Глава 11

Глава 11

Будни подвига. В. М. Куйбышев на трибуне XVI партийного съезда: «Мы должны во что бы то ни стало разрешить каучуковую проблему». Коллектив. Первый заводской дивинил. «Бутылочный каучук». Первая шина из натрийдивинилового каучука. «С процессом полимеризации надо быть на «вы». «Раз уверены, значит можно строить!» Идеи в полете. Что это значит — отдыхать? Наедине с искусством. Трамвайные прогулки. На лоне природы. Заслуженная награда. Непроизнесенная речь.

7 мая 1930 года (с опозданием всего лишь на три дня против намеченного срока) была пущена опытная печь. За период работы ее до 25 июня того же года было получено 786 килограммов дивинила, необходимого для исследовательских работ по полимеризации. Впервые в истории синтеза каучука было обеспечено «получение таких значительных количеств дивинила.

В начале мая начали поступать чертежи на оборудование и были размещены основные заказы. Несмотря на то, что химическое машиностроение в тот период в Советском Союзе было еще очень слабо развито, все необходимое оборудование было изготовлено внутри страны: на заводах Ленинграда, Москвы, Киева.

В июне месяце 1930 года в лаборатории синтетического каучука сотрудниками С. В. Лебедева на основе натрийдивинилового каучука были подготовлены некоторые резиновые изделия, которые демонстрировались делегатам XVI партийного съезда. И на этом историческом съезде вопрос освобождения страны от иностранной зависимости в снабжении каучуком был предметом горячего обсуждения. Валериан Михайлович Куйбышев, выступавший на съезде с докладом «О выполнении пятилетнего плана промышленностью», в своем заключительном слове говорил:

«…Необходимо принять все меры к тому, чтобы избавиться от излишнего импорта. Для этого нам нужно двигать машиностроение, во-первых, в первую голову и, во-вторых, все отрасли промышленности, которые освобождают нас от импорта. Сюда относится целый ряд производств; с одной стороны, и, с другой стороны, целый ряд видов сырья. Мы должны форсировать всячески развитие цветной металлургии, м ы д о л ж н ы в о ч т о б ы т о н и с т а л о р а з р е ш и т ь к а у ч у к о в у ю п р о б л е м у…»[16]

Понимая всю ответственность возложенной на него задачи, небольшой коллектив Опытного завода в эти дни работал с большим напряжением. На заводе была организована ударная бригада, в состав которой входили семь высококвалифицированных рабочих. Эта бригада, основное ядро коллектива, проводила наиболее срочные и ответственные работы по строительству завода.

К 5 июля 1930 года было закончено оборудование помещений для научно-исследовательской лаборатории, и с этого момента Сергей Васильевич Лебедев перенес все основные исследования, проводимые им ранее с сотрудниками в лаборатории синтетического каучука, размещенной в здании Ленинградского университета, на территории Опытного завода литер «Б». С этого момента завод литер «Б» стал научным центром Советского Союза в области синтеза каучука.

В августе 1930 года началась подготовка рабочих-аппаратчиков для цеха будущего завода. Были организованы курсы, рассчитанные на 150 человек, на которых инженерно-технические работники и сотрудники научно-исследовательской лаборатории передавали свой опыт и знания молодежи, выразившей готовность работать на заводе.

После XVI съезда партии в августе 1930 года начался уже выбор места для строительства большого завода по производству синтетического каучука. Был уже намечен даже срок начала строительства этого завода — июль 1931 года.

Однако положение на строительстве Опытного завода литер «Б» в это время было не из легких. Монтаж оборудования задерживался, так как заказы на него во многих случаях не были выполнены в срок. Подчас оборудование, поступавшее на завод, не отвечало предъявляемым к нему требованиям.

Рабочие очень остро реагировали на все неполадки, которые встречались в процессе монтажа, сами или через партийную организацию связывались с заводами-изготовителями и, наладив контакт с рабочими этих предприятий, добивались улучшения качества работ и выполнения их в более короткие сроки.

Напряженная работа коллектива обеспечила в короткие сроки претворение в жизнь заветной мечты химиков — получение синтетического каучука в крупном масштабе.

