В плену у атаманши Елизаветград. 1917-1919
В плену у атаманши
Елизаветград. 1917-1919
В феврале 1917-го в России свергли царя.
– Дети, – сказал Арсению и Валерию отец, – свершилось то, ради чего я столько лет провел в тюрьмах и ссылке. Но дело сделано только наполовину. Посмотрим, что будет дальше.
А дальше было вот что. Готовилось Учредительное собрание. Дома и заборы обклеили плакатами с призывами избирать то первый, то второй, то третий, а то десятый блок. В город стали прибывать солдаты с фронта. На мельнице Деревянского объявили забастовку. Соседка Тарковских, учительница женской гимназии Ангелина Евгеньевна демонстративно пустилась во все тяжкие: стала ездить с офицерами на извозчиках и при этом громко хохотать.
В амбаре у Тарковских рабочие устроили круподерню, где драли гречиху, чтобы бастующим рабочим было что есть. Дров не хватало, и Тарковские стали отапливать дом гречишной шелухой – с помощью особого приспособления, вставлявшегося в печку.
В городе образовались рабочие отряды. В начале ноября они арестовали некоторых промышленников и членов городской думы. В январе пришло известие, что в Петрограде большевики разогнали Учредительное собрание. Началась Гражданская война.
15-летний Валя Тарковский, как многие тогда на Украине, увлекся идеями анархистов и стал возвращаться домой поздно вечером. Глаза его блестели, как у кокаинистов. Он ходил в гимназию с семизарядным ковбойским кольтом на поясе. В ствол этого кольта Арсений без труда вставлял большой палец.
Домой к Тарковским явился директор гимназии Милетий Карпович Крыжановский и сказал Александру Карловичу:
– Ваш сын является в гимназию вооруженным. Я дал ему понять, что это запрещено правилами для учащихся. Он заявил мне, что в правилах этого нет. Однако же это вытекает из них по логике вещей, хотя и не говорится напрямую. Ваш сын объясняет свое поведение тем, что он член комитета анархистов и без оружия не имеет права ходить по городу. Я не оспариваю тот факт, что мы живем в очень тревожное время, но моя гимназия и – огнестрельное оружие!
Александр Карлович и директор заперлись в кабинете, а Валя сказал Арсению: «Айда к тете Вере!» И они потихоньку ушли из дома.
У тети Веры, жившей за вокзалом, в этот вечер гостила Лена, сводная сестра Валерия и Арсения. Сестру и братьев поили сладким горячим чаем. Разговор велся медленно, с большими паузами между фразами a la чеховская пьеса.
Тетя. Стреляют, опять стреляют! Десять правительств сменилось… Господи, когда же все это остановится!
Дядя. Никогда. Теперь вот Маруська Никифорова пришла. Ясное дело, что это временно.
Л е н а. А кто она такая?
Тетя. Говорят, ее мужа кто-то расстрелял, вот она и мстит всем подряд. Объявила себя анархисткой, бронепоезд захватила. А с собою повсюду возит сына. ну вот такого, как Арсик, не больше.[4]
Дядя. Любите вы, женщины, всякие романтические истории! А по мне, все просто – дорвалась баба, простая мещанка до власти и крушит все подряд. Ей сам процесс нравится, а что и зачем, она и не думает.
Л е н а. Тетечка, пойди в погреб, а то еще попадут в дом.
Тетя. А ты?
Лена. У меня еще дело есть. Вот дошью рукав и пойду.
Тетя. Нет, вроде все затихло… Почитай лучше, Леночка.
Лена. Да ты заснешь.
Тетя. Ну, засну. А ты все равно почитай.
Лена. Что читать-то?
Тетя. Да хоть «Баскервилльскую собаку». Валя, Арсик, может, вы еще чаю хотите?
Арсений. Нет, спасибо. Уже поздно, мы пойдем.
Тетя. Осторожно только! Лучше какими-нибудь задворками, вы же, мальчишки, хорошо их знаете.
Братья уходят. Валя старше Арсения на три года, у него уже пробиваются усы. Ходит он вразвалочку, подражая морякам.
На одной из улиц братьев останавливает патруль.
– Стой! Осадное положение!
– А вы кто такие? – спрашивает Валя.
– Первый украинский сводный полк имени товарища Федотовой.
Братьев ведут в кутузку – бывшее юнкерское кавалерийское училище, где не так давно преподавал математику их дядя Саша. Мальчишек запирают в одной из комнат, и они долго сидят в темноте с какими-то людьми. Наконец издалека слышатся голоса:
– Где хлопчик?
Выводят одного Арсения и ведут по коридорам. Он узнает их – три года назад он был здесь на елке. Приводят в кабинет начальника училища. За столом сидит знаменитая в здешних местах атаманша Маруська Никифорова в серой бекеше из генеральского сукна, обшитой смушкой. Она среднего роста, русые с пепелинкой волосы, пенсне с черным шнурочком, вялый рот. Рядом ее адъютант: стоит орлом, горбатый нос, чуб из-под кубанки, короткие усики, наглые дивные черные очи, галифе с лампасами, ноги кривые, в руке нагайка.
Маруська Никифорова – голосом учительницы:
– Кто взял хлопчика? Адъютант – эхом:
– Хто узял хлопчика? Она:
– Я велела хлопчиков не брать.
Он:
– Расследовать.
Атаманша выдвигает ящик стола, достает конфету в яркой бумажке, протягивает Арсению:
– На! Йды домой!
Арсений, не протягивая руки за конфетой, просит:
– Отпустите брата.
– А якого он року?
– Он большой.
– Больших я велела брать. На конфетку, йды. Арсений берет конфету. Маруська, встав из-за стола, поглаживает его по голове:
– Гарный хлопчик…
Одному из казаков она велит отвести Арсения домой и взять от родителей расписку, что довел благополучно. Казак идет по коридорам училища, чертыхаясь и приговаривая «обрыдло все». Временами он как-то жалобно стонет.
Наконец Арсений с провожатым до бираются до дома. У Марии Даниловны белое лицо.
– Где ты был? Где Валя?
– Нас арестовала Маруська Никифорова.
– Атаманша, – многозначительно добавляет казак и просит дать расписку.
Мария Даниловна пишет: «Арсения Тарковского, ученика 3-го класса гимназии Крыжановского, доставили домой и проводили благополучно».
Казак берет расписку и молча уходит.
– Она дала мне конфету, – хвалится Арсений. Мать в ужасе.
– Брось, брось ее! А где Валя?
– А его оставили, не пустили.
– Господи милосердный! Александр, ты слышишь – Валя арестован!
– Доигрался со своим кольтом, мальчишка! – отзывается Александр Карлович.
Мария Даниловна в истерике:
– Надо его спасать! Идти туда! Нет, постой, они заберут и тебя. Пойду я сама!
Александр Карлович удерживает ее, но Мария Даниловна одевается и уходит. Александр Карлович не выдерживает и срывается вслед.
– Не вздумай уходить из дома! – кричит он сыну. Арсений остается один.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.