Кубок Канады

Кубок Канады

Начался сезон в том году необыкновенно рано — уже в сентябре от нас требовалось показать свою лучшую форму, потому что сборной СССР предстояло участвовать во втором розыгрыше Кубка Канады.

Незадолго до отлета за океан сыграли два матча со шведской сборной, усиленной такими выдающимися мастерами, как Сальминг, Хедберг, Нильсон. Трибуны были переполнены: соскучились шведы по своим «звездам», «гастролирующим» в составах североамериканских профессиональных клубов. Играли на укороченных площадках — таких, какие приняты в Канаде. Привыкали. Оба матча мы выиграли, а затем, также дважды, в спарринг-поединках одолели и финнов.

Пока летели в Монреаль, я вспоминал все, что было связано с первым турниром Кубка Канады, состоявшимся в 1976 году, и вообще с североамериканскими профессионалами.

Я был младенцем, когда советские хоккеисты впервые отправились за океан. Из рассказов А. В. Тарасова знаю, как настороженно принимали их тогда в Канаде и США. Какие нелепые и глупые вопросы о лаптях и медведях задавали североамериканцы нашим ребятам! Некоторые специально подходили их потрогать, чтобы убедиться, что русские сделаны из того же теста.

А вспомните осеннюю Москву 1972 года. Взбудораженные москвичи толпятся у выхода из Дворца спорта в Лужниках, сутки напролет дежурят у подъезда гостиницы «Интурист» на улице Горького. Караулят канадских профессионалов. Завидев их, тянутся за автографами, рассматривают гостей во все глаза. Фамилии игроков произносят с огромным почтением — каждый из них для московского болельщика окружен ореолом легенд, где не поймешь, что правда, что вымысел. Вся жизнь крутится вокруг шайбы. Попасть на матч почти так же трудно, как добиться зачисления в отряд космонавтов.

Фил Эспозито во время представления игроков перед первой встречей, поскользнувшись, падает на лед. Трибуны в оцепенении: это же «великий Эспозито»! Как он мог допустить такую оплошность? Но, возможно, Фил специально придумал этот трюк с падением, чтобы вызвать симпатии у зрителей и разрядить чересчур официальную атмосферу? Да, конечно, он это сделал специально. Ну и молодец! Оказывается, профессионалы — обыкновенные люди, такие же, как мы, они тоже могут и плакать, и улыбаться. Трибуны взрываются аплодисментами, лица людей сияют.

Чтобы узнать друг друга, надо встречаться. Чтобы верить друг другу, надо вести диалог не только в зале заседаний ООН, но и на хоккейном льду.

К Кубку Канады у всех хоккеистов отношение особое. Объясню почему. Сильнейшие любительские сборные выступают в чемпионатах мира и Олимпиадах, которые мы считаем самыми важными соревнованиями, поэтому всю свою подготовку нацеливаем на то, чтобы именно к этим испытаниям подойти в самой лучшей форме. Североамериканские профессионалы молятся на Кубок Стэнли, являющийся их главным призом. И хотя мы играем в один хоккей, но, увы, жизнь складывается так, что в рамках существующих турниров регулярные встречи лучших профессионалов и любителей пока проходить не могут.

Другое дело Кубок Канады. Он собирает, бесспорно, самых ярких «звезд» мира. Шведские и финские игроки, выступающие сейчас за профессиональные клубы Северной Америки, для участия в Кубке могут вернуться под знамена своих сборных, и тренеры этих сборных теперь уже способны показать товар лицом, а не оправдывать свои неудачи отсутствием сильнейших хоккеистов. Канадцы и американцы, насколько мне известно, тоже придают огромное значение этому осеннему турниру, не без оснований полагая, что здесь проверяются стратегические концепции развития мирового хоккея на ближайшие годы. Всегда охотно участвуют в Кубке наши чехословацкие друзья, которые расценивают его как великолепную возможность проверить молодых хоккеистов. Они справедливо считают, что если ты прошел горнило Кубка Канады и показал себя достойно, то на тебя можно положиться в любых грядущих испытаниях.

