1 апреля, воскресенье

1 апреля, воскресенье

 Утром ходил в аптеку за лекарствами, потом пришла Алла, помогать В.С. мыть голову.

Весь день говорил по телефону, строил планы и читал Кюстина. Делаю в книге пометки, которые потом превращу в выписки на карточках, но не представляю, как эти цитаты без общего контекста будут прочитаны. Кое-что у Кюстина лежит в его «схеме» – России он целиком отказывает в европейскости, мы – азиаты, византийцы, холопы. Но все, что он пишет о деспотии, низкопоклонстве, чиновничьих попытках везде и во всем шагать за просвещенной Европой, все, что он пишет о нашей любви к царям и неискренности по отношению к власти вообще, о нашей боязни шпионов вполне справедливо.Цитаты. Особо надо сказать о его журналистском и человеческом мужестве. Это мужество правды. После доверительных и «ласковых» бесед с царем Николаем и императрицей он так безжалостно напишет об их государстве. Для этого требуется мужество.

Инна Люциановна рассказывала мне по телефону о похоронах Ульянова. Вел гражданскую панихиду в Вахтанговском театре Швыдкой, несколько, как считает И.Л., у которой он учился в ГИТИСе, «развязно». Самое величественное во всей этой процедуре – солдаты на плечах пронесли гроб с великим артистом на руках через весь Арбат до Смоленской площади. Народа, конечно, было море. В почетном карауле стояли и Табаков и Соломин, но какое-то выстраданное слово сказал Лавров, специально прилетевший из Ленинграда. Здесь, наверное, еще и ожидание собственной близкой судьбы. Лаврова ввели в зал буквально под руки. Отчего-то не было ни Соколова, ни Лужкова, ни кого-либо из первых лиц власти.

2 апреля, понедельник. Скорее по чувству долга, нежели по необходимости приехал на работу. А тут обнаружилось, что сегодня день рождения Б.Н.Т. Удачно, что еще на той неделе я купил новый том Дневников и вот передал их через секретаря с надписью: «Борису Николаевичу Тарасову, держателю эстафеты, в день его шестидесятилетия с пожеланием удачи и дерзости. Сергей Есин». Суматохи в институте не было, подписывали большой поздравительный адрес. Ну, и пьянки вроде бы не намечалось, и хорошо, в нашем возрасте она противопоказана.

Написал поздравительные письма, которые пойдут из Ленинграда за подписью губернатора Ленинградской области. Меня всегда восхищают чиновники: они хотели бы иметь нестандартные адреса и поздравления, чтобы именно таковые рассылал их патрон. Но вот вопрос: умеют ли они сами писать как надо? А если не умеют – чего суются?.. С чувством глубокого удовлетворения вставляю в Дневник для будущих поколений эти три письма разным лицам, которые мы с Е.Я. маханули за десять минут, ведь если умеешь, то и не трудно. А для этого надо иметь сердце и разум. Стиль не живет отдельно, он живет рядом с человеком, надо учиться не чистописанию, а воспитывать себя.

Для благодарственного письма Е.В. Богородицкой

Дорогая Елена Всеволодовна!

Для фестиваля «Литература и кино», который проводится в тринадцатый раз в городе Гатчина, оказалось очень значительным присуждение приза «Хрустальная роза Виктора Розова» и приложенного к нему денежного вознаграждения. В конце концов, Бог с ними, с.деньгами, но имя Виктора Сергеевича Розова способно осветить любое культурное событие и придать ему новый импульс.

Сердечно Вас благодарю, и в Вашем лице весь благотворительный Фонд, за помощь, которая поступает от имени покойного Виктора Сергеевича,

С уважением –

Для письма С.А. Кондратову

Дорогой Сергей Александрович!

Позвольте мне поблагодарить Вас за ту неоценимую помощь, которую Вы оказываете кинофестивалю «Литература и кино» в городе Гатчина с первых мгновений его возникновения. Подумать только – он прошел уже тринадцать раз! Так получилось, что несколько наших с Вами лауреатов по-дарили свои вполне честно заработанные призы библиотекам района. Теперь у наших читателей есть возможность пользоваться репринтными изданиями Энциклопедии Брокгауза и Эфрона и 90-томника произведений и писем Л.Н. Толстого и новейшей 62-томной Российской энциклопедией. Что же, можно только гордиться тем, что во всех этих случаях указан один издатель – «ТЕРРА», и это дает мне основание по-благодарить Вас, дорогой Сергей Александрович, не только, как говорится, от имени администрации, но и от имени огромного числа наших зрителей, у которых фестиваль «Литература и кино» неизменно пользуется большой любовью.

С уважением и признательностью –

Для письма С.С. Федотову

Глубокоуважаемый Сергей Сергеевич!

Позвольте выразить Вам благодарность за неоценимую помощь, которую Вы оказываете фестивалю «Литература и кино» в городе Гатчина. Нам всем особенно приятно, что денежное выражение приза, присуждаемого от имени Российского авторского общества за музыку к кинофильмам, носит имя выдающегося композитора-ленинградца Андрея Петрова. Мы хорошо помним об участии Российского авторского общества в ХП и ХШ фестивалях. Надеемся, что наше сотрудничество будет продолжено. Я не уверен, что в России существует еще один такой же фестиваль, с по-настоящему народной «подпиткой». Всё это дает мне основание по-благодарить Вас, уважаемый Сергей Сергеевич, и от своего имени и от имени зрителей.

