Глава 8 Книги: «Девушка, которая взрывала воздушные замки»

Глава 8

Книги: «Девушка, которая взрывала воздушные замки»

В реанимации лежит татуированная молодая женщина с пулей в голове. В одной из соседних палат — ее отец, пытавшийся убить свою дочь. На его теле — многочисленные раны от ударов топором (нанесенных молодой женщиной). Поправившись, она услышит обвинение в трех убийствах, если только человек в коридоре не убьет ее раньше.

«Девушка, которая взрывала воздушные замки» начинается стремительно, и темп событий редко замедляется на протяжении всех шестисот страниц. Это вдохновляющее, если не изнуряющее чтение. Но для мира криминального триллера книгу вновь можно назвать уникальной.

Стиг Ларссон приковывает наше внимание к двум главным героям — хакеру Лисбет Саландер и журналисту Микаэлю Блумквисту, который стремится вернуть ей доброе имя, пусть даже она отвергла его как возлюбленного. Многочисленные враги Саландер являют собой крайне отвратительных личностей, начиная от ее чудовищного отца и заканчивая не менее опасными спецслужбами и своекорыстными политиканами. Все эти силы хотят либо дискредитировать, либо убить ее. Ларссон щедро включает в текст грубое насилие (крайняя жестокость происходящего и образ уязвимой героини свойственны и другому автору бестселлеров, Томасу Харрису). Однако перед нами сильное, впечатляющее завершение амбициозной и богатой деталями трилогии, поэтому читатель наверняка будет сожалеть о том, что это его последняя возможность побывать в компании беспокойной Лисбет Саландер — по крайней мере, до тех пор, пока мы не увидим экранизацию.

Последовательный, детальный анализ сюжета, который был проделан с первыми двумя книгами, здесь не столь необходим, однако не потому, что третий том менее интересен (во многом повествование столь же насыщенно, как и предыдущие романы цикла). Сюжет «Девушки, которая взрывала воздушные замки» выстроен так, что каждая отдельная ситуация менее важна, чем раскрытие общих тем и сведений о центральных персонажах. Первая часть называется «Интермеццо в коридоре», и в этой музыкальной аллюзии есть скрытая ирония. Музыкальная форма, используемая в книге чаще всего — accelerando, «ускорение», а никак не ленивые интермеццо.

Глава начинается с эпиграфа, в котором сказано, что сотни женщин, участвовавших в американской гражданской войне, переодевались мужчинами. Ларссон подчеркивает, что историкам сложно работать с гендерными различиями. (Его замечание о женщинах, принимавших участие в шведской охоте на лосей, несет в себе непреднамеренную иронию: Ларссон был писателем левого толка, а женщина, охотящаяся на лосей, для большинства читателей ассоциируется с правым кандидатом в вице-президенты США Сарой Пейлин.) Он продолжает рассказывать об амазонках и женщинах-воинах, упомянув Боудикку, чья статуя есть в Лондоне у моста напротив Биг-Бена, и просит читателя «навестить ее», если тот окажется поблизости. Кто-то может возразить, что Саландер, его женщина-воин, не тот человек, с которым хочется здороваться, особенно если вы мужчина, нарушающий этические нормы в сексе.

Доктор Юнассон, которому сообщают о Саландер, устал после нескольких важнейших операций. Ларссон называет его вратарем, стоящим между пациентом и похоронным бюро, поскольку его решения неизбежно связаны с жизнью и смертью; по иронии, именно такие решения часто принимают два главных героя книги. Юнассону говорят, что девушка в больничной палате — Лисбет Саландер, та самая, которую несколько недель разыскивают за совершенное в Стокгольме тройное убийство. Эта информация Юнассона не впечатляет: его работа — спасать жизни пациентов. Мы становимся свидетелями почти неуправляемой суматохи в отделении скорой помощи и читаем краткое описание персонажа, которого некоторые читатели могут счесть второстепенной фигурой. Но такова стратегия Ларссона, стремящегося облечь плотью кости своей истории. Нам рассказывают о едва живой женщине двадцати с небольшим лет, со слабым сердцебиением и несколькими огнестрельными ранами. То, что она не погибла от пули, едва не достигшей мозга, можно назвать чудом.

После захватывающего начала Ларссон переходит к Блумквисту, на часах которого уже три ночи. Его руки скованы наручниками, он устал и сидит на кухонном столе в деревенском доме неподалеку от Носсербро. Блумквист ругается с арестовавшим его полицейским, называя того идиотом: «Ради всего святого, я же вас предупреждал, что он опасен… Я говорил, что с ним надо обращаться как с живой гранатой». Блумквист подавлен: около полуночи он нашел тяжело и, возможно, смертельно раненную Саландер. Он вызвал службу спасения и полицию. Врачи забрали и Александра Залаченко. Этот человек — отец и главный враг Саландер; он пытался убить ее и получил за это несколько ударов топором в лицо и в ногу.

Позвонив Эрике Бергер, Блумквист рассказывает ей о произошедшем, заметив, что Саландер находится в серьезной опасности. Полицейский Польссон, на которого так сердит Блумквист, — типичный недалекий страж закона. Блумквист пытается объяснить, что человек, совершивший убийства в Стокгольме, — не Лисбет, а Рональд Нидерманн, очень сильный мужчина, привязанный сейчас к дорожному знаку у откоса. Попытка его ареста людьми Польссона привела к жертвам и побегу опасного преступника. Блумквист настаивает на необходимости звонка инспектору Бублански — полицейскому, пользующемуся доверием журналиста.