Наконец, не будем забывать о болельщиках по обе стороны океана: для них встречи сильнейших любительских и профессиональных сборных — всегда зрелища из самых лакомых.

В 1976 году наш дебют не был удачным. Так получилось, что к осени некоторые лучшие советские хоккеисты оказались не в состоянии выйти на лед. Болезни, травмы… Поэтому в Канаду отправился не первый состав сборной, а так называемый экспериментальный вариант, который включал необстрелянных ребят.

Я с двойственным чувством летел тогда в Монреаль. С одной стороны, мне снова хотелось сразиться с профессионалами — этими искушенными мастерами хоккея. Было заманчиво опять окунуться в океан ни с чем не сравнимых страстей. Хотелось проверить себя, свое умение и свой характер: все ли как прежде? Но наряду с этим смущало отсутствие в команде испытанных бойцов. Я хорошо представлял себе, какой упорной будет борьба.

Мои опасения, к сожалению, подтвердились: новички команды слишком волновались и не показали хорошего хоккея. Главные награды в тот раз разыгрывались без участия советской сборной. Победили канадцы, которых тренировал Скотти Боумен.

Мою досаду несколько скрасили тогда два обстоятельства. Во-первых, приз «Лучшему вратарю», который мне вручил Жак Плант. А во-вторых, победа в своеобразном состязании голкиперов и форвардов, так называемом «шоу-даун». В 1976 году впервые состоялось «интер-шоу», где наряду с ведущими профессиональными «звездами» участвовали европейские мастера. Все собрались в небольшом поселке близ Торонто: 8 вратарей и 16 полевых игроков. Мы, гости, признаться, с некоторым трепетом появились на катке. Но уже вскоре благодаря доброжелательной обстановке, царившей среди участников, освоились. И хотя спортсмены не понимали языка друг друга, это не мешало всем нам быстро сдружиться, проникнуться взаимными симпатиями.

Сначала полевые игроки состязались в искусстве обводки, быстроте действий и точности броска. По условиям турнира, форвардам предстояло выполнить ряд очень тяжелых упражнений, требующих безупречного владения клюшкой, снайперской меткости. Редко кому удавалось сделать все как надо. Судьи учитывали даже скорость полета брошенной по воротам шайбы — ее измеряли специальным радаром.

Затем наступил черед вратарей. Первым на мои ворота бросился Потвин, но все его атаки я отбил. Лярош был удачливее: он сумел забросить две шайбы из трех. В полуфинале мой результат оказался еще лучше — Ситлер не смог забросить ни одной шайбы, а Грант забил только одну. В финале я вышел на лед и подумал: «А ведь тебе ничто не мешает установить рекорд — шесть из шести. Вперед!» И действительно, все шесть попыток — а мои ворота атаковали Глинка и Грант — окончились в мою пользу. Я завоевал первый приз среди вратарей. Иван Глинка — среди нападающих.

Кстати, почему бы не проводить такое необыкновенное состязание и у нас? Представляете, как будет интересно болельщикам. Да и для популяризации хоккея дело это очень важное. По-моему, нашему телевидению это дело вполне по силам.

Спустя пять лет мы ехали за океан не экспериментировать, а побеждать. И убеждать — тех, кто сомневался в наших чемпионских полномочиях после мирового первенства (были в некоторых западных газетах жалкие попытки бросить тень на нашу победу, основанные на том, что, дескать, за сборные Швеции и Финляндии не выступали их сильнейшие хоккеисты-профессионалы).

В Канаде нас застала печальная весть: трагически погиб в автомобильной катастрофе Валерий Харламов. Никогда не забыть: каток в Эдмонтоне, минута молчания в память о выдающемся советском спортсмене. Обнажив головы, стояли напротив нас профессионалы. Скорбно замерли на трибунах 18 тысяч канадских зрителей. Наверное, в этот момент люди испытывали одно и то же чувство: великий Харламов с его неповторимым талантом принадлежал всему человечеству. Всем, кому дорог спорт.

