Корпорация
Корпорация
Беларусь – это семейная корпорация с ежегодным доходом в несколько десятков миллиардов долларов (для сравнения, ежегодный доход Intel – 15 млрд долларов, Apple – 45 млрд долларов). Во главе корпорации стоит совет директоров из министров и руководителей комитетов при Совете министров. Они – не хозяева, а всего лишь топ-менеджеры. Любой из них завтра может оказаться никем. Реальный хозяин только один – Семья. Среднее звено корпоративного менеджмента (уровень исполнителей проектов) составляет около 1000 человек. Это люди, в чьих руках сосредоточена хоть какая-то существенная власть. Нижний уровень – исполнительный персонал, те, кто обеспечивает политику корпорации на местах. Суммарно аппарат корпорации составляет около 90 тысяч функционеров. Это и есть правящий класс страны.
Аппарат призван выполнять две найважнейшие задачи корпорации:
1. Учет, контроль, сбор податей со всей хозяйственной деятельности в стране;
2. Обеспечение корпоративной безопасности и социального подавления.
Наиболее доходные отрасли корпорации – переработка и продажа российской нефти и нефтепродуктов, калийных удобрений, продукция машиностроения и мясо-молочного комплекса, товары химической промышленности.
80% всей собственности принадлежит государству, 20% – частным лицам. Частный бизнес эффективнее госпредприятий, но Семья всячески сдерживает его рост. Во-первых, госсобственность проще обворовывать. Крупнейшие куски уходят персонально Семье. Во-вторых, интерес аппарата корпорации. Вместе с корпоративными льготами и привилегиями управляющий персонал желает получать свою долю дохода в обмен на лояльность. В ход идут законные и незаконные хищения, откаты, субподряды, кумовство и т.д. Схемы хищений отточены до блеска. Семья вынуждена с этим мириться. В-третьих, приватизация, хоть и сулит мгновенные выгоды, ведет к росту численности буржуазии, т.е. частных юридических лиц и индивидуальных предпринимателей. Опасность в том, что буржуазия не желает (по природе своей) делиться с кем бы то ни было, и потому неизбежно желает сбросить с себя ярмо семейной корпорации. Будучи многочисленной, обладая способностями, волей и средствами, буржуазия стремится объединиться с либеральными политическими движениями (оппозицией) и/или частью корпоративного аппарата. Цель – сбросить Семью и установить коллегиальный орган управления аппаратом, т.е. парламент. Ликвидировать частный сектор полностью Семья не может, т.к. коммерция – рабочая лошадка, за счет которой затыкают дыры в экономике.
На самом низу, под корпоративным аппаратом и хозяйственными субъектами, находится народонаселение, называющееся беларусами. Оно не обладает абсолютно ничем, т.к. в основном зависит от бюджета и государственных предприятий. Народонаселение – это вечная головная боль корпорации, потому что оно требует обеспечения в виде зарплат, льгот, медицины, транспорта, образования, досуга. Проблемы начинаются тогда, когда массы проявляют недовольство. По большому счету, само по себе недовольство и волнения населения для корпорации не опасны. Их с легкостью могут подавить силы безопасности. Одно только МВД насчитывает 14.5 сотрудников на 1000 человек населения. Однако, недовольством могут воспользоваться буржуазия и либеральные политические силы. Вот почему Семья всячески душит любые проявления гражданского общества, не дает формироваться устойчивым либеральным силам, скрытно репрессируя активных деятелей от буржуазии и оппозиции (к примеру, отчисления и увольнения, проверки бизнеса и т.д.).
Волнения народонаселения – штука перманентная. В своей логике цепочка выглядит так: недовольство – волнения – забастовки – бунт – революция. Больше всего остального корпорация боится даже не либерального влияния на массы, а разочарования масс в любых силах вообще. Если население поймет, что все вокруг создано им же, что без обычных трудящихся начальники превращаются в ничто, если население почувствует свою силу, то в этот момент население трансформируется в народ. Народ – это социум, осознающий себя, свои права и свои интересы. И горе тогда любой власти!
Все политики во все времена с опаской смотрят на «народную карту» в своих играх. Обратная сторона этой карты – социальная революция. И ее невозможно усмирить ничем, кроме жесточайшего террора. С этим столкнулись бонапартисты времен Французской Революции, с этим столкнулись и большевики. Недаром Ленин с Троцким говорили, что народные восстания были для них опаснее всех белых армий вместе взятых!