С уважением и признательностью –

В два часа ходил договариваться относительно участия РАО в Ленинградском книжном салоне. У Веры Владимировны сидел Володя Матецкий. Я полагаю, у них давно уже идут какие-то свои переговоры. Но меня это не интересует. Свою судьбу я не очень-то связываю с РАО, но пока оплачиваемый свой долг выполняю. Договорились довольно быстро. В Ленинграде будет юридическая консультация по авторскому праву и небольшая выставка по так называемым большим правам. В основном дело касается драматургии. Кстати, довольно долго объяснял очень умному и толковому Володе, что драматургия – это также книги и также литература. Конечно, он прекрасно это понимает и сам, но делает вид, что в жизни это не совсем так. Почему – мне понятно. В нынешнем РАО царит не литература, а, следовательно, Есин им, наверное, не нужен, Есин занимает место, на которое хорошо бы посадить кого-нибудь другого.

Тем не менее с Володей хорошо поговорили. У него здравые рассуждения о современной эстрадной музыке, о песне, о литературе. И тем и другим в наше время могут заниматься все, по его словам – любой двоечник, потому что существуют компьютеры, пишущие по заказу музыку, а для жен олигархов литобработчики и секретарши готовы за деньги расшифровать то, что те наболтали на свои мобильные телефоны. Доступ к искусству облегчен, и здесь Матецкий абсолютно прав. Наконец главное: в обществе нет настроя на ожидание искусства. В свое время мы жили в ожидании новой повести Распутина, нового романа Бондарева, нового балета Родиона Щедрина, музыки Шостаковича или Свиридова. Сейчас этого нет.

Вернувшись из РАО, вспомнил знаменитого героя Трифонова Кандаурова, считавшего что всё надо добивать до конца. Поехал к Борису Семеновичу Есенькину в «Библио-глобус». У меня, конечно, была и своя, прагматическая, идея: чтобы магазин заказал мои новые Дневники, но они уже благополучно стояли на полке. Об этом чуть позже.

Борис Семенович снял с меня пальто и показал весь магазин от начала и до конца. Это поразительное заведение, с огромным оборотом, с большими наценками и невероятным диапазоном книг, есть также и антиквариат и всё, сопутствующее делу писателя или читателя. Сердцем всего этого являются новые технологии, невероятные компьютерные системы информации, когда можно подойти к любому табло, которых довольно много, набрать фамилию автора и название книги – и получите точные сведения, где найти книгу. Я набрал «Далекое как близкое», автор Сергей Есин – и получил: 12-й зал, 129-й стеллаж, первая полка. Если бы такие системы стояли в вузах хотя бы Москвы, это сильно облегчило бы преподавате-лям и студентам поиски книг. Вдобавок ко всему за сравнительно небольшую сумму книгу вам могут доставить на дом, кажется это стоит всего-навсего 100 рублей, если книга не превышает по весу двух килограмм.

Пропускаю много других подробностей, думаю, что о книжной торговле надо написать статью, и она может быть интересной. В нее я обязательно включу эпизод, связанный со 129-м стеллажом.

Пришли мы в 12-й зал, я нашел стеллаж. И что обнаружилось? Что книги мои стоят на самой высокой полке, откуда их не достать ни одному человеку, не говоря уже о невозможности прочитать название… А на уровне моего плеча стоят книги мемуаров Миши Ардова, других современных авторов. Борис Семенович вызвал товароведа, некую Ларису, и тут я отыгрался за все. Мой монолог звучал примерно так: «Дорогая Лариса! Я не имею права делать вам замечаний, требовать от вас, чтобы вы иначе поставили мою книгу. Но каким образом новое, хорошо иллюстрированное издание, – я пролистал книгу и показал ей фотографии, – оказалась на верхотуре, откуда ее нельзя достать? Это что, скрытая нелюбовь к автору?..» Лариса этой книжки вовсе не видела. Она, наверное, книжку переставит, но я сказал ей, что имею право донести до публики мои размышления об увиденном. И я это делаю вот на этой самой странице, увековечивая Ларису в будущей книге, которую она, возможно, поставит на более выгодное место. Вот такие пироги.

Приехал домой поздно. Еще заезжал в институт за машиной и уехал после шести. По дороге слушал «Маяк», очень толковый редактор журнала «Эксперт» Александр Привалов отвечал на вопросы слушателей. Говорилось об инициативе Миронова по избранию Путина, о Палестине и об Иране. Привалов сказал, что, судя по космическим наблюдениям третьих стран, англичане действительно нарушили водное пространство Ирана.

B.C., собираясь на завтрашний диализ, отыскала старое замшевое пальто, примерила. В ней проснулось женское, и это вселяет надежду на благополучный исход болезни.

Стал готовиться к семинару, вычитывать верстку новой порции дневников в «Российском колоколе».

3 апреля, вторник. Совершенно бездарно сегодня провел семинар по рассказам Александры Денисенко. Такой детский лепет, идущий от полного незнания литературы. Сносной оказалась только сказка, написанная про Лису, которая съела Колобка. Здесь есть небольшой элемент стиля и некоторое сатирическое начало. Я оснастил свои доводы примерами из большой литературы, даже принес с собой несколько книг, от Лимонова до Стендаля. Не знаю, будет ли результат от этих попыток.

Днем звонила В.К. Харченко с очень интересной вестью. Завтра у них в Белгороде аспирантка защищает диссертацию с мудреным названием. По крайней мере, в заголовке работы есть слова, которые мне сложно сразу усвоить: «самоидентификация» и «фрустрация». В общем, ни фамилии аспирантки, ни точного названия я не запомнил, но зафиксировал в памяти имена четырех писателей, на чьих материалах проведено исследование. Это классики: отравленный когда-то гэпэушниками и ныне презираемый либералами М.Горький, гонимый, вплоть до тюремной отсидки, за нетрадиционную ориентацию О.Уайльд, погибший на странной дуэли М.Лермонтов, а также… затурканный жизнью и критическим забором С.Есин.