И потом все дни, что мы были за океаном, канадцы подходили к нам на улицах, выражали свое искреннее соболезнование. Телевидение по нескольким программам показывало видеозаписи голевых моментов с участием Валерия Харламова. Все понимали, что это утрата невосполнимая.

Матч в Эдмонтоне, которому предшествовала минута молчания, был товарищеским, перед начало Кубка. Мы этот матч, кстати, проиграли. Хозяев льда применили против нас тактическую новинку которой следует рассказать. Уэйн Гретцки, знаменитый снайпер из «Эдмонтон Ойлерс», подолгу маячил с шайбой за моими воротами. Я и все наши защитники, естественно, переключали значительную част своего внимания на него. А в это время на пятачок с ходу влетал кто-нибудь из канадских форвардов обычно это был Перро, — ему следовал точный пас и… Все это канадцы довели до совершенства. Видимо, не одну тренировку посвятили они шлифовке своей тактической новинки. И поначалу это позволял им много забивать. Весь турнир мы искали противоядие. Наконец пришли к выводу, что надо лишить возможности Уэйна Гретцки спокойно раскатывать за воротами. Это помогло.

В нашей команде завершался процесс смены поколений. Тренеры производили омоложение на ходу, никто не давал им на это никаких скидок. Сборную покинула целая плеяда выдающихся хоккеистов, из «старичков» остались только Валерий Васильев, Александр Мальцев и я. Но и молодежь к нам при шла не робкого десятка: в ее игре виделся самобытный почерк, да и характеры были тверды. Если на мировом чемпионате в Праге (1978 год) широкой публике открылся талант Макарова, а спустя два года в Лейк-Плэсиде засверкало дарование Крутова, то Кубок Канады заставил говорить о блистательном мастерстве и бесстрашии Ларионова. С виду Игорь никак не похож на ледового бойца. Кажется, ему бы на скрипочке играть. Кто он рядом с двухметровым гигантом Робинсоном? Но как обманчива бывает внешность! Ларионов показал такую страстную жажду борьбы, такое великолепное мастерство, что стал подлинным героем турнира. В финальном матче Кубка Канады, который свел нас с хозяевами льда, именно Игорь открыл счет, хитроумно обыграв того же Робинсона. Это привело в изумление не только трибуны, но и добрую половину всех участвующих в том поединке хоккеистов.

Однако не буду забегать вперед. Тогда каждый матч, образно говоря, был финальным. Как и пять лет назад, на старте мы встречались с командой ЧССР. Спор, отличавшийся необыкновенно упорной борьбой, завершился вничью (1:1). Матч со шведами тоже складывался непросто: долгое время мы шли вровень, но, когда при счете 4:3 Нильсон не забил мне из выгоднейшей ситуации, в игре наступил перелом. Разрыв увеличил Мальцев, который каким-то непостижимым образом забросил пятую шайбу буквально, как мы говорим, «с нулевого угла».

Теперь американцы. Болельщики говорили нам перед отъездом: «Кубок Канады можете уступить, но чтобы у американцев выиграли обязательно». Болельщики никак не могли забыть поражение в Лейк-Плэсиде. Ворота сборной США защищал Тони Эспозито, который ради выступления в Кубке даже сменил подданство, став американским гражданином. В составе их команды было немало игроков из «золотой» олимпийской сборной. Они рвались снова показать себя, убедить всех, что тот их успех не был случайным.

Тони пропустил четыре шайбы. Я — одну. Но каких же усилий мне это стоило! После второго периода голова кружилась так сильно, что я с трудом добрел до раздевалки. Перед глазами плавали разноцветные круги. Врач с трудом привел меня в сносное состояние.

Следующий матч — с канадцами, — по сути дела ничего не решал, был почти формальностью, так как и мы, и хозяева уже вышли в полуфинал. Мне позволили отдохнуть. Канадцы были в ударе. Гретцки Босси, Перро и их товарищи, к шумному восторгу публики, выиграли встречу со счетом 7:3. В Канаде после этого мало кто сомневался в том, что Кубок вновь вручат их любимцам.

