Глава 2 Первая попытка счастья

Глава 2

Первая попытка счастья

Во ВГИКе Басов был фигурой заметной, и не только потому, что обладал запоминающейся, характерной внешностью. Он оказался наделен даром влюблять в себя людей, и даже завистники обожали его шутки и импровизации. Басов буквально фонтанировал идеями, его творческая фантазия отличалась поразительным правдоподобием, превращая самые немыслимые этюды в реалистически-живописные портреты, словно подсмотренные с натуры. И часто – действительно подсмотренные. Уже через несколько дней после своей первой лекции перед студентами в коридорах и аудиториях появился еще один «Юткевич» – на этот раз в исполнении студента Владимира Басова, узнаваемый под грохот аплодисментов пораженных столь фантастически достоверным перевоплощением первокурсников. Но в смехе, который сопровождал это «представление», не было ничего злого или обидного для обожаемого всеми профессора – Басов показывал мастера, его манеру ходить, одеваться, преподносить слово на лекциях с такой любовью и восхищением перед талантом и знаниями прекрасного педагога, что его реприза только прибавляла Юткевичу популярности.

Басов обладал умением любую творческую мимолетность превращать в произведение искусства. Он был невероятно талантлив и в профессии, и в общении с людьми. Друзья отмечали его удивительную по тем и последующим временам смелость суждений, прямоту и резкость высказываний по самым больным вопросам в профессии и в жизни. О нем говорили, как о бесстрашном человеке, чьи оценки (в том числе и самого себя, даже будет точнее сказать – начиная с самого себя) порой оказывались на грани той насмешливости, что принято называть убийственной. Он был остроумен, и в разговоре проявлял непредсказуемость импровизации.

Михаил Швейцер, с которым Басова связывала настоящая, долгая дружба, в свое время вспоминал о Басове: «Потомственный русский интеллигент, Басов глубоко вобрал в свой нравственный состав чувство чести и личного достоинства, верность долгу и идеалу, милосердие и отзывчивость к чужим трудностям и бедам, переходящие в готовность помочь человеку, защитить правое дело… В сложные времена Басов позволял себе говорить то, что думал о жизни и об искусстве. А иронизировать по поводу, скажем, «Клятвы», «Падения Берлина» или «Незабываемого 1919-го» было небезопасно. В мрачные дни борьбы с «космополитизмом» Басов был единственным, кто пытался защитить своего учителя Юткевича, подвергшегося травле и изгнанного из ВГИКа».

Смелость Басова доходила и до, казалось бы, недосягаемых вершин – кинорежиссер Лев Кулиджанов рассказывал, что одной из самых блестящих актерских пародий в исполнении Владимира Павловича был капустнический портрет генералиссимуса.

Басов изображал Сталина настолько похоже и вместе с тем остро, гротесково, что в памяти коллег сразу же всплывал другой образ, созданный – правда, на экране – другим великим артистом, поклонником которого был Басов, – Чарльзом Спенсером Чаплиным.

И вместе с тем все отмечали, что, быть может, не самыми заметными, но характерообразующими чертами его натуры были внутренняя скромность и порой даже стеснительность, всегда стоявшие на страже излишней откровенности.

Наверное, неудивительно, что блестящий острослов и артистичный молодой режиссер производил неизгладимое впечатление на женскую половину своего потока во ВГИКе, несмотря на свою несовершенную внешность. Басов знал за собой этот дар, но никогда не был «ходоком». Он просто влюблялся – так же спонтанно, как импровизировал. И влюблялся, по свидетельству однокурсников, по-честному, намертво. А влюбившись, вел себя, как настоящий мужчина, – женился с надеждой прожить в этом единении, как в сказке – долго и счастливо.

И поэтому, наверное, никто не удивился, что, вернувшись на второй курс после летних каникул, Басов в ответ на вопрос «кто и как провел лето» ответил: отдыхал в окрестностях Куйбышева.

Родом из Куйбышева – Самары – была одна из самых заметных и красивых девушек актерской части курса Роза Макагонова.

Ее коллега, актриса Татьяна Конюхова, тоже учившаяся во ВГИКе (на курсе В.В. Ванина), но поступившая на актерский факультет двумя годами позже Басова и Макагоновой, так вспоминала о первой «кинолюбви» Владимира Басова:

«Впервые я увидела Розочку на фотографии. Шла экзаменационная сессия, я готовилась к зачету по операторскому мастерству, который был обязательным и для актеров, и просматривала альбомы учебных работ ребят с операторского отделения – подборками фотопортретов был просто завален один из столов в библиотеке. Я взяла наугад первый попавшийся альбом, открыла и на первой же странице увидела потрясающе красивое лицо – лицо очаровательного ребенка. Все было ангельски белоснежное – фон, облако волос, личико. Так красиво! Под фотографией наклеечка-подпись – «студентка актерского факультета Роза Макагонова». Я не поверила глазам – это какое-то чудо: передо мной был совершенный ребенок – чистейшая улыбка, ротик херувима, венчик волос… Два огромных листа в альбоме запечатлели в разных ракурсах лицо, от которого нельзя было глаз оторвать.

