Константин Прийма
Константин Прийма
I. Михаил Шолохов в Берлине в 1930 году
В 1930 году Максим Горький пригласил Михаила Шолохова в Сорренто. Глубокой осенью Шолохов (вместе со своими друзьями Василием Кудашевым и Артемом Веселым) прибыл в Берлин, чтобы получить визы на въезд в Италию.
Однако правители Италии надолго задержали выдачу виз, и Шолохов с друзьями застрял на Шпрее.
В октябре 1930 года в Берлине издательство «Литература и политика» выпустило вторую книгу «Тихого Дона» под названием «Война и революция». Пресса Берлина была полна статей о новом советском романе. Коммунистическая «Роте Фане» 19 октября напечатала XXVIII главу, а 30 ноября – XXX главу второй книги «Тихого Дона» о разоружении и казни отряда Подтелкова.
В ту пору в Германии остро стоял вопрос о борьбе за власть. Извлекая уроки из русской революции и судьбы отряда Подтелкова, «Роте Фане» по роману «Тихий Дон» учила массы большевизму и борьбе за власть.
Коммунисты Германии и передовые рабочие рассматривали роман Шолохова не только как художественное произведение. Рабкор «Роте Фане», переводчик «Поднятой целины» в мае 1935 года, на Ростсельмаше, в стенгазете «Коминтерновец» писал, что рабочие Германии воспринимали «Тихий Дон» Шолохова «как учебник алгебры русской революции». А член берлинского юнгштурма, коммунист Людвиг Сюч, в той же стенгазете «Коминтерновец» писал: «Шолохов в «Тихом Доне» преподал нам уроки диалектики русской революции».
2
Из Берлина началось триумфальное шествие «Тихого Дона» по Европе и всему миру. Германские коммунисты в своей прессе сразу же оценили по достоинству «Тихий Дон». Известный немецкий писатель Вайскопф в журнале «Ди Линкскурве» № 3, в октябре
1929 года, писал о «Тихом Доне» следующее: «То, что неоднократно подчеркивалось и развивалось в произведениях молодых русских писателей – новый взгляд, обращение к проблеме с новой необычной стороны, энергичная форма – все это полностью развернулось в романе Шолохова. «Тихий Дон» величием своей концепции, многогранностью своей жизни, проникновенностью своей формы, напоминает «Войну и мир» Льва Толстого».
Не только коммунистическая пресса так высоко оценила талант Шолохова. Либеральная буржуазная пресса также с восторгом отзывалась о новом советском романе. Крупная газета «Фоссише цейтунг», например, писала так: «…Шолохов со своим «Тихим Доном» перевесит любой десяток немецких писателей». Газета «Берлинер Тагеблатт» 9.XI. 1930 года писала, что «о русском человеке и его судьбах в «Тихом Доне» сообщается больше, чем во многих ученых трактатах». «Франкфуртер цейтунг» назвала Шолохова «самым талантливым писателем новой России». Даже католический журнал «Дер Грал» вынужден был признать, что «Тихий Дон» Шолохова – мастерское произведение, которому в наше время трудно найти равное»…
И лишь центральная газета социал-демократической партии «Форвертс» 29.Х. 1930 г., в связи с выходом II книги «Тихого Дона» и в канун приезда Шолохова, выступила с клеветнической статьей на первой странице. Повторяя затасканные рефрены Карла Каутского о непознаваемости русской революции и бесполезности ее опыта для рабочего класса Европы, «Форвертс» пыталась доказать, что «Тихий Дои»… нам (немцам) ни о чем не говорит, ибо эта книга повторяет лишь в частном случае то, что мы уже давно знаем в целом» (?!).
Коммунистическая «Роте Фане» не оставила без ответа клевету зазнаек-предателей. Вскоре, 8.XI. 1930 г., «Роте Фане» в большой статье, анализируя «Тихий Дон» Шолохова и подчеркивая его новаторство не только в стиле, но и в постановке проблем всемирного революционного значения, нанесла контрудар по «Форвертсу». «Как раз этот, – писала «Роте Фане», – почти незаметный поворот в сознании, рождение новых мыслей, рост новых, еще ранее никогда не существовавших взглядов у уставших от войны солдат царской армии – вот что отличает второй том «Тихого Дона» Шолохова от всех других военных и революционных романов… Шолохов показывает также классовое отделение казаков от офицеров, ярко изображая, как эти, владеющие землей крестьяне, еще долго колеблются между революцией и контрреволюцией… Но Дон уже больше не тихий!.. И это заслуга Шолохова, если читатель его книги невольно становится на сторону революционных сил».
