Франсиско Гойя и Каэтана Альба. Страсти в ритме фанданго

Франсиско Гойя и Каэтана Альба. Страсти в ритме фанданго

Франсиско Гойя и Каэтана Альба, наверное, являются самой известной испанской любовной парой. Их отношения развивались с истинно южным горячим темпераментом. Им довелось пережить и бурную страсть, и ссоры, и расставания, и примирения. Один раз встретившись, они уже не могли жить друг без друга. Их отношения закончились только со смертью Каэтаны.

Не было более не подходящих друг другу людей. Гойя был знаменитым испанским художником, придворным живописцем короля, но к этой должности вел трудный путь. Он родился в горном селении Фуэндетодос в Арагоне, в семье позолотчика. Ему пришлось долго учиться и много работать, чтобы завоевать всеобщее признание. Ради этого он пошел на все, даже женился на сестре своего учителя Франсиско Байеу в надежде, что влиятельный тесть поможет ему с первыми заказами.

Наконец при помощи Байеу Гойе удалось получить первый крупный заказ от Королевской мануфактуры Санта-Барбара на картоны для шпалер с изображением сцен из испанской жизни. Работа над картонами укрепила его материальное положение и сделала его известным не только в Санта-Барбаре, но и в Мадриде. Его пригласили во дворец, и художник уже мечтал о том, как получит заказ. Однако король Карл III только восхищался его работами и допустил художника к своей руке, что Гойя воспринял как величайшую милость. Однако по окончании аудиенции король заявил, что этот новый мастер, бесспорно, очень талантлив, но, возможно, его мастерство не распространяется дальше картонов, на которых он изобразил веселенькие уличные сценки. Так не следует отвлекать его от этого занятия, пусть продолжает работать над заказом. И все же Гойя написал портрет короля, после чего вскоре покинул Мадрид.

Через некоторое время, будучи очень честолюбивым, Гойя вернулся в испанскую столицу, веря, что с помощью своего таланта сможет пробиться. И не ошибся: ему действительно удалось стать одним из величайших живописцев Испании и превзойти своего учителя, Байеу. Однако успех пришел к нему довольно поздно, когда ему уже было за сорок. Именно тогда, во время одного из вечеров, проходивших в королевском дворце, он и встретил свою будущую возлюбленную – Каэтану Альба.

До встречи с нею Гойя не жил жизнью праведника: у него было много романов до женитьбы, не прекратились они и после того, как художник обвенчался с молодой и привлекательной девушкой по имени Хосефа. Ходили слухи о том, что он неоднократно брался писать портреты молодых девушек и в уплату за работу требовал поцелуй, что из-за любви к нему одна девушка в Сарагоссе, где он некоторое время жил со своей семьей, покончила с собой. Однако чаще всего Гойя отвечал на любовь женщин и, более того, влюбившись, не оставлял свою очередную музу в покое, стараясь во что бы то ни стало очаровать ее, заинтересовать если не своей внешностью и манерами, то хотя бы талантом. Следует заметить, что Гойя не был красив даже в молодости, о чем свидетельствуют оставленные им автопортреты.

Хосефа делала вид, что не подозревает об изменах мужа, однако втайне очень страдала от его невнимания. Увидев молодую и красивую испанку, Гойя словно заболевал: он влюблялся, старался увлечь ее, водил в театр, на уличные гулянья, писал ее портреты. Жена же все это время была вынуждена оставаться дома и нянчить детей. Она очень боялась, что муж оставит ее с малютками на руках, и поэтому старалась всегда быть нежной, ласковой и внимательной, тем более что она очень любила его. Однако бывали периоды, когда Франсиско ее не замечал. Хосефе пришлось мириться и с замужней аристократкой Еухенией, которую Гойя встретил в Мадриде на одном из балов, и с молоденькой и смазливой вдовушкой Пеппой Тудо, и с герцогиней Альба, и со многими другими.

Единственное, что роднило Каэтану с Франсиско, это то, что она тоже не могла жить без любви. Однако в остальном они были полной противоположностью, как день и ночь, огонь и лед, как черное и белое.

Каэтана Мария дель Пилар родилась в аристократической семье, с рождения получив право властвовать. Выйдя в 13 лет замуж за герцога Альба, она приобрела еще большую власть: в Испании у нее оставалась только одна соперница, королева Мария-Луиса. Каэтана была молода, умна и очень красива и соперничала с королевой во всем. Поединки происходили на каждом балу: женщины хвастались своими нарядами, количеством украшений, поклонниками. И не всегда сравнение было в пользу королевы.

