«Дело Лернер»
«Дело Лернер»
К великому нашему с Аросей огорчению, кропотливая работа с архивом отнимала все вечера, ведь днем я занималась издательскими делами. Шапиро устно подсказывал мне, что, по его мнению, следовало добавить, а писать книгу приходилось мне. Сроки торопили ? юбилей был уже в апреле.
К тому же я сильно уставала: давала о себе знать шестимесячная беременность.
Приступы у Эдика продолжались; по настоянию Сперанского его, а значит и Сонечку, надо было как можно скорее вывезти на дачу. Дача была летней, и требовалось как можно скорее превратить ее в зимнюю.
Заниматься ремонтом Арося, из-за моей занятости, вынужден был в одиночку. Он мотался на дачу почти каждый вечер. Лишь изредка помогал ему брат Сея, а иногда и мои братья ? Алеша и Сима.
Президиум ВЦСПС наконец поставил в повестку дня «Выводы комиссии». Заседание вел Н. М. Шверник.
Для обсуждения пригласили директора издательства Е. О. Лернер, главного редактора Георгиади, Сорокина и меня. Москатов быстро зачитал результаты обследования деятельности издательства. Они полностью совпадали с тем, о чем писала я в докладной. Но выводы комиссии возмутили: в них предлагалось освободить от работы не только директора, но и главного редактора ? Георгиади.
Я не выдержала, подняла руку и попросила слова. Кивком головы Шверник разрешил мне говорить.
Я произнесла горячую речь, критикуя действия Лернер и защищая Георгиади, который не мог отвечать за работу директора, потому что он пришел в издательство всего три месяца назад.
Меня выслушали, и, пока я усаживалась на свое место, выводы комиссии без каких-либо поправок были поставлены на голосование и дружно утверждены. С минуту я сидела ошарашенная.
? Работники «Профиздата», приглашенные на заседание, могут быть свободны, ? сказал товарищ Шверник.
Я вскочила и, задевая животом стулья, ринулась по проходу прямо к нему, уперлась руками в стол и, глядя в упор в его удивительно яркие синие глаза, испуганно забегавшие под очками, почти закричала:
? А куда можно жаловаться на вас?
? Но почему? Чем вы недовольны?
? Как чем? За чужие грехи президиум наказал сейчас Георгиади, совсем неповинного в развале работы издательства! Кто же работать будет?
Подбежала Николаева К. Н[47]., тоже секретарь ВЦСПС, сильно хлопнула меня по плечу:
? А, молодежь! На вас надеемся!
? Ну и что, ? непочтительно обернулась я к ней, ? при чем тут молодежь, я спрашиваю, за что Георгиади наказан?
? Хорошо, хорошо, товарищ Нечепуренко, ? миролюбиво улыбаясь, заговорил Шверник. ? Мы учтем ваше заявление, разберемся!
? Я верю вам, спасибо! ? Крепко пожала его мягкую, протянутую мне руку, пошла к выходу, затылком ощущая удивленные взгляды.
? Ну и поведение! ? не преминул высказать свое осуждение Сорокин.
Но я была слишком возбуждена, чтобы вступать с ним в пререкания. Самолюбие мое было полностью удовлетворено, когда вскоре последовало решение оставить Георгиади главным редактором издательства. Не знаю, было ли это результатом моего «заступничества», но это было справедливо, и это радовало[48].
С той поры я просто влюбилась в Шверника и всегда тепло вспоминала его добрую улыбку, его ярко-синие глаза.
В течение декабря и января произвели утепление дачи: сделали двойной, так называемый черный пол, двойные рамы на окнах, обили двери. Пришлось найти вторую няню: одной с детьми, с готовкой и топкой, конечно, было не справиться. Закупили несколько ящиков мандаринов, апельсинов и яблок. И 20 января 1938 года вывезли детей и нянек в Кучино.
Я собиралась присоединиться к ним в середине февраля, когда мне был обещан «декретный» отпуск, а пока мы оставались с Аросей в Москве и наслаждались давно забытой жизнью вдвоем, как «молодожены».
? Нельзя же бросить кормить ребенка, — рассуждал Арося, вспоминая прошлое лето и болезни Эдика. ? Малыш появится в конце марта ? в начале апреля. Месяц получишь по декрету, в мае ? очередной. А потом? Нет! Июнь, июль, август и даже сентябрь тебе надо взять за свой счет.
? А деньги? На что будем жить? ? робко возражала я.
Согласие от руководства на отпуск за свой счет я получила
Данный текст является ознакомительным фрагментом.