У нас в команде к проигрышу отнеслись спокойно. Мы несколько раз посмотрели видеозапись матча, детально разобрали ряд ключевых ситуаций, окончательно определили, что же предпринять против коварного маневра Гретцки. Не было ни паники, ни переоценки своих сил. Была уверенность.

В полуфинале мы выиграли у чехословацких хоккеистов, а канадцы — у сборной США. И вот финал., Огромный каток «Форум» в Монреале. Снова «Форум»… У меня с этим хоккейным стадионом связаны такие воспоминания, которые будут волновать всю; жизнь. Здесь 2 сентября 1972 года матчем советской сборной и сильнейших профессионалов НХЛ, по существу, началась новая эра в развитии мирового хоккея. Тот матч в «Форуме» мы выиграли со счетом 7:3, повергнув Канаду в состояние шока. Не будет преувеличением сказать, что это событие на какое-то время отвлекло внимание болельщиков мира даже для проходивших тогда в Мюнхене летних Олимпийских игр. Мы сами не сразу поверили в свою победу.

А матч ЦСКА — «Монреаль канадиенс» в последний вечер 1975 года! Разве это можно забыть! Появление хоккеистов на льду трибуны «Форума» тогда встретили таким ревом, какого я больше никогда не слышал. Обычно во время игры я всегда стараюсь подсказывать что-то своим партнерам, давать им какие-то советы. Здесь же делать это было абсолютно бессмысленно: все тонуло в громе, который обрушивался с трибун. Первый период мы проиграли со счетом 0:2. Затем Михайлов и Курнуайе обменялись шайбами. Харламов «фирменно» обыграл двух канадцев, уложил вратаря Драйдена и сократил разрыв в счете. А в третьем периоде Александров сравнял результат — 3:3. Трибуны безумствовали. Это был хоккей редкий по напряжению и красоте. Возможно, это был лучший матч из всех, которые я когда-либо видел. В Канаде его вспоминают и сейчас, считая эталонным.

Снаружи «Форум» не бросается в глаза. Построен он, прямо скажем, без особых архитектурных фантазий. Бетонный куб среди нагромождения множества таких же довольно безликих домов. Вы можете пройти мимо и даже не понять, что это тот самый «Форум» — святая святых канадского профессионального спорта, главный храм хоккея, куда стекаются тысячи паломников. Да, красотой он не вышел, зато внутри есть все для того, чтобы спортсмены, зрители, судьи, журналисты, не имея никаких проблем, могли поклоняться Хоккею.

Генеральный менеджер «Монреаль канадиенс» Серж Савар — тот самый, что в 1972 году был игроком сборной НХЛ, могучий, с карими глазами и красиво очерченными губами канадец французского; происхождения — как-то показал мне весь «Форум» от чердака до подвала. Его рассказ, по-моему, будет интересен и вам.

— Наши трибуны насчитывают 16 076 сидячих мест, и еще две тысячи человек могут смотреть хоккей стоя, — говорил мне Савар, показывая на ряды кресел, круто уходящих под самую крышу. — Впрочем, когда в 1972 году мы с тобой встретились на этом льду, сюда набилось 22 тысячи зрителей. «Форум» был построен в 1924 году, но его трибуны тогда вмещали только 5 тысяч мест. Он выдержал три реконструкции. Последняя, в 1968 году, сделала здание таким, каким его видят сегодня.

Здесь проходят 50 хоккейных матчей за сезон, а кроме того — цирковые и эстрадные представления, ледовые ревю, выставки автомобилей, концерты рок-музыки, соревнования по гимнастике, волейболу, баскетболу. Во время летней Олимпиады-76 «Форуму» доверили финальные поединки боксеров.

— Мы продаем два миллиона билетов в год, — добавляет менеджер по административным вопросам и, как я понимаю, правая рука Савара остроумный Джерри Грудман. — На этой арене мы могли бы проводить даже бои быков.

Савар затягивается сигарой, добровольно уступая инициативу своему помощнику, а тот охотно принимает обязанности гида:

— Это буфеты и бары — их ровно столько, чтобы за девять минут накормить всех зрителей.

