майклз сказал фразу, которая дала название самой игре и фильму о ней: «Вы верите в чудо? Я — да!» Американцы утонули в объятиях друг друга, камера выхватывала победно вскидывавших руки Херба Брукса и героя матча Крейга, а комментатор Майклз только успевал восклицать: «Невероятно! Нет слов!»

Накануне одного из самых торжественных советских праздников — Дня Советской армии и Военно-морского флота — сборная СССР уступила не просто «идеологическому противнику», а команде американских студентов, прыгнувших выше собственной головы. Унынию советских мужчин не было предела. Лучшего подарка американцам и их мощной пропагандистской машине, начавшей называть СССР «империей зла», трудно было придумать.

Хотя это была еще не победа на Олимпиаде. Американцам было необходимо одолеть финнов, но все понимали, что поймавшая кураж сборная США так просто не упустит своего «олимпийского журавля» из рук. Miracle on ice — «Чудо на льду» — так назвали американские журналисты происшедшее в тот день. И хотя в заключительном матче, уже 24 февраля, советские хоккеисты разгромили шведов со счетом 9:2, это не помогло. Благодаря успеху над финнами в заключительной игре со счетом 4:2 на Олимпиаде победили американцы. Этот их триумф официально признан самым выдающимся спортивным достижением Соединенных Штатов в XX веке. «Если бы мы играли с Советами 100 раз, мы, вероятно, проиграли бы 99 из них, — сказал Марк Джонсон, который тогда в свои 21 год был центральным нападающим в этой команде. — О том, что такое может произойти в Лейк-Плэсиде, никто не думал, никто и не мечтал».

И что с того, что после Олимпиады никто из победивших в Лейк-Плэсиде американских хоккеистов по большому счету так и не заиграл в НХЛ? Они оказались причастны к культовому событию, «победе над Советами». После окончания матча и тренеры, и игроки советской сборной находились в настолько шоковом состоянии, что оцепеневший Виктор Тихонов даже забыл пожать руку главному тренеру американской сборной. Херб Брукс, прославивший сборную США в Лейк-Плэсиде, трагически погиб в автомобильной катастрофе в Миннесоте летом 2003 года.

После победы американских хоккеистов в Америке началось нечто невероятное: коллекционеры гонялись за квитками билетов на этот исторический матч, скупая их по невероятной цене. О том, какое значение придается этой победе в США, говорит тот факт, что в Голливуде в 2000-е годы снят художественный фильм, который так и называется «Чудо на льду». Победа американских хоккеистов живописуется в нем во всех красках. На роль Херба Брукса пригласили не кого-нибудь, а известного актера Курта Рассела. Виктор Тихонов в фильме изображен этаким бездушным тренером-диктатором, а русские хоккеисты — едва ли не роботами, выполняющими все его указания. Словом, типичный для Голливуда сюжет: патриоты Америки сражаются против заведомых злодеев. Только не с автоматами, а с клюшками в руках.

Воспоминание о «черном дне» советского хоккея и по сей день больная тема для участников той игры. Для отечественного хоккея само название «Лейк-Плэсид» стало нарицательным, обозначающим крупный спортивный провал. «Единственный раз мы и другие звенья отошли от своих принципов и проиграли. Это случилось в 1980 году на Олимпиаде. Ребята смотрели на хоккеистов, выходящих на лед, вопросительно: может быть, вы забьете? И ничего не получилось. Но это пусть печальный, но редкий случай», — признавался Борис Михайлов. Действительно, после того провала сборная СССР выиграла три Олимпиады подряд, а с 1981 по 1985 год не проиграла ни в одном из крупных официальных турниров.

Тихонов впоследствии признавал свою вину, памятуя не только о замене Третьяка, но и об общих принципах комплектования команды на этот турнир. Особое внимание тренер уделил разбору игры первой тройки.