В дни пуска на всех рабочих местах стояли не аппаратчики, а инженеры. У компрессоров на отгонке дивинила стоял инженер Николай Иванович Смирнов, ныне профессор, заведующий кафедрой синтетического каучука Ленинградского технологического института. У компрессора стоял один из старейших инженеров промышленности синтетического каучука, тогда молодой еще инженер Борис Михайлович Воловик. Только постепенно рабочие места начали занимать аппаратчики. Так как инженеров было очень немного, то перед самым пуском завода наиболее опытные из них провели около трех суток без сна.

Молодость, энтузиазм, преданность работе и большая увлеченность, граничащая с влюбленностью в новый химический процесс, помогли молодому коллективу бодро перенести все трудности пускового периода.

Процесс контактирования спирта был освоен в сравнительно короткие сроки — эта часть процесса была наиболее подробно изучена в лаборатории, да и некоторый опыт был накоплен на построенной весной для получения дивинила опытной печи.

Первые затруднения встретились на стадии очистки и выделения дивинила, так как в этом вопросе отсутствовал необходимый опыт работы аппаратуры в условиях завода. В куб колонны загрузили скипидар, насыщенный дивинилом, и начали отгонку. Все предполагали, что дивинил быстро будет отгоняться, конденсироваться в жидкость и в мерном стекле можно будет увидеть капли дивинила, поступающего в сборник. Несмотря на то, что процесс отгонки продолжался уже несколько часов, дивинила что-то не было видно. Метался по цехам завода неутомимый и подвижной Григорий Васильевич Пеков. Несколько раз в день подходил к аппарату внешне спокойный Сергей Васильевич Лебедев. У аппарата собрались Валентин Петрович Краузе, многие работники лаборатории, инженеры, и все ждали появления в мерном стекле дивинила, а его все не было и не было. Кончилась первая смена, подошла к концу и вечерняя, а дивинила все нет как нет. Наконец вечером вдруг в стекле появилось небольшое количество дивинила. Открыв кран для отбора проб, все присутствующие начали собирать дивинил в ладони. Он быстро испарялся и холодил поверхность кожи. Началось всеобщее оживление, все друг друга поздравляли.

Но затем опять поступление дивинила прекратилось.

Началась проверка герметичности аппаратуры.

После принятия необходимых мер освоение процесса выделения дивинила было закончено успешно.

В этот период одновременно с освоением процесса получения синтетического каучука на Опытном заводе проводились испытания поведения натрийдивинилового каучука в различных резиновых изделиях. Каучук для этих целей был приготовлен из дивинила, полученного в мае — июне 1930 года на опытной печи. Так как полимеризационная аппаратура, необходимая для приготовления сравнительно больших количеств каучука, отсутствовала, полимеризация проводилась в бутылках из-под шампанского, способных выдерживать высокое давление. Получаемый таким способом каучук так в то время и назывался — «бутылочным». Осуществляя процесс полимеризации в такой нехитрой аппаратуре, из каждой бутылки можно было получись около 500 граммов каучука. Это требовало большой затраты труда на проведение опытов, но было необходимо для быстрого изучения основных свойств каучука в резиновых смесях.

Проведение процесса получения каучука в бутылках из-под шампанского или лимонада не было и безопасным. Ведь при процессе полимеризации выделяется большое количество тепла, причем иногда за очень небольшой промежуток времени. В сосуде, где происходит полимеризация дивинила, находящегося под давлением, это давление еще больше возрастает, и иногда происходит разрыв сосуда. При проведении полимеризации в бутылках такие случаи наблюдались часто. Бутылки с полимеризуемым дивинилом находились в комнате, где температура за счет выделяемого при этом процессе тепла иногда повышалась на десять градусов. По указаниям Сергея Васильевича каждая бутылка была защищена индивидуальным металлическим колпаком (а если не хватало колпаков, то между бутылками ставились кирпичи), и это обеспечивало при взрыве одной бутылки сохранность остальных.

Комната, где проводилась полимеризация, находилась напротив кабинета Сергея Васильевича, и он постоянно следил за техникой безопасности проведения работ, что совершенно исключало неприятные случаи. В кабинет Сергея Васильевича время от времени доходил шум от взрыва бутылки, и тотчас же он со своими помощниками устремлялся в комнату, где проводилась полимеризация, чтобы проверить, все ли благополучно.

