Глава 2. Становление революционера

Глава 2. Становление революционера

2.1. В молодежном резерве национал-радикалов

Будучи гимназистом, Василий Кук подружился с соучеником Ярославом Лехом. Приятель давал ему читать нелегальный орган Украинской войсковой организации (УВО, первой организационной формы движения украинских националистов) журнал «Сурма» («Горн»), издававшийся в Литве (часть ее территории с Вильнюсом Польша также оккупировала в 1919-1920 гг.). На страницах «Сурмы» регулярно печатались, кроме антипольских статей, материалы из опыта деятельности революционных или экстремистских движений («Как российские революционеры бежали из тюрем», «Нигилисты», «Орсини» и другие), наставления по поведению националиста на случай ареста и пребывания под следствием («Из практики полиции ляхов», «Допрос», «Техника следствия» и другие). Видимо, это были первые уроки конспирации, признанным мастером и разработчиком которой Василий Степанович станет впоследствии.

В 1928—1929 учебном году Василий становится членом «Юнацтва» (молодежного резерва ОУН) и тем самым вступает в ряды национально-освободительного движения, с которым будет связана вся его жизнь вплоть до захвата 23 мая 1954 г. агентурно-боевой группой КГБ УССР. В следующем году ему доверили руководство «юнаками» Золочевской гимназии и одноименного уезда. Отвечая в 2001 г. на вопросы журнала «Захист», Василий Степанович так охарактеризовал свои мотивы к вступлению в ряды борцов за независимую Украину: «Если вы человек, если вас оскорбляют и унижают как украинца, презирают ваш язык, хотят держать в ярме и хозяйничать на вашей земле — вы не можете не ощутить желания бороться за свой народ, за свою державу. Я сознательно стал на путь борьбы, ясно понимая, какие нелегкие испытания меня ждут на нем. Да и разве можно отсиживаться, когда отстреляли почти всю нашу интеллигенцию, создали искусственный голод, массово вывозили украинцев и уничтожали как нацию? Не только я, но и другие люди брали в руки оружие или вели борьбу в тех формах, которые были наиболее целесообразны на том или ином историческом этапе».

К слову говоря, упомянутые В.Куком преступления сталинизма были хорошо известны в регионе. В начале 1930-х в среде националистов целиком закономерно нарастают антисоветские настроения. «Великий перелом» и репрессивный характер сталинского режима не были секретом для населения ЗУЗ (отметим, что в мировом коммунистическом движении именно Компартия Западной Украины первой, еще в конце 1920-х годов, выступила против своеволия Кремля в Украине, в 1938-м была распущена, а ее последние лидеры расстреляны в лесу под Орлом 16 октября 1941-го).

Как отмечает в мемуарах бывший командир боевой группы (боевки) Службы безопасности (СБ) ОУН Дмитрий Купьяк-«Клей», «читая свободную прессу, в которой часто были репортажи о жизни в СССР, западные украинцы хорошо знали о массовых расстрелах в казематах ЧЕКА, ГПУ … НКВД, вывозе миллионов сознательных украинцев-патриотов в Сибирь и о недавнем искусственном голоде, который забрал в 1933 г. миллионы украинцев…». Кстати, советским правосудием «Клей» обвинялся в организации убийства более 200 мирных граждан в 1940-х годах, однако власти Канады в послевоенный период отказали неоднократным требованиям СССР экстрадировать бывшего боевика — «холодная война» диктовала двойные стандарты…

В молодежном резерве «Лемиш» пробыл недолго, его способности к организаторской работе заметили, и уже с 1930-го он становится членом ОУН, более того — в ее Золочевской уездной экзекутиве (так называли территориальные органы управления ОУН, позднее переименованные в проводы) совмещает посты руководителя организационной и молодежной референтур. Закончив гимназию, пытается поступить во Львовский университет (целиком полонизированный, как и остальные три вуза Галичины), однако украинцу туда дорога была заказана, и поступить пришлось на юридический факультет Люблинского университета. Однако закончить образование довелось уже после помилования в Советской Украине, а тогда В. Кук стремительно втягивался в карьеру профессионального революционера, каковыми считали себя члены Организации украинских националистов.

2.2. Галицкие пассионарии

Оформление движения украинских националистов стало реакцией радикально настроенной части населения Западной Украины на гибель национальной государственности 1917—1920 гг., поражение национально-освободительной борьбы и территориальное расчленение украинских земель между СССР, Польшей, Чехословакией и Румынией. Вокруг бывшего командира Корпуса сечевых стрельцов Армии Украинской Народной Республики полковника Евгения Коновальца сплотились отчаянные боевые офицеры, участники Сечевого стрелецтва и УГА.