Статьи о Шолохове в «Роте Фане» и коммунистических газетах Дрездена, Гамбурга, Лейпцига и других городов и земель Германии говорят об огромном интересе читателей к автору прославленного советского романа. Примечателен тот факт, что интервью корреспондента «Роте Фане» с М.А. Шолоховым, опубликованное в газете 16.XII. 1930 года, было перепечатано почти всей коммунистической прессой.
Вот полный его текст в русском переводе.
3. Михаил Шолохов в Берлине
Интервью с автором «Тихого Дона»
«Вечером в пятницу[5], во время встречи только что прибывшего М. Шолохова, товарищ шепнула мне на ухо: «Послушай, я представляла себе Шолохова совсем другим. Знаешь, судя по сочному языку «Тихого Дона», я думала увидеть сегодня вечером могущественного казака». – «Так ты сегодня разочаровалась, когда познакомилась с тов. Шолоховым?» – «Да, немного. Он мне кажется слишком скромным». – «Он еще очень молод, товарищ!» – «Ну ладно. Наверное, он хороший большевик?» – «Это мы скоро выясним».
И тут мы подвергаем перекрестному огню молодого, очень скромного тов. Шолохова, автора двухтомного романа «Тихий Дон», который стал удивительно быстро известен у наших читателей.
– Над чем ты сейчас работаешь, тов. Шолохов?
С помощью переводчика узнаем, что он заканчивает третий том «Тихого Дона». Содержанием третьего тома будут кровавые бои белых и красных армий в Донской области. Роман будет завершен победой красных в гражданской войне и началом мирного строительства социализма. Эту работу Шолохов думает окончить к весне, чтобы потом заняться литературной работой над проблемами сегодняшнего времени. Успехи пятилетнего плана на Дону так велики и интересны, что ему нельзя не попробовать, в качестве бойца «литературной бригады», запечатлеть их в новой книге, чтобы ею вдохновить и других[6].
– Как относятся донские казаки к коллективизации?
– Буржуи, конечно, удивлены, – ответил Шолохов, – как мы, воспитывая мелких и средних крестьян в духе коллективизма, сравнительно легко преодолеваем некоторые трудности. Они удивляются тому, как может быть основная масса казачества, которая пользовалась в течение столетий (совершенно ничтожными!) привилегиями царизма, так сильно захвачена идеей создания колхозов. Будучи настоящими ленинцами, мы должны превратить военное содержание казачьего края – в социалистическое.
– Как критикуют тебя и твою работу рабочие?
Лицо Шолохова осветилось. Только через одно объединение культуры союза металлистов гор. Ленинграда ему написали свыше 1000 писем рабочие, крестьяне и красноармейцы. А что это были за письма! Некоторые рецензии критиков-специалистов являются ничем в сравнении с неумолимыми пролетарскими обсуждениями книги. Подобные опыты получают теперь многие бойцы литературного фронта в Советском Союзе.
– И это, – так закончил тов. Шолохов, – является убедительным доказательством того (что давно и блестяще поняли большевики!), как вырос культурный уровень масс, находившихся столетия в глубокой темноте в необъятной России, в особенности это касается донских казаков».
П. Каст
К сожалению, М.А. Шолохов, так и не дождался визы в Италию и возвратился на родину, чтобы начать работу над «Поднятой целиной».
Немецкие читатели о «Тихом Доне»
24 мая 1965 года в Ростовском областном музее была открыта литературно-документальная выставка «Книги М.А. Шолохова в борьбе с мировой реакцией и фашизмом» по материалам, собранным из 30 стран мира ростовским журналистом К. Прийма.
На выставке были представлены уникальные самые первые издания «Тихого Дона», выпущенные коммунистами (в труднейших условиях буржуазной и реакционной цензуры 30-х годов) в Софии, Париже, Загребе, Будапеште, Риме, Лондоне, Буэнос-Айресе, Амстердаме, Токио, Варшаве и других столицах.
Однако на выставке не было образца самого первого зарубежного (немецкого) издания «Тихого Дона».
Первый секретарь ЦК СЕПГ тов. Вальтер Ульбрихт в письме от 30.4.1963 г. журналисту К. Прийме писал, что книги Шолохова в Германии 1929 – 30 гг. «привлекли всеобщее внимание», что для немецких коммунистов они были «не только большим литературным событием, но и руководством к действию» и что гитлеровцы, в 1933 году захватив власть, как варвары, «вместе с произведениями прогрессивной немецкой литературы на кострах сожгли и книги Михаила Шолохова. С тех пор они были запрещены в Германии. Известно, однако, что многие немецкие рабочие, антифашисты, коммунисты, социал-демократы и граждане христианских убеждений сохранили в тайне многочисленные экземпляры книг Шолохова, которые читали и в период фашизма…».