Небольшой коллектив сотрудников Сергея Васильевича, специализировавшихся на изучении технических свойств натрийдивинилового каучука в резиновых изделиях (С. А. Субботин, В. Ф. Евстратов и техник И. И. Абрамов), в это время напряженно работал в прямом смысле слова днями и ночами. В короткие сроки на заводе «Красный треугольник» были изготовлены образцы таких изделий, в том числе автомобильные шины. В этот период строились первенцы отечественного автомобилестроения в Горьком и Москве, и советскому автотранспорту отечественный каучук был крайне необходим.

13 января 1931 года на заводе «Красный треугольник» сотрудниками С. В. Лебедева была изготовлена первая шина из натрийдивинилового каучука. Ее появления весь коллектив завода ждал с большим нетерпением. В двенадцать часов ночи С. А. Субботин позвонил по телефону Сергею Васильевичу и сообщил, что первая шина сварена удачно. Морозной январской ночью по улицам Ленинграда двигалась необычная процессия. С. А. Субботин и его помощники несли шину на Опытный завод, предварительно заручившись справкой от администрации завода «Красный треугольник», что транспортируемая ими шина не украдена с завода (это было сделано для страховки от возможного задержания милицией). Выпуск первой автомобильной шины из натрийдивинилового каучука был большой радостью для всего коллектива завода и воодушевлял его на дальнейшие успехи в трудной работе по освоению процесса получения каучука в заводском масштабе. 19 января 1931 года эта первая шина была надета на легковую машину, на которой ездил сам С. В. Лебедев. Она испытывалась в работе с января по ноябрь 1931 года. Пробег ее по выходе из эксплуатации составил 16 070 километров. В дальнейшем эта историческая первая шина из советского синтетического каучука была подвергнута всесторонним испытаниям, а части ее в настоящее время хранятся в Музее Революции и в музее Всесоюзного научно-исследовательского института синтетического каучука имени академика С. В. Лебедева.

К началу января 1931 года на Опытном заводе был получен дивинил в количестве, достаточном для загрузки первого аппарата для получения каучука. Таким образом, спустя немногим больше двух недель все стадии производственного процесса Опытного завода были пущены в ход — срок завидный для совершенно нового химического производства. 11 января 1931 года выяснилось, что получаемый в производстве дивинил недостаточно чист для проведения процесса полимеризации. Несмотря на то, что техническим персоналом завода были приняты все меры, получить дивинил, способный быстро полимеризоваться, не удавалось. 28 января по настоянию Сергея Васильевича была создана ударная бригада по ректификации дивинила. В эту бригаду вошли ближайшие помощники Сергея Васильевича: Г. Г. Коблянский, В. П. Краузе, И. А. Волжинский, Я. М. Слободин. Кроме этих опытных работников лаборатории, наиболее опытных и подготовленных специалистов, в состав бригады вошли инженеры завода: Б. М. Воловик, Н. И. Смирнов, Н. А. Фермор. Дни и ночи ударная бригада стояла у аппаратов, дни и ночи она придирчиво анализировала получаемый дивинил и, наконец, все же добилась получения этого желанного углеводорода необходимой степени чистоты…

Когда строительство завода подходило к концу, а затем наступил пусковой период, Сергей Миронович Киров часто звонил Григорию Васильевичу Пекову и все спрашивал, когда же будет каучук. Вдруг он неожиданно приехал на завод. Внимательно осмотрел лабораторию, похвалил, что быстро выстроили.

B. П. Краузе, часто общавшийся с С. М. Кировым по вопросам строительства Опытного завода, вспоминал:

«Вообще он умел так похвалить, что создавал подъем. После этого человек думал: «Вот меня Киров похвалил, а у меня еще столько работы недоделано! Надо работать и работать, чтобы похвалу оправдать!»

Директор Опытного завода Г. В. Пеков в своих воспоминаниях о строительстве и пуске Опытного завода оставил для нас много замечательных строк, характеризующих роль С. М. Кирова как руководителя ленинградской партийной организации в промышленном освоении синтеза каучука по методу C. В. Лебедева.

«Когда строили, — писал Пеков, — мы очень увлекались рационализацией.