Вторым событием, мимо которого не могу пройти, стала любопытная статья в моем любимом «Труде» о Феде Тарасове: «Слова и музыка. Зачем без пяти минут доктор наук стал студентом консерватории?» Автор, кажется, наша студентка Ольга Рычкова. В статье не указано только одного: у сына филолога папа профессор и доктор филологии, ныне ректор. Здесь у меня четкая и определенная зависть. Я всегда думал о том, чего бы я достиг, если бы в юности был хоть один толчок, хоть какая-либо помощь извне. Единственное, что было, – это, наряду со званием «сын репрессированного», московская прописка и жилье. Спасибо тебе, мама. Мне нравится, что отец тянет сына и сейчас, какие нужны связи, чтобы появилась подобная статья. Но любопытно и другое: какой безошибочный выбор и прагматическая точность в научной карьере сына. Здесь есть чему поучиться современной молодежи: в 23 года окончил аспирантуру МГУ, защитил диссертацию «Евангельский текст в художественных произведениях Достоевского» и был приглашен на должность старшего научного сотрудника в Институт мировой литературы. В тридцать лет Федя поступил в докторантуру. Художественную карьеру, тоже описанную в этой заметке, опускаю. Скоро Федя будет защищать докторскую на тему «Пушкин и Достоевский: евангельское слово в литературной традиции». Вспомнил в связи с этим Ирину Константиновну Архипову, которая до оперы участвовала, как архитектор, в проектировании нового здания МГУ. Все бросила – только пение. Но филологический след есть и здесь: кажется, Ирина Константиновна занималась у жены знаменитого нашего ученого-филолога В.В. Виноградова.

4 апреля, среда. Утром ездили – за рулем был Виктор – в «Метро» за продуктами и всякой хозяйственной мелочью. Хорошо рассчитанный график чуть ли не полетел из-за невероятных пробок на дорогах.. Еле-еле дотащили все купленное до машины. Неужели мы все это съедим? Мешок сахара, а сколько мяса, овощей, масла и прочего! Успели даже поесть жареной картошки с намаринованными прошлой осенью помидорами и перцем. О том, чтобы ехать в институт на машине, как предполагал, не могло быть и речи. До защиты дипломов – оставалось полтора часа, но совершенно не факт, что за это время можно было добраться. Правда, в старое время на это потребовалось бы двадцать минут. Выручило, как обычно, московское метро.

Что касается наших транспортных пробок, то они «достали» даже иностранцев. В «Труде» под рубрикой «Они – о нас» есть заметочка с таким заголовком: «О высокой смертности». Здесь кричит каждое слово.

Показатели смертности в России по причине промышленных аварий вчетверо выше, чем в Америке. Один российский чиновник недавно сказал, что две трети всех несчастных случаев на дорогах Европы приходятся на Россию. Учитывая соотношение к общему количеству машин, получается, что российские дороги самые опасные. Заказные убийства и убийства на национальной почве – это только одна из очевидных причин того, что уровень убийств в России в 20 раз выше, чем в Западной Европе, а самоубийств в пять раз выше, чем, например, в Великобритании. Общий уровень насильственных смертей в России беспрецедентно высок. В сочетании со СПИДом, туберкулезом и другими болезнями это ведет к небывалому демографическому спаду.

Защищалось шестеро моих студентов. Двое из них – Алена Бондарева и …. получили «с отличием». Мне казалось, что несправедливы были к Роману Подлесских, неверно прочитав его гротескные рассказы. Мне они определенно нравились. Рома, как мне кажется, обиделся, даже не остался на посиделки. Защиты прошли довольно легко, хотя несколько расстроила рецензия Самида по диплому …….. На мой взгляд, он, во-первых, не вполне понял довольно интересные пассажи этой повести, во-вторых, зря стал цепляться за сцену с кавказцем, ну здесь я еще его болезненность могу понять, но все же, думаю, что его раздражение связано с собственными писательскими и домашними проблемами. Я и вообще не люблю, когда треплют студента только для того, чтобы самоутвердиться и что-то доказать коллегам. Могла быть помягче и рецензия Руслана Киреева на «специфический» роман Насти Тагуновой. Но, конечно, почти любого литератора в силу нашего менталитета напугает роман двух девушек. Во время защиты мне очень понравились спокойная и точная речь Аниты Борисовны Можаевой и рецензии Болычева. У Можаевой был не только очень добрый взгляд на все, что представили студенты, но еще и конкретные предложения, в частности, анализируя Бондареву, она кое-что ей посоветовала. Болычев очень точно определил киношные пристрастия Насти Тагуновой, сериальность ее текстов. Поделом мне досталось от Алексея Варламова за Илью Черныха.

После защиты неплохо посидели с ребятами. Меня тронуло, что на этот раз к ним присоединились и родители: мать Насти, которая подарила мне букет гладиолусов, мать Алены. На вечеринку пришел Б.Н.Т., чтобы принести мне приглашение на его вечер в четверг 19 апреля, и немножко застрял в этой гульбе. Поэтому не совсем ловко было, когда обе женщины при нем говорили, что они обязаны мне и благодарят за своих детей. Они, дескать, помнят, какими их дочки были на первом курсе, и видят их сегодня. Одна из матерей даже сказала, что прочла вместе с дочерью все до одной работы, которые мы обсуждали на семинарах. Я старался перевести разговор на институт, на систему постановки в нем дела, но у меня ничего не получалось, мамаши твердили, что все это именно моя персональная заслуга. Ну, уж на все сто процентов я в это, конечно, не верю.