На заседании «Стрелецкой рады» в июле 1920 г. и на съезде представителей нелегальных военно-патриотических организаций 31 августа того же года в Праге принимается решение создать «Войсковую организацию» (после 1924 г. утверждается название — Украинская войсковая организация, УВО). С июля 1921 г. ее возглавил Е. Коновалец. Активисты УВО вели учет бывших военнослужащих УГА, собирали оружие, разрабатывали планы вооруженного восстания против Варшавы. Помимо этой и пропагандистской работы они намеревались вести подрывную деятельность и террор против польской власти. Первый теракт — выстрелы боевика Степана Федака 25 сентября 1921 г. в «начальника державы» Юзефа Пилсудского, ранившие, однако, львовского воеводу Грабовского. Только в 1922 г. УВО провела в регионе 38 диверсий, в прессе даже появилось понятие «балканизация Галичины».

Националисты создали широкую сеть подпольных групп и резидентур в Галичине, крупнейших городах Польши и некоторых других европейских стран. В составе «Начальной команды» УВО создается референтура разведки, которую возглавляли Ярослав Чиж (сотрудник разведки Австро-Венгрии, а затем Корпуса сечевых стрельцов), сотники Николай Колтуняк и Осип Думин. Создаются разведывательные подразделения окружных и уездных команд УВО, конспиративные линии связи, по которым информация поступала в «почтовые ящики», находившиеся в ведении руководителей разведки УВО.

Как отличалось в учебнике «Разведка», подготовленном Генштабом Польши, «разведывательная сеть УВО была наибольшей и наилучше организованной в своем роде в Европе». Собиралась разноплановая информация о вооруженных силах, государственных учреждениях, промышленности, коммуникациях Польши. Источниками информации служили украинцы-военнослужащие или гражданские лица, корыстолюбивые чиновники всех национальностей. Так, сотрудники-украинцы штаба корпуса в Перемышле по заданию разведчика УВО Заблоцкого добыли данные о дислокации и командном составе частей, мобилизационные схемы, секретные приказы и документацию местного арсенала.

Уже в марте 1925 г. состоялся громкий судебный процесс над членами УВО по обвинению в разведывательно-подрывной деятельности («дело басарабовцев» — от имени связной Ольги Басараб, погибшей в тюрьме во время следствия). По нему проходило 10 фигурантов во главе с руководителем УВО в Галичине Андреем Мельником, получившим 4 года тюрьмы. Всего до 1928 г. около 100 украинских националистов отбывали наказания по обвинению в шпионаже. По данным дефензивы (контрразведки, подчиненной II отделу Генштаба Польши), в 1929—1935 гг. около 630 украинцев собирали разведывательные данные (26% от общего числа подозреваемых в шпионаже).

Мировая история полна примеров, когда военно-политические силы, добивавшиеся национального освобождения в неблагоприятных для себя условиях, руководствовались принципом «враг моего врага — мой друг». Руководство националистического движения не могло, естественно, надеяться на возрождение Украинской самостийной соборной державы только своими силами. По свидетельству одного из создателей УВО Михаила Кураха, после аннексии Западной Украины Польшей (14 марта 1923 г.) Коновалец сообщил ближайшим соратникам о крахе надежд на компромисс с режимом Пилсудского и о переориентации на союз с традиционным врагом Польши — Германией. Лидер УВО откровенно указал на мотивы сотрудничества с немцами митрополиту Андрею Шептицкому: «Пусть сегодня мы находимся в услужении немецким чиновникам. Но завтра с их помощью мы добудем свою державу».

Характерно, что общественность региона с пониманием относилась к необходимости сотрудничества с внешними силами для противоборства с польским шовинистическим режимом. Как заявил на допросе 15 февраля 1948 р. в МГБ УССР сотрудник референтуры пропаганды Центрального провода ОУН В. Порендовский, о контактах Коновальца с немцами было широко известно в Галичине, однако воспринимались они как целиком естественный способ борьбы с Польшей.

Уже в 1921 г. Е.Коновалец принял решение о вступлении в тайные отношения с абвером и договорился о поставках разведывательной информации, касавшейся Польши. Оплата составляла 9 тысяч марок в месяц. Открываются разведывательные курсы для УВО, организованные в том же году майором Фоссом в Мюнхене (Бавария). К концу 1920-х уже действовали шпионско-диверсионные курсы «шефов украинских разведывательных бригад» в Берлине, Гданьске (Данциге), Кенигсберге, на территории Голландии. Как показал на допросах в МГБ уже после войны один из основателей ОУН Петр Кожевников, только в 1923—1928 гг. боевики Коновальца получили до двух миллионов немецких марок. Лишь через данцигский переправочный пункт им поступили две сотни револьверов, полтонны взрывчатки, тысячи детонаторов. В июле 1926 г. руководство УВО приняло решение распространить разведывательные устремления и на других потенциальных противников Германии — СССР, Англию, Францию, США, Канаду.

