ДАРВИН ЧАРЛЬЗ РОБЕРТ

ДАРВИН ЧАРЛЬЗ РОБЕРТ

(род. в 1809 г. - ум. в 1882 г.)

Трудно найти человека, который бы не слышал имени Чарльза Дарвина — ученого, сформулировавшего теорию эволюции и заявившего, что обезьяны были далекими предками человека. Менее известно, что Дарвин сделал целый ряд других биологических и геологических открытий. В честь ученого в 1839 г. был назван залив у берегов Австралии, а в 1911 г. название Дарвин получила столица австралийского штата Северная Территория.

Чарльз Дарвин был плодовитым ученым — и с точки зрения объема проделанной им работы, и с точки зрения ценности сделанных им открытий. При этом вся его научная работа шла на фоне тяжелой болезни, которая не давала ему общаться с коллегами и друзьями, выходить из дому. Недуг приводил Дарвина в состояние вынужденного бездействия, причинявшего ученому не меньшие мучения, чем сама болезнь. Тем не менее, сам Дарвин считал свое слабое здоровье скорее благом, чем проклятием, ведь болезнь «хотя и отняла несколько лет жизни, уберегла меня от рассеянной жизни в светском обществе и от развлечений».

Чарльз Роберт Дарвин родился 12 февраля 1809 г. в Шрусбери. Его отец, Роберт Дарвин, был преуспевающим врачом. Мать, Сюзанна Веджвуд, происходила из богатой семьи владельцев фарфорового завода. Чарльз стал четвертым ребенком в семье: у него были две старшие сестры и брат. Когда мальчику исполнилось восемь лет, его матери не стало. По его собственному признанию, Чарльз плохо помнил ее, намного лучше в его памяти запечатлелась кровать, на которой она скончалась. После смерти матери заботу о воспитании Чарльза взяла на себя его сестра Каролина.

В автобиографии Дарвин пишет, что еще до поступления в школу у него «отчетливо развился вкус к естественной истории и, особенно, к собиранию коллекций». Он коллекционировал раковины, печати, монеты, минералы, старался узнать названия всех растений, которые ему встречались.

Интерес к естествознанию, литературному творчеству, да и некоторые взгляды на жизнь Чарльз унаследовал от деда Эразма — врача, натуралиста и поэта. Эразм Дарвин писал стихи, в которых открывал современникам свои взгляды, в частности идею эволюции животных под влиянием окружающей среды.

И дед, и отец Дарвина были людьми свободомыслящими, таким же вырос и Чарльз. Отец его имел склонность к теоретизированию, хотя «не обладал научным складом ума и не пытался обобщать свои знания под углом зрения общих законов. Более того, он создавал особую теорию почти для каждого встретившегося ему случая». Под впечатлением от отцовских разглагольствований Дарвин, уже будучи маститым ученым, боялся публиковать результаты исследований, не собрав множества фактов для подтверждения справедливости своих выкладок.

В 1817 г. Чарльз пошел в подготовительный класс, в котором проучился год, не показав никаких выдающихся успехов. Его школьные достижения настолько огорчали отца, что однажды он в запале сказал: «Ты ни о чем не думаешь, кроме охоты, собак и ловли крыс; ты опозоришь себя и всю нашу семью!»

Через год Дарвин перешел в среднюю школу-пансион. Учеба давалась ему с трудом — в школе основное внимание уделялось синтаксису, грамматике, греческому и латыни, а Чарльз, увы, не был гуманитарием. О времени, проведенном в школе, у него остались самые неприятные воспоминания. Относительно своих успехов он писал: «.единственными моими качествами, которые уже в то время подавали надежду на что-либо хорошее в будущем, были сильно выраженные и разнообразные интересы, большое усердие в осуществлении того, что интересовало меня, и острое чувство удовольствия, которое я испытывал, когда мне становились понятными какие-либо сложные вопросы или предметы».