Теперь мы переходим к другому «хорошему полицейскому», инспектору Мудиг. Проснувшись в четыре утра от звонка Бублански, она слышит, что «в хеттане все пошло к чертям». Блумквист нашел Саландер, Нидерманна и Залаченко, и Бублански вкратце рассказывает ей о случившемся. Умные полицейские понимают, что в деле наступает полный хаос. Дальнейший разговор следователей объединяет элементы сюжета с тем, что читатель уже знает: жестокий Залаченко, отец Лисбет, был профессиональным убийцей из русской разведки; он переметнулся в Швецию в семидесятых годах и теперь занимался собственным криминальным бизнесом. Все это рассказывает невероятно уставший Блумквист. Инспектор Эрландер выслушивает его (в том числе замечание, что Саландер не виновна в преступлениях, в которых ее обвиняют) и продолжает беседу, не слишком доверяя выводам бестолкового Польссона. Однако история настолько невероятная, что его гложут сомнения.

Ларссон возвращает нас в больницу, где доктор Юнассон закончил операцию и снимает окровавленные перчатки. Результатов мы пока не знаем. Блумквист убеждает Эрландера, что Саландер застрелили и закопали вблизи от дома, но ей удалось выжить и выбраться на поверхность. Поиски сбежавшего чудовища, убившего нескольких полицейских, продолжаются; обнаружена пропавшая патрульная машина, подтверждено, что преступник нашел второе средство передвижения. Блумквист спрашивает о состоянии Саландер; ему говорят, что ночью ее оперировали и вынули пулю из головы. На вопрос о Залаченко полиция отвечает, что не имеет представления, кто это такой. Однако Блумквисту становится известно, что отец Лисбет с глубокой раной на лице и травмой коленной чашечки также был прооперирован. Несмотря на серьезность ран, его жизни ничто не угрожает. Блумквист говорит с Мудиг, к которой испытывает определенное доверие. Он знает тайное убежище Саландер, но, поскольку Лисбет так старательно его создавала, журналист не намерен о нем рассказывать. Мудиг напоминает ему, что идет расследование убийства, но Блумквист отвечает: «Вы все еще не поняли? Лисбет невиновна, а полиция преследует ее с таким последовательным упорством, что просто в голове не укладывается».

В этом состоит стратегия, необходимая во всех трех книгах и напоминающая тактику Хичкока в фильмах «К северу через северо-запад» или «Тридцать девять ступеней»: ситуация складывается так, что главный герой ни при каких обстоятельствах не может обращаться в полицию за помощью, а потому оказывается в опасности, исходящей как от преступников, так и от сил правопорядка. Конечно, в трилогии «Миллениум» все возводится в энную степень, однако такие сюжеты неизменно завоевывают симпатии читающей публики. Однако здесь Блумквист может общаться с полицией, и во многом его разговоры проясняют детали всей запутанной истории.

К делу подключается все больше полицейских, часть которых убеждены, что именно Саландер виновна в убийстве, и автор выводит на сцену слишком много как положительных, так и отрицательных действующих лиц. Даже самый благожелательный читатель с трудом запомнит, о каком именно полицейском идет речь в данный момент (что вновь говорит, насколько книги Ларссона нуждались в умелом редактировании). Позже Блумквист вспомнит об оставленной на ферме арендованной машине, но он слишком устал, чтобы за ней ехать. По поручению Эрландера машину забирают. Журналист звонит человеку, которому может полностью довериться, — своей сестре Аннике Джианнини, адвокату, чья роль в этой истории будет очень важна. Когда он объясняет тяжелую ситуацию Саландер, Анника спрашивает, не хочет ли Лисбет обратиться к ней за помощью как к адвокату? Брат отвечает, что обвиняемая — не тот человек, который станет просить о помощи, однако с этого момента нам ясно: хочет того Саландер или нет, она не одинока. Можно заметить, что Ларссон одновременно восхищается и сомневается в самодостаточности Лисбет; она нуждается в помощи точно так же, как и те, кому она сама ее иногда предлагает. Нам вновь указывают на то, что Саландер — травмированный человек.

Полиция безуспешно ищет Нидерманна (Ларссон знает, что человека с такой гротескной внешностью выследить нетрудно, и его персонажи тоже это понимают). Полицейские разговаривают об инвентаре в дровяном сарае, где нашли Залаченко, и мы видим очередной эпизод, где автор наказывает несимпатичного персонажа (на этот раз не отличающегося жестокостью). Коллеги бестолкового Польссона выражают ему недоверие, а сам он валится с ног от усталости. Все недовольны тем, что некомпетентный полицейский арестовал Блумквиста. Нелепая идея о сатанинской секте лесбиянок отвергнута, и полиция начинает понимать, что в этом деле участвует служба безопасности и Блумквист, утверждающий, что она покрывает Залаченко, может быть прав. Читатель знает, что Залаченко оказался под защитой после побега в Швецию, и предъявленное Саландер ложное обвинение — неприглядная попытка скрыть правду. Наконец полицейские приходят к выводу, что Залаченко следует допросить, послушать, что он скажет об убийствах в Стокгольме, и разобраться, какую роль в его бизнесе играет Нидерманн (предполагается, что Залаченко укажет им местоположение блондина).

Как это часто происходит в трилогии, действие перемещается в редакцию журнала «Миллениум». Интересно отметить, насколько органично эти фрагменты вписываются в контекст романа: авторская фантазия необходима главным образом для создания неординарных ветвей сюжета, а в эпизодах о «Миллениуме» Ларссон опирается на свой журналистский опыт, максимально достоверно изображая события. Эрика Бергер разговаривает с сестрой Блумквиста Анникой; редактор говорит адвокату, что планирует покинуть журнал, но еще не сказала об этом своему коллеге и любовнику, с головой погруженному в проблемы Саландер. Эрика собирается перейти в другой престижный журнал на пост главного редактора и не может отвергнуть такую возможность. Окончание главы посвящено событиям внутри «Миллениума» и не в последнюю очередь потому, что будущее журнала оказывается под угрозой.