Каэтана была хоть и моложе Марии-Луисы, но дерзости ей было не занимать, и благодаря этому она прославилась не только в Мадриде, но и во всей Испании. Однажды она появилась вызывающе просто одетой на балу, который ее муж Альба давал в своем дворце в честь короля и королевы. Простое, белое, почти домашнее платье Каэтаны и единственное украшение – простой браслет на руке – вызывали разительный контраст со сложным платьем королевы, украшенным шнурами, оборками и драгоценностями.

В другой раз, отправившись на прогулку, она познакомилась с молодым семинаристом, представилась ему служанкой герцогини Альба, очаровала его и уговорила отвести ее в кабачок. Там Каэтана заказала такое количество блюд, что неудачливый поклонник не смог расплатиться с хозяином и в качестве залога вынужден был оставить свои штаны. Влюбленный семинарист отправился во дворец Альба и очень удивился, узнав, что его вчерашней подругой была сама герцогиня.

Несмотря на подобные выходки, в народе ее очень любили, восхищались красотой и смелостью герцогини и называли ее «наша Альба». У нее было немало поклонников, любовников. Мадридские мужчины были согласны на многое для того, чтобы Каэтана заметила их, заговорила. Один из современников герцогини написал о ней такие строки: «Нет в мире более прекрасной женщины. Когда она появляется на улице, все смотрят только на нее. Даже дети перестают играть, чтобы полюбоваться ею». Поэты посвящали ей стихи, музыканты – песни.

Гойя также был наслышан о Каэтане, но первое время после переезда в Мадрид не встречал ее.

Наконец благодаря своему упорству и фортуне ему удалось достичь желаемой цели: Гойя получил приглашение явиться во дворец. Ему дали долгожданный заказ: написать портреты членов королевской семьи. После этого заказы посыпались, Гойя быстро завоевал официальное признание. В 1786 году его назначили вице-директором Королевской академии изящных искусств Сан-Фернандо.

Вскоре король умер, и на престол взошел его сын, Карл IV, а в 1789 году Гойя был назначен на должность придворного художника. Первыми заказами стали портрет короля и королевы, которые он выполнил необычайно быстро, не утомляя своих моделей и не заставляя их позировать подолгу. Это снискало ему всеобщую славу. В последующие несколько лет он без устали работал: писал портреты членов королевской семьи, аристократов. Его работы отличала необычайная правдивость: художник не прибегал к лести, предпочитая изображать короля слабым и безвольным мужчиной, королеву – некрасивой, но умной женщиной. Видимо, удача была на его стороне: его модели не обижались, щедро платили и заказывали новые портреты. Именно в разгар работы Гойя и встретил Каэтану, которой почти на десятилетие суждено было стать самой любимой его женщиной и прекрасной музой.

Они познакомились в 1791 году на одном из балов. Гойе в ту пору было уже 45, а Каэтане едва исполнилось 20. Вероятно, Гойя и не мечтал о том, что такая молодая, красивая и дерзкая девушка обратит на него внимание, но неожиданно она сама заговорила с ним, заявив, что хочет заказать ему свой портрет. Франсиско не верил собственному счастью: неужели она придет в его мастерскую, согласится позировать ему?

Не успев дать ему опомниться, герцогиня заявила: «Послушайте, любезный, вам бы гораздо больше пошли широкие штаны и зеленый жилет уличного художника, чем этот золоченый камзол. Это все равно, что одеть мою собачку в бальное платье королевы!». Не дожидаясь ответа, она повернулась и ушла, а Гойя остался стоять как громом пораженный. Ни одна женщина еще не осмеливалась разговаривать с ним так! Он ей покажет! Однако в глубине души он понимал, что Каэтана права: он родился в деревенском селении, в семье позолотчика, и никогда ему не стать аристократом.

Зато он настоящий мачо: смелый, решительный, уверенный в себе, не боится ввязаться в драку, чтобы защитить свою честь или честь женщины, и этого у него не отнять. Конечно, ему больше к лицу широкий плащ, широкополая шляпа, закрывающая глаза, и широкий красный пояс с заткнутым за него длинным кривым ножом.

На этом балу он чувствует себя не в своей тарелке. Однако именно здесь он повстречал эту прекрасную женщину и добьется ее во что бы то ни стало.