Но на этом день еще не закончился, потому что к семи мне надо было идти в Центральный молодежный театр на спектакль по книге Бориса Васильева «А зори здесь тихие». Это опять на премию Москвы. На этот раз возникло некоторое разнообразие. С нами шел новый член комиссии актер Стеблов, тот самый, который прославился, сыграв в фильме Хуциева «А я иду, шагаю по Москве» Мы должны были снова посмотреть того же актера Алексея Б………, так не понравившегося нам в воскресенье. Играли, как уже было на спектакле «Дневник Анны Франк», не в большом зале, а на малой сцене. Полагаю, это вызвано несколькими обстоятельствами. Спектакль почти взрослый, много народа не соберешь, потому что не самая ходовая тема, и все еще помнят фильм Ростоцкого. Да и подобный текст, с массой достаточно заштампованных и угадываемых ситуаций, трудно играть и произносить на большой зал. Васильев писатель средний, но вот все же создал один из самых значительных за последнее время мифов. Я еще раз убедился, что, как правило, мифы создаются на основе письма внестилевого. Старшину Васкова актер играл довольно уверенно, хотя, как и в воскресенье, крика было много, но этот спектакль понравился мне больше. Все очень ровно, есть несколько находок, достаточно уверенно разведены актрисы, за их старанием не так бросается в глаза слабый текст, но неоспоримо другое: невероятное внимание, с каким молодые – 16-17 лет – зрители смотрят этот спектакль. Я-то в эту коллизию не верю, видя здесь хорошую конструкцию, прогибающуюся именно в тех случаях, когда это надо, но они в конкретных образах и предметах, видимо, впервые узнают тяжкую правду о той войне. Значит, некое белое историческое пятно у молодого зрителя сужается.

Вернувшись из театра, сел читать верстку дневников для «Колокола».

5 апреля, четверг. Новости: английские военные, из-за которых чуть ли не началась война, вернулись из иранского плена на родину. Их, выпровоженных из Ирана со всей показной радушностью, встретили родные, близкие, но завтра им надо будет ответить на ряд вопросов сослуживцев и прессы. Об иранском гостеприимстве, о своих извинениях, о том, в чьих же территориальных водах они попали в плен. Для российского зрителя здесь важно то, что этим ребятам все же сначала дали встретиться с родными. Я представляю в этой ситуации нашу административную реакцию.

На Украине продолжается противостояние властей. Об этом телевидение и радио говорят целый день. Есть тревога, что на этот раз все может вылиться в трагические формы. В этом смысле для Украины дело привычное: брат на брата.

Накануне совершенно незначаще сказал Валере, своему студенту, не хочет ли он покопать землю у меня на даче. Абсолютно уверенный, что он не приедет, решил не ждать у метро «Университет» ни минуты после назначенных десяти часов утра. К моему удивлению, он появился точно в срок. На дачу я решил поехать еще во вторник, когда стал почти задыхаться. С В.С. и Витей рассудили так: он провожает ее на диализ утром в субботу, а я, к этому времени уже вернувшись с дачи, ее встречаю. Витя же с С.П. на другой машине поедут в Обнинск.

Мне даже сначала не верилось, что я два дня сумею подышать. Однако Н.В. на всякий случай все же купила мне килограмм лука сеянца и разнообразных семян трав. По дороге заехали в «Перекресток» и, несмотря на пост, произвели излишние траты. Среди прочего купили на диске музыку Свиридова, от которой и получали удовольствие до часу ночи. Виталий прекрасно мне помогал по кухне, в магазине, было нескучно, а потом мы еще посадили целую грядку лука. Но самое главное, это его рассказы о жизни в деревне, о его молодости, об общежитии, по недомолвкам и деталям пытаюсь понять истинную жизнь молодежи. Никогда не стоит забывать, что у литературы почти всегда молодой герой.

6 апреля, пятница. Встал рано, мыл на кухне посуду, все отчищал от зимней грязи и слушал «Серебряный дождь». Была большая многочасовая передача ответов и вопросов с Александром Гордоном, знаменитым телеведущим. Хорошо и интересно говорил он о кино и литературе. И там и там, правда, у него свой интерес и свои преференции. Фильм Алексндра «Пастух», сделанный по повести отца, я прекрасно помню, сцену похорон запомнил до единого кадра. Новый журнал «Коростель», который они сейчас выпускают, я пока не видел. Обратил внимание, что там и Распутин, и в качестве действующего лица – Леша Варламов. Мне нравится, что эти простые тихие ребята, казалось бы ни в чем не заинтересованные, ткут свои ковры и сети. Мне понравилось, может быть, потому что такой же взгляд и у меня: ощущение интернета, как огромной свалки и пропасти. У меня еще к нему и чувство брезгливости, которым я изредка вынужден пренебрегать.

Погода внезапно испортилась, по крайней мере похолодало. Странно было видеть целый выводок синих подснежников у кухни, на которые падал снег. По этой погоде пришлось везти Виталия на электричку, потому что ему кто-то позвонил. Но все это прошло быстро, вернувшись, я часа два сажал в теплицу «зелень»: петрушку, укроп, салат, редиску. Сверху все это закрыл много лет назад купленной пленкой, пропускающей воду, но сберегающей тепло. Сколько же дача всего забирает, и как хорошо и просто приходить на дачу родителей, к уже накопленному. А здесь приходится самому покупать каждую ложку, каждый гвоздь, каждое полено. Мне всю жизнь пришлось строить и оборудовать свое летнее гнездо.

Объявили, что неугомонный лидер Совета Федерации внес предложение о квоте оседлости для сенаторов. Ой, не знали сенаторы, кого они только что выбирали. Миронова понять можно, обжегшись на Чахмахчане и других «пришельцах», выбранных в сенаторы на «диких землях», он требует, чтобы сенатор прожил десять лет в местах, откуда избирается, или теснейшим образом должен быть связан с регионом. Тяжелое это дело, боюсь, что может и не пройти. Впрочем, можно ведь купить в Калмыкии совхоз или в Белгороде завод. Но, полагаю, это предложение Миронова уже согласовано, значит верхняя власть хочет почистить хотя бы одно стойло в Авгиевых конюшнях.