Третью главу мы начинаем в компании Залаченко, который вот уже несколько часов находится в сознании; в его палату приходят инспекторы Мудиг и Эрландер. Ему была сделана серьезная операция, большая часть челюсти перестроена и укреплена титановыми винтами. Удар топора сломал скулу и разрубил часть мышц с правой стороны. Сейчас Залаченко физически напоминает то чудовище, которое представляет собой с моральной точки зрения. Общаясь с полицейскими, он изображает из себя старого, больного, немощного человека. Он рассказывает, что Нидерманн угрожал ему, а на вопрос полицейских, почему в начале девяностых дочь метнула в него «коктейль Молотова», с враждебностью в голосе отвечает, что Саландер просто ненормальная.

Стремясь его разговорить (играя в хорошего полицейского и плохого полицейского), Мудиг переходит к более серьезным темам и спрашивает, не связан ли поступок его дочери с тем, что Залаченко настолько тяжело избил мать Лисбет, что та получила тяжелые травмы мозга. Ответ Залаченко характеризует его полностью: «Все это чушь. Ее мать была шлюхой. Наверное, это сделал какой-нибудь клиент. Я просто мимо проходил». Залаченко говорит, что собирается предъявить дочери обвинение в покушении на убийство. Мудиг решает, что время вежливости прошло, и говорит Залаченко, что теперь понимает, почему Саландер пыталась раскроить его череп топором.

Наверняка читатель уже обратил внимание на долгое отсутствие самых интересных и знаковых персонажей романа; Ларссон понимает, что их появление следует ограничивать, сохраняя присущую им таинственность. Саландер пробуждается, чувствуя запах миндаля и этанола; голоса вокруг говорят, что к ней наконец вернулось сознание. Доктор Юнассон сообщает, что сделал ей операцию, но Лисбет едва может говорить. Она смутно помнит жестокую расправу, которая над ней вершилась, и ту схватку, в которой принимала участие.

Вернув героиню в сознание и в сюжет, Ларссон переходит к Блумквисту, который снял себе номер в гостинице и вновь почувствовал себя человеком. Он потрясен, узнав, что Эрика решила принять предложение другого журнала, и обижается, поскольку слышит об этом последним. Далее Ларссон переходит к отрицательным персонажам, в том числе к агрессивному Ниеминену, до сих пор страдающему (физически и морально) из-за сопротивления хрупкой на вид (но сильной) Саландер. Ниеминен и его столь же отвратительный приятель Валтари обнаруживают тела двух своих друзей: шея женщины сломана, голова повернута на 180 градусов, гортань мужчины глубоко вошла ему в горло. Бандиты понимают, что Нидерманн в бегах и нуждается в наличных: человек, которого он убил, держал у себя деньги. Они решают выследить Нидерманна, задействовав все имеющиеся связи с клубами скандинавских байкеров (один из них говорит: «Я хочу видеть голову этого подонка»).

Саландер в больничной палате постепенно восстанавливает силы и беседует с другим врачом. В то же время к страдающему от болей Залаченко вновь приходит полиция (в том числе «эта чертова Мудиг»), однако он не говорит, где можно найти Нидерманна, которого теперь преследуют и полицейские, и преступники. Залаченко размышляет, как ему выкрутиться из сложившейся ситуации, и консультируется с коллегами из спецслужб, пытаясь минимизировать возможный ущерб. Хотя Ларссон представляет контрразведчиков не слишком приятными людьми, они просто дети по сравнению с человеком, считающим, что его дочь должна исчезнуть. Показания Саландер следует объявить недействительными, а саму ее упечь в психиатрическую клинику на всю оставшуюся жизнь.

Мы вновь становимся свидетелями ситуации, в которую Ларссон то и дело ставит свою злосчастную героиню, и мастерство писателя заключается в том, что ему каждый раз удается убедить нас в происходящем, несмотря на множество людей, знающих о невиновности Саландер. Однако книг с ее участием всего три: если бы Ларссон продолжал ставить свою героиню в одну и ту же ситуацию до бесконечности, его проза оказалась бы совершенно неубедительной.

Из всех сценариев развития событий, которые Ларссон создавал для усиления давления на героев, самым удивительным кажется тот, где Саландер лежит в больнице по соседству со своим отцом-убийцей. Блумквист приходит к другому положительному мужскому персонажу, «защитнику» Лисбет и ее бывшему работодателю Арманскому, спрашивая, может ли он ему доверять. Арманский отвечает: «Она — мой друг. Хотя, как вы понимаете, это не значит, что она считает другом меня». Арманский не готов преступить закон, однако с радостью выслушает любой план Блумквиста, способный помочь Лисбет. Журналист привлекает к этому свою сестру Аннику, которая будет представлять ее в суде. Затем Ларссон вводит нового персонажа, бывшего начальника отдела Службы государственной безопасности Гуллберга, который остается профессионалом, даже выйдя на пенсию.

Как это нередко бывает в романах Ларссона, перед нами подробное описание персонажа, которое либо раскрывает его образ (если вы понимающий читатель), либо раздражает (если нет), однако, вне всяких сомнений, оно оживляет героев, возникающих в сюжете впервые. Гуллберг участвовал в деле Веннерстрёма, которое создало службе безопасности большие проблемы. Его подразделение финансировал особый фонд, но официально в структуре службы безопасности их не существовало. Когда Гуллберг вспоминает день выборов 1976 года, автор возвращает нас к реальным событиям, приводя собственные размышления о том, годился ли Улоф Пальме (позже убитый) на роль премьер-министра. В связи с изменой Залы Гуллберг вспоминает молодого человека, который был готов нарушать правила, служа своему начальнику Гуннару Бьёрку, уже появлявшемуся в рассказе. Бьёрк работал с Залаченко, когда тот потребовал политического убежища, и оба они участвовали в создании мощной структуры, покрывающей важного перебежчика.

