18. Арафат терпит «Черный сентябрь»

18. Арафат терпит «Черный сентябрь»

28 ноября 1971 года — время 16 часов — машина иорданского премьер-министра Васфи Теля подъезжает ко входу в отель «Шератон» в Каире. Сопровождающая машина с охраной следует на расстоянии нескольких метров. Васфи Тель выходит в холл отеля и падает, сраженный выстрелами. В него стреляли четверо молодых людей и смертельно ранили его. Покушавшимся не удается бежать. Их хватают и доставляют в отделение полиции, расположенное напротив входа в отель «Шератон».

Отвечая на вопрос о мотивах покушения, все четверо говорят, что они хотели отомстить за убитых палестинцев, жертв гражданской войны в Аммане. Поскольку большинство из них было убито в сентябре, организация, в которую входят эти четверо, называется «Черный сентябрь».

Васфи Тель, который совмещал с постом премьер-министра также обязанности министра обороны, прибыл в Каир, чтобы участвовать в заседаниях совместного совета обороны Лиги арабских государств. Тель проявил мужество, отправляясь в Каир: он знал, что его собираются убить. Ему было также известно, что египетское правительство не будет слишком заботиться о его безопасности. Анвар Садат в течение нескольких дней отказывался разрешить въезд иорданскому премьер-министру. Месяцами Васфи Теля проклинали по каирскому радио как настоящего преступника по отношению к палестинскому народу. Поэтому пойти ему навстречу, протянуть ему руку египетский президент смог заставить себя лишь с большим трудом. Странным было также поведение охраны, выделенной египетскими службами безопасности: она вообще не прикрывала высадку премьер-министра из машины и его путь к дверям отеля.

Абу Аяд, ближайший соратник Арафата, комментирует покушение на Васфи Теля следующим образом: «Справедливость восторжествовала. Один из палачей палестинского народа казнен. Тайная организация «Черный сентябрь», основанная в начале осени 1971 года, совершила свою первую акцию. Иорданский премьер-министр был символом предательства палестинского дела. Он умер на глазах многих арабских премьер-министров, которые во время стрельбы бросились на землю. Это было радостным зрелищем для организаторов покушения, которые таким образом пытались предостеречь всех тех в арабском мире, кто готов был пожертвовать правами палестинского народа».

Абу Аяд сообщил, что покушавшиеся сами разработали свой план убийства, никакая организация им не помогала. Они рассчитывали на эффект неожиданности, который сыграл свою роль. Чтобы его добиться, они пропустили два дня конференции: когда на третий день иорданский премьер-министр явно утратил бдительность, они привели свой план в исполнение.

ООП чествует покушение как успех. Палестинцы в лагерях испытывают чувство удовлетворения, которое кладет конец депрессии после поражения ООП в Иордании. Группа «Черный сентябрь» основана, чтобы смягчить психологические последствия катастрофы, чтобы вернуть бойцам мужество. Людям в лагерях нужно было внушить чувство, что они не беззащитны перед королем и его сторонниками. Следовало доказать, что не останется безнаказанным тот, кто пойдет против интересов палестинцев. Месть была для них принципиальным вопросом как перед лицом собственного народа, так и по отношению к врагу.

После утраты базы в Иордании в ООП распространилось убеждение, что выживание этой структуры возможно только путем ухода в подполье, путем превращения ее ядра в настоящую подпольную организацию. Существовало мнение, что причина катастрофы вообще заключается в отсутствии боязни перед гласностью. Борьбу нужно продолжать из подполья.

Идейный фундамент группы, возникшей на базе такого мнения, — убеждение, что революционное насилие дозволено как политический акт и принципиально отлично от терроризма. Абу Аяд говорит по этому поводу: «Революционное насилие вписывается в рамки широко структурированного движения. Терроризм руководствуется субъективными мотивами и только делает вид, что заменяет борьбу народа».

Поэтому для Ясира Арафата «Черный сентябрь» никогда не был террористической организацией. Абу Аяд говорит: «Организация действовала как опора движения сопротивления, когда оно больше не было в состоянии полностью выполнять свои военные и политические задачи. Ее члены постоянно подчеркивали, что они не связаны с Аль Фатах или ООП. Я знал многих из них и могу подтвердить, что они в основном принадлежали к различным организациям федаинов.

Они выделились из их рядов и пошли другим путем. Это отвечало глубокому чувству фрустрации и возмущения, которые охватывают весь палестинский народ при мысли о резне в Иордании и о соучастии тех, кто сделал это возможным».