И действительно, это произошло, но не так скоро, как мечтал художник. Неожиданно он тяжело заболел, и болезнь дала осложнение: Гойя практически перестал слышать. Некоторое время он совсем не был в свете, потом начал выходить, возобновил контакты с друзьями, снова стал работать над заказами. Все это время, как ни странно, его поддерживала Каэтана. Художник не мог понять, что заставляет молодую и здоровую красавицу проводить время с таким стариком, каким он себя считал, да к тому же еще и больным. Но она посвящала ему все больше и больше времени. Они стали вместе появляться на публике, ходить на прогулки, в театр, в кабачки.

Тогда же между ними возникли более серьезные отношения, чем отношения знаменитого художника и восторженной почитательницы его таланта. После первой совместно проведенной ночи потрясенный художник признался одному из своих друзей: «Теперь я наконец-то понял, что значит жить!».

Ф. Гойя. Портрет герцогини Альба

Только спустя несколько лет после знакомства он написал ее первый портрет. На нем герцогиня одета в белое платье с золотой отделкой и красным поясом. Наряд дополняют два красных банта – один на груди, второй в черных, густых, распущенных волосах.

Через некоторое время художник написал второй ее портрет, причем на этот раз показал свою возлюбленную с большей откровенностью. Незадолго до этого умер муж Каэтаны, поэтому она одета в черное платье, волосы убраны под черную кружевную мантилью, однако фасон ее платья и поза все так же кокетливы, а на руке – два кольца, на одном из которых написано Гойя, а на втором – Альба. Она указывает пальцем на надпись «Solo Goya», что в переводе с испанского означает «Только Гойя».

Эта картина при жизни Каэтаны и Гойи не выставлялась: художник хранил ее в своем доме. Только после его смерти об этой работе стало известно.

После смерти мужа Каэтана перестала появляться в свете и на год удалилась в свое поместье в Санлукаре. Через некоторое время под предлогом работы над портретом туда переехал и Гойя. Этот период был апогеем развития их чувственной страсти: влюбленные подолгу бывали вместе, гуляли, работали. Тогда же Альба составила свое завещание, в котором упомянула и сына Гойи, Хавьера: до конца жизни ему ежедневно полагалось получать по 10 реалов.

Живя в Санлукаре, Франсиско заполнил целый альбом рисунками, на многих из которых изобразил свою возлюбленную. Он рисовал ее в минуты отдыха, в обнимку со своей любимой девочкой-служанкой, негритянкой Марией де ла Лус, за туалетом.

И наверное, именно в это время их любовь начала давать первые трещины. Их страсть омрачалась ревностью Гойи, который никак не мог поверить, что его прекрасная и дерзкая муза любит только его одного, не замечает других мужчин, не думает о новых любовниках, когда его, Франсиско, нет рядом с ней. Конечно, в Санлукаре художник мог не опасаться, что она будет изменять ему. Но год траура скоро пройдет, она вернется в свет, снова начнет развлекаться, ходить в театр, танцевать на балах, и, возможно, уже не со старым, больным и наполовину глухим живописцем, а с новым, молодым и красивым поклонником.

По возвращении в Мадрид Гойя на основе своих набросков написал небольшую картину, на которой изобразил Каэтану кокеткой. Она использует все известные в Испании атрибуты флирта: нежные взгляды, мантилью и веер. Девушка приняла завлекательную позу: грациозно изогнулась и слегка отставила маленькую изящную ножку в светлой туфельке. Все ее старания не пропали даром: молодой человек, сняв шляпу и слегка наклонив голову, с восторгом смотрит на прелестницу. Профилю поклонника художник придал свои черты.

Что хотел сказать этой работой художник? Что он, повидавший жизнь и знавший многих женщин, как мальчишка потерял голову? Или что будь он моложе, он бы, возможно, предложил ей свою руку и сердце? Или что Каэтана просто использует его для своих целей, как и остальных поклонников? Это останется неизвестным. Однако известно, что именно в этот период Альба стала просить его сделать то, что он не желал: изобразить ее в образе махи.

Как великий мастер портретного жанра, Гойя всегда рисовал то, что видел. Не раз его модели, мужчины и женщины, просили изобразить их красивее, умнее. Однажды одна из его любовниц, Пеппа Туда, пожелала, чтобы он написал ее верхом на лошади в платье амазонки, хотя сама не была хорошей наездницей. Художник возмутился: как женщина смеет ему указывать, как работать? Не она, а он решает, как ее изобразить, и Франсиско, несмотря на все ее просьбы и протесты, написал ее в гостиной с гитарой в руках.