Широкое сотрудничество налаживается между УВО и спецслужбами Литвы (разведывательным отделом Генштаба, полицией государственной охраны, пограничной полицией, разведкой организации «Союз стрелков»). Коновалец и премьер-министр Литвы Вальдемарас в 1923 г. договорились о сотрудничестве в области обмена сведениями о Польше и СССР. В 1925 г. гданьский филиал УВО — один из наиболее результативных ее разведывательных центров — оказал содействие литовской разведке в организации транспортировки в порт Клайпеда двух закупленных в Германии подводных лодок.

В следующем году разведка УВО добыла план польского вторжения в Литву (!). О деталях операции Е.Коновалец предупредил литовское правительство, а через гданьский филиал информацию донесли правительствам Англии и Германии, что ставило Польшу перед угрозой интернационализации конфликта.

В тогдашней столице Литвы Каунасе разместилась резидентура УВО во главе с сотником Иосифом Ревьюком («Йонасом Братвичусом»). В нее входило 15 сотрудников, владевших польским, литовским и белорусским языками. Они собирали информацию в регионе Вильнюс — Гродно — Лида — Пинск, содействовали закупке и переправке в Галичину оружия, поддерживали связь с резидентурами УВО в Берлине, Вене, Париже. В последние годы жизни Е. Коновалец использовал для прикрытия именно литовский паспорт.

По сведениям, сообщенным польской разведке ее информатором (на самом деле двойным агентом) пресвитером Яковом Кравчуком, близким к высшим руководителям ОУН, в бюджете ОУН («освободительном фонде») на 1936—1937 гг. из общей суммы, эквивалентной 126 тыс. 282 долларам США 50 тыс. поступило от Германии, 30 тыс. от Литвы. Непосредственно на разведку потратили 20 тысяч долларов.

2.3. Тюремные университеты Речи Посполитой

Усиление шовинистических тенденций в политике Польши подстегнуло консолидацию украинских радикально-националистических организаций и групп. 28 января - 3 февраля 1929 г. в Вене проходит учредительный Конгресс, объединивший их в Организацию украинских националистов (ОУН) во главе с Е.Коновальцем. Основной ее уставной задачей провозглашается возрождение Украинской Самостоятельной Соборной Державы (УССД), основой внешних контактов — курс «союза с народами, которые враждебно относятся к оккупантам Украины», руководящим органом — Провод украинских националистов (ПУН).

После дебатов на конференциях руководителей-националистов во Львове (май) и Праге (июнь) 1930 г. полковник Коновалец утвердил решение: УВО остается в составе ОУН как автономный элемент и выступает боевым элементом, «вооруженным крылом, но акции проводит в полной организационной независимости от ОУН… Аппарат УВО будет сокращен до минимума и строго законспирирован».

К 1930 г. сеть ОУН на ЗУЗ состояла из «звеньев» как первичек из 3 — 5 участников, объединявшихся в «кусты» или «станицы» по населенным пунктам. С этого уровня уже вводились должности «специальных разведчиков». Три «куста» составляли подрайон, три подрайона — районную организацию, далее шли надрайонные, уездные (75—80 сел) и окружные организации («экзекутивы»), последних было шесть по числу воеводств на ЗУЗ.

Следует отметить, что с 2 тысяч членов УВО националистическое движение к 1939 г. выросло в 10 раз, хотя оставалось узкой, сектантской организацией, делавшей ставку на силовые методы и противопоставлявшей себя другим украинским политическим организациям. Националисты отчаянными акциями и бесстрашием, бескомпромиссностью снискали высокий авторитет среди молодежи. Формируется особая когорта людей, фанатично готовых служить нации. Как писала член ОУН, поэтесса и модель Олена Телига, казненная немцами в Киеве в 1942-м, «Украину может спасти новый тип украинца, который умеет жить и умирать для своей нации». Эти люди действительно не жалели врагов, реальных и мнимых, но и сами без колебаний подрывались гранатами или пускали пулю в висок в бункерах подполья.