Вечером сквозь сон принялся смотреть на диске «Ивана Грозного» С. Эйзенштейна. Тоже купил в «Перекрестке». Здесь все странно, величественно и непонятно. Понятно только одно: это никакая не история Грозного, а лишь биография Сталина, одетая в бумажные ризы. Есть все: даже реквием по Аллилуевой, «расставание» с верными ленинцами – друзьями по партии, есть сталинские «причины» возникновения репрессий и перерождения сыска в опричнину. Опричь – никому не верю. Даже уход в Александров и «моление» народа – это съезд партии после смерти Ленина. По большому счету истории – все неправда: интерьеры, костюмы, религиозные обряды. Но ничего не поделаешь, – правда искусства. С какой смелостью фантазирует режиссер! Здесь изобретена новая стилистика и тот пафос и риторика, которые кино противопоказаны, но здесь работают. Обидно, что эта довольно увлекательная стилистика показа русской истории в кино больше не появлялась. Кино на древнюю русскую тему у нас уныло и одето исключительно в лапти. А вот у Эйзенштейна русская история не менее увлекательна, нежели неправда французов про эпоху Людовиков – от Одиннадцатого до Пятнадцатого. И, конечно, только советская власть могла дать в 43-м военном году такие деньги на эту кинонеправду. Занятно, что, с одной стороны, виднейший русский писатель той поры Алексей Толстой оправдывал И.В. в образе Петра, а виднейший кинорежиссер все оправдал в образе Грозного. Что касается второй серии, то здесь больше уже собственных эйзенштейновских проблем, туман истории, дидактика, не спасает даже гениальная цветная часть – пляска опричнины. Тоже картинка весьма определенная и по смыслу – гуляй, Ванюха, мы теперь главные и по режиссерскому тайному видению.

Вспомнил, как в сорок четвертом, никак не позже, к нам в школу 50 в Москве на Померанцевом переулке привезли этот фильм и в спортивном зале внизу крутили на узкой ленте. Помню и экран, и сам примитивный, на узкой пленке киноаппарат. Что мы тогда поняли? Правда, с той поры запомнил отельные картинки.

7 апреля, суббота. Утром позвонил Володя Крупин. Я встретился с ним в среду в магазине «Метро» – он тоже был с тележкой, приезжал за продуктами. Там же, в торговом зале, мы договорились, что во вторник он приедет, чтобы выступить у меня на семинаре. Я не забыл, что именно его семинар я взял, когда пришел в институт, помню также, что Володя хороший проповедник и в литературе несет то, что я высоко ценю: духовную и семейную идею. Я давно уже обратил внимание, что вот этого самого духовного начала у меня в семинаре недостает, как йода в организме россиянина. Володя сразу легко и охотно согласился. А вот теперь он звонит, приехать не может, умерла мать, он едет ее хоронить на родину, в Вятку. Особенного горя, казалось, в голосе я не ощутил. Володя объяснил, что, по человеческим меркам, она прожила просторную жизнь, скончалась в 90 лет. А вот дальше я обратил внимание на две вещи. Во-первых, как сказал сам Володя, умерла под пасху, как праведница. Во-вторых, с некоторой даже радостью за мать Володя сказал: «накануне причастилась».

И вот с этого утреннего разговора я все время думаю о завтрашнем празднике, о Боге, об Иисусе Христе, о русском человеке и его отношениях с религией, о себе, о своем безбожье и о своем страстном желании обрести веру. Но только веру-то я хочу не поверхностную и ритуальную, а выстраданную и полную, без сомнений и умствований. Не так, как наше начальство раньше верило в КПСС, а теперь верит в церковь, президента и патриарха и даже может перекреститься.

Уехал с дачи довольно рано, потому что не был уверен в «трафике», так оно и получилось, по дороге видел три или четыре страшные аварии. Куда они несутся и зачем, просто не понимаю. А надо было во чтобы то ни стало приехать до возвращения В.С. с диализа. Она, конечно, за последнее время окрепла, но я по-прежнему за нее очень боюсь.

Эти аварии радио связывает с ухудшением погоды. В Москве даже бушует снежная буря. Действительно, накануне сильно похолодало, а утром и над нашими участками пролетел сильный снежный разряд. Так неожиданно было видеть синие подснежники, всегда по весне вылезающие из земли возле кухни. Вот так и сама жизнь всегда подвергается угрозе.

Последний день поста, я все эти недели старался его придерживаться и каждый раз страдал, что не всегда мог, скорее не по собственной слабости, а по обстоятельствам вокруг меня, строго держаться принятых норм. Но, может быть, несмотря на слабость и искушения, то, что я казнюсь, думаю именно так, и ведет меня к желаемому результату? Я уже не отговариваюсь тем, что болен, все это можно было бы и преодолеть, но мирское служение, а может быть и честолюбие, связанная с этим моя усиленная работа не дают мне до конца выполнять правила. Все эти девять или семь недель я думал о своей слабой вере, пытался умом примерить всю историю с историей христианства. Я много думал о христианской, определенной Иисусом, вере и вполне рукотворной и мирской Церкви. Очень серьезно думал о благодатном огне, который в канун Пасхи зажигается в Иерусалимском храме. Но, может быть, настоящая, грешная и совестливая вера и живет в таких рефлексиях?

Несколько дней назад я звонил своему ученику Олегу, который давно работает в отделе внешних церковных сношений Патриархата, но у него не было билета в храм Христа Спасителя, последний свой билет он отдал директрисе детского садика, куда собирается устроить дочь. Я всю вторую половину дня маялся, кружил по дому, читал прессу. В одном из номеров «Российской газеты» нашел в материале о Бродском свои высказывания о фильме «Ангело-почта». А вот в «Труде» некие данные о наших пенсионерах. Например, размер пенсии народной артистки СССР Нонны Мордюковой. Весь материал называется «Пенсионеры особого значения». Есть и подзаголовочек: Почему пенсия «слуги народа» в десятки раз больше, чем у самого народа? Это, конечно, и про меня: почему я, десятилетия проработавший сначала начальником главка в министерстве (Гостелерадио, главный редактор), а потом ректором, не являюсь госчиновником, а современная милочка в министерстве уйдет на пенсию с большим окладом.