Последние строки тов. Вальтера Ульбрихта побудили ростовского журналиста-шолоховеда обратиться к ветеранам Компартии Германии с просьбой рассказать об использовании книг М. Шолохова в подпольной борьбе с фашизмом.
По нашей просьбе заведующий Шолоховским фондом Ростовского музея краеведения, журналист Константин Прийма предоставил нам письма ветеранов Компартии, фотодокументы и статью «М. Шолохов в Берлине», которые ниже публикуются.
В знак вечной дружбы
Мне было 16 лет, и я состояла в союзе туристов, но частенько посещала собрания комсомольцев. У меня не было лишней марки, чтобы купить книгу-новинку советской литературы. Я была несказанно счастлива, когда в начале 1932 года один комсомолец подарил мне «Тихий Дон» и «Города и годы» Федина.
«Тихий Дон» и «Города и годы» стали нашей семейной гордостью. Конечно, по молодости, я еще не могла со всей глубиной оценить их, но понимала, что они открыли мне окна в Новый Мир. Эти книги прочли многие люди, и всех они радовали.
Очень дороги они мне, но дружба с Россией – еще дороже, и я готова подарить «Тихий Дон» в Ростов-на-Дону на выставку в знак вечной дружбы.
Е. Клин г
3.8.1966. Берлин
Всегда в строю
Мне было 22 года, когда я впервые прочел «Тихий Дон». С 1924 года я был комсомольцем, в 1927 году – вступил в компартию.
Я много читал книг. Но должен сказать, что «Тихий Дон» я буквально проглотил и с нетерпеньем ожидал второй книги романа.
М. Шолохов мастерски, очень сильно изобразил жизнь Дона и революционно-кровавую битву против царя, рабства и угнетения. Несомненно, образ Григория Мелехова, его поиск правды – волновал всех. Но на меня глубокое впечатление произвели мужество и самоотверженность коммуниста Бунчука.
Еще тогда я твердо уверовал, что «Тихий Дон» М.А. Шолохова – роман мирового масштаба.
С захватом власти фашистами повсюду начались повальные обыски, изъятия книг, аресты. Предвидя все это, я заранее, тщательно упаковал самые дорогие мне книги – «Тихий Дон» Шолохова, «Цемент» Гладкова, «10 дней, которые потрясли мир» Джона Рида, и в ящике закопал их в саду.
И еще много раз я их перепрятывал… После запрета компартии я продолжал в подполье борьбу с фашизмом. И книги эти были с нами всегда в строю, вдохновляли нас на победу.
Ганс Дрехман
3.8.1966. Лейпциг
Бунчук – пример мужества и стойкости
Дорогие друзья! Рад сообщить Вам, что книги М. Шолохова «Тихий Дон», «Поднятая целина» в антифашистском подполье имели огромное воспитательное значение.
В 1933 году по всей Германии книги прогрессивных, революционных советских авторов были запрещены и сожжены на кострах. Но мы в подпольной работе все же имели советскую литературу и использовали ее как могучее оружие для преодоления духовного мрака фашизма.
Наша антифашистская группа в тайном фонде имела книги «Мать» Горького, «Цемент» Гладкова, «Железный поток» Серафимовича, «Разгром» Фадеева и многие другие. Скажу вам, что самой читаемой книгой все же был «Тихий Дон» Шолохова. На этот роман всегда была большая очередь желающих его прочесть.
В труднейшей борьбе с фашистским режимом для подпольщиков образ коммуниста Бунчука из «Тихого Дона» был примером мужества и стойкости перед лицом смерти.
«Тихий Дон» Шолохова помогал нам укреплять классовое сознание рабочих, вдохновлял на борьбу с ненавистным наци-режимом.
Эрвин Шлейзенер. руководитель Берлинской группы сопротивления фашизму в 1933–1945 гг.
28. VIII. 66 г. Берлин
В тюрьмах читали «Тихий Дон»
Дорогие друзья! Я сберег «Тихий Дон» – эту редкую и сердечную книгу. Попала она в мои руки в особых условиях. Осенью 1930 года я был арестован полицией как активист компартии, ложно обвинен в государственной измене и осужден на многие годы.
В пересыльную тюрьму, в г. Готе, двое старых учителей тов. Линдеманн Вальтер и Эмме принесли мне хлеб и книги. Среди них я обнаружил две, переведенные с русского, – «Тихий Дон» Шолохова и «Цемент» Гладкова.