Тогда же Чарльз увлекся химией. Вместе с братом он оборудовал в саду лабораторию, в которой с увлечением ставил всевозможные опыты. Уже тогда Дарвин любил проводить «дурацкие эксперименты» (как он их сам называл) с целью проверки гипотез, неправдоподобных настолько, что другие не считали нужным их опровергать или доказывать. В итоге одноклассники прозвали Чарльза «Газ», а директор школы прочел ему нотацию о том, что время нужно тратить на более полезные занятия.

С десяти лет Дарвин стал собирать насекомых, но поначалу без особого успеха: по настоянию сестры он включал в коллекцию только экземпляры, найденные мертвыми. В то же время Чарльз был страстным охотником. Он увлекся охотой в старших классах школы настолько, что его и так не блестящая успеваемость значительно ухудшилась.

В 1825 году отец забрал Чарльза из школы и отправил на медицинский факультет Эдинбургского университета. О двух годах, проведенных в университете, Дарвин отзывался нелестно: «Преподавание в Эдинбурге осуществлялось преимущественно лекционным путем, и лекции эти, за исключением лекций по химии, были невыносимо скучны; по моему мнению, лекции не имеют, по сравнению с чтением, никаких преимуществ, а во многом уступают ему».

Окончательно Чарльза отвратило от занятия медициной присутствие на двух хирургических операциях. Со второй из них, когда оперировали ребенка, Дарвин сбежал, и его легко понять — хлороформ в качестве наркоза тогда еще не применялся. Память об этих операциях долго преследовала Чарльза.

Несмотря на разочарование в медицине, он принимал активное участие в собраниях Общества Плиния и читал доклады о своих наблюдениях над мшанками и пиявками. К этому периоду жизни Дарвина относятся и его первые биологические открытия.

Поняв, что врача из сына не получится, Роберт Дарвин предложил Чарльзу стать священником. Юноша долго колебался, решил основательно взвесить все «за» и «против» и попросил у отца несколько месяцев на размышления. Вот как сам Дарвин пишет об этом: «Я старательно прочитал <…> книгу «Пирсон о вероучении» и несколько других богословских книг, а так как у меня не было в то время ни малейшего сомнения в точной и буквальной истинности каждого слова Библии, то я скоро убедил себя в том, что наше вероучение необходимо считать полностью приемлемым».

В 1828 г. Дарвин, который был очень религиозен, поступил на богословский факультет Кембриджского университета, но: «.три года, проведенные мною в Кембридже, были в отношении академических занятий настолько же полностью затрачены впустую, как годы, проведенные в Эдинбурге и в школе». Сегодня кажется удивительным, что человек, подвергшийся стольким нападкам церкви, собирался стать священником. Многие и ныне видят непреодолимые противоречия между теорией происхождения видов и религией, хотя ряд богословов считает, что эволюционистские взгляды не противоречат христианским воззрениям.

В Кембридже была традиция, согласно которой студенты могли посещать любые курсы в дополнение к основным. Однако лекции так надоели Чарльзу еще в Эдинбурге, что он практически не ходил на них.

Что касается естественных наук, то Дарвин занимался ими много, но без всякой системы, ограничиваясь посещением отдельных лекций по ботанике, экскурсиями и коллекционированием жуков. Последнее занятие стало настоящей страстью Чарльза. Однажды произошел такой случай: он увидел двух редких жуков одновременно и поймал обоих. Обе руки коллекционера были заняты, когда он заметил еще одного. Не долго думая, Дарвин положил одно из пойманных насекомых в рот, чтобы освободить руку. Жук выпустил едкую жидкость, и незадачливому ловцу пришлось выплюнуть добычу. За это время третий жук успел удрать.

Впрочем, коллекционирование насекомых Дарвин не считал научной работой — это было увлечение, что-то вроде охоты. Страсть к охоте привела Чарльза в кружок любителей спорта, члены которого часто устраивали совместные попойки с пением и картежной игрой. О тех днях (точнее, ночах) Дарвин позднее писал: «Знаю, что я должен стыдиться дней и вечеров, растраченных подобным образом, но некоторые из моих друзей были такие милые люди, а настроение наше бывало таким веселым, что не могу не вспоминать об этих временах с чувством большого удовольствия».

