«Я еще не жил на свете, но уже сидел в тюрьме»

«Я еще не жил на свете, но уже сидел в тюрьме»

В первые годы нашего века Екатерина Сванидзе была известна сановным дамам Тифлиса. Ее называли самой искусной портнихой. Именно у нее шила свои роскошные туалеты супруга тифлисского генерал-губернатора Свечина. Она рекомендовала своим знакомым:

— Шейте только у Сванидзе. Будете довольны!

И дом № 3 по Фреплинской улице, где проживала Екатерина Сванидзе, нередко посещали жены и дочери жандармов, генералов, чиновников канцелярии наместника царя на Кавказе.

Екатерина была и прачкой: стирала и отлично гладила белье. Но светские заказчицы и их мужья понятия не имели еще об одном деле, которое выполняла Екатерина Сванидзе. Если бы им о нем стало известно, их прошиб бы холодный пот…

…Морозной декабрьской ночью 1907 года в Тифлисе буйствовала вьюга. Снег падал на деревья, устилал белым покрывалом землю, тускло освещенную газовыми фонарями. В такую непогодь из подъезда дома № 3 по Фреплинской улице вышла с тяжелой сумкой в руках молодая особа в элегантно сшитом зимнем пальто. В сумке находились пачки листовок, банка с клеем, кисточка. Женщина получила листовки накануне в подпольной типографии социал-демократов. Теперь же она быстро осмотрелась по сторонам, не торчит ли где полицейский, не идет ли ночной улицей околоточный надзиратель.

Той морозной ночью Екатерина Сванидзе побывала в нескольких уголках Тифлиса — у железнодорожных мастерских, у Арсенала, возле текстильной фабрики Мирзоева, у крепости «Деда-цихе». На стены зданий, столбы и заборы она приклеивала прокламации. В них говорилось о низкой заработной плате, непомерно высоких штрафах и каторжном труде пролетариев, об их жизни в тесных сырых домах. «Долой власть самодержавия и капитала!» — призывали социал-демократы.

Тифлис — резиденция царского наместника на Кавказе. Отважным исполнителем следовало быть, чтобы расклеивать ночью революционные листовки. Действовать, презирая ежеминутную опасность ареста и тюремного заключения.

Сванидзе не заметила, что за ней следит полицейский. Страж порядка подскочил к Екатерине. Рванул из рук сумку, раскрыл ее и увидел пачку листовок.

— Вы арестованы!

Полицейский отвел Екатерину в участок. На допросе она не назвала ни одной фамилии революционеров, не сказала и адреса подпольной типографии. Ей угрожали:

— Вы же беременны. Подумайте о будущем ребенке. Вам дома надо быть, а не сидеть в тюремной камере.

— Вот и отпустите, господа хорошие…

— Удовлетворим просьбу, если скажете, кто послал вас расклеивать листовки и где их печатают.

Екатерина Сванидзе наивно отвечала:

— Да откуда, милые, мне знать? Пришел к нам незнакомый симпатичный мужчина в пенсне. Говорит, надо ночью расклеить. За это деньги получишь. Вот я и взялась. Кому деньги не нужны? А о чем написано в листовке — не знаю, не моего ума это дело.

Ее бросили в тесную, полутемную и холодную тюремную камеру Метехского замка. А в квартире на Фреплинской учинили обыск. Ничего предосудительного не нашли. Никто из жандармов не догадался заглянуть в портновские манекены. Там были спрятаны экземпляры нелегальных изданий ленинской газеты «Искра», газет «Брдзола», «Дро», «Тифлисский пролетарий», прокламации Тифлисского комитета Кавказского союза РСДРП.

Был и еще обыск. На этот раз жандармы нашли несколько номеров в прошлом легальной большевистской газеты «Ахали Цховреба», портрет Карла Маркса. Но этих улик для ареста проживающих в квартире было недостаточно. Миха Монаселидзе, работавший когда-то казначеем редакции «Ахали Цховреба» и квартировавший тут, заявил, что все эти газеты он обязан хранить для отчета. Через полтора месяца Екатерину Сванидзе отпустили из тюрьмы на волю: подходило время родов.