Вот тогда, в тюрьме, я впервые прочел эти прекрасные книги советских писателей. Из «Цемента» я узнал о трудности преодоления в России послевоенной разрухи. А «Тихий Дон» открыл передо мною великую картину кровавых боев русского народа за свою свободу.
У меня нет слов, чтобы сказать Вам, как я был счастлив, читая «Цемент» и «Тихий Дон», хотя и находился в тюрьме. Я давал читать их своим друзьям по неволе. И эти героические книги воодушевляли нас за решеткой. «Цемент» тюремщики отобрали, а «Тихий Дон» я уберег.
Да, сберег и пронес его по многим тюрьмам и лагерям, чем и горжусь. Это «Тихий Дон» выпуска 1929 года в переводе Ольги Гальперн.
Примите, дорогие друзья, эту чудесную книгу в Музей, в память нашей давней и горячей любви к Советскому Союзу.
С социалистическим приветом!
Макс Мюллер
Эрфурт. 1.8.1966
Самый выдающийся роман
С 1921 года я примкнул к коммунистическому движению. Меня всегда очень интересовали советские романы, таившие опыт русских большевиков и революции.
«Тихий Дон» – самый выдающийся советский роман о русской революции, который произвел неизгладимое впечатление на наш партийный актив и классово-зрелых рабочих.
С наступлением фашистского мрака было приказано сжечь все советские, революционные и прогрессивные книги.
Моя жена во всем мне сочувствовала, и мы решили скрыть от гестапо мою библиотеку. А в ней было много ценнейших книг – «Капитал» Карла Маркса, «Десять дней, которые потрясли мир» Джона Рида, «Бруски» Федора Панферова, «Цемент» Федора Гладкова и «Тихий Дон» Михаила Шолохова.
В 1936 году гестапо арестовало меня и загнало в концлагерь… Но жена моя следила за маршрутом моих книг в народе. И время, и книги эти, и история – работали на нас.
И если материальный ущерб, принесенный фашизмом народу, был скоро устранен, то в головах немцев надо было делать огромную чистку и особенно многое разъяснять молодежи.
В этой сложной и длительной работе нам неоценимую помощь оказали советские писатели и их правдивые книги.
Для нас с женой незабываемым осталось посещение в 1960 году в Сочи музея Н. Островского, чья жизнь и смерть явили изумительный пример личного героизма.
Но «Тихий Дон» и «Поднятая целина» Михаила Шолохова остаются для немецкого народа и всего мира самыми впечатляющими и поучительными книгами о подвиге великого русского народа и величии его революции.
Элиза и Георг Райс, члены СЕПГ
Берлин. 3.7.1966
Книги – борцы подполья
В 1929 – 30 годах «Тихий Дон» завоевал в Германии огромнейшую популярность. И вот в день моего рождения мне подарили два тома шолоховского романа. Я прочел их залпом. Для меня они были событием не меньшим, чем просмотр знаменитого кинофильма Эйзенштейна «Броненосец Потемкин».
Еще тогда, в 1933 году, мы с нетерпением ожидали выпуска на немецком языке «Поднятой целины». Но фашисты разрушили наши издательства. И я прочел второй чудесный роман Шолохова лишь после разгрома фашизма.
«Тихий Дон», несомненно, великое творение нашего века. И вопреки всем запретам и страхам, которыми грозили Гитлер и Геббельс, я еще тогда решил сохранить эти два тома Шолохова, провести их сквозь все опасности.
«Тихий Дон» Шолохова помог мне разобраться не только в неизбежном развале царского режима в России, но и в неминуемой гибели фашизма. Благодаря «Тихому Дону» Шолохова я понял, что фашизм не обязательная и не вечная судьба нашей нации.
Я имею два тома «Тихого Дона» и согласен послать их в Россию, на выставку. Пусть для наших друзей в СССР эти книги – борцы подполья – будут доказательством того, что в черную ночь фашизма и в годы преступной войны против Советского Союза многие немцы глубоко верили в справедливую борьбу и победу Советского народа. С социалистическим приветом!
Артур Кек
Юж. Мерзебург. 5.8.1966
Памятны и дороги
В «Нойес Дейчланд» я прочел письмо с Дона с вопросом: «Кто имеет первые издания «Тихого Дона» Шолохова?»
…Давно, будучи комсомольцем, на собрании коммунистов, я купил себе два тома «Тихого Дона». Роман Шолохова возбудил во мне горячее желание поехать в Россию.
То были годы кризиса и великой безработицы в Германии. Моя профессия печника оказалась горестной. С молотком за плечами и «Тихим Доном» в котомке я отправился по стране в поисках работы, мечтая о визе на выезд в СССР.