А потому корпорация делает все, чтобы население оставалось равнодушным к политике. Именно поэтому второй функцией корпорации является собственная безопасность и социальное подавление.
В корпорации существуют специальные институты, которые на самой современной научной основе отслеживают возможное влияние колебаний экономики на умонастроение масс. Путем эффективного манипулирования цифрами в области социальной политики корпорации удается год за годом обеспечивать относительное равнодушие. Один из таких механизмов – Комитет Государственного Контроля, который получает конкретные инструкции сверху. Но это частности. В целом, система социального подавления навязывает населению:
1. ценности конформизма, когда люди боятся и стесняются думать не так, как все;
2. ценности потребительства, когда личный рост привязывается к уровню используемых материальных благ;
3. ценности национал-патриотизма, когда через гиперболизацию коллективного чувства заставляют любить символы корпорации, чувствовать единение с ней, отождествлять себя с правящим классом, видеть в населении других стран врагов, явных и скрытых.
Социальное подавление включает в себя искусственное поддержание постоянного дефицита (чтобы едва хватало), чувства внешней и внутренней угрозы, чтобы отвлечь людей от понимания действительных проблем и причин, порождающих эти проблемы.
Кроме навязывания разрушительных ценностей, кроме ежедневного оболванивания и лжи через СМИ, корпорация активно проводит политику алкоголизации и наркоманизации населения. Первое – легально, через монополию на продажу алкоголя и табака. Второе – нелегально, через крышевание лабораторий, каналов поставок и диллерских сетей (да, именно так!). Это и огромнейшие деньги, и выгодный социальный инструмент.
В идеале Семья хотела бы обладать:
1. абсолютно лояльным и безотказным корпоративным аппаратом;
2. безропотной буржуазией, всегда готовой быть остриженной;
3. формальной нежизнеспособной оппозицией в качестве вывески «цивиливизованному» миру;
4. послушным быдлом вместо народа, находящимся в состоянии полной деградации.
Люди для корпорации – расходный материал. Всегда найдется нужное количество беспринципных карьеристов, готовых по костям лезть вверх и пополнить правящий класс, получив для этого необходимое образование и отказавшись от совести. Остальные пусть деградируют, эмигрируют…
И все же, несмотря на хитрости социального манипулирования, культурного обезличивания, привязки к госсектору, ключевым инструментом подавления населения является карательная система, т.е. оперативная разработка, следствие, прокуратура, суды, «исправительные» учреждения. Выше была подробно разобрана судебно-следственная механика. Логика ее работы требует все новых и новых дел, что обеспечивает собственное непрерывное функционирование. Пенитенциарная[44] система выдает 45% (как минимум!) рецидива. Очевидно, что система воспроизводит преступность ради обеспечения своего существования. Наши судьбы – это топливо карательных органов. Конечно, приведенные утверждения объясняют лишь принципы функционирования и самоподдержания этого механизма. Но в чем заключается подавление, какой социальный эффект достигается? Казалось бы, органам выгодно иметь «быстрый круговорот»: от гражданина к статусу зэка, и снова, и снова, т.е. было бы выгодно сажать редицивистов на незначительные сроки, чтобы они поскорее освобождались, совершали новое преступление (или им пришивали чье-то), возбуждалось дело и дальше по накатанной. И действительно, профессиональные преступники или те, кто принял преступный образ жизни (мастерством не владеют), и дебилы-дураки ограничиваются относительно мягким наказанием. Но при этом огромное число первоходов, чье преступление не связано с криминалом как таковым, получают огромные сроки, что в рамках самой карательной системы невозможно понять. Зачем? Ответ становится ясен, если сложить картину социальной политики корпорации с картиной психологических типов т.н. «тяжелых» преступников (от 3-6 лет и выше, вплоть до 20-25 лет лишения свободы). В массе своей – и это бросается в глаза любому – это люди более активные, более инициативные, более умные, более оригинальные и, самое важное, более принципиальные, чем обычный средний обыватель страны. «Мелочь» получают либо мастера-профи (их очень мало, они редко попадаются), либо (абсолютное большинство этой категории) душевные калеки, спившиеся, опустившиеся, либо простые, но недалекие люди, попавшие по глупости, недоразумению или беспределу. Другими словами, «тяжкие» – это люди, в основном способные на поступок, на риск, знающие себе цену и готовые бороться за лучшую долю и уважение, хотя бы для самих себя. Это пассионарная часть общества, которая бы заняла в этом самом обществе видное место.