Дарвин проучился в Кембридже в 1828–1831 гг. иполучил степень бакалавра свободных искусств. Ничто не предвещало, что легкомысленный юноша вырастет в ученого, создателя фундаментального учения. Видимо, Чарльз так и не стал бы серьезным исследователем, если бы не дружба с профессором Генсло, преподавателем ботаники.

Именно его лекции были чуть ли не единственными занятиями, которые посещал Чарльз. Генсло обладал энциклопедическими знаниями и готов был им делиться. Он собирал у себя в доме студентов старших курсов и сотрудников университета, интересующихся естествознанием. Дарвин был приглашен на одну из таких встреч, стал завсегдатаем и сблизился с Генсло. Почти ежедневно они бродили по окрестностям университета — Чарльз даже получил прозвище «Тот, кто гуляет с Генсло».

Ученый посоветовал Чарльзу заняться геологией, и летом 1831 г. Дарвин отправился в экспедицию по Северному Уэльсу. Однако, несмотря на любовь к геологии, Чарльз приложил все силы, чтобы вернуться домой, в Шрусбери, к началу охотничьего сезона, «ибо в те времена я счел бы себя сумасшедшим, если бы пропустил первые дни охоты на куропаток ради геологии или какой-нибудь другой науки».

Дома юношу поджидало письмо профессора Генсло, которое стало поворотным пунктом в жизни Чарльза. Профессор писал, что готовится экспедиция на корабле «Бигль» и капитан Роберт Фиц-Рой готов уступить часть своей каюты молодому человеку, который согласится выполнять обязанности натуралиста и собирать разнообразные коллекции. Денежного вознаграждения не предусмотрено, но все собранные образцы являются собственностью натуралиста.

Чарльз очень заинтересовался предложением профессора, но отец был категорически против. Впрочем, Дарвин-старший дал сыну шанс: «Если ты сумеешь найти хоть одного здравомыслящего человека, который посоветует тебе ехать, я дам свое согласие». Будучи уверенным, что найти такого человека не удастся, Чарльз написал письмо с отказом. Вскоре оказалось, что дядя Чарльза одобрил его желание отправиться в плавание. Дарвин заручился поддержкой дяди, и отец сдался.

Желающих попасть в натуралисты «Бигля» оказалось несколько. Дарвин был третьим кандидатом, но вскоре оказался единственным, поскольку остальные претенденты раздумали. Несмотря на отсутствие выбора, капитан Фиц-Рой отказал Чарльзу. Вообще, Фиц-Рой был примечательной личностью — кроме военного дела он занимался гидрографией и метеорологией, основал первую регулярную метеослужбу в Великобритании. Кроме того, командир корабля свято верил в то, что характер человека можно определить по его внешности. Взглянув на Дарвина, он заявил: «Что за нос у него? С таким носом нельзя быть расторопным и решительным. А мямля мне ни к чему!» Дарвин, разумеется, никак не мог сделаться «расторопным и решительным» и стал искать другие способы добиться согласия капитана. Нашлись знакомые, которые уговорили Фиц-Роя.

27 декабря 1831 г. Чарльз Дарвин покинул берега Англии, к которым вернулся лишь 2 октября 1836 г.

К моменту отплытия «Бигля» Дарвин уже беспокоился о состоянии собственного здоровья. В юности, еще учась на медицинском факультете, Чарльза начали беспокоить приступообразные боли в области живота, которые прошли вскоре после ухода из университета. Видимо, их причиной была ипохондрия юноши и острое отвращение к занятиям медициной.

Готовясь к путешествию, Дарвин обнаружил у себя сердечную болезнь, которую позднее приписывал обыкновенной мнительности: «:…меня беспокоили сердцебиение и боль в области сердца. <…> Я не стал советоваться с врачами, так как нисколько не сомневался, что они признают меня недостаточно здоровым для участия в путешествии, а я решился ехать во что бы то ни стало».