Она была известна Тифлисскому отделению по охране общественной безопасности. В октябре 1906 года в Москве через провокатора жандармам удалось раскрыть одну из районных социал-демократических организаций. Полицейские обыскивали квартиру московской подпольщицы Зверевой-Мечниковой и среди бумаг нашли листок с адресом: «Тифлис. Фреплинская, д. 3. Портниха Сванидзе. Спросить Coco».

Сотрудники Московской судебной палаты ухватились за ниточку, которая, как они полагали, приведет к раскрытию в Тифлисе нелегальной социал-демократической организации. Адрес Сванидзе московские жандармы сообщили в Тифлис.

После выхода из тюрьмы Екатерина Сванидзе уехала к родственникам в село Баджи Кутаисской губернии. В марте 1908 года она родила там сына Якова. Когда он станет взрослым, скажет: «Я еще не жил на свете, но уже сидел в тюрьме».

Отцом Якова являлся Иосиф Джугашвили. Это и был Coco (так его звали в семье), упомянутый в адресе, присланном из Москвы тифлисским жандармам. Екатерину грузины называли Като. Отцу Якова было двадцать восемь лет, матери — двадцать шесть. Иосиф Джугашвили родился в Гори в декабре 1879 года. Его отец — Виссарион Иванович Джугашвили — долгое время работал на обувной фабрике Адельханова, а дома занимался починкой обуви. Мать Иосифа — Екатерина Георгиевна Геладзе — была дочерью крепостного крестьянина, профессии не имела, занималась стиркой и другой поденной работой. С 1888 по 1894 год Иосиф был в Горийском духовном училище. Затем поступил в Тифлисскую духовную семинарию, хотел стать православным священником. В тогдашней семинарии царило негативное отношение к просвещению. У семинаристов вырабатывались догматизм, начетничество, нетерпимость к мнению других, подозрительность, злопамятность. В 1899 году Иосифа Джугашвили исключили из семинарии за то, что он связался с социал-демократами, участвовал в их нелегальной деятельности.

В духовной семинарии в одном классе с Иосифом Джугашвили учился его друг Михаил (Миха) Монаселидзе. Сестрой жены Михаила была Екатерина Сванидзе. Иосиф Джугашвили приходил в семью Михи, познакомился с Екатериной, влюбился в нее. Иосиф знал и ее брата Алешу Сванидзе по совместной революционной деятельности в Закавказье.

Фамилия Сванидзе связана со Сванетией — горным районом Западной Грузии, окруженным труднодоступными отрогами Кавказского хребта. Со всех сторон над этой красивой страной высятся снежные горы. В Сванетии, в верховьях рек Ингур и Ценис-Цкали, живут сваны — гордые, свободолюбивые люди.

Алеша Сванидзе родился в селе Баджи. Среднее образование получил в Тифлисе. По профессии наборщик, он с юношеских лет увлекался чтением. Семнадцатилетним юношей стал членом РСДРП и всю сознательную жизнь боролся за интересы трудового народа.

Одним из первых его друзей стал Иосиф Джугашвили. В революционном движении он был известен под кличкой Коба. Эту кличку молодой Джугашвили взял после прочтения романа грузинского писателя Александра Казбеги «Отцеубийца». Роман проникнут любовью к родному краю, в нем даны картины быта и нравов вольнолюбивых грузинских горцев. Ярко раскрывается в романе образ Кобы — неустрашимого борца за свободу и независимость крестьян.

Иосиф Джугашвили и Алеша Сванидзе вели нелегальные рабочие кружки, разъясняли слушателям учение Маркса. Пролетарии воспринимали марксистские идеи с такой страстью, с какой путешественник после томительного пути пьет воду из источника, найденного в оазисе пустыни.