С устройством жизни Залаченко был связан и адвокат Нильс Эрик Бьюрман, который изнасиловал Саландер и имел веские причины об этом сожалеть. Ларссон описывает очередную вереницу крайне неприятных персонажей, в центре которых стоит ее жестокий отец. Даже само имя «Лисбет Саландер» наполняет Гуллберга глубоким отвращением, но не меньшее отвращение он чувствует к своему подопечному Залаченко. Он отлично понимает, что последний — «больной ублюдок», но решает, что моральные суждения — не его дело. В следующем продолжительном отрывке Ларссон рассказывает, что Бьёрк нашел решение проблемы Залаченко: после нападения на последнего все, кто был связан с этим делом, должны были тихо исчезнуть, а Саландер оказывалась в психиатрической больнице. Начальник Бьёрка Гуллберг одобрил операцию. После этого второстепенного эпизода, который, однако, великолепно написан (хотя иногда автор излишне затягивал свои рассуждения), мы возвращаемся в больницу, где Саландер ищет оружие. Что бы с ней ни происходило, она всеми силами старается остаться в живых.

По мнению критиков трилогии, сверхъестественная способность Саландер к выживанию напоминает о супергероях, но, хотя автор старается соблюдать определенный уровень достоверности, он все же просит читателя принимать на веру уникальные таланты героини. И большинство из тех, кто добрался до этих страниц, с удовольствием готовы это сделать.

Залаченко вновь учится ходить, передвигаясь по комнате на костылях. Услышав в коридоре царапающий звук, Саландер открывает глаза и мрачно думает: «Залаченко где-то там». На ней шейный корсет, ей тяжело двигаться. Гуллбергу сообщают, что Бьёрк на больничном, и дело Залы продолжает его беспокоить. В отделении службы безопасности обсуждают Саландер и ее редкое общение с сестрой Камиллой, которой сказали, что Лисбет склонна к насилию и психически больна. Они разговаривают об их зрелищной драке. Им известно, что она напала на педофила и что Бьюрман был опекуном Саландер. Обсуждается точка зрения инспектора Бублански, считающего, что Бьюрман изнасиловал Саландер. Эта новость поражает Гуллберга. Он слышит, что на животе Бьюрмана нашли татуировку «Я садистская свинья, подонок и насильник». Неожиданно Гуллберг демонстрирует черный юмор: «Дочь Залаченко… Знаете, вам бы надо взять ее в отдел».

По иронии судьбы, эти враги Саландер готовы принять истинное положение вещей, что довольно необычно, учитывая склонность чиновников верить в то, что Саландер — просто агрессивный социопат, каким ее повсюду изображают. Гуллберг с товарищами обсуждают договор Бьюрмана и Залаченко, который тот заключил, надеясь избавиться от Саландер. У русского тоже имелась причина ненавидеть Лисбет, и он передал свои распоряжения банде из Свавельшё и великану Нидерманну.

Мы переходим к эпизоду, одновременно напряженному и пронизанному определенным черным юмором. Саландер полностью пришла в себя и обсуждает свое состояние с врачами. Она узнает, что ее отец («старый ублюдок») лежит в одной из соседних палат, и понимает, что царапающий звук, услышанный ею в коридоре, действительно издавали его костыли. Залаченко объясняет Гуллбергу, что, пока ситуация, связанная с его ненавистной дочерью, не разрешится, он будет общаться с прессой. Они понимают, что должны ему что-то предложить.

Гуллберг и его коллега Сандберг видят, что подлинная проблема кроется в самом Залаченко, а не в Саландер (с которой, как казалось, они могут справиться). Они начинают изучать других связанных с делом людей, включая прокурора Экстрёма и полицейского Бублански, отметив, что Соня Мудиг, участвующая в расследовании, представляет особый случай, как и «крепкий орешек» Андерсон, которого Бублански послал на арест Бьёрка. Понимая, что управлять ситуацией становится все труднее, Гуллберг переходит к обсуждению Блумквиста, человека, причиняющего массу неудобств и передавшего слова Бьёрка полиции. Они видят, что Саландер является связующим звеном всего этого дела, но ни к какому выводу не приходят.

Ларссон объясняет читателю сложную стратегию, к которой Гуллберг и его коллеги прибегли для преодоления создавшейся противоречивой ситуации. Критики, несогласные с тем, что Ларссон действительно заслуживает того невероятного объема внимания, который ему уделяется, считают эту часть книги излишне запутанной. Но поклонники видят, что усложнение сделано не ради него самого: все элементы сюжета должны встать на свои места, чтобы развязка обрела достаточный драматический вес. В план входит прослушивание всех, кто связан с «Миллениумом», — Бергер (хотя Эрика покидает журнал), Блумквиста и его сестры, адвоката Джианнини.

Врачи приходят к выводу, что состояние Саландер стабильно и к ней можно пускать посетителей. Ее навещают полицейские Эрландер и Мудиг, проводя с ней четверть часа. Лисбет неохотно соглашается, чтобы ее интересы представляла сестра Блумквиста Джианнини. Ей рассказывают, что полиция ищет гражданина Германии Рональда Нидерманна, которого обвиняют в убийстве полицейского. Она считает, что тот мог отправиться за границу. На вопрос «почему?» Саландер отвечает: когда Нидерманн копал для нее могилу, Залаченко сказал, что здесь становится слишком жарко и Нидерманну следует покинуть страну.

Затем (на случай, если читатель решил, что жизнь Саландер начинает налаживаться) она узнает, что отец предъявил ей официальное обвинение в покушении на убийство и дело сейчас у прокурора. В данный момент она уже находится под арестом за нападение на Залаченко. Мудиг склоняется к ней и говорит, что не верит в историю русского. Этот неожиданный ход удивляет Саландер: она всегда относилась к полиции с отвращением и в первые секунды думает, что и там иногда встречаются нормальные люди, однако эту мысль быстро сменяет другая. «Наверняка здесь кроется какой-то подвох», — цинично подытоживает она.