Но – к Нонне Мордюковой.

4 421 руб. 61 коп. – основная пенсия.

1 000 руб.– надбавка от президента РФ особо выдающимся деятелям культуры.

856 руб. 11 коп. – это, прокомментировала Нонна Викторовна, так называемая «лужковская» надбавка.

1500 руб. раз в квартал актриса получает от Союза кинематографистов России.

Подбивайте итог, сравнивайте…

Вечером стал смотреть прямую трансляцию из храма Христа Спасителя. С делами небесными в России, мне кажется, успехи попринципиальнее. Впрочем, я всегда эту трансляцию смотрю. И вот что удивительно: ничто никогда меня здесь не раздражает. Видел все, включая и крестный ход, когда очень смешно, зная, что именно здесь наверняка попадут в объектив телевизионных камеру, за патриархом, по традиции замыкающим процессию клириков, толпились наши штатские иерархи, весь этот думский и губернаторский чин. Рядом с патриархом, в почти светском шептании, с погасшей свечой в руке шел Лужков. По-моему, в толпе я увидел и самую богатую женщину России, Елену Батурину. Говорят, что сейчас она скупает землю в Белгородской области. Во время службы показывали несколько раз Путина с худым и, как мне показалось, невеселым лицом. В конце службы он подарил патриарху и Церкви чудодейственный список Владимирской Божьей матери, который чуть ли не прижился за рубежом. Патриарх подарил ему, Фрадкову, и еще каким-то трем или четырем начальствующим лицам пасхальные яйца.

Во время трансляции очень часто показывали лица простых верующих, людей из толпы. Каждое из этих лиц было одухотворено и по-своему прекрасно. Куда девались нагловатые продавщицы, черствые бизнес-вуменши, ловкие бармены и хитрованы-таксисты? Это было замечательное просветленностью лицо народа.

8 апреля, воскресенье. Накануне долго не мог заснуть. Потом около восьми, уже почитав Кюстина в постели, вскочил и решил ехать в храм Христа Спасителя. Но тут встала В.С., и я впервые начал осваивать профессию парикмахера – покрасил ей голову. Очень удачно получилось. Через полчаса промыл волосы слабым раствором уксуса, и только после этого побежал к метро. Уже знаю: если не схожу, буду потом мучаться. Все-таки живет во мне какая-то незримая и независимая от меня пружина, какая-то внутренняя рефлексия, способная сделать то, чему не могут помешать никакие обстоятельства.

Так вот, утром полетел на метро в храм. Как я люблю эти утра, с ощущением безлюдья и собственного избранничества! Естественно, большой собор был закрыт, но в такой любимой мною нижней церкви народу было много. Я по-своему веду свои духовные дела, оговариваясь, что не поехал, например, на кладбище, но много думал, вспоминал… Такое же отношение приблизительно и к Церкви, хотя постепенно всё больше осознаю, что это гордыня, что и организационно надо быть ближе к порядку, устраивать свое расписание таким образом, чтобы регулярно ходить на службы. Прочитал уже какие-то правила, всю службу стоял на одном месте, сосредоточившись на себе, на пении, очень сожалея, что не знаю ряда молитв. Один из смыслов Церкви, видимо, еще и тот, что в ней и объединение с собственным народом, а не только соединение с Высшей силой. В церкви стояли люди, не присутствовавшие, по-видимому, на главной службе, но посчитавшие своим нравственным долгом прийти сюда. Церковь – это не только очень древняя традиция, но и объединение нашего этноса, свидетельствующее о родовой общности крови. Может быть, я что-нибудь путаю, мудрствуя лукаво…

Дома сел за компьютер, что-то написал, а в два часа пошел на обед к Николаеву. Ну, что говорить о столе – на нем стояли такие куличи, которые я прежде никогда не пробовал, такая пасха, которой, наверное, и царь не едал. В этот раз там был еще младший брат Петра Алексеевича, Татьяна Александровна с сыном и две постоянные барышни – Лена и Ира. Петр Алексеевич удивительно интересно говорил о поэзии Бродского, читал его стихи. Он теперь иногда странно кое-что выговаривает, мне сложно было понять. Но вот что значит культурная традиция по-настоящему русского человека: он отчетливо воспринимает эту поэзию и считает её даже великой. Иногда я думаю, что после Твардовского, если мерить теми же масштабами, стоит не Евтушенко, а Бродский.

К 7 часам поехал в «Современник», где в малом зале смотрел спектакль «Букет» Коли Коляды. Вот почему я никогда не протестую против общественной работы: она тяжела, но дает иногда возможность для познания необычного и неожиданного. Ну, где бы еще я увидел такой спектакль, привезенный из Свердловска! А у меня с Ю. Голубицким к тому же было задание: вручить Николаю знак «Хрустальная роза», медаль Виктора Розова и деньги. В театре встретил нашего Сашу Гриценко и, по-моему, был к нему несправедлив. Теперь мучаюсь. Я понимаю, что парень он экстрапройдошливый, стремящийся везде скорее проскочить, но не буду по этому поводу раздражаться, хотя мы в его возрасте такими не были. Не могу всех научить своему принципу: не суетиться! Всё придет и без лишних телодвижений. Правда, Саша немножко перебарщивает. После того, как я его отчитал, он подошел к Юре Голубицкому и будто бы сказал ему, указывая на меня: «Чего вы так лебезите перед Есиным? Это отыгранный материал». Во, блин, излагает!

Спектакль по пьесе «Букет», мне кажется, был грандиозным, речь шла о неких жильцах дома-музея неизвестного советского писателя. Всё это маргинальное дно, которое существует, параллельная жизнь, сделанная виртуозно и убедительно. Я даже не уверен, что где-то еще может собраться такой ансамбль, действующий как спортсмены по синхронному плаванию. И все-таки это не Большой стиль театра. В пьесе есть даже цитаты из «Вишневого сада», но это не «Вишневый сад» с его страстным ощущением будущего. Здесь – прошедшее, которое грозит стать нашим будущим. Дай Бог, чтобы этого не случилось.