Алеша испытывал к Кобе светлые и добрые чувства, делился с ним сокровенными мечтами. Уже тогда Алеша заметил, что Коба лишен чувства юмора, не терпит шуток в свой адрес, подозрителен и обидчив. Однако он любил книги, тянулся к знаниям, был трудолюбив. Коба умел рассказывать о прочитанном в книгах Маркса, Энгельса, Дарвина, по истории культуры, социологии. Любимыми писателями молодых революционеров были Шекспир и Шиллер, Толстой и Чернышевский, Гоголь и Салтыков-Щедрин, Некрасов и Чехов.

С гордостью Коба показывал знакомым свое стихотворение за подписью «Сосело», опубликованное в 1895 году в издававшейся Ильей Чавчавадзе прогрессивной газете «Иверия» («Грузия»). В этом стихотворении была строфа:

И знай: кто пал, как прах, на землю,

Кто был когда-то угнетен,

Тот станет выше гор великих,

Надеждой яркой окрылен.

Екатерина Сванидзе, первая жена И. В. Сталина. 1907 год.

Екатерину Сванидзе обаятельный Коба привлекал начитанностью и мужеством. В один из августовских вечеров 1903 года он шел в Баку по набережной. Солнце заходило за горизонт, темнело. Иосиф услышал душераздирающий крик маленькой девочки, упавшей с парапета набережной в море. Глубина у берега была небольшая — может быть, метр. Но девочка могла погибнуть. Иосиф в одежде бросился в воду и спас малышку. Ею была двухлетняя Надя Аллилуева, дочь Сергея Яковлевича Аллилуева, которого Джугашвили хорошо знал по революционной деятельности в Закавказье (та самая Надя Аллилуева, которая в 1918 году в возрасте семнадцати лет станет второй женой Сталина).

Екатерина Сванидзе нравилась Иосифу Джугашвили не только внешней красотой. Она участвовала в революционной работе, не боялась идти на риск, в опасных ситуациях проявляла железную выдержку.

В тифлисском храме на горе Святого Давида в 1906 году регистрировался церковный брак сына сапожника Иосифа Джугашвили и красавицы портнихи Екатерины Сванидзе. На свадебном обряде посаженым отцом был известный в Закавказье деятель РСДРП, друг Фридриха Энгельса Миха Цхакая. Он выразил надежду, что у молодых будет долгая жизнь и счастье в согласии.

Сталин был профессиональным революционером. С 1907 года он вел партийную работу в Баку. Царское правительство бросало его в тюрьмы, отправляло в Сибирь. Из ссылки в село Новая Уда Иркутской губернии Сталин бежал, вернулся в Баку.

Знавший семью Иосифа Джугашвили в то время, знакомый Кобы писал, что воспоминания о жене и сыне всегда согревали Сталина в отъездах, в опасных ситуациях, вызывали желание скорее вернуться к ним. Про сына знакомый замечал: «Яша рос лобастеньким, кареглазым, как мать, и неуемно прытким. Любовь к малышу была тревожной: как сложится его судьба?»

Над семьёй черной глыбой нависла неотвратимая беда. Когда Яше не было еще и года, захворала его мать. «Она болела мучительно и страшно. Пылая в жару, молила мужа, чтоб достал ей соленого огурца. Приходивший врач испуганно махал на Иосифа рукой, когда он спрашивал, можно ли больной соленого. Но Като так просила, смотрела на него таким по-детски жалостливым взглядом, что он не выдержал: сбегал на рынок и купил огурцов».

Когда она умерла, Иосиф плакал над ее гробом, как еще никогда в жизни не плакал. И тяжко корил себя, что исполнил ее просьбу. Справедливости ради скажем, что иного исхода при таком заболевании быть не могло.

Яша остался сиротой. Его взяли к себе в деревню родители покойной Като, а Сталин продолжал заниматься подпольной партийной работой, следовали очередные аресты и ссылки.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.