— Почему за девять?

— Перерыв длится пятнадцать минут — так? Три минуты болельщику даем, чтобы выйти в фойе, три — чтобы войти обратно. Остается девять. Все двери, — с гордостью говорит Грудман, — у нас можно открыть одновременно нажатием кнопки на пульте. Почти двадцать тысяч зрителей спокойно покидают помещение всего за двенадцать минут.

Возникает вопрос о стоимости билетов. Оказывается, посещать хоккейные матчи в Монреале — увлечение накладное. В среднем билеты стоят по 6 долларов, а чтобы сидеть на хороших местах, надо платить 17,5 доллара. Две с половиной тысячи человек являются обладателями постоянных сезонных абонементов на матчи — это так называемые члены клуба «Монреаль канадиенс», элита канадских болельщиков. Вступить в клуб почти так же трудно, как стать членом английского парламента. Места передаются по наследству, юридически завещаются ближайшим родственникам. Некоторые состоят в клубе по 30–40 лет. Им отведены в «Форуме» специальные, с комфортом оборудованные помещения, а на трибунах застекленные угловые галереи, где разрешено курить.

Вообще, как и во всяком солидном заведении традиции здесь чтут очень строго. Скажем, эмблема «Монреаль канадиенс» остается неизменной целых 67 лет.

Для журналистов в «Форуме» предназначена галерея прессы — это что-то наподобие металлического балкона, подвешенного под самым потолком, где каждое место персонально расписано за ведущими хоккейными обозревателями. Вот кресло с пюпитром №57, на нем металлическая табличка — «Жан Беливо». Напротив, по другую сторону площадки, такая же галерея, предназначенная для корреспондентов телевидения и радио. Чуть ниже находятся восьмиместные ложи, которые на весь сезон арендуются фирмами и компаниями. Аренда такой ложи стоит 10 тысяч долларов.

В пресс-центре «Форума» стоят телетайпы, телефоны. Есть табло, которое показывает счет матчей, проходящих на других катках лиги. Стены украшены портретами капитанов «Монреаля» — Сержа Савара, Анри Ришара, Боба Гейни, Ивана Курнуайе, Жана Беливо, Мориса Ришара… За стеклами витрин пожелтевшие от времени газеты с репортажами о триумфах «Канадиенс», другие реликвии.

Вообще надо сказать, во всем, что касается уважения к своим верным болельщикам и хоккеистам, у канадцев можно поучиться. Савар показал мне помещение, которое специально предназначено для ветеранов команды — это тоже своеобразный клуб, членом которого становится каждый, кто сыграет за «Монреаль» не менее ста матчей. Сюда он может приходить с членами своей семьи, отдыхать, встречаться с коллегами, общаться с прессой.

— Ни одна команда НХЛ до этого еще не додумалась, — с гордостью сообщил Савар.

Фотографии ветеранов, большие, прекрасно выполненные, смотрят на вас со стен раздевалки. Над ними крупная надпись: «Из своих уставших рук мы передаем вам эстафету, которую вы должны с честью нести дальше». Другая стена раздевалки сплошь увешана черными досками, на которых золотом выведены все составы «Монреаль канадиенс» за многие годы. Мелочи? Я бы так не сказал. Все это те самые детали, которые и делают атмосферу по-настоящему «клубной», приучают игроков дорожить именем и честью команды.

Вплотную к раздевалкам примыкают разминочный зал, кабинет скорой медицинской помощи, включая операционную, сауна, бассейн, холлы для совещаний игроков, оборудованные видеоаппаратурой. Есть даже комната, в которой коротают время в ожидании финального свистка жены хоккеистов. Она небольшая, но очень уютная.

В вестибюле мы увидели галерею бронзовых бюстов.

— Это те, кто внес наибольший вклад в развитие монреальского хоккея, — пояснил Савар. Он стал перечислять имена и профессии: тренер, архитектор, писатель, журналист, игрок, комментатор… Откуда-то из-за широкой спины Сержа вновь показался Джерри Грудман.