Днем звонил Колпакову. Он читает первую главу романа. Пока хвалит.

9апреля, понедельник. Утром читал Кюстина, потом Туркова, потом собрался на работу. В это время В.С. сказала, что хочет сегодня варить суп. Я расценил это как милостивый знак Божий, тут же стал чистить картошку, скоблить морковку и очищать лук. Сделал всю подготовительную работу, даже все нарезал. Основой супа должен был стать литровый пакет томатного сока, который я привез с дачи. Вечером попробовал – суп превосходный.

На работе немножко повздорили с Александром Ивановичем Горшковым. Пришла целая папка документов на открытие специальности «литературное творчество» в Томском университете. «Как же так, Сергей Николаевич, мы не можем решить дело без вашей кафедры». Пришлось объяснять, что вопрос здесь скорее политический, нежели творческий. Отказать кому-либо нет сложности, нет трудности и обосновать одобрение. Но как это отразится на нашем институте? Ведь талантливых людей не так уж много, с чем останемся сами? Однако и ложиться поперек чужой инициативы негоже.

Об открытии специальности «литературное творчество»

в Томском государственном университете

Позиция в этом вопросе у меня двойственная: с одной стороны, сохранить монополию Литературного института при современном укладе жизни и современной идеологии – невозможно. С другой стороны – а почему бы и нет?

Как показал опыт, открытие специальности в бывшем Свердловске принесло свои плоды, возникла целая плеяда молодых литераторов, в том числе уже знаменит В. Сигарев. Правда, давали добро на открытие специальности под громкое уже тогда имя Николая Коляды, известного драматурга, учившегося в семинаре И.Л. Вишневской и покойного ныне В.С. Розова.

И вот теперь самое сложное. Томичи представили в качестве кандидатур на руководителя квалифицированных и сложившихся писателей. Это: В.Н. Макшеев, Э.В. Бурмакин, С.А. Заплавный, Б.Н. Климачев. Судя по докумен-там, по крайней мере представлениям, в Томске открывают только отделение прозы. Хотелось бы напомнить, что в свое время в Литинституте семинары были смешанные, где были проза, критика, поэзия и драматургия, и только потом семинары разделились. Но общая масса студентов была всегда вовлечена в разнообразные специальности, и это мне кажется принципиально важным. Хотя и здесь возможны некоторые объяснения: ведь все это происходит на филологическом факультете. Повторяю, представленные кандидатуры хороши, в конце концов не боги горшки обжигают, это люди грамотные, профессиональные, много работавшие в литературе. Трогательным мне кажется упоминание в представлении на Бурмакина письменного мнения Астафьева о повести «Дверь», опубликованной в журнале «Новый мир» в 1998 году.Но если говорить по существу, хотелось бы иметь в качестве руководителя писателя ранга Астафьева. Такого нет. По известности нет и писателя ранга поминавшегося выше Коляды.

Хотел бы также отметить, что эти претенденты обладают основными навыками преподавательской и педагогической работы. Э.В. Бурмакин – доктор филологических наук, В.Н. Макшеев руководил секцией прозы на межрегиональном конкурсе детского и юношеского творчества. Б.Н. Климачев руководит Томской писательской организацией. Смущает, конечно, то, что люди это далеко не первой молодости. Макшеев 26-го года рождения, Климачев – 30-го, Бурмакин – 34-го, Заплавный – 42-го. Радует, правда, что к документам приложен так называемый резерв: список выпускников Литинститута им. А.М. Горького, работающих и проживающих в г. Томске. Это В.Я. Колыхалов, С.К. Яковлев, Д.М. Коростелев, М.В. Андреев.

Мне кажется, что Томский университет подошел достаточно внимательно к открытию специальности, и ее можно открыть.

Светлана Викторовна и Мария Валерьевна посвящали меня в какой-то конфликт между деканатом и ректором. Издан даже смешной приказ, в котором сказано, что «двойку» следует считать «тройкой».

10 апреля, вторник. Леня Колпаков сдвинулся с первой главы и довольно далеко проник вовнутрь, говорил о наслаждении, которое он испытывает, читая роман, о верно выбранном тоне. Сегодня же в институте получил рецензию другого читателя, Анны Константиновны Михальской. Она говорит о трех моментах: об ощущении забытого языка, о слаженности и гармоничности всего чтения и главное о совершенно новой энергетике. Этой энергетики, по мнению Анны Константиновны, в «Марбурге» не было. Это все меня окрыляет, но где печатать роман, я не знаю. Приблизительно догадываюсь о причинах, по которым Руслан не взял «Логово» для «Нового мира». Я его ни в коем случае не осуждаю. Осталось два журнала: «Российский колокол» и «Юность».

Днем довольно подробно и удачно провел семинар. Обсуждали сразу двух девушек: Светлану и Марину. У той и у другой есть по одному интересному материалу, вокруг этого и говорили. А перед этим я долго размышлял о месте религии в душе каждого человека, о сегодняшнем дне, о Пасхе. Я твердо держусь своего курса – современность и духовность.

Вчера ночью смотрел по каналу «Культура» большую передачу о Тютчеве. Насколько я помню, у него, кроме великой любви к Денисьевой, было еще три жены-немки. Одна из них оказалась во время пожара на корабле «Николай 1», когда то ли ехала в Россию, то ли плыла из России. Интересно, что об этом пожаре я несколько дней назад прочел у Кюстина. Начну постепенно внедрять его в свое повествование. Историю пожара на корабле Кюстин излагает довольно подробно. Обычное разгильдяйство. «Получив подробный отчет о случившемся, Император разжаловал капитана, русского по национальности, и заменил его голландцем, который, однако, судя по слухам, не пользуется уважением команды» Но соль вся дальше, и звучит это сегодня выразительно: «Соседние державы посылают в Россию лишь тех людей, которых не хотят оставить у себя».