Каэтана же мечтала остаться в памяти потомков именно махой – девушкой из народа. Она не раз наряжалась в простые платья и разгуливала по столице, и все мадридцы признавали в ней маху. Однако Франсиско было не обмануть: он понимал, что в костюме махи она будет выглядеть так же неестественно, как Пеппа верхом на лошади и как он сам в костюме придворного живописца на балу у короля. Она родилась аристократкой, была ею, и никогда ей не удастся стать кем-то другим.

Когда Гойя писал ее в первый раз, ему удалось уговорить Каэтану надеть дорогое белое платье и золотые украшения, уверяя, что так она выглядит лучше, чем в костюме бедной горожанки. Однако на первый сеанс она пришла, одетая в костюм махи: в длинную красную широкую юбку, белую батистовую рубашку с открытыми плечами. Прическу украшал высокий гребень, на лицо спадала черная кружевная мантилья. Но художник возмутился: в своей мастерской он хозяин, и пусть женщина, кто бы она ни была, не пытается здесь командовать, иначе ей не поздоровится. И он отправил ее переодеваться. Во второй раз художник рисовал свою возлюбленную в период траура, и она даже не пыталась протестовать, послушно надев черное скромное платье. Правда, на голову все же накинула мантилью, но она, по мнению художника, не могла помешать.

Как только траур кончился, Каэтана стала приставать к нему с просьбой наконец-то написать ее махой. Как и предчувствовал художник, для этого она пустила в ход все средства обольщения: была ласковой и услужливой, гордой и неприступной, плакала, грозилась, что бросит его. Гойя стоял на своем. Никакая она не девушка из народа, не прачка и не цветочница, никогда не работала, не плясала на площади, чтобы заработать на кусок хлеба, не знает, что такое голод и холод. Уж если и есть среди аристократок настоящая маха, то это сеньора Лусия Бермудес: она родилась в одном из бедных кварталов Мадрида, с детства была вынуждена работать, чтобы помочь родителям прокормить маленьких братишек и сестренок.

Она повстречалась со своим будущим мужем, сеньором Мигелом Бермудесом, когда продавала цветы на площади. Девушка предложила богатому и знатному аристократу купить у нее букетик цветов для своей любимой, а когда он отказался, подняла его на смех, обвинила в скупости и созвала всех своих подружек. «Полюбуйтесь, – воскликнула Лусия, – на этого господина: он одет в золото и парчу и пожалел несколько монет, чтобы доставить удовольствие своей девушке!». Чтобы заставить ее замолчать, герцог был вынужден купить у нее все цветы. Но после этого он не захотел уходить, влюбившись в нее с первого взгляда.

Вот она – настоящая маха, всегда весела и прекрасна, ее ничем не испугаешь, и она не боится сказать мужчине то, что думает. А Каэтана такой никогда не станет, и незачем ей облачаться в народный костюм.

И Гойя, и Альба были на редкость упорны и не желали уступать друг другу. Наконец каждый выполнил свою угрозу: Франсиско наотрез отказался писать ее неаристократкой, а Каэтана бросила его, увлекшись каким-то военным. Некоторое время они не виделись.

Гойя был разозлен: он не жалел о том, что не пошел на поводу у женщины, но и не мог смириться с тем, что Каэтана теперь принадлежит не ему, а более молодому и удачливому сопернику. Он как бы помешался от злобы и бессилия. Именно в этот период Гойя и создал самые страшные листы своей знаменитой графической серии «Капричос». Они представляют собой офорты с названиями и комментариями. Ничего подобного до Гойи еще не было. Художник начал работать над этой серией вскоре после выздоровления и после того, как наступила глухота, в самом начале своего романа с Каэтаной. На первых листах он просто показывал подмеченные им жизненные ситуации. Представление о них наиболее точно дают комментарии Гойи. Так, на четвертом листе под названием «Маменькин сынок» художник изобразил бестолкового юношу, а под офортом подписал: «Небрежное воспитание, потворство и баловство делают детей капризными, упрямыми, заносчивыми, жадными, ленивыми и несносными. Вырастая, они остаются недорослями. Таков и этот маменькин сынок».

На другом листе под названием «Никто никого не знает» он изобразил светское общество на балу. Комментарий к этому офорту гласит: «Свет – тот же маскарад. Лицо, одежда и голос – все в нем притворство. Все хотят казаться не тем, что они есть на самом деле. Все обманывают друг друга, и никого не узнаешь».

Потом глухота прошла, роман с Каэтаной был в самом разгаре, и Гойе некогда было работать над офортами. Только в Санлукаре, мучимый ревностью, художник вернулся к начатой работе.