Активизируется и работа В. Кука по линии ОУН. В 1931—1932 гг. он устанавливает контакты с членами Краевой экзекутивы ОУН (КЭ ОУН), будущими известными деятелями подполья ОУН Дмитрием Мироном, Ярославом Стецько, Ярославом Старухом. По поручению КЭ ОУН часто выполнял курьерские задачи: перевозил оружие и взрывчатые вещества во Львов из краковской лаборатории Ярослава Карпинца и Николая Клымишина. Доставлял нелегальную литературу в Луцк и Ровно. Гимназиста Василия несколько раз задерживала польская полиция, но после двух суток ареста за недостатком доказательств отпускала. Первая серьезная отсидка случилась в 1933-м, когда пришлось провести полгода в Золочевской тюрьме за распространение националистических листовок.

В сентябре 1933 г. — новый арест, вместе с братом Илярием за саботаж и по подозрению в поджоге польских имений получает 14 месяцев тюрьмы, однако апелляционный суд увеличивает срок до 2,5 лет. На судебном процессе их защищал известный галицкий адвокат Степан Шухевич (дядя боевика УВО-ОУН «Дзвона» — Романа Шухевича).

В 1936-м братья вышли на свободу по амнистии в связи со смертью Ю.Пилсудского, и Василий вновь возглавил ОУН на Золочевщине, работая под прикрытием продавца. Однако искушать судьбу больше не стал, и в мае 1937 г. перешел на нелегальное положение - тогда неизвестные убили помещиков Ясинских, и В. Кук опасался попасть под репрессии «под горячую руку». По его же словам, «стал профессиональным революционером-подпольщиком, вооруженным револьвером и гранатами», «проводил массовое ночное идейно-политическое обучение рабочих и ремесленников на окраинах Львова».

2.4. Эпоха терактов и экспроприации

Начало 1930-х отмечено резким подъемом террористической, диверсионной, саботажной и пропагандистской антипольской деятельности ОУН. Не случайно именно в это время формируется специальный орган движения с функциями разведки и контрразведки. В июне 1932 г. на Пражской конференции ОУН создается «контрольно-разведывательная референтура» во главе со студентом-медиком Ярославом Макарушкой. На это подразделение возлагались задачи «внешней разведки» (сбор информации о вооруженных силах, правоохранительных органах и структурах власти Польши, создание в них собственных агентурных позиций) и «внутренней разведки» (защита подполья от проникновения в него информаторов и провокаторов польских силовых структур, проверка членов ОУН на лояльность).

В составе Краевой (региональной) экзекутивы ОУН в Западной Украине создается референтура разведки, в окружных — референтуры разведки и связи. Кроме того, при боевой организации во Львове создается женское разведывательное подразделение Екатерины Зарицкой — «Монеты», дочери профессора математики и будущей возлюбленной командующего УПА Романа Шухевича.

На кампанию «пацификации» ОУН ответила серией террористических актов. Наиболее резонансными из них стали убийство 27 августа 1930-го директора Украинской государственной гимназии Львова Ивана Бабия (ему не простили призывов к украинцам быть толерантными к власти), 29 сентября в Трускавце в номере лечебницы был застрелен и добит кинжалом бывший директор Восточного департамента МИД Польши Тадеуш Голувко (сторонник, кстати, примирения с украинцами). Убийство совершили боевики Василий Билас и Дмитрий Данылышын, участвовавшие затем в ряде «экспроприации» на почтах и в банках. 23 декабря 1932-го их повесили во львовских «Бригидках», а день казни стал одной из установленных в ОУН памятных дат. В 1932-м ликвидировали комиссара полиции Львова Е. Бачинского. В кульминационный 1934 год жертвами терактов стали 3 полицейских, 3 старосты, несколько агентов полиции, проведено два взрыва в общественных местах. Всего ОУН осуществила до 1939-го 63 «атентантов» (то есть терактов, покушений), погибло 63 человека, 36 из них — украинцы, обвиненные в сотрудничестве с «ляхами».

К этому времени Краевую экзекутиву возглавил уроженец местечка Угрынив на Станиславщине, сын священника Степан Бандера-«Серый» (1909-1959). Он с юности готовил себя к испытаниям в борьбе за свободу Украины и даже больные зубы ходил рвать к сельскому кузнецу. Спустя более 10 лет один из руководителей абвера, поддерживавший связь с ОУН в интересах борьбы с СССР, разведчик с 22-летним стажем полковник Эрвин Штольце на допросах в НКГБ охарактеризовал Степана Андреевича как весьма энергичного, карьерного и фанатичного человека. Кредо Бандеры, как и всей той генерации борцов экстремальными средствами, стал известный девиз: «Или добудешь Украинскую державу, или погибнешь в борьбе за нее!».

