Год крахов

1933 год, последний год моего пребывания во Франции, был годом больших крахов. Кабинеты министров летели один за другим. Ряд видных лиц, начиная от общественных деятелей и финансистов и кончая министрами, попал в скандальные истории. Беспримерные по изощренности и садизму убийства совершались чуть ли не ежедневно.

Русский миллионер Леон Манташев, бывший «нефтяной король», договорился с английским «королем нефти» сэром Генри Детердингом, что его «компенсируют» как бывшего владельца нефтяных участков на Кавказе за нефть, купленную Детердингом у Советского правительства. Только пять процентов, выданных ему авансом, составляли несколько десятков миллионов. Манташев жил широко, славился своими кутежами на весь Париж. Кроме Манташева, были «короли» помельче, которые тоже получали от Детердинга субсидию за «свою нефть» на Кавказе.

Как-то в доме у Браиловских я познакомился с французским сенатором Клоцом — очень светским, чопорным стариком. В течение всего обеда я беседовал с ним о Советской России, доказывая ему преимущества и силу новой, советской морали перед старой, догнивающей моралью Запада.

Старичок иронически улыбался и отвечал мне так, как отвечают детям, задающим наивные вопросы, очень занятые люди. Через несколько месяцев очаровательный старичок сел в тюрьму за подделку векселей.

Вокруг всесильных «львиц» группировались финансисты, политики, темные дельцы, авантюристы. Знаменитая Марта Анно — директрисса банка мелких вкладчиков — ограбила их, объявив себя банкротом. Сев в тюрьму, она оттуда грозила правительству Шотана разоблачениями и вскоре была выпущена под нажимом влиятельных лиц, у которых было рыльце в пуху.

Коммунистические газеты и листовки клеймили продажных министров и депутатов, доказывая, что они держат половину своих капиталов в Германии. Огромные толпы собирались у заборов, читая эти газеты и листовки. Народ кипел от негодования. В густой массе «беженцев», изгнанных Гитлером из Германии, незаметно была «импортирована» знаменитая «пятая колонна». И работала она вовсю. То в палате депутатов, то в сенате ежедневно вспыхивали скандалы.

Как-то в «Казанове» мне пришлось познакомиться с элегантным седеющим джентльменом, приехавшим со своей дамой. Дама была знаменитой опереточной актрисой Ритой Георг, с которой я был знаком по Вене.

Джентльмен оказался весьма известным дельцом Александром Стависким. Говорили о его сказочном состоянии, о его крупной игре в Монте-Карло, о том, что он «работает» с самыми «большими» людьми в правительстве. Среднего роста, немолодой, он имел те подчеркнутые манеры, которыми отличаются очень опытные светские шулера и авантюристы. Его красавица жена совсем недавно взяла первый приз за самый красивый экипаж на карнавале в Ницце. Рита Георг познакомила меня с ним. Он немного говорил по-русски, потому что, очевидно, был выходцем из Польши. Наша беседа касалась исключительно театра. Ставиский «субсидировал» гастроли Риты Георг в парижской оперетте. Он выказал себя большим знатоком театрального искусства и говорил, что как только освободится от «дел», обязательно выстроит в Париже театр для иностранных артистов. Через месяц нарыв лопнул. Раскрылась величайшая афера с ломбардами. Войдя в контакт с дирекцией нескольких из них, он закладывал простые стекла под видом изумрудов и бриллиантов. За эти стекляшки ему выдавали миллионные ссуды.

В этом деле был замешан ряд таких высокопоставленных лиц, что доводить это дело до суда было невозможно. Ставиский бежал. Агенты Сюрте-женераль поймали его где-то на границе и предложили покончить с собой. Его нашли мертвым в тюремной камере.