Однажды сидели мы у Сергея Мироновича, обсуждали одно рационализаторское мероприятие. Споры вышли — все хотели сделать лучше. А он нам приводит такой пример:

— Делала тут одна организация машины. Сделала эти машины хорошо. А потом приходит и говорит:

«А вот можно сделать еще лучше». — «Ну что же, делайте», — говорю я им. Сделали. «Нет, — опять говорят, — есть еще лучше проект». И все так лучше и лучше, а машины все нет и нет. Наконец я им сказал: «Сделайте вы хотя бы эту машину, а потом на новой модели можно изготовить и новую».

Тогда наконец-то машина была готова.

— Видите, — говорил он, — мы уже начали лучше строить, а что плохое нам попадается, мы будем отсеивать. Ведь все остается в СССР. Мы же сами хозяева положения.

Основные цехи Опытного завода были пущены 18 декабря 1930 года.

Я позвонил об этом Сергею Мироновичу. Он сказал:

— Поздравляю вас с пуском завода и с получением дивинила для каучука. Но это еще не все, мы ждем от вас каучук.

После получения дивинила последовал тяжелый период в работе Опытного завода. Каучук не могли получить в течение полутора месяцев. Первые наши неудачи очень волновали Сергея Мироновича.

Днем и ночью, по нескольку раз в сутки звонил он мне, когда наступили волнующие, напряженные дни — быть или не быть советскому каучуку. Приближался момент, когда нужно было открыть полимеризаторы, в которых рождалась первая промышленная партия синтетического каучука.

Ну, как дела? Скоро откроете? — раздавался поздно ночью звонок Сергея Мироновича.

Скоро, стараемся, — говорил я, хотя стараться уже было нечего, и, удивляясь, спрашивал: — Когда же вы спите, Сергей Миронович? Уже три пробило.

А ты когда?

Я когда придется.

Ну и я тогда же».

Участники пуска Опытного завода вспоминают, что когда был получен дивинил необходимой чистоты, то все уже считали, что дело освоения завода подходит к концу. Однако надо было еще осуществить процесс полимеризации, а это коварный и капризный процесс. Попадет с дивинилом в аппарат вода, натрий прореагирует с ней, и процесс не пойдет. Подсушишь лучше дивинил, очистишь от примесей, дашь в аппарат много натрия — процесс пойдет бурно, за короткие промежутки времени будет выделяться очень большое количество тепла — не досмотришь за процессом, и готово: авария!

Инженеры и рабочие, проводящие процесс, должны быть всегда начеку. С процессом полимеризации надо быть на «вы», как говорят летчики о своих самолетах.

Инженеры, осуществлявшие первые циклы получения каучука, несколько боялись процесса полимеризации — ведь это были первые пробы проведения коварного процесса в больших аппаратах. Химикам хорошо известно, что металлический натрий, применяемый в процессе Лебедева как возбудитель полимеризации, бурно реагирует с водою. Поэтому не было ясно, как будет вести себя металлический натрий в условиях, когда в дивиниле и аппарате имеется влага. Однажды для того, чтобы определить, есть ли в аппарате влага, В. П. Краузе забросил туда кусочек натрия. Сначала никакого эффекта от этого не последовало, и все думали, что аппарат сухой. На крышке аппарата был небольшой люк, и все стали заглядывать туда, чтобы подсмотреть, как себя ведет натрий на дне аппарата. Уверившись, что бурной реакции между натрием и водой не происходит, Валентин Петрович Краузе осмелел (а химику надо быть всегда осторожным!) и еще раз заглянул в люк… В это время произошла вспышка, и грянул взрыв. Валентин Петрович быстро скатился с лестницы, сказал: «Мне опалило лицо». Через пять минут он вернулся с густым слоем вазелина на лице. Этот эпизод, возможно, и не заслуживает большого внимания, но он интересен тем, что это был единственный случай, который можно назвать «несчастным» в период пуска Опытного завода и освоения сложного и бурного химического процесса в крупном масштабе.