Один из ближайших соратников «Серого» Николай Лебедь-«Марко» (1910—1998) выступил непосредственным организатором убийства министра внутренних дел Второй Речи Посполитой Бронислава Перацкого - основного инициатора и разработчика кампании «пацификации». В течении 1933—1934 гг. за министром велось наружное наблюдение «женской разведки», изучались маршруты следования и привычки. Убить Перацкого вызвался Григорий Мацейко — хотел искупить вину за то, что, не разобравшись, помог задержать полиции убегавшего после акции боевика ОУН. Лебедь и его невеста Дарья Гнаткивская («Солецкая») вручили террористу пистолет «Гиспано» калибра 7,65 мм. 15 июня 1934 г. на ступеньках «Товарищеского клуба», куда любил хаживать министр, Г. Мацейко выстрелом в голову сзади смертельно ранил генерала Перацкого. Убийце удалось скрыться и эмигрировать.

Н. Лебедь был выдан полякам немецкими властями. Прошла волна арестов, и на скамье Варшавского процесса 1935 г. над членами ОУН оказались все руководители Краевой экзекутивы. Только влияние общественного мнения и ходатайства митрополита греко-католической церкви Андрея Шептицкого вынудили правосудие заменить смертную казнь для Бандеры, Лебедя и ряда других фигурантов на пожизненное заключение. Дарья Гнаткивская получила 15 лет и обвенчалась с Лебедем в тюремной церкви (интересно, что к «Солецкой» долгие годы питал нежные чувства и сам С. Бандера).

Планировалось покушение на полномочного представителя СССР в Польше Владимира Антонова-Овсеенко. Уже в 1970-е годы в личному письме к заместителю председателя КГБ СССР Филиппу Бобкову Павел Судоплатов сообщил, что в 1933-м ОГПУ получило от агента «82» в окружении Е.Коновальца информацию о выезде в США пятерых боевиков ОУН во главе с Мишугой для теракта против наркома иностранных дел Максима Литвинова (боевиков арестовали).

Однако Василий Кук-«Лемиш» не был непосредственно причастен к боевой деятельности ОУН. Его участком работы стала пропаганда и разработка основ конспирации националистического движения.

Польские правоохранительные органы работали против украинских националистов весьма квалифицированно и продуктивно, сотрудничая при этом со спецслужбами Чехословакии (в 1929 г. создается координационный орган спецслужб этих стран). Акцент делался на создании агентурных позиций в среде УВО, вводе в нее провокаторов и информаторов. Характерными чертами профессионального «почерка» польских спецслужб были приоритет агентурной разведки, массовость агентуры во враждебной среде в сочетании с ее высокой квалификацией, целеустремленностью и настойчивостью в достижении цели.

Как результат — в 1922-1928 гг. суд УВО приговорил к смерти 5 изменников. В 1930—1939-м в ОУН ликвидировали 11 польских конфидентов. Но это, по словам боевого референта УВО Зиновия Кныша, была «лишь мелкая полицейская рыбка». Более того, после государственного переворота 1926 г. спецслужбы Польши используют свою агентуру в УВО чтобы заполучить добытую разведкой националистов информацию о событиях за рубежом. Агентура продвигалась в близкое окружение лидеров националистов. Так, комиссариатом государственной полиции г. Стрыя был привлечен к сотрудничеству дядя лидера ОУН Галичины (с 1933 г.) Степана Бандеры - Иосиф Бандера.

На поляков с 1929 г. «работал» за 200 злотых в месяц и отдельную награду за особо ценные сведения краевой боевой референт УВО Роман Барановский. На связи он состоял у начальника «украинского отдела» политической полиции Львова Чеховского — умелого агентуриста, мастера оперативных игр с националистическим подпольем. Он, по оценке самих националистов, «прекрасно ориентировался во всех подробностях, был одним из наиболее опасных укротителей украинского подпольного революционного движения». 22 марта 1932 г. Чеховский пал от выстрелов боевика Юрка Березинского (брата жены Романа Шухевича).

Выдвижению обвинений против националистов на громких Варшавском и Львовском процессах 1936 г. над членами ОУН способствовал крупный успех польской контрразведки. В рамках сотрудничества (против Германии и ОУН) со спецслужбою Польши в 1933—1934 гг. в местах проживания лидеров ОУН Омельяна Сеника, Ярослава Барановского, Владимира Мартинца чешское МВД изъяло почти полтысячи оригиналов и свыше 2 тыс. копий документов ОУН (так называемый «архив Сеника») и передало их польским коллегам. Были расшифрованы псевдонимы и адреса 62 активных функционеров подполья. Свою роль сыграла и информация крупнейшего информатора польских спецслужб в рядах ОУН Романа Барановского.

