Глава 19 И снова Москва
Глава 19
И снова Москва
Когда мы остановились на границе, Сергей вышел из вагона, встал вдруг на колени и картинно поцеловал землю, шумно втягивая ноздрями воздух. Всю дорогу он был очень возбужден. Я смотрела на него и мысленно уже прощалась с ним. В Берлине я еще верила в то, что мы сможем быть вместе, но после всех ужасов, произошедших во Франции, я поняла, что долго наши отношения не продлятся. Мы любили друг друга, но жизнь вместе была просто невыносимой.
На перроне нас встретил улыбающийся Илья Ильич. Я взяла руку Сергея, наклонилась к Шнейдеру и по-немецки сказала:
– Вот я привезла этого ребенка на его Родину, но у меня нет более ничего общего с ним…
Илья Ильич внимательно посмотрел на меня, но ничего не ответил. Все вместе мы поехали в Литвиново, где отдыхала летом моя школа. По дороге нам попалось стадо коров. Есенин, увидав бредущих животных, вытянул шею и, провожая их взглядом, повернулся к нам:
– Коровы… – широко улыбаясь, будто ребенок, сказал он. – А вот если бы не было коров? Россия без коров, а? Ну, нет! Без коров нет деревни, а без деревни нет России!
Машина наша сломалась, и пришлось идти пешком. Стемнело. Со всех сторон обступали пугающие тени деревьев. Вдруг впереди замаячили огни. В следующий миг нас окружила толпа радостно кричавших учениц, которые, не дождавшись нас вовремя, отправились нам навстречу. В своих красных туниках с розово-оранжевыми факелами в руках посреди черного леса они казались чем-то неземным и волшебным. Я глядела на этих чудесных эльфов и не могла наглядеться. Какое это было прекрасное зрелище!
Мы прожили в Литвинове несколько дней – это были одни из самых счастливых наших дней с Есениным. Утром мы вставали и шли в парк, усаженный шелестящими ветвистыми липами и раскидистыми узорчатыми кленами. Ирма устраивала уроки прямо на зеленой лужайке. Свежий чистый воздух, безмятежное солнце, заливающее леса и поля. Мы смотрели на танцующих детей и погружались в безмолвную негу. Вечерами развлекали Илью Ильича шумными рассказами о наших приключениях, весело перебивая друг друга. Иногда, вспоминая что-то, взглянув с Сергеем друг на друга, мы начинали безудержно хохотать. Да, хорошее было время!
Потом начались дожди. Небо затянула серая пелена. А мы вернулись снова на Пречистенку. Уже на второй день Сергей и я повздорили: он собирался опять куда-то идти, а я просила его остаться. Но, конечно, он все равно исчез. Я уже смотрела на это с какой-то долей обреченности, но тело мое отказывалось понимать и принимать это – стресс, тянувшийся много месяцев, дал о себе знать. Я, как водится, перестала есть и спать, но на этот раз выглядела совершенно ужасно. У меня даже не было сил подняться с кровати, дни напролет я лежала и безнадежно рыдала. Тут уже вмешалась Ирма.
Она твердо заявила, что мне нужно съездить в Кисловодск и полечить расшатанные нервы.
Я безропотно согласилась. Достигнув крайней степени отчаяния, когда пропадает воля и желание чего-либо, я поняла, что конец нашего брака все же неизбежен. Это был лишь вопрос времени – когда?
Илья Ильич сообщил, что разослал людей на поиски Есенина. Однако Ирма непреклонно заявила, что даже если он и найдется, то пускать его не следует. Я промолчала. Потеряв уже всякую надежду на нормальное сосуществование с ним, я просто решила плыть по течению: будь что будет.
Вскоре Шнейдер пришел с известием о том, что Есенина нашли, он трезв и сейчас придет. «И что? Сейчас он придет, будет просить прощения или наоборот, сделает вид, что ничего не было, но потом? Что же будет потом? Опять исчезнет в один миг? Растворится? Покинет меня в неведении? Я же опять буду страдать. Он так жесток ко мне… Он – действительно ребенок, и, как и все дети, бывает очень жесток…»
Я заметалась по комнатам, не зная, что делать, куда деваться, но грозная Ирма заперла меня в своей. Забыв, впрочем, про дверь в другой коридор. Вот через эту-то дверь и вошел Сергей. Я не слышала его шагов, сидя спиной. Он наклонился надо мной сзади и прошептал:
– Изадора, я тебя очень люблю… очень люблю…
Душа моя разрывалась на части. Мой ангел, свет моей жизни, вернулся, вернулся ко мне! Он меня любит! Меня наполнило такое блаженство, что по лицу градом покатились слезы. Я повернула к Есенину свое заплаканное лицо и уткнулась в его плечо. Он тут же крепко прижал к себе мою голову и начал осыпать ее поцелуями. Подняв глаза, я увидала, что из его васильковых глаз, ставших почти прозрачными, текут слезы…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.