Впоследствии Дарвин писал, что путешествие на «Бигле» стало самым важным событием в его биографии. Во время плавания он не жаловался на плохое самочувствие, хотя и страдал от морской болезни. Впрочем, Чарльз путешествовал не только по морю — путь от Байя-Бланки до Буэнос-Айреса (Южная Америка) он проделал по суше. Поездка по Патагонии дала возможность собрать богатейшую коллекцию ископаемых и значительно расширила палеонтологическую коллекцию ученого, а также впервые заставила его задуматься о постепенности эволюционных изменений под влиянием окружающей среды. Позднее Чарльз Дарвин подтвердил свою гипотезу, наблюдая за пересмешниками Галапагосских островов и сравнивая их с южно-американскими сородичами. Впрочем, подробный отчет о путешествии представлен в книгах Чарльза Дарвина «Дневник изысканий натуралиста», «Зоологические результаты путешествия на “Бигле”», «Строение и распределение коралловых рифов».

Дарвин еще находился в плавании, когда слава о нем распространилась в научных кругах Англии. Чарльз переписывался со своим другом и учителем Генсло, не зная, что тот читает избранные места из корреспонденции Чарльза на заседаниях Кембриджского философского общества и распространяет их тексты среди ученых. Кроме того, большой интерес палеонтологов вызвала коллекция окаменелостей, собранная Дарвином и отправленная на родину.

В 1836 г. Дарвин вернулся. Ни он, ни отец более не заговаривали о карьере священника. В середине декабря Дарвин отправился в Кембридж, где три месяца посвятил работе над коллекцией минералов и горных пород. В марте 1837 года он переселился в Лондон и стал готовить к печати «Дневник изысканий натуралиста», который был издан в 1839 году. В 1840 г. вышел объемный труд Дарвина «Зоологические результаты путешествия на «Бигле»», в 1842 — «Строение и распределение коралловых рифов». В это же время ученый начал готовить материалы к главной работе своей жизни, вышедшей в 1859 г. под названием «Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь».

Дарвин стал почетным секретарем Геологического общества, познакомился со многими учеными, а некоторые из них — Роберт Броун, Джозеф Долтон, Чарльз Лайель, Томас Гекели — стали его друзьями. В это время возобновились приступы болей у Дарвина, хотя это не очень досаждало ученому, и он сравнительно часто появлялся в свете.

29 января 1839 года Чарльз Дарвин женился на своей двоюродной сестре Эмме Веджвуд. Брак был счастливым и многодетным — у Эммы и Чарльза родилось 10 детей. Позже, обращаясь к детям, Дарвин писал: «Все вы прекрасно знаете свою мать, знаете, какой доброй матерью она всегда была для всех вас. Она — мое величайшее счастье. Ее отзывчивая доброта ко мне была всегда неизменной, и она с величайшим терпением переносила мои вечные жалобы на недомогания и неудобства. <.> Меня изумляет то исключительное счастье, что она, человек, стоящий по всем своим нравственным качествам неизмеримо выше меня, согласилась стать моей женой. Она была моим мудрым советником и светлым утешителем всю мою жизнь, которая без нее была бы на протяжении очень большого периода времени жалкой и несчастной из-за болезни».

Приступы болей, случавшиеся с Чарльзом и ранее, теперь стали повторяться регулярно: сильные боли в животе, приступы тошноты, неукротимая рвота. Дарвина мучили частые головные боли, учащенное сердцебиение, приступы слабости, обмороки.

И все же Дарвин не оставлял своих научных занятий, составивших теперь основной смысл его жизни: «Главным моим наслаждением и единственным занятием в течение всей жизни была научная работа, и возбуждение, вызываемое ею, позволяет мне на время забывать или и совсем устраняет мое постоянное плохое самочувствие».

Живя с женой в Лондоне, Дарвин проделал большую научную работу. Он написал труд о коралловых рифах, руководил изданием «Зоологических результатов путешествия на “Бигле”», кропотливо собирал факты, связанные с проблемой происхождения видов (этим он занимался во время приступов, когда не мог писать и встречаться с издателями). Тем не менее, он замечает: «За три года и восемь месяцев нашей жизни в Лондоне я выполнил меньше научной работы, чем за любой другой такой же промежуток времени в моей жизни, хотя работал с максимальным для моих сил усердием. Причиной этого были часто повторявшиеся недомогания и одно длительное и серьезное заболевание».