С начала 1930-х серьезной угрозой для движения ОУН становится советская разведка (Иностранный отдел ОГПУ, с 1934 г. — разведывательный отдел Главного управления госбезопасности НКВД). Продвижение оперативных источников в зарубежные центры УВО— ОУН часто осуществлялось под предлогом направления «националистическим подпольем в УССР своих участников по каналам связи» за пределы СССР. Оперативным позициям советской разведки была присуща близость к руководящим кругам украинских националистов. Так, секретный сотрудник «Лоцман» (псевдоним изменен. — Авт.), происходивший из семьи одного из лидеров Украинской партии социалистов-революционеров и лично контактировавший с Е.Коновальцем, в 1936-м был награжден орденом Красной Звезды за выполнение важных заданий ведомства Генриха Ягоды, а его сестра стала женой одного из руководителей разведки ОУН.

Есть утверждения о том, что на советскую разведку работал Петр Кожевников, один из основателей ОУН, член ее Провода. После войны Кожевников был арестован, сидел на Лубянке в одной камере с руководителем разведывательной сети ГРУ в Западной Европе «Красная капелла» Леопольдом Треппером и после освобождения в 1955-м эмигрировал в ФРГ.

От имени «глубоко законспирированной организации в СССР» удалось внедрить в националистическую среду подающего надежды разведчика Павла Судоплатова. Им же осуществлен и достаточно подробно описан в мемуарах теракт, осуществленный по приказу И.Сталина против Е.Коновальца — фрагменты тела полковника, разорванного «адской машинкой», собирали в радиусе 20 метров. Будущий начальник отдела оперативной техники 4-го Управления (зафронтовая разведывательно-диверсионная работа) НКВД СССР Александр Тимашков изготовил для ликвидации лидера ОУН закамуфлированную под коробку конфет мину. В годы войны он же конструировал мины для уничтожения гитлеровских высоких чинов, включая взрывное устройство из 8 кг английского пластита для ликвидации посла Германии в Турции фон Папена. «Что будем взрывать?» — любил приговаривать умелец.

В свою очередь, успех Судоплатова был предопределен тем, что в начале 1930-х в Провод ОУН в результате оперативной комбинации ввели «руководителя националистического подполья в Украине» В. Лебедя, известного в закордонной ОУН как Хомяк. Именно его «племянника» и изображал Судоплатов и в случае «наездов» резко обрывал собеседников: «Вуйко (дядя. — Авт.) не велел!», что всегда срабатывало. В 1937 г. Судоплатов вернулся в Союз, получив орден Красного Знамени из рук И.Сталина.

Как уже отмечалось выше, в 1970-е годы П. Судоплатов в личном письме заместителю председателя КГБ СССР Филиппу Бобкову сообщал, что в 1933-м ОГПУ СССР получило от агента «82» в окружении Е.Коновальца информацию об откомандировании последним в США пятерых боевиков во главе с Мишугой для теракта против наркома иностранных дел СССР Максима Литвинова (террористов арестовали). «82-м» был упомянутый Василий Лебедь-Хомяк, бывший офицер Сечевых стрельцов, вместе с Коновальцем деливший тяготы русского плена под Царицыном в 1915—1917 гг. Сотрудничая с ВЧК-ОГПУ с 1920-х, В. Лебедь попал за границу по легенде: спасаясь от арестов, по фальшивым документам устроился на корабль и в начале 1933-го остался в Бельгии, восстановил связь с Коновальцем. В июне 1935-го с ним в Финляндию вывезли и племянника Павлуся (Судоплатова). Попутно Хомяк убеждал лидеров ОУН не устраивать теракты в СССР как бесперспективное занятие. В годы войны работал в 4-м Управлении НКВД, командовал спецотрядом ОМСБОН (Отдельной мотострелковой бригадой особого назначения), затем — на дипломатическом поприще, на высоких хозяйственных постах, умер в 1980-х в Киеве и похоронен на Байковом кладбище.

Кроме того, по ОУН за границей плодотворно работал и бывший украинский эсер Кондрат Полуведько, ставший главой Украинской громады в Хельсинки. В 1942-м чекист Полуведько был замучен гестаповцами в Харькове, где остался для зафронтовой работы.