Избирательно душить сознательных граждан, потенциальную буржуазию, социальных активистов, политических деятелей, рабочих лидеров – хлопотный и ненадежный процесс. Гораздо эффективнее для задач социального подавления душить активные силы общества в целом, массово. Это и достигается через микроизъятие (осуждение человека на долгий срок под благовидным предлогом) активных, в широком смысле слова, индивидов. Это и коррупция, и экономические хищения, и пресловутые ОПГ, и убийства. Все эти люди потенциально опасны для самой корпорации, потому что обладают более сильными интеллектуальными и волевыми качествами. Благодаля изоляции в лагере на долгое время, человек выпадает из жизни и уже вряд ли сможет достичь того, чего мог: кто-то сломается, кто-то уедет, кто-то подорвет здоровье. Есть такой термин – «подавление интеллигенции» – для обозначения геноцида народа. Я это и имею в виду, только понимаю несколько шире: подавление активных сил общества вообще.
Теперь о массовости такой методики. За 20 лет в стране пересидело в тюрьмах и лагерях не менее… полумиллиона мужчин! Всего через пенитерциарную систему, учитывая «химиков» (ссыльных), колонии-поселения и пр., прошло не менее 1.2 млн человек, в подавляющем большинстве мужчин, т.е. 60-70 тыс. осужденных ежегодно. Это при общем количестве трудоспособных мужчин 2-2.5 млн в стране! Т.е. каждый второй мужик столкнулся с системой, а каждый пятый (20%) подвергся тюремно-зоновской обработке. Нацисты считали, что при ликвидации 15% населения репродуктивного возраста народ деградирует. Троцкий, при подавлении казацких мятежей на Дону, предлагал уничтожить такой же процент взрослого мужского населения. Как иначе можно трактовать такое «совпадение»? Или корпорация не понимает, что творит? Все они прекрасно понимают, потому что ради удержания власти готовы на все!
Говорят, беларусы «такие-сякие», ничего нормального нет, все через одно место. А как по-другому, если сажают и сажают пачками? Мы можем видеть, к чему за 20 лет привели эти микроизъятия: развитие общества застопорилось, убогая культура, ослабление нравственности, размывание порядочности, массовое равнодушие, отсутствие сопротивления властям. Вот он – духовный геноцид. Но стоит лишь ненадолго ослабить хватку, и вы увидите, как дух возрождается.
За время существования корпорации карательная система проделала определенную эволюцию. На данный момент она полностью восстановила навыки и опыт ВЧК-ОГПУ-НКВД до уровня начала 30-х годов, т.е. кануна тотальных расстрелов и наиболее громких дел сталинских репрессий. Удивительная схожесть многих этапов развития репрессивных органов тех лет и в наше время не оставляет сомнений, что в основу политики Семья кладет опыт и методики Сталина. Впрочем, восхищение этим деятелем (как и Гитлером) никогда и не скрывалось.
Сталин начал с того, что разгромил своих прямых противников, в первую очередь, Троцкого и его окружение. Несколько позже прошла коллективизация и раскулачивание. Т.н. «кулаков» обрекали на смерть в сибирских спецпоселениях, а их хлеб продавался за границу за валюту. В то же время проводилась травля политических оппонентов, бывших троцкистов, фракционистов, уклонистов и т.п. Однако, на тот момент все заканчивалось относительно мягко: ссылка на 3 года была крайней мерой, что не идет ни в какое сравнение с фактическим истреблением трудового крестьянства параллельным курсом. Ближе к середине 30-х стали активно фигурировать «вредители», с ходом индустриализации все больше людей стали осуждать за «порчу социалистической собственности». Затем «вредители» плавно перетекли в «саботажников», маховик стал раскручиваться. Отличительной чертой саботажа были коллективные дела технических специалистов. Оставался лишь шаг, чтобы «саботажников», «диверсантов», «террористов» кто-то «возглавил» политически. Убийство Кирова[45] стало таким громким, неслыханным шагом. Начались те репрессии, которые известны под именем «37-й год»: процессы Промпартии[46], Зиновьева-Каменева, Пятакова-Радека, чистка самих карательных органов (Ягода, Ежов), затем военных (Тухачевский и др.). Наиболее употребительные ярлыки, вешаемые на обвиняемых, – «агенты мирового империализма», «враги народа», «5-я колонна» и др.