В первых числах февраля было загружено уже несколько полимеризационных аппаратов. У первого аппарата, загруженного дивинилом необходимой чистоты, было установлено круглосуточное дежурство наиболее опытных помощников Сергея Васильевича. Дежурили у этого аппарата Г. Г. Коблянский, В. П. Краузе, Н. И. Смирнов, С. А. Субботин. Часто среди них бывал и Сергей Васильевич. Все ожидали возможности бурного протекания процесса и намечали меры, какие надо будет применять, если реакция пойдет бурно. Но реакция прошла очень спокойно, и даже трудно было определить, идет ли она или нет. Параллельно был поставлен на полимеризацию дивинил в другом аппарате. Для этого аппарата дивинил был осушен еще более тщательно, и вот через несколько дней температура в аппарате начала расти, стрелка манометра стала показывать подъем давления. Всем стало ясно, что полимеризация пошла.

Длительность проведения процесса полимеризации в то время была очень велика. Первая полимеризация в аппарате шла около месяца, а вторая около двух недель. Это объясняется тем, что в тот период не было найдено рационального метода распределения натрия в аппарате.

На 15 февраля 1931 года была назначена выгрузка каучука из первых двух аппаратов. Несмотря на выходной день, в цехе собралось много народу. Все ждали Сергея Васильевича. Он вошел в цех внешне спокойный и хладнокровный, поднялся по металлической лестнице на верхнюю площадку цеха и дал знак открывать аппарат. Можно себе представить чувства всех присутствовавших в этот момент в цехе. Всех волновал вопрос: а что получилось в аппарате?

Сергея Васильевича и его помощников интересовало: оправдаются ли результаты их лабораторных исследований, на которые положено так много творческих мыслей и труда. Рабочих цеха и инженеров-технологов волновал вопрос, все ли они сделали, чтобы получить каучук. Монтажникам хотелось увидеть этот дотоле неизвестный «синтетический каучук», ради которого они дни и ночи несколько месяцев трудились, строя завод. Словом, все переживали значительный момент… Уверенными движениями слесари стали отвинчивать болты. Все, кто мог, быстро устремились к стакану и стали его нагибать, чтобы посмотреть, сколько там каучука.

Григорий Васильевич Пеков стоял на верху площадки и, по образному выражению одного из участников этого знаменательного события, «ржал как жеребенок от радости». Ведь он последние дни раз по двадцать в день, если не больше, останавливал всех инженеров, причастных к выпуску первой партии каучука, и задавал единственный вопрос: «Когда блок?» Под словом «блок», как это и сейчас принято в промышленности СК, он подразумевал «партия каучука».

Воочию убедившись в успешном получении каучука, Григорий Васильевич, не изменяя обычному обращению моряков-балтийцев времен первых дней революции, стал наверху и закричал: «Братишечки, если первый блок получился такой, второй мы получим вот такой!» — и, раскинув руки, образно показал, каким бы он хотел его видеть.

Позже Григорий Васильевич Пеков вспоминал:

«Я чуть не перецеловал всех, когда мы получили первый блок и когда я мог сказать, что все-таки мы в железной аппаратуре получили каучук».

Вес первой партии каучука, полученной из двух аппаратов, составлял 267 килограммов.

Газеты через несколько дней скупо сообщали об этой выдающейся победе ученых и рабочих до тех пор никому не известного Опытного завода литер «Б» в Ленинграде:

«Ленинградский опытный завод Резинообъединения выпустил первую партию советского каучука в 265 килограммов, изготовленного в заводском масштабе. Каучук изготовлен из спирта. Способ производства разработан проф. Лебедевым».

Достигнутые блестящие результаты были уже успехом не только С. В. Лебедева и возглавляемой им научно-исследовательской лаборатории, но также и успехом коллектива инженеров, техников, аппаратчиков и рабочих Опытного завода, за несколько месяцев освоившего новые и сложные процессы и выдавшего стране первый отечественный каучук. Успех же всего дела был определен тем вниманием к вопросу синтетического каучука, которое уделяла этой проблеме партия. В это время на заводе уже выявилась группа инженеров-технологов, которые в дальнейшем возглавили работы по пуску и освоению крупных заводов синтетического каучука. Это были Н. И. Смирнов, Н. А. Фермор, Б. М. Воловик, Б. Я. Солдатов, Р. А. Таубер и другие.

На заводе был создан высококвалифицированный коллектив аппаратчиков, преимущественно из комсомольцев: Росторгин, Туморович, Запрягаев, Пинегин, Кравец, Куркин, Каплун. Многие из них, сочетая в дальнейшем работу с учебой, стали хорошими специалистами. Особенно следует отметить безвременно погибшего в дни блокады Ленинграда В. И. Алексеева, который, начав работу аппаратчиком, сформировался в прекрасного организатора и администратора и в дальнейшем заведовал производством завода литер «Б», став главным механиком этого же завода, а затем начальником научно-исследовательского отдела полимеризации.