Но с приходом к власти фашистов все рухнуло. Пришлось вернуться домой. «Опасные» книги «Тихий Дон» я завернул в промасленную бумагу, уложил в ящик и зарыл в землю.
В кошмарные годы нацизма и в войну, и в советском плену мое сердце всегда согревала мысль, что у меня в саду, у заветного дерева хранятся дорогие мне книги – «Тихий Дон» Шолохова.
Возвратясь в свободную Германию, я сразу же вступил в СЕПГ, стал офицером народной армии. Конечно, я нашел свои заветные книги I и II «Тихого Дона» и купил себе новое издание романа в четырех томах, которые прочел с исключительным интересом.
Памятны и очень дороги мне эти два томика «Тихого Дона» 1930 года издания. Но в Россию, в музей, я готов переслать их немедленно.
С социалистическим приветом!
Герхард Гейнце, офицер
Росток, 1.8.1966
Запретная книга
Мой отец и я дорожили «Тихим Доном» потому, что в нем рассказана правда о советской революции.
При обыске в доме отца гестапо конфисковало первый том «Тихого Дона», а второй в это время был у кого-то на руках. Мы очень сожалели об этой утрате. Облавы и обыски гестапо заставили нас беречь второй том «Тихого Дона», как зеницу ока. Его читали многие наши друзья, и когда эта волнующая и запретная книга возвращалась к нам в дом, мы даже на ночь прятали ее на чердаке. Затем опасность обострилась и заставила нас «Тихий Дон» с другими советскими книгами зарыть в подвале.
С приходом Красной Армии и разгромом фашизма, когда мы, наконец, смогли свободно вздохнуть, я откопала книги. Время и сырость изрядно попортили заветный томик Шолохова. Я старательно очистила «Тихий Дон» от земли и плесени, высушила его и поставила на почетное место на книжной полке. И снова многие люди читали и перечитывали этот роман.
Гертруда Домбровская
Берлин. 1 августа 1966 г.
Новое о России
Мы не знали России. Мы имели о ней школьные и туманные представления.
«Тихий Дон» открыл всему миру душу донских казаков и величие русской революции.
Герои «Тихого Дона» – это живые люди, каждый со своим лицом, своим сердцем, своими слабостями, доблестью.
Я читал раньше книги Л. Толстого, Н. Гоголя, М. Горького – о старой России. Михаил Шолохов в «Тихом Доне» сказал новое о России, ярко изобразил диалектику революции, кровавые битвы с белогвардейцами и интервентами.
Как ни одна книга, «Тихий Дон» Шолохова вызвал в тридцатые годы невиданно многолюдные дискуссии и горячие споры в рабочих семьях Германии.
«Тихий Дон» помогал нам в острых спорах с оппозицией. Учил предвидеть коварство и жестокость фашистов. Шолохов открыл нам много нового из опыта русской революции. Поэтому этот роман был так дорог мне, и я, несмотря на обыски гестапо, сберег его в целости.
С 1918 года я был членом «Спартаковского Союза» Карла Либкнехта, затем – член Компартии. Все ветераны Компартии высоко ценят книги М. Шолохова.
Макс Валенда
г. Фалькензее. Август, 1966
…На всю жизнь!
Есть книги, которые входят в семью на всю жизнь! Такой книгой оказался и «Тихий Дон» Шолохова для нашего деда, партийного ветерана Макса Курейбера, и всех нас – его потомков.
Два томика первого немецкого издания романа М. Шолохова в переводе Ольги Гальперн еще в 1930 году получили высшее признание у нашего деда и среди его друзей.
Как коммунист-подпольщик, наш дед сумел перехитрить гестапо и через все черные годы фашизма пронести «Тихий Дон» Шолохова, произведения Г. Гейне и другие.
С гордостью могу сказать, что благодаря деду и этим книгам в годы коричневой чумы в нашей семье все росли в духе свободомыслия и великой веры в Советскую Россию.
Мой дед, ветеран антифашистского подполья, награжден революционным орденом «За заслуги» и медалью «Фрица Геккерта». Прочитав в «Нойес Дейчланд» письмо из Ростова-на-Дону, мой дед сказал, что с огромной радостью подарит Ростовскому музею сохранившиеся два томика «Тихого Дона» 1930 года издания. Его адрес: 1071, Берлин, Н. Мальмеерштрассе, 21.
Иоахим Шульц
Берлин. 1.8.1966
Перевод писем, документов сделан студентами РГУ Евгением и Алексеем Прийма.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.