Семья начала с ликвидации прямых и действительно опасных противников (Захаренко, Гончар, Красовский)[47] и разгрома парламента. Чуть позже был разбит мир организованной преступности. Смотрящий за Беларусью – вор в законе Щавлик – убит, остальные получили ультиматум в течение 24 часов покинуть территорию страны. До этого момента было проведена очень масштабная операция по ОПГ, «светлогоское дело». Что примечательно, численность задействованных лиц для действительно широкой криминальной структуры оказалась достаточно небольшой – 15 человек. Максимальный срок составил 15 лет.
Первое десятилетие 21 века отмечалось разгоном и травлей оппозиции, постепенным сужением свободы слова и печати, отчислениями участников демонстраций из университетов. Предпринимателям обещали «пожать руку в 2010 году» и обдирали как липку. В 2006 появились крупные политзаключенные, а угроза «химии» стала совсем реальной. Впервые были осуждены люди за действия от имени незарегистрированной организации. Пока что разовые случаи. В это же время карательные органы вовсю отрабатывали криминал. Правда, непонятно, откуда он взялся на таком уровне после разгромных 90-х. Это время можно смело назвать «эрой ОПГ». Надо пояснить, что ОПГ – это мафия, т.е. структура, состоящая из разных подразделений со своей специализацией, от силовых групп до юристов и чиновников. КГБ и УБОП решили не заморачиваться и начали штамповать ОПГ десятками, наголову перепрыгнув даже российских силовиков. Количество дел зашкаливало. По одной только Гомельской области «раскрыто» не менее полутора десятков ОПГ за 10 лет! Хойницкие, умановские, дело «кидал», речицкие, морозовские, пожарники… Если первые ОПГ составляли «скромные» 5-15 человек, то к 2006 г. на скамье подсудимых уже сидело по 70 (пожарники) и 130 (морозовские) человек! Откуда?! Сроки фантастические – 10-25 лет! В полном соотвествии с технологией сталинских процессов за основу берутся несколько человек, далее наращивают их контактных лиц, эпизодических или вовсе случайных, таким образом, дело приобретает видимость объемности и серьезности, становится возможным применить гораздо более тяжелые статьи. Могут объединить несвязанные друг с другом, а порой и враждующие преступные группы в одну организацию и заявить ОПГ. Любые люди из круга контакта target group[48] могут попасть под следствие. Практикуется последовательное возбуждение дел – якобы несвязанных – чтобы подавить и получить показания. Например, дело МТЗ, в котором, чтобы «ушатать» главного технолога, возбудили еще 2 дела на совершенно иных людей, которые в силу своих профессиональных занятий могли потенциально дать то, что требуется.
Такой подход работает и в обратную сторону: реальную ОПГ сознательно дробят на несвязанные преступные группы и отдельные эпизоды. К примеру, дело таможенников, разрабатываемое следственной группой Байковой. Прокуроршу закрыли, а дело разбилось на множество самостоятельных. Проходящие по делу силовики наверняка отделаются очень легко. И все ради того, чтобы прикрыть корни, уходящие на самый верх. Особое внимание стоит обратить на то, что огромное количество следователей и оперов, занятых ОПГ, впоследствии сами садятся на скамью подсудимых. Еще большее количество следователей увольняются и отстраняются от дела, чтобы избежать шумихи.
Это говорит об огромной вовлеченности силовиков в криминал. Наркоторговля, доходы с проституции, рекет (!), оружие, драгоценности – везде менты и чекисты. Воров разогнали, а братву уничтожили, чтобы убрать конкурентов.
Результат 2010-2011 гг. закономерен: массовые политические процессы и громкие коррупционные дела. Экс-кандидаты в президенты, зам. министров, генералы – все равно, карательная система уже раскачалась. Это стало возможным не сразу, а в течение долгих лет, когда дело за делом отрабатывалась одна методика – построение обвинения на признаниях и свидетельских показаниях. Рано или поздно мы должны были прийти к текущему состоянию: бесправие и ментовской беспредел.
Сегодня в зонах и тюрьмах томятся около 47 000 человек, в 37-м было 45 000. Десятки тысяч находятся в колониях-поселениях («леса») и исправительных учреждениях открытого типа («химия»). Условия там во многом хуже, чем на лагерях. Пора назвать вещи своими именами – мы живем под оккупационным режимом, ведущим борьбу с народом ради собственного обогащения и всевластия.