Много труда вложили в строительство завода старые питерские рабочие — Стулов, Якименко, Колчин, Голубцов, Михайлов и другие.

После удачного получения первой партии каучука поздравить весь коллектив завода приехал Сергей Миронович Киров. А через несколько времени он пригласил Г. В. Пекова и В. П. Краузе в обком ВКП(б) и сообщил, что принято решение о быстром строительстве нескольких крупных заводов по методу Лебедева.

Вспоминая этот разговор, В. П. Краузе писал:

«— Да что вы? — изумились мы. — Нет, Сергей Миронович, не выйдет, не выйдет так много сразу. Жалко советской копейки. Ведь у нас еще очень много неполадок. Говорить правду мы не стесняемся. Может быть, можно нас обвинить в оппортунизме, но в данном случае нами руководит исключительно желание сохранить советскую копейку.

Мы рассказали ему, что с полимеризацией иногда идет, а иногда не идет, что мы не можем сразу рекомендовать конструкцию полимеризатора и т. д.

Он спросил:

— А уверены ли вы, что все эти недостатки можно устранить, что все трудности можно преодолеть?

— Мы не сомневаемся.

— Ну, раз уверены, значит можно строить! Поймите, у нас пятилетка. Мы сейчас за науку платим, прибегаем к помощи заграницы, платим деньги всяким заграничным фирмам. А те двадцать пять тысяч, которые вы получили за свой способ в качестве премии, и тринадцать тысяч, которые вы вначале истратили, — это же гроши! Так что важнейшая проблема, которую вы решили, советской власти обошлась чрезвычайно дешево. Не беспокойтесь, что будут неполадки, что придется переделывать. Мы гоним вредителей, но мы прекрасно понимаем, где вредительство, а где и необходимый производственный риск.

Тепло так к нам отнесся:

— Это не оппортунизм, что вы боитесь деньги тратить. Это настоящее коммунистическое отношение к нашему хозяйству. Но поймите, что в данном случае дело сводится не к деньгам. И думаю, что это не только мое мнение.

На другой день вызывает Пекова и меня:

— Приезжайте. Посоветовался с Москвой. Надо строить заводы… Теперь помните, что это не только моя директива, но и Москвы. Идите и работайте. Ясно вам?

Очень ясно, — говорим.

А верите вы, что сделаете?

Очень верим, — отвечаем.

— И я, — говорит, — в вас верю. Вы народ молодой, уверенный в своей работе. А раз уверенность в том, что сделаете, есть, то сделаете! Хорошо, что вы скромны, — добавил он, — но главное во всяком новом деле — вера в себя.

С большим подъемом, как и всегда, вышли мы от него. Начали работать. Он неоднократно помогал нам, мы же старались с мелочами не лезть к нему. Лишь время от времени информировали его о ходе работы, о наших опытах по использованию побочных продуктов. Он выслушал и так по-товарищески спрашивает:

— А как вы думаете, работа по использованию отходов не будет мешать основной работе? Может быть, она будет распылять ваше внимание, а у нас силы ограничены? Цена каучука никакой роли сейчас не играет. В будущем это будет иметь значение, а сейчас важно большее количество его «получить.

И всегда он так говорил с нами просто, не как руководитель, а как человек, который хочет посоветоваться.

— Вы ведь химики, вам виднее, я могу дать только общие установки, — бывало, приговаривал он, и получалось так, что принимаемое решение всегда являлось не только кировским, но и нашим, принятым с ним совместно. Каждый из нас, выходя от него, думал: «Вот я с Кировым вместе решил этот вопрос», и чувствовалось, что каждый из нас нужный человек в Советском Союзе!»