11 апреля, среда. Утром пришлось обойти четыре аптеки в поисках капель для В.С. Заодно сфотографировался на зарубежный паспорт, срок моего истекает. Особенно даже и не почитал, уехал в институт на машине. Я всегда езжу на машине, когда чувствую усталость.Пришла «Литературка» – статьи Николаева по-прежнему нет.

Как всегда, в три часа началась защита дипломных работ. Это последняя порция дневной группы, все прозаики: Катя Агапова из семинара Рекемчука, а все остальные – Юра Глазов, Женя Ильин, Катя Литвинова, Алексей Упатов, Саша Юргенева и заочник Александр Труханов – мои. К сожалению, защита Агаповой ознаименовалась местного значения скандалом: Саша Сегень написал «академическую» рецензию, где оценил ее повесть «Такое кино» как произведение почти случайное. Это повесть об обучении героини на режиссерском факультете в частном вузе. Естественно, разные люди, разные стороны жизни, которые писателю не хочется принимать, но стороны эти есть. Чем-то рецензия напомнила мне выступление Евгения Шишкина на одной из прежних защит. Эдакий ригоризм с точки зрения дома с колоннами на Комсомольском проспекте. Особенно расстроился по этому поводу Александр Евсеевич – Саша Сегень его ученик, – хотя в рецензии ему был отмерен развесистый комплимент. Я, и не читав повести, почувствовал, что Саша в ощущении себя небожителем, беседующим с «нижними людьми», несколько пересолил. В общем, скорее вследствие этого крошечного конфликта, нежели по существу, Кате Агаповой дали «с отличием». Что касается моих, все прошло довольно гладко. Катя Литвинова, Саша Юргенева и Леша Упатов получили «с отличием». Почти дотягивал до «отличия» и Саша Труханов, но не повезло. Обидно было за Женю Ильина, который, как мне кажется, пишет лучше всех, но – ленив!

После защиты замечательную «поляну» накрыла в аудитории Светлана Киселева, пришедшая сегодня в роскошном синем платье: ей исполнилось 55 лет. На фоне какой-то своеобразно-тайной в последнее время институтской жизни народ стал потихонечку снова сплачиваться.

Во время защиты позвонил Вилли, друг Барбары: приехал в Москву. Надо обязательно придумать ему какую-нибудь программу.

12 апреля, четверг. Вот в чем и заключены трудности написания поденных, как у меня, записок: что-нибудь забудешь, потом мучаешься. Все ночь ворочался и думал: включить компьютер или не включить, чтобы записать совершенно необходимое: грузины устами одного из своих депутатов договорились до того, что прах Грибоедова, захороненный в пантеоне великих деятелей Грузии на горе Мтацминда, должен быть перенесен. Подвела великого поэта национальность, не грузин. И плевать, что молодая княжна Нина Чавчавадзе сохранила память о любимом муже, не связав больше ни с кем своей судьбы. Что же происходит? И это на фоне правовых инициатив московской гордумы: не «клеймить» преступника в суде объявлением его национальности – это не политкорректно. Если авторами большинства в Москве бытовых преступлений и разбойных нападений являются выходцы с Кавказа – не говорить об этом. Не упоминать и о национальном окрасе большинства финансовых махинаций. Все это, дескать, наши российские, русские!

Вечером в филиале Малого театра шел спектакль «Три сестры». студии Фоменко Я ходил на спектакль вместе с Юрой Поляковым и его женой Наташей. До этого уже слышал о спектакле не самые лучшие отзывы. Интеллигенция долго не любит иметь кого-нибудь в героях. Кажется, из этой категории уходит и Петр Фоменко. Возможно, это связано с особой к нему любовью Лужкова, который строит для его театра здание.

Играл, как говорится, звездный состав: Галина Тюнина и обе Кутеповы, Кирилл Пирогов. Пожалуй, Пирогов понравился мне больше всего – веселое остзейское вырождение. Весь спектакль произвел впечатление. Невероятно, что полный зал филиала с таким вниманием четыре часа наблюдал за перипетиями провинциальной жизни начала прошлого века. Еще, в который раз, подумал, издевается ли Чехов над интеллигентами, или любуется ими? Как нелепо выглядит их постоянный стон о работе! Ой, боюсь, что этот умный человек был от интеллигенции не в восторге. Здесь у Фоменко свой ход: на сцене вроде бы сидит автор, который время от времени читает ремарки. Эта знаменитая «пауза» нынче становится смешной. Одна сестра работает на почте, другая вначале что-то вроде классной дамы в гимназии, третья просто замужем за учителем латинского языка. В наше время сестренки, несмотря на собственный дом, не дотягивали бы и до среднего класса, просто жители московского спального района, вроде Отрадного.

13 апреля, пятница. Сегодняшний день я бы назвал «днем отката». У меня истекает срок заграничного паспорта, давно пора было его менять. Я полагал, что, как всегда, мне оформит новый Нина Александровна, которая в этих сферах дока, как мышь в сыре, сделает, памятуя наши прежние взаимные вспомоществования. В общем-то, я не люблю ни думать, ни говорить об отплате за добро, и если все же упоминаю, это свидетельствует лишь о степени моего раздражения – несправедливостью, неблагодарностью? – не знаю, какое слово тут уместнее. Сколь беспощадно было впервые отправлять по бюрократическим мытарствам человека старше 70 лет. (Неужели это я? Неужели это мне столько? Как плохо вяжутся эти цифры с моим собственным ощущением.) Ниночка, правда, написала мне анкету в двух экземплярах, и за это ей огромное спасибо. Но дала не совсем точный образец квитанции, и, доверившись ей, я заплатил за паспорт вместо 400 рублей тысячу. Но дело было сделано. Как?