На международной арене Семья связывает себя с российским режимом. Россия во главе с чекистом Путиным строится на концепции «petrolium state», т.е. топливного государства. Ставка делается на экспорт углеводородов, развиваются лишь соответствующие отрасли и узкий сегмент инфраструктуры. Несколько крупных финансовых центров обслуживают нужды элит и квалифицированных кадров, в них обеспечены высокий уровень жизни, досуг, развлечения, торговля. Остальная Россия российскому режиму не нужна. Интерес Семьи заключается в получении доли с транзита углеводородов на Запад, а также самостоятельная переработка и перепродажа. Российская элита кровно заинтересована в стабильности стратегического транзита и поэтому наиболее приемлет точно такую же власть в Беларуси, какой и сама является – власть временщиков.
Такое положение дел может сохраняться вплоть до исчерпания экспортного потенциала. К 2023 году ожидается израсходование около 80% мировых запасов нефти. Разумеется, рентабельность упадет еще раньше. В Европе это понимают и активно развивают альтернативную энергетику, основанную на использовании возобновляемых источников энергии. В частности, такой индустриальный гигант как Германия уже сейчас лишь одной энергией ветра покрывает 20% (!) потребляемой электроэнергии. На смену бензиновым и дизельным двигателям приходят водородные. Развитие такой тенденции означает закат власти временщиков, они уйдут вместе с награбленным капиталом. А Россию потрясут социально-политические изменения, что, вероятно, приведет к частичному территориальному развалу. Поэтому российская элита сближается с ЕС.
Вопреки распространенному мнению, Беларусь не находится на стыке влияния «Россия-Запад», Беларусь относится к российской зоне, так было на протяжении всей новейшей истории. Есть одна простая причина: Беларусь экономически выполняет роль первичной, наиболее экологически грязной, переработки сырья – нефтепродукты, газ, пластмассы, пищевые добавки, доломит в руде, калийные удобрения, целлюлозно-бумажная отрасль, цемент и т.д. В общем, Европа сколько угодно может принимать резолюции и делать декоративные маневры в сторону демократии, но фактически такое положение вещей ее вполне устраивает. «Торговать можно и с каннибалами» – вот суть европейской политики. Но Европа старается «цивилизовать» Россию, приобщить к своим процессам как партнера, в этом ключе затрагивается и Беларусь. Для убедительности могу добавить следующее: у ЕС есть как минимум два мощнейших механизма влияния на Беларусь. Это визовый режим и санкции на белорусский экспорт. Если Европа так хочет демократизации у нас, почему она не использует эти рычаги, замечу, решающие рычаги? Вот они, национальные интересы во всей красе!
Таким образом, нам неоткуда ждать помощи, накто нас не спасет, кроме нас самих. Необходимо осознать, что справедливое общественно-политическое устройство возможно только путем самоопределения народа. Иначе – рабство, тирания, бедность, деградация. Власть может бесконечно терроризировать народ всем своим ассортиментом репрессивных средств и технологий. Но у нее есть слабое место – люди. Семья и вся корпорация все-таки люди, им свойственны те же слабости и пороки, что и простым смертным. Это страх, паника, отчаяние, иррационализм, самоубеждение. Пулеметы и танки бессильны, когда нет воли, когда телом и разумом овладевает страх за свое будущее. Осознание собственной правоты и готовность сражаться без компромиссов обезоруживает противника, привыкшего к доминированию и безнаказанности. В Американке я был свидетелем одной картины, которую запомню на всю жизнь. В последних числах декабря 2010 г., после старта политики прессования, на одном из обходов к нам в камеру зашел дежурный. «Маски» выстроились на продоле напротив двери и всем видом демонстрировали ненависть и презрение к нам. В этот момент Анатолий Лебедько стал вглядываться вдаль, как бы сквозь них, казалось, будто он и сквозь маски рассматривает их лица. Дежурный замер на полуслове, а маски заерзали и… расступились в стороны. Когда дежурный вышел, они закрыли дверь, и никто не поднял взгляда. Они были всесильны, могли делать, что хотели (и делали), но все равно испугались. Чем выше начальник, тем тяжелее обстоятельтсва давят на него. Так что не все так плохо, как кажется. Режимы рушатся в одночасье, история тому свидетель. Воля более материальна, чем экономические неурядицы. Мы видим, как ливийцы берут в руки оружие, хотя пособие по безработице составляет 750$. Мы видим, как сирийцы ежедневно выходят под пули, лишь бы убрать ненавистного тирана. Воля побеждает, когда человек руководствуется не сиюминутными интересами, но высокими идеалами, ценностями свободы и справедливости, достоинства и доброты. Все может быть по-другому, нет никакого линейного исторического пути, все можно изменить!
Зима 2011 г.