1931 год в жизни Сергея Васильевича был в какой-то мере годом подведения итогов его работ, начатых в 1908 году. Сложен и тернист был путь от первых исследований в области полимеризации, начатых им в лаборатории университета. За период с 1908 по 1913 год он создал научные основы для практического решения проблемы синтеза каучука. Затем с 1913 по 1926 год, как мы знаем, наступил временный перерыв в его работах в этой области. А с 1926 года, когда он целиком переключился на решение практических проблем синтеза каучука, он с особой силой ощутил их жизненную необходимость и общественную ценность. Сергей Васильевич с энтузиазмом молодого человека, хотя его возраст уже достиг пятидесяти лет, вновь принимается за свои глубокие перспективные исследования.

Он продолжает со своими новыми сотрудниками исследования в области присоединения водорода к непредельным соединениям, стремясь постичь природу реакций, характерных для этих веществ. Он развил работы по полимеризации производных этилена, усматривая в этих соединениях богатый источник сырья для синтеза высокополимеров в будущем. Мы знаем, что эти его предвидения полностью оправдались. И поистине громадную научно-исследовательскую работу он сочетает с преподавательской, продолжая руководить кафедрой общей химии Военно-медицинской академии. Одновременно совершенствует свой способ получения синтетического каучука из спирта, ищет пути повышения его выхода на затраченное сырье, разрабатывает методы использования побочных продуктов, получает и уточняет данные, необходимые для строительства крупных заводов.

Такая разносторонняя и многообразная научная деятельность требовала не только строгой регламентации времени, но и правильной организации работы и чередования ее с отдыхом.

Несмотря на свою занятость, Сергей Васильевич всегда находил время для посещения концертов и художественных выставок — зимой, а в летнее время куда-нибудь выезжал, чтобы, получив хорошую зарядку, с новыми силами вернуться к любимой работе в лаборатории.

В редкие часы домашнего досуга он изучал искусство и архитектурные памятники различных стран.

Однажды, придя домой, он застал свою жену Анну Петровну за чтением книги Д. И. Менделеева «Основы химии», которую она пыталась штудировать, чтобы пополнить пробелы в своих знаниях в области химии. Сергей Васильевич отобрал у нее эту книгу, взял с нее честное слово навсегда оставить эти попытки заниматься химией и просил ее все силы и время расходовать только на искусство. Про себя он часто говорил:

«Мне химии в лаборатории довольно. Когда я прихожу домой, я хочу отдохнуть. А отдыхаю я, когда смотрю красивые вещи». И как бы в подтверждение своих слов он брал какое-нибудь художественное издание из богатой и разносторонне подобранной личной библиотеки или альбом работ Анны Петровны и говорил: «А теперь я проедусь по Норвегии».

Если Сергей Васильевич очень уставал в лаборатории, то вечером он и Анна Петровна отправлялись отдохнуть на одну из окраин Ленинграда. Живя в районе Финляндского вокзала, на Нижегородской улице (ныне носящей имя С. В. Лебедева), они наиболее часто выбирали своим маршрутом район Лесного, Озерки или Шувалово. Это в то время были еще малозастроенные окраины Ленинграда. Сосновые массивы, оставшиеся от некогда шумевшего леса, живописные возвышенности и озера, прекрасный свежий воздух способствовали хорошему отдыху ученого после напряженного дня работы.

В этот период Сергей Васильевич с Анной Петровной усиленно изучали английский язык и, сидя в трамвае по пути к месту прогулки, устраивали друг другу экзамены на знание этого языка.

Однажды одна их знакомая позвонила по телефону и спросила: «Не ехали ли Вы сегодня в трамвае в Шувалово?»

Удивившись такой осведомленности о незначительном эпизоде своей жизни, Анна Петровна поинтересовалась ее вопросом, на что получила такой ответ:

«Сегодня у нас был один знакомый и рассказал, что по дороге в Политехнический институт он в трамвае видел среди пассажиров одну парочку, которая привлекла его внимание, и он неотступно за нею наблюдал. Они все время разговаривали между собой большей частью по-английски и смеялись. «Я сразу сообразил, что это иностранцы. Но странно, они довольно хорошо говорили по-русски», — добавил он. Я, — продолжала знакомая Лебедевых, — просила описать наружность заинтересовавших его пассажиров трамвая и, конечно, узнала вас».