Ясир Арафат описал стратегию группы «Черный сентябрь» понятием «ответственное насилие». Впрочем, лидер ООП никогда не проявлял ничего большего, чем простое понимание «ответственного насилия». Он всегда подчеркивал дистанцию между «Черным сентябрем» и ООП. Никогда члены группы не говорили, что Арафат дал им поручение организовать какое-либо покушение. То, что они говорили на допросах с пристрастием в израильской службе безопасности, нужно оценивать с учетом оказываемого давления.

Не осталось тайной, что близкие соратники Арафата входили в эту организацию. К ним относится и прежний командир милиции Аль Фатах — Абу Дауд. Он пользуется у федаинов большим авторитетом, поскольку в сентябре 1970 года отличился в борьбе за Амман, при организации сопротивления иорданской армии.

В феврале 1973 года Абу Дауд готов приступить к исполнению уже разработанного плана освобождения политзаключенных из иорданских тюрем. Этот план возник не в отдельных головах, а стал результатом глубокого анализа, проведенного группой палестинцев — членов Аль Фатах. Предусматривался захват американского посольства в Аммане, захват американского посла и находящегося в посольстве персонала. Заложников затем предполагалось обменять у иорданских властей на палестинских заключенных. На случай, если бы здание посольства оказалось неприступной крепостью, был предусмотрен захват резиденции премьер-министра и членов правительства.

В общей сложности 15 федаинов — в их числе Абу Дауд — прибывают в Амман. Абу Дауд с молодой спутницей, которая выдает себя за его жену, прибывает из Кувейта в середине февраля на американской машине класса «люкс». Оба закутаны в традиционные арабские одеяния. Абу Дауд хочет производить впечатление состоятельного бизнесмена из Кувейта.

Мустафа — кличка того человека, который в Аммане занимался подготовкой акции. Он снял три квартиры, в которых могут разместиться пятнадцать федаинов. Абу Дауд и его «жена» останавливаются у самого Мустафы. Ему 35 лет, из них 7 он провел в тюрьме — иорданские власти вменили ему в вину «коммунистические происки». С 1968 года он входит в палестинское движение сопротивления; он считается надежным.

План предусматривает, что Абу Дауд только организует на месте нападение на американское посольство и что он покинет Амман в направлении Дамаска, как только эта задача будет выполнена. В тот день, прежде чем должна начаться акция, Абу Дауд в соответствии с планом должен покинуть Амман со своей «женой», но обоих арестовывают на улице. План был выдан Мустафой иорданским властям. Ни одному из федаинов не удалось покинуть страну.

Организаторам плана с помощью уговоров удается заманить Мустафу в Бейрут. Там ему предъявляют обвинение в предательстве — и он в конце концов признает, что уже во время пребывания в тюрьме был завербован иорданской тайной полицией.

Несколько дней спустя Абу Дауда показывают по иорданскому телевидению. Ему задают вопрос об акции, и он признает, что она была запланирована «Черным сентябрем» и должна была проводиться членами этой группы. В другом случае он называет Абу Аяда, одного из руководителей Аль Фатах, в качестве разработчика широкомасштабных планов «Черного сентября». Абу Аяд, впрочем, отрицает какую-либо связь с движением боевиков, с акциями «сентябрьской» группы.

По его мнению, высказывание, которое связывает его имя с тайной организацией, вырвано у захваченного Абу Дауда под пытками. Абу Дауд, которого осенью 1973 года король Хусейн помиловал по настоянию арабских правительств, после своего, освобождения рассказывает о жестоких методах иорданской полиции, когда она хочет получить определенные показания.

Нет доказательств, что ближайший сподвижник Арафата, Абу Аяд, принадлежал к организаторам «Черного сентября». Абу Дауд тоже не был его постоянным членом. Участники палестинских боевых групп объединялись, чтобы совместно спланировать и провести определенную операцию. Не существует четко структурированной командной иерархии, бюрократии и «резиденции» организации. Даже если Аль Фатах оказывала поддержку их акциям финансами и оружием, она всегда могла сослаться на то, что не все федаины действуют под ее эгидой. Она ведь не может осуществлять полный контроль над отчаявшимися людьми, которые больше не могут выносить статус «палестинских беженцев».