В седьмой главе Блумквист отправляется к Арманскому. Читатели первой книги помнят: то, что главным героем цикла станет Саландер, поначалу не было ясно (хотя именно этот персонаж дает название всему циклу — по крайней мере, в английском переводе). Но ближе к концу третьей книги мы видим, что все персонажи — лишь спутники, вращающиеся вокруг яркого метеора Лисбет. Блумквист говорит Арманскому: «Когда все это закончится, я собираюсь основать общество Блумквист «Рыцари дурацкого стола»: мы будем устраивать ежегодные ужины и рассказывать истории о Лисбет Саландер».

Тем временем объект их беседы просыпается в больничной постели, чувствуя на себе чей-то взгляд. В дверном проеме она видит силуэт человека на костылях. Это Залаченко. Она подумывает протянуть руку и разбить стакан — потребуется всего полсекунды, чтобы полоснуть осколком по горлу ненавистного отца, если он решит к ней приблизиться. Однако он тихо выходит в коридор. Саландер встречается со своим адвокатом Анникой, сестрой Блумквиста. (Сам Микаэль тем временем читает о секретных службах все, что только смог найти.) Джианнини передает слова брата о DVD — Саландер должна решить, говорить ли о диске своему адвокату или нет (речь идет о том самом фильме, где Бьюрман ее насилует). Анника объясняет, что она не должна ничего никому говорить, кроме нее, и Лисбет с радостью принимает этот совет.

Некоторые читатели могут попытаться представить точку зрения Стига Ларссона на человечество. Персонажи его книг, включая главных героев и тех, с кем они общаются, — люди, с которыми читатель в той или иной степени может себя идентифицировать, хотя, с точки зрения большинства, невероятная жестокость Саландер несколько чрезмерна. Но эти относительно положительные герои находятся в меньшинстве по сравнению с противостоящим им невероятным количеством преступников, насильников и иного сброда. Для многих персонажей цикла человеческая жизнь не представляет ценности, в том числе и для таких государственных фигур, как Гуллберг.

В седьмой главе мы видим всю беспощадность этого персонажа, вспоминая столь же внезапное убийство в романе Джеймса Элроя «Секреты Лос-Анджелеса». Придя в палату Залаченко, Гуллберг спрашивает, действительно ли тот планирует предать их после всего, что они для него сделали. Русский отвечает, что его цель — выжить и он сделает это любой ценой. К его удивлению, Гуллберг говорит, что считает его злым и испорченным, а потому и пальцем не пошевелит, чтобы ему помочь. Раскрыв внутренний карман сумки, он вынимает девятимиллиметровый револьвер «смит-вессон». «И что ты собираешься делать? Застрелишь меня?» — смеется Залаченко. Гуллберг нажимает на курок и всаживает пулю прямо ему в лоб. После этого прикладывает дуло к его виску и стреляет еще дважды («Он хотел быть уверен, что на этот раз ублюдок действительно мертв»).

Саландер слышит выстрел, но пока не знает, что дело, которое не удалось ей, завершил другой человек. Гуллберг покидает здание, не пытаясь войти в запертую комнату Лисбет. Однако на этом сюрпризы Ларссона не заканчиваются. Гуллберг в последний раз поднимает пистолет, прижимает его к своей голове и спускает курок. Однако он не погибает и оказывается между жизнью и смертью.

Блумквист сидит в кофейне, когда слышит о смерти Залаченко; оставив кофе нетронутым, он хватает компьютер и мчится в редакцию «Миллениума». Он спрашивает, кто убийца, но пока этого никто не знает (он приходит к неверному выводу). Эрландер и Мальмберг обсуждают личность убийцы — 78-летнего мужчины по имени Эверт Гуллберг, адвоката по налоговым делам на пенсии, нередко посылавшего правительственным служащим письма с угрозами (в том числе министру юстиции). В разговоре знакомых Гуллберга о нем сообщается нечто важное: последние полгода тот носил с собой оружие. У Гуллберга был рак желудка, прямой кишки и мочевого пузыря, и его поступок стал последней услугой отделу. Его задание заключалось в том, чтобы Залаченко никогда не смог заговорить.

Когда Гуннар Бьёрк слышит о стрельбе в больнице, он испытывает глубокий страх, понимая свою уязвимость. Он возвращается домой и в изумлении видит, что лампы на потолке больше нет, с крючка свисает веревка, а внизу стоит стул. Он поворачивается, колени его подгибаются: перед ним — двое мужчин южноевропейской внешности. Они подносят его к стулу и вешают, поддерживая под руки.

Далее следует интересный параграф о полицейском Эрландере, расследующем убийство Залаченко. Ему представляется, что убийца — один из помешанных, которыми полон мир, вроде тех, кто преследует знаменитостей и ищет любви, а когда не получает любви в ответ, что естественно, сменяет ее на яростную ненависть. Ларссон приводит удручающий список преследователей и психопатов современного мира вкупе с любителями теорий заговоров и теми, кто обладает даром «читать послания», скрытые от мира повседневности. В этом фрагменте ощущается сила: читатель понимает, что подобные люди беспокоят автора не меньше ультраправых, которые были его мишенью. Стиг Ларссон жил в беспокойном мире, и создание двух персонажей, которые могут (хотя бы в какой-то степени) превращать хаос в порядок, являлось для него попыткой улучшить реальный мир через художественную прозу.