В летнее время Сергей Васильевич совершал большие путешествия по Советскому Союзу. Однажды он с Анной Петровной проехал на пароходе по Волге от Рыбинска до Сталинграда. Вспоминая это путешествие, Анна Петровна писала:

«Пароход легко скользил по водному пространству, мимо таких родных и ласковых берегов. Города и села, как в сказке, вереницей проплывали мимо, не давая нам ощущения реального. Дождь, который, не переставая, шел все дни нашего путешествия, тоже способствовал этому впечатлению, как бы отделяя нас всей пеленой от внешнего реального мира.

В первый же день в сумерках в Ярославле промелькнул купол старинного собора на золотом фоне неба».

Думал ли тогда Сергей Васильевич, что пройдет немного времени, и он появится в том же Ярославле не как проезжающий мимо города путешественник, а как популярнейший человек, знаменитый ученый, встречаемый рукоплесканиями в день пуска первого в мире крупного завода по производству синтетического каучука, построенного на основе его исследований?

Прибыв в Сталинград, Лебедевы пересели на поезд и поехали во Владикавказ, откуда совершили путешествие по Военно-Грузинской дороге. Приехав в Тбилиси, они нашли радушный прием у художника Е. Е. Лансере и у бывшей ученицы Сергея Васильевича по Женскому педагогическому институту Р. Н. Николадзе.

Пробыв некоторое время в Тбилиси, Лебедевы направились в Аджарию, в местечко Цихидзири.

Очарованная красотами Аджарии, Анна Петровна много рисовала, а Сергей Васильевич постоянно сопровождал ее в различные живописные уголки, наслаждаясь, пышным многообразием южной природы.

Но проходило время, отведенное на отдых, и неудержимо тянуло на милый сердцу Север, к любимой работе.

В 1930 году летом Сергей Васильевич отдыхал на Северном Кавказе, у подножия Кавказского хребта, в городе Нальчике, а в следующем, 1931 году он провел отпуск в, санатории в Железноводске. Там-то и достигло ученого радостное известие о награждении его высшей наградой страны — орденом Ленина. Постановлением ЦИК СССР от 7 августа 1931 года Сергей Васильевич, один из первых ученых страны, был удостоен этой высокой награды за «особо выдающиеся заслуги по разрешению проблемы получения синтетического каучука». Вместе с Сергеем Васильевичем орденом Ленина был награжден его ученик и ближайший сотрудник, неизменный участник работ по получению СК Валентин Петрович Краузе.

13 ноября 1931 года «Всесоюзный староста» Михаил Иванович Калинин вручал С. В. Лебедеву и В. П. Краузе в Кремле ордена Ленина.

Сергей Васильевич не любил выступать с торжественными речами, особенно в тех случаях, когда это в той или иной степени касалось его лично. По возвращении из Москвы он сделал запись, что, по счастью, ему не пришлось выступать с речью, однако на всякий случай он ее подготовил.

Вернувшись в Ленинград и рассказывая своим ближайшим сотрудникам о церемонии вручения ему ордена Ленина, он вынул листок с наброском речи, чтобы его уничтожить. Но одна из сотрудниц предотвратила это, отобрав у него и спрятав эту бумагу, благодаря чему сохранился для нас написанный на ней текст. Этот документ замечательно характеризует Сергея Васильевича как ученого, постигшего всю радость труда для народа, во имя великого дела социалистического строительства.

Полный текст проекта речи таков:

«В начале 1930 года или несколько ранее правительство решило превратить достигнутый мною и моими сотрудниками научный успех в базу для создания новой отрасли промышленности. С этого момента и я и мои сотрудники принимаем непосредственное участие в увлекательном процессе грандиозного развертывания промышленности СК и связанных с этой промышленностью других отраслей промышленности и сельского хозяйства. Не может подлежать ни малейшему сомнению, что только у нас, в стране строящегося социализма, возможен такой грандиозный творческий размах. Участие в этой работе есть награда, так как величайшее счастье — видеть свою мысль превращенной в живое дело такой грандиозности. ЦИКу угодно было отметить мою работу пожалованием столь высокой награды. Я особенно ценю то, что формула пожалования подчеркивает значение творимого сейчас дела для нарождающегося нового социального строя. Прошу принять мою глубокую благодарность».

Высокая награда ко многому обязывала, и Сергей Васильевич мобилизовал весь руководимый им коллектив на выполнение основной и особо важной в то время задачи — подготовить к успешному строительству и пуску крупные заводы по производству синтетического каучука.