После начала Октябрьской войны 1973 года акции группы «Черный сентябрь» прекращаются. Группа перестала быть необходимой, потому что с пересечением Суэцкого канала арабской армией была восстановлена честь арабов и тем самым — и палестинцев тоже. Насилие, используемое «Черным сентябрем», служило последним оружием слабых, униженных. Выбор насилия стал результатом событий 1970 и 1971 годов в Иордании. Однако Октябрьская война 1973 года положила конец периоду унижений. После этого все арабы стали пользоваться в мире большим уважением. И палестинцы заметили, что их стали воспринимать с большей серьезностью как политическую силу, в том числе и западные правительства. Изменилась психологическая основа существования палестинцев. Ясир Арафат готовился к тому, чтобы изложить точку зрения ООП на Генеральной Ассамблее ООН. Это выступление было для людей в лагерях знаком того, что можно гордиться принадлежностью к палестинскому народу. Федаинам больше не нужно было думать о том, чтобы насилием привлечь внимание к проблемам палестинцев.

Однако за год до Октябрьской войны «Черный сентябрь» еще раз потряс западный мир акцией, которая закончилась гибелью и ужасом. Вину за эту акцию, однако, нельзя полностью возлагать на палестинцев. Имеется в виду нападение на израильских спортсменов во время Олимпийских игр 1972 года в Мюнхене.

О предыстории этого события Абу Аяд, член штаба Арафата, рассказывает следующим образом: «В начале 1972 года ООП в официальном обращении в Олимпийский комитет ходатайствовала о допуске палестинской команды к участию в Олимпийских играх. Поскольку это письмо осталось без ответа, последовало второе. Но и на этот раз ООП не получила ответа. Мы чувствовали себя оскорбленными этим молчанием.

Очевидно, для почтенной организации Олимпийского комитета мы вообще не существовали. Возможно, для комитета, который объявляет себя вне политики, мы и не имеем права существовать. Это оскорбление, которое было нанесено спустя всего б месяцев после истребления последних федаинов в Джераше и на холмах Аджлуна, вызвало у наших молодых сторонников возмущение и ярость. Руководители «Черного сентября» решили взять дело в свои руки. Вопреки всем нужно было подтвердить существование палестинского народа».

Для осуществления этой акции из Аль Фатах приглашается один из ведущих ее членов. В Аль Фатах он носит имя Мусалха, ему 27 лет. Маленьким ребенком Мусалха вместе с родителями бежал от израильтян. У родителей было небольшое крестьянское хозяйство под Хайфой. Благодаря стипендии беженец получил возможность учиться: он стал геологом, а затем — экстраординарным профессором. Во время боев в Аммане и позднее в Джераше Мусалха зарекомендовал себя как хороший федаин.

Для акции в Мюнхене Мусалха был особо ценен потому, что практически свободно говорил по-немецки. На подготовительной стадии было выбрано 50 федаинов из Аль Фатах в возрасте от 17 до 20 лет; до этого они жили в лагерях беженцев в Иордании, Сирии и Ливане. Особое внимание при отборе уделялось мотивам молодых людей: предпочтение отдавалось федаинам, члены семей которых находились в израильских тюрьмах. Ожидалось, что эти люди приложат всю энергию для освобождения родственников.

О характере акции, в которой они должны были участвовать, им ничего не было известно. Из первоначально отобранных 50 федаинов в конце концов после строгой проверки осталось шесть. Решение о том, кого послать в Мюнхен, принималось высшим руководством Фатах.

Мусалха не был единственным руководителем операции — его 25-летний партнер называл себя Че Гевара; он изучал в Париже юриспруденцию и был знаком как с ведением партизанской войны, так и с европейским стилем жизни.

Мусалха, свободно владеющий немецким языком, уже за четыре месяца до начала Олимпийских игр вылетает в Мюнхен. Он устраивается кельнером в Олимпийской деревне. Эта работа дает ему возможность, не привлекая внимания, разговаривать с организаторами, контролерами, сотрудниками службы безопасности и многими людьми, которые заняты в подготовке игр. Так как Мусалха может свободно передвигаться по Олимпийской деревне, он имеет возможность разведать систему безопасности, входы и выходы.

После четырех месяцев пребывания он знает каждый закоулок вокруг квартир, предназначенных для израильской команды. Большую помощь оказала ему одна азиатка, которая за эти четыре месяца влюбилась в Мусалху: она сумела добыть информацию о помещениях, в которых будут жить израильтяне. На основании информации составляется план акции, который одобряет сначала Че Гевара, еще не побывавший в Мюнхене, а затем руководство Фатах.

План предусматривает, что оружие и взрывчатка должны быть доставлены в Мюнхен как можно позже. Не учитывается, что немецкие власти, заинтересованные в проведении игр без помех, непосредственно перед открытием спортивного праздника усилят пограничный контроль.