«Канадская печать много писала о возрасте нашей “парадной” тройки: в начале 1980 года им, вместе взятым, было уже больше… 100 лет. В той поездке Петров и его партнеры выступали неудачно, игра не клеилась. Наблюдения эти огорчили меня. Огорчены итогами выступлений были и сами хоккеисты — и Борис Михайлов, и Владимир Петров, и Валерий Харламов, хотя все трое полагали, что, когда придет час решающих матчей, они сыграют на пределе собственных возможностей и снова подтвердят свой класс, — писал Тихонов в своей книге. — И потому считаю, что только один виноват в том, что первая тройка дала нашей сборной в Лейк-Плэсиде меньше, чем могла, меньше, чем ждали от нее тренеры, команда, болельщики. В матчах с финнами и канадцами Петров и его партнеры не забили ни одного гола. Впрочем, этого можно было ожидать: силы замечательных мастеров не беспредельны, а опекали наших лидеров соперники так же внимательно, как и прежде. Не хватило сил им и на решающий матч — с американцами: в этот день Борис, Владимир и Валерий тоже не сумели забросить ни одной шайбы. Так команда была наказана за то, что ее тренер не проявил достаточной твердости в претворении в жизнь своих принципов в формировании сборной в целом и отдельных ее звеньев. Надо было, конечно же, в январе, перед выездом за океан, действовать решительно, заменить некоторых игроков, иначе сформировать первую тройку».77

В 2009 году в интервью газете «Спорт-экспресс» Виктор Тихонов был предельно откровенен, вспоминая о своей главной хоккейной неудаче: «После того как незадолго до Игр мы разгромили сборную США — 10:3, хоккеисты расслабились. Хотя каждый день твердил: “Забудьте. Наши главные соперники на Олимпиаде — не чехи, а именно американцы”. Но достучаться до игроков не смог. Все были уверены, что снова легко с ними разберемся. За это и поплатились. А американцы к тому же бежали на допинге, в этом у меня сомнений нет. Что-то им кололи».

«Если говорить о том, что нам не удалось сделать, конечно, особняком стоит 1980 год. Ведь после Олимпийских игр наша тройка распалась, — вспоминал Борис Михайлов. — Вся атмосфера до игры с Америкой говорила о том, что мы уже выиграли. Когда мы вышли опять на Америку, вокруг все, начиная от руководителей спорткомитета, нам уже всем дырки наделали для орденов и медалей, говоря: дескать, американцев вы обыграете… И у нас в подсознании это было. И эта атмосфера, и личная психология не позволили нам выиграть. Мы не думали, что американцы выйдут с таким настроем, с таким подъемом, когда за них так неистово болел весь стадион. И, конечно же, сказалась замена Третьяка. Мы все знали, что он может пропустить шайбу. И впервые на моей памяти его заменили именно за пропущенную шайбу. Я считаю, что это ошибка Тихонова. Американцы заслуженно были сильнее, мы наделали много ошибок… Нельзя сейчас себя оправдывать. В тот вечер они были сильнее и заслуженно победили».

«Нужно отдать должное сборной США, в 80-м она действительно сделала чудо… Что сказать, у нас каждый матч будет как финал. Вне зависимости от того, кто против нас выйдет. Все это прекрасно понимают. В 80-м американцы преподали нам хороший урок, нужно уважать соперника до игры, а после уже говорить, что он из себя представляет. Мы не уважали, за что нас и наказали», — признавался Владислав Третьяк в интервью во время Игр в Сочи-2014.