Чарльз и Эмма решили, что причиной болей является городская обстановка, ив 1842 г. купили поместье в городке Даун, пригороде Лондона. Там Дарвин прожил до конца жизни, превратившись в затворника: «В первый период нашего пребывания [в Дауне. — прим. авт.] мы изредка бывали в обществе и принимали немногих друзей у себя; однако мое здоровье всегда страдало от любого возбуждения — у меня начинались припадки сильной дрожи и рвоты».

В 1847 году умер отец Дарвина, но состояние здоровья ученого было настолько плохим, что он даже не смог присутствовать на похоронах. В 1848 году Дарвин прошел курс гидропатического лечения⁴, которое как будто бы дало некий положительный эффект.

С 1854 г. Дарвин вплотную приступил к написанию «Происхождения видов», подготовительная работа над которым длилась около пятнадцати лет. В начале 1856 г. Дарвин приступил к изложению эволюционной теории, собираясь не только представить собственную точку зрения, но и показать примеры, которые бы ее подтвердили, сформулировать убедительные доказательства, ответить на возражения, которые могли бы возникнуть.

Тем временем к «дарвиновским» выводам пришел молодой естествоиспытатель Альфред Уоллес. Весной 1858 г. он прислал Дарвину статью «О стремлении разновидностей бесконечно удаляться от первоначального типа», в которой излагал теорию естественного отбора. Гукер и Лайель уговорили Дарвина опубликовать часть научной переписки, в которой были изложены те же взгляды, и представить на рассмотрение Королевского общества краткий отчет, излагающий теорию естественного отбора. Уоллес согласился с приоритетом Дарвина, никогда не пытался его оспорить и даже издал книгу «Дарвинизм», в которой рассматривал развитие эволюционных идей своего единомышленника.

Ни статья Уоллеса, ни краткий очерк Дарвина не вызвали резонанса в научных кругах. Дарвин продолжил готовить к печати материалы о происхождении видов, но «.работа часто прерывалась болезнью и непродолжительными поездками в прелестную гидропатическую лечебницу». В ноябре 1859 г. первое издание «Происхождения видов» увидело свет и весь его тираж (1250 экземпляров) моментально разошелся. Еще при жизни Дарвина «Происхождение видов» было переведено на почти все европейские языки. Успех книги был полным, хотя и несколько скандального толка — из-за теоретических выкладок ученого.

У теории постепенной эволюции было немало серьезных оппонентов, а защищать ее публично Дарвин из-за усилившейся болезни не мог — рвота или обморок могли настигнуть его в любой момент. Впрочем, сторонников у новой теории было не меньше, чем противников, и они с энтузиазмом отстаивали изложенные в книге взгляды. Одним из самых активных защитников теории эволюции стал Томас Гекели.

В 1862–1864 гг. Дарвин издал книгу об опылении орхидей и целый ряд статей по эволюции растений. В это время он продолжал работать над новым трудом «Изменение домашних животных и культурных растений», который был издан только в 1868 г., что объяснялось «… то и дело повторявшимися приступами болезни, которая один раз затянулась на семь месяцев».

В 1871 г. вышла книга «Происхождение человека и половой отбор», которая стала причиной теологических и научных споров на долгие десятилетия, а слово «дарвинизм» стало ругательством в кругах добропорядочных и набожных людей по обе стороны океана. Эта книга стала причиной «обезьяньего процесса», когда учитель из штата Теннесси предстал перед судом за то, что излагал дарвиновские взгляды на своих уроках. И даже в наши дни, в 2000 году, Совет по образованию штата Канзас исключил из школьной программы этот труд Дарвина — чтобы оградить учеников от его тлетворного влияния. Дело в том, что в книге «Происхождение человека» Дарвин привел аргументы в пользу животного происхождения человека, которые прямо противоречили библейской истории. Работа над этой книгой шла очень трудно — из-за частых и сильных приступов болезни.