Советскую спецслужбу весьма интересовали и деловые контакты ОУН с разведками потенциальных противников СССР. В 1931 г. эмиссары ОУН установили контакт с британской спецслужбой через ее кадрового сотрудника в посольстве Англии в Варшаве Д. Росса. В 1934 г. японский военный атташе в Стамбуле обсудил с представителями ОУН возможности сбора информации о СССР. По данным разведки НКВД, в августе 1937 г. Р. Ярый свел в венском отеле «Бристоль» Коновальца и шефа Войскового штаба ОУН генерала Николая Капустянского с японским военным атташе в Берлине, генштабистом и кадровым разведчиком Ито — советником посольства Японии в Париже. Стороны договорились о сотрудничестве в сборе разведывательной информации о Советском Союзе с позиций ОУН в Маньчжурии.

Такое сотрудничество активизировалось после выхода в 1927 г. меморандума премьера Танаки с рекомендациями относительно войны против СССР. В начале 30-х гг. разрабатывается план боевых действий Квантунской армии — «Оцу», предусматривавший широкое применение разведывательно-диверсионных средств. После создания Японией марионеточной державы Маньчжоу-Го (1931 г.) ОУН направила туда своих представителей Федорова и Мытника, создавших в 1933 г. в Харбине «Дальневосточную сечь», и установила взаимодействие с японской разведкой. Третий отдел японского «Бюро по делам российских эмигрантов» подбирал кандидатуры для обучения шпионско-диверсионному ремеслу. «Украинская националистическая громада» Харбина работала под контролем японского разведоргана («военной миссии»), направляла своих членов на разведывательно-диверсионные курсы с перспективой работы на советской территории.

Наконец, в европейские страны направили представителей Провода ОУН Н. Капустянского (Франция), И. Габрусевича (Италия), Мошинского (Испания), Кентжинского (Финляндия), искавших контакты со спецслужбами этих держав, а также Турции и Югославии.

2.5. Конспирация — мать порядка

Противостояние опытным правоохранительным органам Польши требовало от ОУН суровой конспирации, контрразведывательной защиты своих рядов.

Пункт 6-й морального кодекса националистов — «Декалога» — подчеркивал, что говорить о делах организации следует лишь с тем, с кем можно. Подпольщик, наставляла учебная литература подполья, должен быть молчаливым, хладнокровным, уметь составлять безукоризненное алиби.

Программные установки, атмосфера внутренней жизни организации обязывали к жесткой линии поведения подпольщика. «Декалог», ведущим составителем которого выступил Степан Ленкавский, призывал «ненавистью и коварством встречать врагов нации». Пункт 7-й гласил: «Не остановишься перед выполнением наибольшего преступления, если этого требуют интересы Дела». Красноречивое объяснение исторических обстоятельств возникновения этих постулатов дала со временем участница движения с 13 лет, связная командующего УПА Р. Шухевича Ирина Козак: «…Декалог создавали молодые люди…, они позднее признавали, что за некоторые пункты им неудобно, а один сказал прямо: «Мне стыдно». Декалог создавался тогда, когда украинский национализм только становился на ноги, а родился как наследие проигранной войны и утраченного государства. Этим можно многое объяснить».

Член ОУН выбирал себе псевдоним, который не должен быть созвучен с настоящим именем, напоминать черты внешности и характера, и изменялся в зависимости от места пребывания и опасности расконспирации. Руководитель любого уровня не мог знать псевдонимы подчиненных ниже, чем на две ступени. Предписывалось тщательно подбирать конспиративные квартиры и явки. После создания контрольно-разведывательной референтуры ОУН при ней организуют «разведывательно-конспиративный вышкил» — курсы для молодежного резерва «Юнацтво».

Пополнение рядов подполья сопровождалось тщательной проверкой неофита. Как вспоминал член ОУН с 1937 г., будущий руководитель разведки Службы безопасности Закордонных частей ОУН Степан Мудрык-«Мечник», кандидат в члены ОУН «проходил подготовку и проверку: не имеет ли вредных привычек и злых намерений, какие негативные черты ему присущи. За мной, кроме явной проверки, незаметно наблюдал кто-то, мне не известный…». Кандидату устраивались нестандартные ситуации (например, члены ОУН переодевались в полицейских и задерживали для «доверительной беседы» испытуемого), призванные проверить его выдержку и преданность.