Перелом наступил вскоре после того, как Гойя и Альба расстались. По его собственному признанию, которое он сделал в письме к одному из своих друзей, именно тогда его начали одолевать демоны. И для того, чтобы справиться с ними, он стал изображать их на своих офортах. Теперь с них смотрела не отвергнувшая его гордая красавица, а ведьмы, черти и чудовища. Так, на листе 68 под названием «Вот так наставница!» художник показал двух обнаженных старых ведьм с развевающимися космами верхом на метле. Под листом надпись: «Для ведьмы метла – одно из важнейших орудий: помимо того, что ведьмы – славные метельщицы, они, как известно, иногда превращают метлу в верхового мула, и тогда сам черт их не догонит».

Иногда художник, опасаясь инквизиции, старался комментарием сгладить впечатление от офорта. Так, на листе 80 «Уже пора» он изобразил страшных, толстых и кривоногих демонов. В комментарии он пояснил: «На рассвете разбегаются в разные стороны ведьмы, домовые, привидения и призраки. Хорошо, что это племя показывается только ночью и в темноте. До сих пор никто не сумел узнать, где они прячутся днем. Тот, кому удалось бы захватить логово домовых, поместить его в клетку и показывать в десять часов утра на Пуэрта дель Соль, не нуждался бы ни в каком наследстве. И даже несмотря на довольно невинные комментарии, офорты Гойи производили на зрителей странное впечатление. Многие, посмотрев офорты, восклицали: „Странные сны вам снятся, господин художник!“.

Не обращая внимания на реплики друзей и не боясь инквизиции, Гойя отважился опубликовать «Капричос». Все экземпляры были распроданы, однако у художника действительно возникли некоторые проблемы с церковниками. Правда, на первый раз он отделался предупреждением: его пригласили присутствовать на показательном суде еретика, которого обвиняли в гонениях на церковь. Гойя был в числе почетных приглашенных и не имел права отказаться.

Вид несчастного осужденного подействовал на него лучше всяких докторов: не желая разделить его участь, он забыл о своих демонах, Каэтане и вернулся к работе. Тем более что ему предложили должность первого придворного живописца короля. Наконец-то его юношеские честолюбивые мечты осуществились: отныне он являлся главным художником Испании. Теперь ему оставалось только доказать, что и в мастерстве он превосходит всех своих предшественников, из которых главным соперником он считал Веласкеса. Ему хотелось создать такое произведение, чтобы все признали его самым гениальным из когда-либо существовавших испанских художников.

Такая возможность скоро представилась. Гойя получил заказ на создание портрета королевской семьи. В 1800 году он окончил работу над грандиозным полотном «Портрет короля Карла IV». Художнику действительно удалось превзойти Веласкеса. Никто не сомневался в его мастерстве, он достиг вершины славы и купался в ее лучах. Именно в этот период произошло неожиданное для всех примирение Гойи и герцогини Альба.

Художник не переставал любить ее, хоть и старался ничем не выдать своей страсти, когда им приходилось встречаться в свете. Каэтана уже начала жалеть, что так неосмотрительно порвала с ним. Военный давно наскучил ей, и она тосковала по Франсиско, но также никому не признавалась в этом.

Какие бы мотивы ни владели обоими любовниками, они все же помирились, так как действительно любили друг друга. Гойя наконец согласился пойти навстречу своей любимой и написать еще один ее портрет. Каэтана торжествовала: она добилась своего! Гойя напишет ее махой! Она докажет всем, что она истинная девушка из народа! Однако Каэтана не знала, что в своем упорстве идет навстречу гибели.

Согласно легенде, однажды ей приснился сон, в котором служанка ее бабушки, прославившаяся в столице как ведьма, предсказала молодой девушке, что та умрет вскоре после того, как художник напишет ее в платье махи. Не подверженная суевериям, герцогиня захотела убедиться, что сон не сбудется. Художник, хоть и не был суеверным, все же подумал, что это предсказание – еще один повод не писать Каэтану в облике махи. Но на что не пойдешь ради любви. Боясь, что герцогиня снова его покинет, он согласился.

Результатом этих длительных споров стал потрясающий и загадочный шедевр Гойи, включающий две картины. Первая называлась «Маха одетая», вторая – «Маха обнаженная». И по прошествии двух столетий это произведение продолжает вызывать споры критиков и искусствоведов, которые никак не могут решить, кто изображен на этих полотнах: Каэтана или нет.