Характерным приемом последней книги трилогии можно назвать физические угрозы; Ларссон описывает нападение на сестру Блумквиста, которой до этого угрожали оружием. Она приезжает к нему с синяком во весь глаз и рассеченной бровью, объяснив, что ее портфель украли, а в нем находились материалы по Залаченко, переданные ей Микаэлем. Он говорит, что это неважно — всегда можно сделать еще одну копию, — однако с ужасом понимает, что теперь она сделалась мишенью преступников.

Вторая часть романа «Девушка, которая взрывала воздушные замки» называется «Республика хакеров» и начинается (как заведено у Ларссона) с эпиграфа о женщинах — с цитаты из ирландского закона 697 года, который запрещает женщинам быть солдатами, поскольку (как указывает автор) они были солдатами прежде. Мы вновь читаем об амазонках, словно Ларссону кажется, что читатель позабыл метафору, описывающую его воинственную героиню. Интересно, что традиционный образ амазонок без правой груди для удобства натягивания тетивы лука (слово «амазонка» буквально означает «без груди») не подтверждается ни рисунками, ни амулетами, ни статуями женщин в музеях, о чем также упоминает Ларссон.

После эпизода о том, как Эрика Бергер пытается вписаться в новый коллектив, перейдя в редакцию другого журнала, Ларссон возвращается к Блумквисту, за которым наблюдает Мальм. Последний отмечает, что за Блумквистом установлена слежка. Встретившись с Арманским, журналист предположил, что люди, которые за ним следили, из службы безопасности. В разговоре Блумквиста и Арманского есть фразы, проясняющие собственную точку зрения автора (как может показаться). Представители службы безопасности выставили себя дураками, что для них естественно, и Ларссон обосновывает это мнение примерами со всего мира, рассказав, например, как французская секретная служба послала в Новую Зеландию водолаза, чтобы тот взорвал корабль Гринпис «Радужный воин». Блумквист слышит от Арманского нечто полезное: у того есть надежный человек в службе безопасности, и в грядущих столкновениях он оправдает деньги, которые Арманский ему платит.

Временами персонажи Ларссона могут раздражать читателя, но это ничто по сравнению с раздражением, которое они вызывают у собеседников. Уставшая Джианнини огорчена встречей с Саландер: ей известно, что та что-то скрывает, как и Микаэль. Джианнини пытается убедить свою клиентку, что сокрытие информации приведет ее прямиком в тюрьму, но Саландер это не волнует.

В следующем эпизоде Ларссон мастерски описывает психологию главной героини: Лисбет размышляет о том, какое впечатление она оказывает на окружающих. Дело не в том, что ей не интересно, как ее воспринимают, — все гораздо сложнее. Ее действиями до сих пор управляет элемент деструктивности и отвращения к себе, очевидный еще с первой книги, часто оказываясь не менее сильным, чем ненависть к врагам.

К доктору Юнассону, врачу Саландер, приходит Петер Телеборьян, главный врач психиатрической больницы в Уппсале. Он рассказывает Юнассону, что был психиатром Саландер, когда та лежала в его клинике, и доктора расходятся в своих диагнозах: деликатный Юнассон предполагает синдром Аспергера, а Телеборьян утверждает, что пациенты с этим синдромом обычно не поджигают своих родителей. Психиатр убежден, что Саландер — ярко выраженный социопат. Однако Телеборьяну не удается убедить Юнассона в необходимости увидеть Саландер, и он резко уходит.

Блумквист считает, что Саландер продолжают подставлять, и не знает, как изобразить ее в тех статьях, которые он пишет для «Миллениума». Журналист встречается с Идрисом Хиди, который может оказаться ему полезен. В восьмидесятые годы братья Хиди были убиты режимом Саддама, а его дяди погибли десятилетие спустя. Блумквист говорит, что для Хиди есть работа, совершенно законная, но необычная. Он знает, что шесть дней в неделю Хиди моет полы в реанимации сальгренской больницы. Тот согласно кивает, и Блумквист начинает объяснять, что от него требуется.

Ларссон прекрасно понимает, что в романах трилогии обязательно должны присутствовать элементы конспирации, и напряжение растет, когда Экстрём Нюстрём затевает кампанию против Блумквиста, полагая, что тот может раскрыть информацию о Залаченко. Он убеждает остальных делать так, как он говорит, поскольку Швеция в уязвимом положении и судьба страны в руках тех, кто поможет заткнуть журналисту рот. Припомнили даже КГБ, сочтя его элементом дестабилизирующей кампании, якобы запущенной Блумквистом и опасной Саландер (которую называют «абсолютно сумасшедшей»).

Бублански с тревогой узнает, что расследование по делу Саландер будет проводить Ханс Фасте, который для этого никак не подходит, и что Фасте с Экстрёмом, которому тоже нельзя доверять, получат всю информацию о ней, об истории с Бьёрком и службой безопасности. Мудиг также этим обеспокоена, но их руки связаны, и перед ними стоит главная задача — найти убийцу.

Судя по отчетам, сумасшедший Нидерманн исчез в неизвестном направлении. Какое-то время Ларссон ограничивает сюжет разговорами и ответными шагами, однако, несмотря на всю увлекательность, в этом нет напряжения, рождаемого физическими действиями. Они возникают внезапно, когда нанятый Блумквистом Хиди выполняет его просьбу, отвинтив вентиляционную решетку неподалеку от комнаты Саландер. Блумквист собирается предоставить ей возможность общаться и вскоре связывается с доктором Юнассоном, прося недовольного врача его выслушать: он расследует это дело и знает, что произошло с Лисбет. (Также он напоминает, что его сестра Анника — адвокат Саландер.)