О сложностях, которые возникли в связи с этим, сообщает Абу Аяд: «Решено пойти на риск. Оружие, находящееся в одной арабской стране без ведома ее правительства, упаковывается в три чемодана и передается члену «Черного сентября». В помощь ему выделяется женщина — член Аль Фатах, которая ради этого вступает с ним в брак.

С пятью чемоданами «супружеская пара» прибывает в аэропорт Бонна. В двух чемоданах личные вещи, в трех — взрывчатка и оружие. Таможенник, окруженный сотрудниками службы безопасности, требует при таможенном контроле открыть чемоданы. Однако мужчина отказывается и начинает возмущаться таким обращением. Он выдает себя за путешествующего делового человека. С ним еще никогда не обращались вот так, как с преступником. Однако таможенник настаивает на том, что исключений нет.

Наш человек из «Черного сентября» в затруднительном положении. Если он не позволит обыскать свои чемоданы, тогда власти ФРГ сразу же вышлют его из страны — однако это означало бы конец акции в Мюнхене. Тогда он решает уступить и спрашивает наконец с безропотным смирением в голосе, какой из пяти чемоданов — все выглядят одинаково — нужно открыть. Таможенник показывает на чемодан, его открывают — но там лишь женское белье. Чиновник благодарит и приветствует пару с прибытием в ФРГ. 25 августа оружие и боеприпасы прибывают в Мюнхен.

Уже не в дорожных чемоданах, а небольшими упаковками они размещаются в ячейках камеры хранения главного вокзала в Мюнхене. Ключи от ячеек передаются шести федаинам, которые вскоре после этого прибывают в Мюнхен».

Утром 5 сентября, точнее, в 4.30 утра, можно видеть группу мужчин, которые перелезают через более чем двухметровый забор из колючей проволоки, окружающий Олимпийскую деревню. Поскольку за последние дни частенько бывало, что спортсмены на обратном пути из центра веселого города Мюнхена возвращались через забор, то немногочисленные патрульные не удивлены.

Федаины беспрепятственно добираются до жилых помещений в блоке 31 Олимпийской деревни. Их задерживают уже в самом помещении израильский тяжелоатлет Моше Вейнберг и тренер боксеров Йозеф Романо. Очереди из автомата Калашникова сражают обоих. Нескольким израильским спортсменам в момент замешательства удается бежать, но девять человек остаются заложниками.

Федаины тут же выдвигают свои требования: в 5 часов они требуют, чтобы в 9 часов в Израиле были выпущены из тюрьмы двести палестинцев, тогда заложники будут освобождены. В противном случае им грозит смерть.

Однако проходит срок, а боевики не приводят свою угрозу в исполнение. Через два часа после истечения срока ультиматума израильский посол в Бонне сообщает федеральному правительству, что Израиль не собирается уступать подобному давлению: палестинцы, осужденные в соответствии с законом, будут и дальше находиться в заключении.

Из Иерусалима послу передан текст сообщения для федерального правительства. Содержащееся в нем обоснование отказа гласит следующее: «Если мы один раз уступим давлению похитителей и тех, кто захватывает заложников, подобные преступления будут совершаться в большом количестве. Наши граждане это знают. Они согласны с тем, что правительство сохраняет твердость.

Каждый ясно предупрежден, что в случае похищения он не может рассчитывать на выкуп. Всем известно, что мы находимся в состоянии войны. Каждое похищение, каждую акцию боевиков израильское правительство рассматривает как часть этой войны. Риск на войне заключается в том, что мы можем потерять свою жизнь.

Мы не ведем переговоры, мы боремся. Противник должен знать, что сразу же последует ответный удар. Это непоколебимая точка зрения израильского правительства».

Таким образом, разрешение конфликта путем уступок исключено. Ответственным за безопасность в Мюнхене остается лишь один путь: затягивать время переговорами в надежде, что найдется какая-то основа для соглашения. Эта надежда не кажется безосновательной, поскольку захватившие заложников все время соглашаются на продление срока ультиматума. Никого из заложников, несмотря на угрозы, не расстреляли.

Приказ, отданный федаинам руководством ООП и согласованный с Арафатом, требует щадить заложников и считаться с интересами Германии. Когда федаинам предлагают вместе с заложниками вылететь на самолете из Мюнхена в Каир, они соглашаются. Они не знают, что это предложение — просто трюк, чтобы выманить палестинцев из Олимпийской деревни. Египетское правительство уже давно ответило отказом на запрос министерства иностранных дел ФРГ о том, можно ли немецкому самолету с заложниками и их похитителями приземлиться в Каире. Президент Садат не хочет впутываться в это дело — пусть немцы решают его сами.