Ф. Гойя. Маха одетая

Разумеется, при жизни Каэтаны и Гойи никто не увидел «Маху обнаженную». Если бы инквизиции стало известно о том, что художник осмелился написать обнаженную женщину, его неминуемо ждал костер. Все его картины также были бы сожжены. Поэтому картина была тщательно спрятана. Первое полотно, на котором Альба представала одетой, было повешено в замке герцогини, и его мог видеть каждый. Но даже и оно сильно поражало современников. Самым удивительным в картине было лицо изображенной женщины: казалось, что это герцогиня, но в то же время и не она, хотя определенное сходство с моделью имелось.

Вскоре после окончания работы над картинами отношения между художником и его музой снова ухудшились. Гойя донимал ее своей ревностью, Каэтана в свою очередь упрекала его в том, что, несмотря на любовь к ней, он так и не нашел в себе силы расстаться со своей женой Хосефой, и та продолжала рожать ему детей.

Всю свою злобу на молодую возлюбленную Гойя теперь вымещал на бумаге. Он до бесконечности рисовал ее, она смотрела на него с каждого листа. При этом художник безжалостно высмеивал все недостатки своей любимой женщины и, не останавливаясь, рисовал на нее карикатуры. Однако он не заходил так далеко, чтобы показать эти рисунки самой Каэтане, и довольствовался тем, что перелистывал их в одиночестве. Однако во время одной из особенно жестоких ссор, когда Каэтана сильно оскорбила его, он бросил эти рисунки ей в лицо. Герцогиня Альба молча начала рассматривать наброски и сильно побледнела. Она хотела заговорить, но первый раз в жизни не смогла вымолвить ни слова. Вдруг силы изменили ей, и волевая женщина первый раз в жизни потеряла сознание. Не зная, что делать, как привести ее в чувство, Гойя не придумал ничего лучшего, как послать за личным врачом Каэтаны. Только благодаря этому случайно выяснилась тайна, которую Каэтана скрывала: она была беременна.

Но Гойя не привык высказывать радость по поводу таких новостей: для него это ничего не значило, его жена постоянно беременела от него: за 39 лет супружества она родила ему 18 детей (правда, выжило из них всего трое). Вот и недавно она сообщила ему, что снова беременна, а теперь и любовница пытается привязать его к себе ребенком! Да и вообще, кто сможет поручиться, что Каэтана беременна от него? Ведь вокруг нее постоянно вьются поклонники, так неужели же она хочет убедить его, что хранит верность ему, Франсиско?

Услышав такое, герцогиня навсегда покинула мастерскую Гойи. Несколько недель художник ничего не слышал о ней, а затем к нему явился слуга герцогини с просьбой явиться во дворец Альба: герцогиня находилась при смерти. Франсиско пустили в ее спальню, чтобы проститься с ней. Она лежала на белых подушках, укрытая одеялом, и ее кожа казалась такой же белой, как и выбеленное полотно. Позднее ее врач сообщил Франсиско, что Каэтана решилась прервать беременность, обратилась к какой-то старухе, которая не смогла правильно провести операцию. Каэтана потеряла много крови. Однако в этот момент Франсиско смотрел на ее лицо и пытался запомнить его, понимая, что видит свою возлюбленную в последний раз. Она впала в забытье и не замечала его. Через несколько часов она умерла.

Кто может представить, что чувствовал Гойя во время похорон герцогини Каэтаны Альба и в первые недели после ее смерти? Он осознавал, что никого на свете не любил сильнее, чем ее, и никогда не будет любить. Понимал, что и она его очень любила. Однако ничего уже поправить было нельзя. Он продолжал жить и работать, ничем не выдавая своего горя. Жена Гойи пережила свою соперницу почти на 10 лет. После того как она умерла, Гойя остался один.

Но одиноким художник был недолго: он познакомился с молоденькой Леокадией Вейс, женой купца. Вскоре муж уличил свою жену в измене и развелся с ней, после чего Леокадия перешла жить к Франсиско. Вскоре она родила ему дочку. В этот период, обзаведясь новой семьей, 69-летний Гойя написал свой последний портрет.

О чем думал художник, работая над этим полотном? Вспоминал ли он самую большую любовь своей жизни? Может быть, мечтал, чтобы все сложилось иначе? Возможно, на месте Леокадии он мечтал видеть Каэтану?

Политическая обстановка в Испании осложнилась, и Гойя вместе с семьей переехал во французский город Бордо. Здесь художник провел последние годы своей жизни.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.