15 июня
15 июня
Мама еще не приехала. День проходил так: папа рано утром уходил в больницу, а мы пробовали писать.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
15 июня
Мама еще не приехала. День проходил так: папа рано утром уходил в больницу, а мы пробовали писать.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
17 июня Уже не льет, а моросит мелкий дождь. Холодно. Замерзаю в шерстяном платье и ватнике. Минутами не верится, что может быть солнце, тепло, лето. Тучи обложные, дождь зарядил надолго, а огороды наши стоят еще не обработанные до конца, и все, что высажено там, может
20 июня Только что отнесла в административный отдел отчет. В июне немало записано усыновлений, боюсь, председатель управы заподозрит неладное. А может, и нет?С каких уже пор я практикую этот способ спасения, способ получить броню от угона в Германию и от местных работ. Пока
22 июня Сижу за дубликатами и вывожу в книге «Записей о смерти» знакомые фамилии. Вызываю в памяти образы покойников и сама не рада. Разыгравшееся воображение наделяет их призрачной жизнью и усаживает на диван. Сидят они там и молчат.Первой возникла из небытия Григоренко
26 июня Три часа.Полчаса тому назад были минуты, которые хотелось остановить, растянуть в часы, дни: били бешено и испуганно зенитки, гудели, завывая и захлебываясь от злобы, «длиннохвостые», вылетевшие в дозор. А где-то высоко летели наши самолеты.Незаметно, украдкой, под
3 июня Вчера вечером все инспектора должны были побывать на участках и оповестить мобилизованных о явке на сборный пункт. Нас обязали внушить им, чтобы они взяли с собой не только одежду, продукты, но и букеты цветов в знак своей радости и готовности служить врагу. Так
7 июня С должности «инспектора частного сектора» сняты три человека. В их числе и я.Сегодня утром вызвал к себе пан Туркало, председатель «представительства», и ткнул мне под нос приказ Подольской управы. Он был краток: пани такая-то снята с работы инспектора, как не
12 июня Уже несколько дней, как я исполнитель. Непосредственный мой начальник — Николай Порфирьевич. Обязанности исполнителя несложны: вручать повестки о штрафе или получать его на месте. Если оштрафованный не уплатит сразу деньги, тогда придется еще раз шагать к нему с
19 июня Сижу на Сырце в лесу, где буря повалила деревья. На высокой и толстой вербе уселась верхом. Сижу и удивляюсь: верба, словно мыслящее существо, спасается от беды, хочет выжить. Вывернутая бурей под корень, она все же зацепилась за землю и тянет из нее живительные соки.
22 июня Проснулась оттого, что вдруг тревожно забилось сердце: во сне послышалась приглушенная чужая речь под дверью и топот мужских сапог у порога, там где каменный настил. В сонный мозг стукнул молоточек: гестапо! Сжала грудь руками, села на кровать, прислушалась:
17 июня «Дракона», которого так хвалили, вдруг в конце марта резко обругали в газете «Литература и искусство». Обругал в статье «Вредная сказка» писатель Бородин. Тем не менее разрешен закрытый просмотр пьесы. Он состоится, очевидно, в конце июня или в начале июля[28] . Все
17 июня Четырнадцатого мая поехал я в Москву... Увидел в Москве после восьмилетней разлуки Заболоцкого[51] . Много говорил с ним. Обедал с ним у Андроникова[52] . Ехал домой как бы набитый целым рядом самых разных ощущений и впечатлений и вот до сих пор не могу приняться за
7 июня Не хочется мне что-то писать о Майкопе. В июне 1923 года мы с Мишей Слонимским поехали гостить на соляной рудник имени Либкнехта под Бахмутом... В те дни я стоял на распутье. Театр я возненавидел. Кончать университет, как сделал это Антон, не мог. Юриспруденцию ненавидел
8 июня Я написал очерк о Свене Хедине для журнала «Воробей», который собирались издавать при «Ленинградской (тогда Петроградской) правде». Этот очерк не понравился Маршаку и напечатан не был, что меня очень огорчило. Заказал мне очерк Сергей Семенов[229] , но ко времени моего
9 июня Папа был доволен, что я приблизился к таинственному, высокому миру – к писателям, к искусству. Я играл, и обо мне хорошо отзывались в рецензиях Кузмин[230] и не помню еще кто. Правда, первое имя смущало отца. Он спросил меня как-то скороговоркой: «Позволь, но ведь Кузмин,
14 июня Когда Театральная мастерская распалась, я брался за все. Грузил в порту со студенческими артелями уголь, работал с ними же в депо на Варшавской железной дороге, играл в «Загородном театре» и пел в хоре тети Моти[231] . Первый куплет был такой: «С семейством тетя
8 июня — 14 июня 1979 года Сегодня утром мы отстыковывали «Прогресс-6», а вечером приняли к этому же причалу беспилотный корабль «Союз-34». Необходимость в «Союзе-34» обусловливалась двумя причинами. Первая заключалась в том, что у корабля «Союз-32», на котором мы прилетели