На военном аэродроме Фюрстенфельдбрук, как сообщается похитителям, ожидает самолет Люфтганзы, чтобы вылететь с ними и заложниками в Каир. Когда федаины и израильтяне прибывают на двух вертолетах в Фюрстенфельдбрук, они видят ярко освещенный самолет, явно готовый к старту. Двое членов «Черного сентября» вылезают из вертолетов и идут к машине Люфтганзы. Расстояние составляет 150 метров. Вскоре они замечают, что в самолете нет экипажа, и понимают, что их заманили в ловушку. На обратном пути к вертолетам их сражают пули снайперов, сидящих на крыше здания аэропорта. Стрелки находятся в темноте, цели движутся по ярко освещенному летному полю. Федаинов уничтожают.

На арабском, английском и немецком языках через репродуктор оставшихся федаинов призывают сдаться, но призыв остается без ответа. Почти полтора часа над летным полем стоит тишина. Вскоре после часа ночи полиция без видимого повода вновь начинает обстрел. Спустя несколько секунд вертолеты, в которых сидят израильтяне, превращаются в огненные факелы. Палестинцы взорвали ручные гранаты. Заложники погибают в огне или от пуль. Трое федаинов остаются в живых.

«Palestine News Agency», телеграфное агентство ООП, сразу же после конца акции публикует своего рода «завещание» погибших федаинов. Оно начинается с извинения перед спортсменами мира и пытается затем объяснить эту акцию: «Спортсмены должны были знать, что существует народ, земля которого оккупирована 24 года, честь которого попирают ногами. Молодежи мира не повредит, если она на несколько часов заметит трагедию этого народа. Так что Олимпийские игры могут быть прерваны на несколько часов».

«Завещание» мертвых палестинцев обращено также к собственному народу: «Никогда не складывайте оружия, несмотря ни на какие заговоры, которые препятствуют борьбе. Только кровь освободит нашу землю. Мир уважает только сильных. Одни слова не свидетельствуют о силе. Только в действии мы докажем, что мы сильны. Для нас неважно, где нас похоронят. Как говорили наши предки: мертвой козе все равно, что с нее сдирают шнуру. Мы хотели бы нашей смертью показать пример арабской молодежи. Если один из нас станет мучеником, его заменят тысячи других».

Подобные призывы вызывают восторг в лагерях беженцев. Акция в Мюнхене оценивается как успех — хотя израильские спортсмены и погибли. То, что подобная акция не могла обойтись без жертв со своей стороны, без «мучеников», палестинцы в лагерях считают естественным. Очень скоро обитатели лагерей узнают о трюке немецких властей, которые выманили федаинов из Олимпийской деревни ложным обещанием — обещанием, что самолет в Каир ждет их.

Палестинцы считают, что немцы их предали; немцы, в свою очередь, считают, что палестинцы испортили долгожданное событие — Олимпийские игры. Авторитет Ясира Арафата в ФРГ и вообще в западном мире неизмеримо падает. Лидер ООП вынужден примириться с тем, что он выглядит как безобразная карикатура. Если во времена Третьего рейха злом был еврей, то теперь воплощением зла стал араб — и на карикатуре он имеет черты Арафата, искаженные крючковатым носом, косыми глазами и темным цветом лица.

Никто в Федеративной Республике Германии не произносит слово «унтерменш» («недочеловек»), напоминающее о Третьем рейхе, но в сознании граждан ФРГ оно сливается с портретом «палестинского террориста», пронизанным психозом ярости. Читательское письмо, опубликованное в журнале «Тайм» 2 октября 1972 года, отражает ненависть, которая в этот период распространилась во всем западном мире: «То, что сброд из «Черного сентября» совершил в Мюнхене, доказало, что эти люди принадлежат к подонкам общества. Их нельзя найти нигде на полях сражений, и тем не менее эти «мученики», эти «герои вонючих клоак» выкрикивают свои истерические заявления о победах над невиновными, над женщинами и детьми. После криков они вновь прячутся в своей навозной куче».

Ясир Арафат заблаговременно почувствовал, что он лишился каких-либо симпатий в западном мире. Ровно неделю спустя после налета на израильтян в Олимпийской деревне он заявляет, что ООП не имеет с этим ничего общего. Он говорит правду, ибо «Черный сентябрь» не входит в ООП — но это только одна сторона правды, поскольку сами организаторы «Черного сентября» являются членами ООП.