Мюнхен. Октябрь 1957

Мюнхен. Октябрь 1957

9 октября в 15.30 «герр Дрегер» вылетел из берлинского аэропорта Темпельхоф в Мюнхен. Лёту там — тьфу, ерунда, разве что успел мысленно проиграть все возможные ситуации и вероятные сложности, которые могут возникнуть при прохождении пограничного контроля. Смертоносное оружие надёжно покоилось в фабрично запаянной банке консервированных франкфуртских колбасок. На любые вопросы существовали убедительные ответы, которые, впрочем, не потребовались.

Поначалу Богдан не хотел останавливаться в «Грюнвальде». Там его физиономия уже наверняка примелькалась вышколенной гостиничной прислуге. С другой стороны, в отеле он успел досконально изучить планировку, ходы и выходы, укромные местечки, «чёрные» лестницы. Кроме того, из окна номера вся площадь Карла раскрывалась как на ладони. Словом, «герр Дрегер» решил ничего не менять.

Разместившись в номере, он занялся экипировкой, прежде всего приготовив оружие. Всё должно было выглядеть максимально прозаично. Заряженный «аппарат», с нарочитой небрежностью завёрнутый в газету, легко поместился во внутреннем кармане пиджака. Прошёлся по комнате, внимательно оглядел себя в большом зеркале: нет, ничего не топорщится. Всё зер гут. Да и как иначе? Этот алюминиевый цилиндр-пистолет почти невесом — граммов двести, не больше.

Потом произвёл нехитрую манипуляцию с паспортами: на дно чемодана, в потайное место, лёг паспорт Дрегера, в карман пиджака — другой, на имя Йозефа Лемана.

Следующим утром открылся «охотничий сезон». На всякий случай «герр Леман» принял таблетку и отправился к знакомому дому на Карлсплац, поджидая жертву. Убил больше двух часов понапрасну, но Ребет так и не появился. Впрочем, на сиюминутную удачу Богдан и не рассчитывал. Не пришёл Ребет в редакцию и на следующий день. Леман-Сташинский не отчаивался — на проведение акции ему отводилось десять дней. Потом «аппарат», вернее, его содержимое приходило в негодность.

Настала суббота. День выдался на удивление ясным и солнечным. «Леман» даже не стал надевать плащ, обошёлся костюмом. Прошёлся по улице, задержался у газетного киоска, приобрёл последний выпуск «Шпичеля» и стал лениво перелистывать страницы, время от времени рассеянно поглядывая по сторонам.

Ребет появился около десяти. Господин редактор бодро шёл от трамвайной остановки. Богдану не составляло труда первым войти в подъезд, на ходу вынимая из кармана невинный газетный свёрток. Взбежал по винтовой лестнице на один этаж и остановился на площадке, держа пистолет в правой руке. Предохранитель уже был снят. (Кстати, появление «герра Дрегера» в здании на Карлсплац, естественно, было мотивировано визитом к стоматологу, чей кабинет располагался по соседству с редакцией.)

Прислушался. Вот раздался негромкий звук открывающейся двери, шаги по ступенькам. Придерживаясь стены, Богдан стал осторожно спускаться навстречу Ребету (да, это он! ошибки быть не могло!). Одна ступенька, вторая… Сейчас, на третьей они должны были разминуться. Проходя мимо, Богдан любезно посторонился, поднял оружие и спустил курок, выпуская туманную струю в лицо «движущейся мишени». Ребет чуть качнулся вперёд, даже не поняв, почему это лестница внезапно поплыла у него под ногами… Ауфвидерзейн, доктор!

Не оборачиваясь, убийца сунул «аппарат» в карман и быстро вышел на улицу. Прогулочным шагом добрался до площади Ленбах, пересёк дорогу у отеля «Регина», на секунду задержался перед небольшим кафе, словно в раздумье: а не позволить ли себе чашечку кофе?.. Но видимо, решил, что не стоит терять время, досадливо махнул рукой и двинулся дальше, уже по улице Людвига, вскоре оказавшись у входа в Хофгартен — Королевский сад.