Самым памятным турниром для Владимира Винокура стали Олимпийские игры в 1980 году, куда он отправился в составе группы поддержки советской сборной. «Это знаменитая история, я даже ее Владимиру Владимировичу Путину рассказывал, когда было обсуждение фильма “Легенда № 17” в Сочи на премьере фильма, — вспоминал он. — В 1980 году случилось откровенное недоразумение. Наши ребята-хоккеисты взяли “серебро” в Лейк-Плэсиде. Мы находились на трибуне — Лещенко, я, Кобзон и Евгений Павлович Леонов, наш великий артист. Было жуткое ощущение. Наших хоккейных монстров, лучших в мире, размотали эти американские студенты. И Валера не пошел на награждение. Валера к нам пришел на трибуну без коньков. Снял форму и пришел к нам, зрителям, на трибуну. Я спросил у него, почему он не пошел на награждение. Валера, очень расстроенный, сказал: “Знаешь, я не люблю получать серебро. Это для меня позор”… Ребята жили в тюрьме для малолетних преступников. Она была новая, только что выстроенная. И Валера после заселения сказал: “Вот приедете к нам в тюрьму выступать, привезите с собой чего-нибудь”. Так вот мы в эту тюрьму на 23 февраля пронесли в сумках двадцать бутылок водки — Кобзон, Лещенко, я, Евгений Павлович Леонов и Людмила Сенчина. С нами был пианист Лёва Оганезов. Мы пронесли по три-четыре бутылки водки каждый. Тихонов не понимал, почему все такие веселые и праздничные в этой тюрьме в этот день».

— После проигрыша пронесли? — уточняю я у него.

— Да, у них матч с американцами 22 февраля был, а мы 23-го давали концерт в тюрьме в честь Дня Советской армии и Военно-морского флота. Откуда-то в этой тюрьме нашли и притащили старое пианино. Часа три длился концерт. Валерка тогда подарил мне куртку «Кох» красную. Сказал слова памятные: «Артист не должен мерзнуть и всегда должен быть хорошо одетым». Я потом эту куртку брату Борису подарил.

Позже выяснится, что куртка была как раз на Харламова: ее подарила ему одна из фирм в рекламных целях. Но Валерий Борисович пошел в офис и специально, чтобы куртка подошла Винокуру, попросил его размер. Еще раньше он подарил артисту специальный чемодан для концертного костюма, сказал, улыбнувшись и похлопав по плечу: «Ты забыл, что театр начинается с вешалки?!»

— А закуска была? — еще раз спрашиваю у Винокура подробности того «необыкновенного концерта».

— Ну, какая закуска, — улыбается Владимир Натанович, — сухой паек, они же централизованно питались. Была там, в тюрьме, столовая большая, были какие-то сэндвичи на скорую руку. Жили они в камерах по двое, а в одиночках жили только министр спорта, Павлов Сергей Павлович, и Тихонов. Валерка, по-моему, жил с Лутченко или с Михайловым. Мы успели «размяться» до того, как концерт начался, махнули по стопочке. Ребята, конечно, сильно переживали то злосчастное поражение. Дали ребятам «допинг», правда, поздний, они махнули. Немного освободились от жутких мыслей о проигрыше, потому что для них это была сильнейшая трагедия. Такой у нас необычный праздник получился 23 февраля 1980 года.

После провала на Олимпиаде-80 Тихонов начал чистку в рядах сборной. У него состоялся очень серьезный разговор с хоккеистами. Шестерых из того состава Тихонов не взял на первый после Игр турнир в 1980 году — Кубок Швеции. Не взял капитана команды Валерия Васильева, хотя изменить это решение его долго просило большое руководство. Тихонов твердо стоял на своем, откровенно нарушив те указания, которым должен был следовать любой спортивный руководитель. Он поставил свой ультиматум: заявил, что немедленно уйдет из сборной, если проиграет Кубок Швеции. К счастью для наставника, турнир этот советская команда убедительно выиграла. Вскоре после этого в ЦК КПСС состоялось большое совещание по вопросам будущего советского футбола и хоккея. Председатель Спорткомитета СССР Павлов тогда сказал: «Здесь сидит один из тренеров, который не подчинился указаниям руководителей Спорткомитета и ЦК КПСС. Это Виктор Васильевич Тихонов. Я считаю, что только так и надо руководить».