Впрочем, несмотря на постоянные недомогания, Дарвин продолжал упорно трудиться. В 1872 г. вышла книга «Выражение эмоций у человека и животных» (интересно, что заметки к этому труду Дарвин стал делать, наблюдая за своим первым ребенком в 1839 г.). В 1875 г. — книга о насекомоядных растениях. В 1876-м — труд об опылении. В 1879-м — биография Эразма Дарвина. В 1880-м — книга «Способность к движению у растений». В 1881 г. — «Об образовании растительного слоя земли деятельностью дождевых червей». Этот труд стал последним в жизни ученого, который все эти годы не только писал новые, но правил и переиздавал работы прошлых лет.

К семидесяти годам Дарвин очень переменился, о чем сам писал: «Пока я был молод и здоров, я был способен устанавливать с людьми очень теплые отношения, но в позднейшие годы, хотя я все еще питаю очень дружеские чувства по отношению ко многим лицам, я потерял способность глубоко привязываться к кому бы то ни было, и даже к моим добрым и дорогим друзьям Гукеру и Гекели я привязан уже не так глубоко, как в былые годы. Насколько я могу судить, эта прискорбная утрата чувства привязанности развивалась во мне постепенно — вследствие того, что я опасался утомления, а затем и вследствие изнеможения, которое под конец сочеталось в моем представлении со встречей и разговором в течение какого-нибудь часа с кем бы то ни было, за исключением моей жены и детей».

Сильно изменились с возрастом и интересы Дарвина. В молодости он увлекался музыкой, живописью, много читал, а в преклонные годы признавался: «Вот уже много лет, как я не могу заставить себя прочитать ни одной стихотворной строки; недавно я пробовал читать Шекспира, но это показалось мне невероятно, до отвращения скучным. Я почти потерял вкус к живописи и музыке».

Зимой 1882 года наступило резкое ухудшение состояния здоровья Дарвина. Он часто терял сознание из-за болей в сердце, но не оставлял научной работы до последних дней. Еще 17 апреля ученый производил опыты с растениями, а 19 апреля он умер.

Похоронен ученый в Вестминстерском аббатстве. Надгробная надпись гласит: «Чарльз Дарвин. Автор книги “Происхождение видов”».

Какой же недуг преследовал Дарвина столько лет? Врачи ставили различные диагнозы: диспепсия, скрытая подагра, неврастения, отравление мышьяком. Некоторые полагали, что во время путешествия на «Бигле» Дарвин подхватил неизвестную науке болезнь. Другие считали недуг ученого следствием долгого плавания, точнее, непрекращающейся морской болезни.

Ряд современных исследователей склоняются к диагнозу «подагра». В. Эфроимсон считает Дарвина ярким примером того, как подагра влияет на работоспособность. Она связана с избытком мочевины в крови, что значительно повышает мозговую и умственную деятельность больного. В результате среди гениев и талантливых людей процент подагриков значительно превышает норму «здоровой» популяции. Как пишет В. Эфроимсон, подагрические изменения обуславливают многолетнюю творческую активность выдающихся умов истории и современности.

Некоторые медики полагают, что Чарльз Дарвин с его головными болями, слабостью, раздражительностью, ухудшением памяти и снижением концентрации внимания стал жертвой синдрома хронической усталости — болезни, которой начали уделять самое серьезное внимание только через сто лет после смерти ученого.

Большинство современных авторов склоняются к тому, что Дарвин страдал тревожной депрессией. Болезнь эта имеет различную природу и проявляется в тоскливом и подавленном настроении, пессимизме, ослаблении двигательной активности, занижении собственных возможностей, ипохондрии. Зачастую возникает апатия, доходящая до полной неспособности совершать какую-либо деятельность. В ряде случаев депрессии проявляются не только в эмоциональной сфере, но и на телесном уровне — в виде разного рода болезненных ощущений и расстройств.