Блумквист рассказывает врачу, что, хотя Лисбет называют сумасшедшей, подверженной психозу лесбиянкой и массовым убийцей, все это полная чепуха. Он упоминает немца Нидерманна, человека без капли совести, которого ищут в связи с несколькими убийствами. Наконец, он объясняет пораженному врачу, что истинная причина пребывания Саландер в детской психиатрической клинике — «тайна», которую пытается скрывать служба безопасности. Ее отец Залаченко, убитый в больнице, являлся советским шпионом-перебежчиком. Также он замечает, что полицейский Ханс Фасте, работавший на прокурора Экстрёма, коррумпирован. Чтобы помочь Саландер, Блумквист должен передать ей портативный компьютер и зарядное устройство — главные орудия в ее арсенале, — однако Юнассона это не убеждает. Тогда журналист достает папку и сообщает ему множество неприглядных фактов о докторе Петере Телеборьяне.

В двенадцатой главе уравновешенное развитие событий продолжается, эффективно двигая сюжет романа и одновременно позволяя Ларссону делать столь милые его сердцу политические заявления. Мы встречаем комиссара Торстена Эдклинта, начальника отдела охраны конституции в службе безопасности. Он знает Арманского двенадцать лет, с тех самых пор, как одному из сенаторов начали приходить письма с угрозами. Сотрудничество Эдклинта с Арманским, переживающим за Саландер, предполагает, что читатель отнесется к нему положительно. Однако он не был готов, что Арманский «положит ему на колени бомбу с зажженным фитилем». Говоря, что служба безопасности занимается откровенной криминальной деятельностью, Арманский уточняет, что в эту деятельность включены некоторые входящие в нее люди. Следует эпизод с размышлениями Эдклинта, которые временами отражают точку зрения самого автора: «Шведская демократия основывается на единственном положении — праве на свободное самовыражение; это гарантирует человеку неотъемлемое право говорить, думать и верить во все, что он сам считает нужным». Как замечает Ларссон, этим правом обладают и безумные неонацисты, его собственный жупел.

Для закрепления пройденного, автор уделяет Эдклинту несколько параграфов, в которых его персонаж размышляет о том, что он только что узнал: офицеры службы безопасности не обратили внимания на серию жестоких нападений на гражданку Швеции (мать Саландер), затем ее дочь оказалась в психиатрической лечебнице на основании выдуманного диагноза, и, наконец, бывший сотрудник службы разведки получил карт-бланш на совершение преступлений, в том числе на торговлю людьми и оружием. Эдклинт отнюдь не рвется заниматься этим, однако обязан составить отчет прокурору о сложившейся ситуации. Он связывается с инспектором Моникой Фигуэролой, которая воспринимает услышанное от Эдклинта с не меньшей тревогой и ужасом.

Подобно Саландер, Эрика Бергер страдает от атак женоненавистника, однако в ее случае враждебное отношение воплощается в электронных письмах. Тем временем доктор Юнассон оценивает физическое состояние Саландер и спрашивает, что она думает о Телеборьяне. Лисбет отвечает, что это настоящий зверь. Вскоре она вступает в виртуальный контакт с Блумквистом, и Ларссон приводит их диалог, наполненный нехарактерным для него юмором (особенно в этой, одной из самых мрачных частей трилогии). Здесь же обсуждается разница между истинными компьютерными хакерами и теми, кто создает вирусы («хакеры — непримиримые враги идиотов, создающих вирусы, единственная цель которых — нарушить работу Сети и ломать компьютеры»); возможно, здесь мы видим личное мнение Ларссона. Люди из Республики хакеров, которые общаются с Саландер в Сети, ей неизвестны, но оказываются полезным источником информации. Блумквист говорит, что полиция не нашла ее тайную квартиру и пока не видела диска с насилием. Он не хочет передавать его Аннике без согласия Лисбет.

В своей трилогии Ларссон искусно создает (можно сказать, штампует) целую серию невероятных преступников, и один из них — новый начальник Эрики Бергер, мошенник, использовавший труд детей во Вьетнаме. Если читатель до сих пор не понимает, кто, с точки зрения автора, является наихудшим злодеем, он просто невнимательно отнесся к роману. Бергер слышит об этом от Блумквиста; она в шоке и должна всерьез отнестись к его совету покинуть правление «Миллениума» прежде, чем в журнале выйдет статья о ее начальнике, либо отправиться на поиски новой работы («Ты не можешь сидеть на двух стульях сразу»).

Тем временем Саландер заручается поддержкой своего приятеля-хакера Чумы (как обычно, тот называет ее Оса). Ей требуется доступ к компьютеру Йорана Мортенссона. К концу второй части Ларссон создает невероятно закрученный сюжет с большим количеством персонажей. Даже самый преданный читатель может испытать некоторую усталость, однако поклонники Ларссона понимают, что рано или поздно все отдельные линии повествования сведутся воедино.

Третья часть называется «Диск поврежден». Ее вновь предваряет эпиграф, на этот раз о правлении амазонок (названном гинократией); Ларссон напоминает, что эти женщины отрицали брак как проявление покорности и только женщина, убившая в битве мужчину, имела право расстаться с девственностью. Мотив, звучащий в остальных эпиграфах, представлен и здесь.

Тем временем Эрике Бергер продолжают присылать унизительные изображения. Она получает порнографическую фотографию обнаженной женщины в собачьем ошейнике на четвереньках, с которой совокупляются сзади. Внизу стоит одно-единственное слово: «Шлюха». Это девятое сообщение с этим словом, посланное одним из сотрудников известного медийного предприятия Швеции. Бергер преследует какой-то киберманьяк.

По мере того как расследование героев Ларссона становится все более сложным, они обращаются к анализу лиц на фотографиях, которым пользовался Блумквист в первой книге цикла. В своем расследовании Блумквист доходит до высших эшелонов власти, включая премьер-министра, а Саландер начинает составлять детальное описание насилия, совершавшегося по отношению к ней многочисленными врагами. Этот пугающий документ — нечто вроде конспекта трех романов, которые мы читаем. Испуганная Бергер почти уверена, что тот, кто присылает ей электронные письма, работает в той же организации, что и она, и обращается за помощью к Арманскому, бывшему нанимателю Саландер.