Вот тогда Тихонов и решил окончательно, что нельзя полагаться на «палочку-выручалочку» в лице первой тройки. В новом хоккейном сезоне первое звено уже не играло в своем привычном, «золотом» составе. На первом после Олимпиады турнире в звене с Борисом Михайловым и Валерием Харламовым Владимира Петрова заменил Владимир Крутов, отлично проявивший себя на Олимпиаде. В этих четырех играх тройка смотрелась уверенно, забросив шесть шайб. Владимира Петрова до конца 1980 года Тихонов пробовал в различных сочетаниях в сборной: с Шалимовым, Шепелевым, Капустиным и другими. Но к испытанным партнерам уже не поставил. Борис Михайлов покинул ЦСКА в декабре 1980 года. Так прекратила свое существование легендарная первая тройка.

«Думаю, что их первая тройка в 1981 году не имела перспектив. Борису Петровичу уже было тридцать пять лет, Петрову чуть поменьше. Если бы они выиграли в 1980 году в США, это был бы фурор. Ушли бы на волне, на подъеме, а получилось так», — полагает Григорий Твалтвадзе.

Как в сборной СССР, так и в ЦСКА Виктор Тихонов видел Валерия Харламова в роли наставника молодых хоккеистов. «Когда началось обновление команды, тренеры рассчитывали на Харламова, и это были не теоретические расчеты, не абстрактные планы. Считаю, что минимум два-три года Валерий мог бы еще играть в ЦСКА. Он был очень добр душевно, и ребята к нему тянулись. Практика уже показала, что Валерий прекрасно играет с молодыми. Я беседовал с ним накануне нового сезона, он понимал меня и соглашался опекать молодых армейцев. Валерий старательно готовился к новому сезону. Он отлично сыграл в нескольких матчах турнира в Италии, где определялся новый владелец Кубка европейских чемпионов и где ЦСКА тем летом в одиннадцатый раз завоевал этот почетный трофей», — писал Виктор Тихонов в своей книге.78

Но сезон 1980/81 года стал последним в хоккейной карьере Валерия Харламова. Свою последнюю шайбу в чемпионате СССР он забросил 14 мая 1981 года в ворота московского «Динамо». Из-за серьезной травмы он пропустил почти половину сезона. В итоге Харламов не попал на чемпионат мира в Швеции, который стал триумфальным для его друга Александра Мальцева, признанного лучшим нападающим турнира. Напротив, это первенство стало последним международным турниром для Владимира Петрова по причине, которая по нынешним временам кажется несерьезной. А тогда выдающемуся игроку не простили вольного поведения.

История была такая. Каждый раз, когда хоккеисты сборной СССР выходили из отеля в Стокгольме, к центральному входу подъезжал дорогой автомобиль «порше», раскрашенный в цвета флага Советского Союза. За рулем сидела обаятельная дама в маечке и кепке с надписью «СССР». После последней победной игры хоккеисты наполнили кубок шампанским. Администратор сборной Анатолий Сеглин незаметно добавил туда водки. И вот когда игроки вышли на улицу, то возле гостиницы снова увидели тот самый «порше». Владимир Петров, опередив всех игроков, попросил девушку подвинуться и сел за руль. На втором вираже вокруг клумбы у отеля полицейский патруль остановил «порше», и Петров был отправлен в околоток. Хоккеиста отпустили только утром, объявив ему запрет на въезд в страну в течение нескольких лет. Для Тихонова это был хороший повод убрать из состава ЦСКА центрфорварда великой тройки. Вскоре Владимир Петров уехал играть за ленинградский СКА, а Валерий Харламов стал готовиться к Кубку Канады 1981 года, который он хотел провести на высокой ноте, чтобы, скорее всего, поставить замечательную точку в своей блистательной международной карьере. На родине хоккея с шайбой, где его так любили. Но — не случилось.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.