Не обращая внимания на роскошный храм Дианы, он свернул к ручью Кегльмюльбах и приостановился на минутку на мостке, словно заметив что-то забавное. Праздной публике на парковых аллеях никакого дела не было до молодого человека; никто даже не заметил, как из его руки выскользнул бесформенный газетный кулёк и почти без всплеска нырнул в мутные воды сточного канала. Выйдя через центральные ворота, «герр Дрегер», избавившийся от опасной улики, чувствовал себя уже более или менее спокойно, не торопясь прошёлся до улицы Максимилиана, взобрался в кстати подошедший трамвай и проехал несколько остановок, бездумно глядя в окно. Ну что, всё, можно возвращаться в «Грюнвальд»?

Проходя в отель, краем глаза Богдан заметил на площади Карла небольшую толпу зевак, нескольких полицейских. Поднявшись в номер, первым делом сжёг в туалете документы на имя Лемана, потом собрал вещи, положил в карман паспорт Дрегера. В холле у стойки администратора оплатил гостиничный счёт.

— Что-то случилось? — мимоходом, без видимого интереса спросил он у швейцара, кивнув на людей, всё ещё толпящихся у дома напротив.

— Кажется, плохо стало человеку. Говорят, сердце, — равнодушно пожал плечами тот, поправляя униформу. — Скорая его уже увезла. Полиция вон набежала…

В Берлин Богдан должен был добираться кружным путём. Вскоре он уже был на вокзале, купил билет до Франкфурта-на-Майне и скрылся в вагоне. Стоя у окна, он безразлично смотрел в мрачную темноту, слушал мерный перестук колёс. Экспресс безостановочно мчал вперёд. Богдану было легко. Не было нужды куда-то бежать, от кого-то скрываться, что-то прятать. Всё в порядке. Вокруг люди. Никто из них не знает о твоей тайне, зато этой тайной ты отгорожен от них.

Добравшись до Франкфурта, он поселился в отеле «Интернациональ», потом плотно поужинал и хорошо выспался. Утром рейсовым самолётом британской авиакомпании Сташинский вылетел в Берлин. Удачной вам охоты, господа!..

Уже оказавшись дома, позвонил Сергею. Тот коротко осведомился, всё ли в порядке, и они условились на следующий день повидаться в Карлсхорсте. При встрече Богдан вручил резиденту лаконичный (как договаривались заранее) текст отчёта о проделанной работе: «В назначенном месте встретил известное лицо и поздравил его. Уверен, что поздравление оказалось удачным»[27].

— Поздравляю, — обнял его Сергей. — Вот от нас подарок, «контакс». Говорят, классный фотоаппарат.

Вечером на берлинской квартире, которую снимал Богдан, они по-холостяцки крепко выпили, отметив и удачно проведённую операцию, а заодно и приближающееся 40-летие Великой Октябрьской социалистической революции. Юбилей всё-таки, верно?..

— Давай ещё по одной?

— Давай.

С документами на имя Александра Антоновича Крылова Сташинский вернулся в Москву. Начальник отдела, пригласив к себе, объявил устную благодарность успешному ликвидатору за блестяще проведённую операцию и велел отдыхать, набираться сил для «выполнения новых, ещё более ответственных заданий партии и правительства».

Фельдъегерь, сопровождаемый усиленной охраной, в тот же день доставил на Старую площадь, в ЦК КПСС адресованную «лично в руки» первому секретарю тов. Хрущёву Н.С. докладную записку под грифом «Совершенно секретно» с подробным описанием акции в Мюнхене. Кроме грифа, на докладной была ещё особая приписка: «Письмо исполнено от руки на двух листах. Без оставления копии в секретариате Комитета госбезопасности. Исполнитель т. Сахаровский, ПГУ».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.