Тревога, согласно определению, — это отрицательная эмоция, направленная в будущее и сопровождающаяся ожиданием опасности. Организм человека, находящегося в состоянии тревоги, постоянно готовится к столкновению с воображаемой опасностью. Повышается мышечный тонус, увеличивается содержание глюкозы в крови, расширяются зрачки, учащается пульс — вот те приступы сердцебиения, которые терзали Дарвина.

Симптомы тревожной депрессии включают в себя симптомы как тревожного, так и депрессивного состояния: затруднения с концентрацией внимания, нарушения сна, слабость, раздражительность, плаксивость, постоянные страхи, беспокойство, пессимизм, снижение самооценки. Для постановки диагноза «тревожно-депрессивное расстройство» достаточно четырех из упомянутых признаков.

Дарвин писал, что во время приступов болезни ему было чрезвычайно трудно сосредоточиться на работе (нарушение способности концентрировать внимание) из-за сильной слабости. Чарльз постоянно жаловался на окружающие его условия, достаточно вспомнить слова из его письма к детям, посвященные Эмме: «.она с величайшим терпением переносила мои вечные жалобы на недомогания и неудобства». Эта же цитата дает основание предполагать наличие у Дарвина плаксивости (по крайней мере, склонности к ней).

Беспокойство, опасения различного рода, особенно связанные с собственным здоровьем, пессимизм, мнительность — все это было выражено у Дарвина очень сильно. Чего стоит мнимая сердечную болезнь, которая терзала его долгие годы. Он постоянно чувствовал разбитость, неспособность к работе, слабость.

В чем же была причина депрессивного расстройства Дарвина? Говорить о психотической природе депрессии не приходится — для этого нет никаких оснований. В то же время внешних причин, которые могли бы спровоцировать душевное расстройство, тоже не существовало — Дарвин был ученым с мировым именем, имел прекрасную семью, верных друзей. Его жизнь была образцом успешности ученого — особенно после путешествия на «Бигле».

А ведь именно после путешествия возникли первые болезненные симптомы. Десмонд и Мур пишут: «Через год после возвращения в Англию из пятилетнего путешествия по Южной Америке и Тихому океану на борту корабля «Бигль» он стал жаловаться на «неприятное сердцебиение». Симптомы появились вскоре после того, как он начал вести личный дневник, который спустя 22 года превратится в книгу «Происхождение видов».<.> В своем дневнике Дарвин, описывая свое состояние, говорит о “чувстве страха. который сопровождается сильным сердцебиением, потоотделением и дрожью мышц”».

Именно научный успех стал причиной депрессии, мучившей Дарвина десятки лет. По мнению Б. Уилсона, камнем преткновения стало создание теории естественного отбора. Чарльз Дарвин был глубоко религиозным человеком, и сама мысль о том, что он ниспровергает библейские законы, была для него невыносимой. Глубокий внутренний конфликт перерос в невроз, в социофобию (страх перед социальными контактами) и принял телесную форму постоянной и неукротимой рвоты, которая возникала всякий раз, когда Чарльзу нужно было выйти на люди. Метафорически говоря, Дарвин «боялся смотреть людям в глаза» после того, как опроверг догмат о божественном происхождении жизни на земле. И неудивительно, что болезнь усилилась, когда ученый со всей добросовестностью взялся исследовать вопрос о происхождении человека (не будучи до конца уверенным в правильности своих выкладок). Научная добросовестность вступала в конфликт с верой, а в результате появились боли в сердце и желудке.

Болезненные недомогания были следствием душевных мук, а не каких-то патологических изменений внутренних органов. Именно поэтому никто из современников не смог понять причину болезни ученого — в то времена постановка правильного диагноза была невозможна. Первые научные исследования о взаимосвязи психической жизни человека и его соматического (телесного) состояния появились через годы после смерти Чарльза Дарвина. Психология как наука только зарождалась, психиатрия времен Дарвина была одной из наименее развитых областей врачебной теории и практики, а психосоматическая медицина возникла только в середине XX столетия. В XIX же веке никому и в голову не приходило искать причины болезни Чарльза в особенностях его психической организации и личностных конфликтах.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.