В этих условиях Василий Кук становится разработчиком «катехизиса конспиратора». В 1937 г. он выполняет особо важное задание — создает подпольную типографию Краевого провода ОУН в селе Угрынов на Тернополыцине. В ней печатаются листовки, пропагандистские и учебные материалы и подготовленная Василием Степановичем под псевдонимом «агроном-инженер Лука Лемишка» своеобразная энциклопедия конспиративной работы и внутренней безопасности подполья — брошюра под безобидным названием «Пахотные буряки» (1938 г.). Работа, экземпляр которой сохранился в фондах Центрального государственного архива высших органов власти Украины, подробно описывала методы оперативно-розыскной работы полиции и контрразведки, основы конспиративного поведения подпольщика, способы уклонения от наружного наблюдения и организации тайных встреч. Излагались приемы использования паролей, применения тайнописи, шифров, хранения нелегальных архивов, способы перехода границы и многое другое, полезное для борцов тайного фронта всех времен и народов.

…Уже после 1954 г., когда В. Кука и его супругу Ульяну сотрудники КГБ повели в киевский музей В. Ленина, восторг «старого» нелегала вызвал макет подземной типографии большевиков времен царизма в Закавказье. «Настоящая крыивка!» — воскликнул пленник (конспиративное убежище подполья ОУН, советское название «схрон». — Авт.). Даже находясь под усиленным наблюдением во внутренней тюрьме КГБ в Киеве, «инженер-агроном» старался применить конспиративные ухищрения: на прогулках определенное число раз хлопал шапкой, словно отряхиваясь, то по одной, то по другой ноге (показывая 64-й номер своей камеры для других заключенных), оставлял условные пометки в туалетной кабине, в книгах отчеркивал слова и просил передать жене.

При деягельном участии В. Кука в Подгаецком уезде Тернопольщины создается специальная школа для подготовки кадров профессиональных революционеров для других регионов Западной Украины.

2.6. «Гранатами — огонь!»

Кроме индивидуального террора, делаются попытки создания специальных нелегальных диверсионно-террористических подразделений. Мысль об этом возникла среди функционеров Краевой Екзекутивы ОУН. Ее участник Ярослав Гайвас (в будущем один из руководителей спецподразделений ОУН Андрея Мельника) организовал для действий в УССР разведывательно-диверсионную «черную сотню», рассеянную советскими пограничниками при попытке прорыва. Будущие руководящие работники СБ ОУН Владимир Макар и Петр Башук весной 1937-го создали спецгруппу «Волки». Ее первыми акциями стали погромы польских помещичьих «маетков» в июле 1937-го и ликвидация агента полиции Я. Душко. Наконец, один из руководителей ОУН на Волыни Василий Сидор в 1937 г. создает под таким же названием конспиративную группу (25—37 боевиков, по разным данным). В сентябре 1939-го «Волки» разоружили ряд участков польской полиции.

Спецподразделения из участников ОУН сыграли свою роль в польско-немецкой войне 1939 г. (нельзя не подчеркнуть при этом, что тысячи этнических украинцев мужественно выполнили свой воинский долг в рядах Войска Польского, сражаясь с агрессором, развязавшим Вторую мировую войну). Следует отметить, что последние предвоенные месяцы были отмечены резким осложнением отношений между украинским населением и польской властью. С 15 сентября 1938-го по 15 марта 1939-го состоялось 397 демонстраций, 47 саботажных и 34 террористические акции. Власть предприняла серию ответных силовых акций. Еще летом 1939-го дефензива сообщала об интенсивном сборе разведкой ОУН в интересах Германии военной информации в юго-восточных районах Польши, фотографировании железнодорожных станций и других важных объектов. Накануне нападения Германии на Польшу диверсанты ОУН провели крупную диверсию на станции Подмонастырск возле Тернополя, чтобы усложнить переброску войск на запад.

С началом войны два куреня (батальона) националистов, сформированных немецкой военной разведкой (абвером), под командованием бывшего офицера Украинских сечевых стрельцов, тогдашнего руководителя разведки ОУН Романа Сушко и Иосифа Бойдуника, а также диверсионная группа бывшего сотника Карпатской Сечи Иосифа Карачевского в составе 14-й армии немецкой группы армий «Юг» развернули разведывательно-диверсионную деятельность и дошли до города Стрыя на Львовщине. Вооруженные формирования ОУН (свыше 7 тыс. бойцов) до 23 сентября 1939-го разоружили 3600 польских военнослужащих и полицейских, захватили танк, 8 самолетов, 7 орудий, почти 8 тыс. единиц стрелкового оружия.

«Лемиш» и здесь остается на переднем крае борьбы. С привлечением сторонников ОУН из числа унтер-офицеров польской армии организует ряд учебных курсов для подготовки младших командиров и «стрельцов», боевую сотню ОУН в Славятинских лесах. В подпольной типографии выходит написанная им книжка по применению «карманной артиллерии» - «Гранатная подготовка».