— Следующий бюст должен быть моим, — лукаво сказал он. — Потому что я начинал в «Форуме» с должности мальчика на побегушках, а теперь, — он выпятил свою хилую грудь, — мистер Савар не может без меня ни шагу шагнуть.

— О’кей, Джерри. — Добродушие генерального менеджера было непробиваемо. — Но для начала ты поможешь мне три раза подряд завоевать Кубок Стэнли.

Я заметил, что настроение Грудмана при этих словах заметно ухудшилось. «Монреаль», который в 1977 году официально признали «лучшей командой канадского хоккея всех времен», в последнее время стал все чаще огорчать своих поклонников. Возможно, это связано с тем, что несколько лет назад клуб был перекуплен семейством пивного короля Молсона. Прежние владельцы братья Бронтманы уступили 19-кратных обладателей Кубка Стэнли за 20 миллионов долларов. Кстати говоря, понятно, почему «Форум» так обильно напичкан теперь рекламой пива «Молсон»: по традиции владелец «Монреаль канадиенс» превращает каток в витрину для рекламы своих товаров.

— Хорошо, что мы не достались фирме по сбыту похоронных принадлежностей, — мрачно пошутил по, этому поводу Джерри.

Да, рассказывая о знаменитом монреальском клубе, мимо этого факта не пройдешь. «Монреаль» может существовать только в виде конгломерата спорта и бизнеса — такова реальная капиталистическая действительность. Именно этим объясняется столь нелепая для советского человека деталь, как реклама алкоголя на хоккейных бортах. Дух коммерции пронизывает всю деятельность этой спортивно-пивной корпорации.

…И вот вновь сотрясаются бетонные стены от рева тысяч глоток. «Форум» жаждет победы «Кленовым листьям». Вся Канада приникла к телевизорам. Второй в истории финал Кубка.

Скажи нам кто-нибудь до начала матча, что мы победим в этот вечер со счетом 8:1, никто из нас в это бы не поверил. Канадцы были сильны. За них к тому же «играл» фактор родных стен. Большинство болельщиков абсолютно не сомневались в их предстоящей победе. Все это так… А счет между тем 8:1 в нашу пользу. Накануне газеты писали: «Исход финала будет во многом зависеть от того, как сыграет Третьяк». Я сыграл как надо. И все остальные наши ребята показали максимум того, на что они способны.

Что же случилось с канадцами? По-моему, их подвело излишнее волнение. Очень хотелось им блеснуть перед миллионами своих болельщиков. Очень! Они «сгорели» еще до матча.

Вначале хозяева имели довольно много выгодных моментов, но никак не могли забить. А потом, когда сами пропустили несколько шайб, в их рядах наступил развал. Я видел это впервые. Обычно профессионалы бьются до конца, независимо от того, какой счет на табло. А тогда они, как по команде, сдались на милость победителя, у них опустились руки. Мне было просто жаль их вратаря, которого команда оставила на растерзание нашим форвардам. Болельщики неистовствовали.

Уже дома, в Москве, меня встретила во дворе старушка соседка.

— Ой, сынок, да ты ведь Третьяк?

— Да, бабуля.

— Дай я тебя поцелую. Я ведь, когда вы играли с этими супостатами, телевизор крестила. А когда вы их одолели, всю ночь плакала. Это же надо, наш советский Гимн где пели!

…Да, такие соревнования не просто способствуют прогрессу хоккея, взаимообогащению двух хоккейных школ. Они приносят радость людям, живущим по обе стороны Атлантики. Их главное значение том, что они служат делу сохранения мира, развитию дружественных связей между странами с различным социальным строем. В мирном диалоге спортсмены, порой способны сделать больше, чем политики. Так разве можно упускать такую возможность!

Спорт открывает сердца и растапливает лед недоверия.