Развивая свою любимую тему о привлекательности зрелых мужчин-журналистов, Ларссон знакомит Блумквиста, вечного Лотарио,[5] с очередной женщиной, следователем службы безопасности Моникой. Моника знает о его отношениях с Саландер — она говорит, что молодая женщина приходится Залаченко дочерью, — и пара решает остаться друзьями, несмотря на взаимное сексуальное влечение. Дом Бергер, оборудованный по совету нового телохранителя системой слежения, не дает ей уверенности в собственной безопасности, особенно когда она обнаруживает, что в ящиках стола кто-то копался и написал внутри краской знакомое слово «шлюха». Неожиданно у Бергер появляется союзник: по Интернету с ней связывается Саландер (психологическое насилие, которому подвергается Эрика, знакомо ей не понаслышке).

Между женщинами происходит удивительный разговор о сущности подобных преследователей: Саландер считает, что человек, мучающий Бергер, — пародия на настоящих преследователей (она знает, о чем говорит). Мы прочли уже четыреста страниц третьей книги, а Ларссон все еще способен так выстраивать сюжет, чтобы Лисбет имела возможность управлять (многими) событиями с больничной койки. Она сообщает Бергер и Блумквисту, что мерзавец Телеборьян встречает на Центральной станции Юнаса, и у них всего несколько минут, чтобы туда добраться. Юнас — агент под прикрытием. Блумквист следит за встречей. Здесь же находится и хитроумная Мудиг, наблюдающая за Телеборьяном, Экстрёмом и седовласым человеком, которого она никогда раньше не видела. Возможно, эти люди встречаются, чтобы обсудить тактику обвинения Саландер? Тем временем Лисбет занимается почтой Бергер и отмечает кое-что интересное в компании, где та работает: все главы отделов в ней мужчины. Возможно, один из них и есть преследователь?

Временами Ларссон использует в романе постмодернистские приемы, когда читателю напоминают, что перед ним — художественное произведение; этот прием выходит на первый план в онлайн-беседе Блумквиста и Саландер. Она говорит, что завтра отправляется в тюрьму и отныне ему будет помогать Чума. «Значит, — говорит он, — остался только финал». Финал — это последние двести страниц романа, и Ларссон, вне всякого сомнения, способен держать под контролем и постепенно усиливать напряжение сюжета. Чума сообщает Саландер, что преследователем, скорее всего, является некий Фредрикссон; он входит из дома в свой рабочий компьютер, а на его жестком диске Чума обнаружил фотографии Бергер. Саландер посылает Блумквисту лаконичное сообщение, называя его по имени: «Микаэль. Важно. Позвони Бергер прямо сейчас и скажи, что Ядовитое перо — Фредрикссон».

Инспектор Фасте (также принимавший участие во встрече, за которой наблюдали Блумквист и Мудиг) впервые видит Саландер воскресным утром, когда женщина-полицейский доставляет ее в штаб-квартиру в Гётеборге. Он уже решил, что она «идиотка»; Саландер в свою очередь не обращает на него внимания. Бергер говорит охраннице Сусанне Линдер, кто ее преследователь. Линдер понимает, что эта информация могла прийти только от таинственной Саландер. Вскоре Линдер вступает в жесткий конфликт с Фредрикссоном, используя ту же бескомпромиссную тактику, какую мы видели у Саландер при общении с хищниками. Она валит его на землю и надевает наручники.

Находясь в квартире Фредрикссона, Линдер обнаруживает в его компьютере неопровержимые доказательства (в это время Фредрикссон следит за ней, отчаянно ругаясь и говоря, что он действительно преследовал Бергер). Вскоре Бергер слышит новости о задержании и, испытывая невероятное чувство облегчения, решает подарить Сусанне Линдер дорогой рождественский подарок. К сидящей в тюрьме Саландер приходит посетитель, которого она хочет видеть меньше всего. «Здравствуй, Лисбет», — слышит она дружелюбный голос Телеборьяна. Читатели четвертой части трилогии («Перезагрузка») могут сожалеть, что это будет их последняя встреча с героями, к которым они успели привыкнуть. Мы вновь видим эпиграф о воинах-амазонках, однако по большому счету Ларссону нечего о них сказать, и эта информация никак не объясняет окончания истории.

23-я глава начинается за две недели до суда над Лисбет Саландер. Ее дело активно обсуждается и освещается в прессе. Блумквист рассказывает симпатичной Фигуэроле о своих отношениях с Саландер и Бергер. Он даже признается, что влюблен в нее. Приближаясь к окончанию многочисленных любовных похождений Блумквиста, читатели обоих полов могут ожидать от автора определенного потакания его слабостям. Блумквист звонит женщине (одной из тех немногих, кто не пал к его стопам), обещая познакомить ее с запутанной историей, которую он собирается опубликовать. Читатель прекрасно понимает, о чем идет речь. Теперь перед Ларссоном возникает поистине впечатляющая задача по управлению множеством персонажей, чтобы в конечном итоге снять Саландер с крючка. Те, кто угрожает миниатюрной хакерше, постепенно начинают сознавать, что им будет предъявлена целая кипа доказательств, источником которых является Блумквист. Исход битвы склоняется в пользу Саландер.

Служба безопасности предпринимает отчаянные попытки спасти свою репутацию, в том числе оказывая давление на Блумквиста, однако все оборачивается против них. Поскольку такое окончание истории может показаться чересчур спокойным после жестокости предыдущих частей, Ларссон вводит эпизод с традиционным насилием, где в Блумквиста стреляют из автомата. Завязывается драка, в которой нападающего обезвреживают.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.