* * *

Третий розыгрыш Кубка Канады, состоявшийся сентябре 1984 года, проходил без меня. Впервые за много-много лет я наблюдал за хоккейным турниром со стороны, видел борьбу своих товарищей не из ворот, а на экране телевизора. Переживал, волновался по-особому. Теперь мне уже не нужно было беречь свои нервы, заботиться о своем самообладании…

Наши проиграли в драматическом полуфинале. Но хочу сразу подчеркнуть: тот состоявший из четырех периодов матч по сути своей конечно же бы финальным. Это первое. И второе: поверьте мне на слово, что наша команда по всем показателям превосходила соперников по Кубку. Она была абсолютно лучшей. Увы, формула розыгрыша оказалась такой, что одна пропущенная шайба, несмотря на пять одержанных до этого побед (у канадцев их бы только две), лишила сборную СССР шанса продолжить дальнейшую борьбу.

Отправляясь за океан, тренеры нашей сборной столкнулись с тяжелейшими проблемами. Незадолго до этого в Италии на Кубке европейских чемпионов перелом ноги надолго вывел из строя лучшего хоккеиста Европы, капитана сборной и ЦСКА Вячеслава Фетисова. Говорят, один в поле не воин. Но в том-то и дело, что без Фетисова защита уже совсем не та. Воин, да еще какой! Затем — новый удар в игре с чехословацкой «Дуклой» серьезно пострадал Дроздецкий — лучший снайпер Олимпиады-84, хоккеист, которого тренеры особенно ценят за острые, нестандартные решения, постоянную заряженность на гол. В армейском клубе он самый полезный игрок.

Но и это еще не все. В первом же матче за океаном травмировали Тюменева — связующего игрока спартаковского звена, кстати, забегая вперед, скажу, что без него спартаковцы так и не смогли наладить свою игру.

Не полностью восстановились после травм Кожевников и Скворцов. Волновались, конечно, и за вратарей, которым впервые предстояло держать такой серьезный экзамен.

Тренеры пошли на комплектование звеньев по клубному принципу. Первая тройка — армейская — это отточенное мастерство, безупречная техника, можно сказать, академизм во всем. Вторая — из Горького — великие труженики, бойцы. Динамовское звено отличалось молодым задором. Про опытных спартаковцев я уже сказал…

Трудно пришлось ребятам. Вспомните, у шведов и американцев они выиграли с минимальным преимуществом (3:2 и 2:1). Тренеры всех команд после турнира утверждали, что свои лучшие встречи они провели с советскими хоккеистами. В матче со сборной США нашу команду по меньшей мере дважды спасал от верных голов Владимир Мышкин. Он и в последней, роковой игре действовал отлично, его не смущали яростные попытки хозяев смять нашу защиту. Возможно, мне возразят: ну а третий гол — как же он клюшку тогда, в самый неподходящий момент, выронил? Не выронил. Это Босси в сутолоке, вырвал клюшку у Мышкина, а вратарь без клюшки — все равно что голый. Мышкин присел, чтобы хоть низ ворот прикрыть. Шайба же верхом пошла…

Но я забежал вперед. Сначала-то наши у канадцев убедительно выиграли — 6:3! В первые минуты той встречи хозяева попытались воспользоваться запрещенным оружием — устрашением, запугиванием. При явном попустительстве судьи была устроена настоящая охота на Ковина. Он получил такой удар клюшкой в лицо, что ему затем наложили 25 швов. Помогло это им? Напротив! Надо знать наших. Они только раззадорились. Ах так? Пеняйте на себя. Они загнали канадцев в угол. Ковин, к концу матча вернувшись из госпиталя, тоже рвался на лед.

Вполне удачным тогда оказался дебют и другого нашего вратаря — Александра Тыжных.

Мне показалось, что на полуфинальный поединок канадцы вышли посвежее. Разумеется, они понимали, что им не простят поражения, что финал Кубка Канады без команды Канады — это в Канаде расценят как национальное бедствие. Все мы видели тот матч. 2:2 в основное время… Был момент, когда исход встречи мог решить Ларионов, который один на один вышел с вратарем, но попал в штангу. Канадцы играли на этот раз в более коллективной манере, чем обычно, — явно наше влияние. Хороши они были при добивании. Как только лед не плавился у ворот, когда они всей командой наваливались на Мышкина…

Проиграли… Но, повторяю, это тот случай, когда поражение не означает слабость.