Наша следующая «встреча» уже была реальной. Я снималась на Киностудии им. А. Довженко в фильме «Судьба Марины». На одной из репетиций открылась дверь в павильон, и кто-то спросил разрешения войти. По вмиг осветившемуся лицу режиссера я поняла, что произошло нечто необыкновенное, – он так радовался кому-то пришедшему, что в его вежливом «Да-да, можно, входите, пожалуйста!» восклицательные знаки нужно было ставить за каждым словом и даже слогом. Я повернулась, чтобы разглядеть, кто же это пришел на пробы, и увидела то самое лицо – Роза Макагонова! Настоящее солнышко – золотистая головка, точеная фигурка, нежнейшая, умиротворяющая улыбка: олицетворение изящества и женственности. Под нашими восторженными взглядами – наверное, мы все на съемочной площадке как-то уж очень рьяно рассматривали вошедшее чудо – Роза смутилась и засмеялась совершенно необыкновенным нежным звуком, так, наверное, звенят волшебные колокольчики.

Неудивительно, что ее сразу же утвердили на роль Настуськи – озорной девочки-«селяночки». Это было точнейшее попадание в образ: когда Роза в следующий раз появилась на съемочной площадке уже в костюме – с косичками, в ситцевом сарафанчике, то это действительно была девочка-подросток. Озорная, легкая, как дуновение ветерка».

Макагонова первой из своих однокурсниц начала сниматься в кино – еще в годы учебы сыграла школьницу в фильме «Далеко от Москвы», студентку-практикантку в школе в кинокартине «Алеша Птицын вырабатывает характер». И первой вышла замуж. Разумеется, за Владимира Басова.

Это была заметная пара: она – красавица, он – без памяти и самым нежным образом в нее влюблен. Но их роднили не только семейные узы, их объединяло отношение к профессии – они оба любили свою работу и умели работать. Розу с самого начала учебы отличало мастеровитое, профессиональное отношение к делу. Она вообще, несмотря на свою кажущуюся такой воздушной, эфемерной внешность, была очень серьезной, вдумчивой актрисой, всегда тщательно работала над каждой ролью, оттачивая мастерство. И Басов тоже работал как проклятый.

По окончании института Роза была сразу же принята в Театр киноактера – из 25 студентов-актеров только пятеро получили настоящее распределение, а остальные были отпущены в «свободное плавание». Басова пригласили на «Мосфильм» – он стал штатным режиссером и получил в работу первый фильм.

Это была «Школа мужества», которую Басов снимал вместе со своим однокурсником и таким же, как и он, фронтовиком, Мстиславом Корчагиным (он трагически погиб во время съемок в авиакатастрофе). Это был первый по-настоящему серьезный большой фильм Басова (до этого они тоже в соавторстве с Корчагиным сняли фильм-спектакль «Нахлебник» по пьесе И.С. Тургенева), почти социальный заказ – экранизировать одно из самых популярных произведений для молодежи, повесть Аркадия Гайдара «Школа» было и почетно, и ответственно.

И поэтому актерские пробы, к примеру, исполнителя главной роли Бориса Горикова оценивало своеобразное жюри из самых авторитетных советских кинорежиссеров – М. Ромм, И. Пырьев, А. Довженко. Розу Макагонову утвердили на роль Верки, она казалась словно сошедшей со страниц произведений Гайдара – озорная и наивная, решительная и нежная, настоящая боевая подруга.

Эту роль Басов придумал специально для Макагоновой. Верка – героиня рассказа «Пусть светит!» – приглянулась Басову реалистично выписанным девчоночьим характером: в ней сочетались строгость внутреннего устава и трогательный лиризм, самоотверженность и безоглядность, сдержанность и нежность. Верка и в рассказе – удивительно теплое существо: вот она только что «железным тоном» отказала другу в использовании не по прямому назначению бинтов и медицинской марли, и вот уже незаметно разрезала свой платок – девичью радость! – и отдала другу на портянки. Эти черты, кажется, были и в самой Розе, и поэтому Басов смело вставляет эпизоды, навеянные «Пусть светит!», в сценарий фильма о Борисе Горикове. И в картине появляются сцены, подобные этой: смешливая и искренняя Верка по-своему реагирует на то, что Борис, торопясь на встречу с командиром, надел фуражку задом наперед, – сначала зазвенит колокольчик ее смеха, а потом она же побежит вдогонку за Борисом, чтобы остановить его и взрослым, нежным, женским движением поправить фуражку. Так, как это делают жены или матери, собирая в дорогу близких мужчин.

Такой она была, помогая Басову пережить первое после войны настоящее горе – глупую, преждевременную, случайную смерть близкого друга. С однокурсником Мстиславом Корчагиным Басов дружил, как он сам говорил, «в самом лучшем смысле этого слова» – по-настоящему, по-фронтовому. Они оба прошли войну, Басов – в артполку, Корчагин был танкистом. Они понимали друг друга с полуслова, подхватывали идеи на лету, вместе устраивали веселые розыгрыши. Они как-то удивительно дополняли один другого: Корчагин был более доверчивый, рассудительный, земной, Басов – полетный, фантазийный, непредсказуемый.

Они начали работать в тандеме еще в студенческие годы. Вместе проходили практику, в один день защищали дипломные работы. Их первый фильм – совместного производства. По обоюдному выбору – прекрасная пьеса И.С. Тургенева «Нахлебник». Фильм-спектакль, по свидетельству самого Басова, был одним из самых модных жанров в те годы. И молодые режиссеры с небывалым старанием взялись за дело. «Мы с Мстиславом Корчагиным пытались уйти от театральной «специфики». Трудно сказать, удалось ли это в полной мере. Зато мы получили хорошую практику работы с интересными актерами – Борисом Чирковым, Сергеем Куриловым, Павлом Шпрингфельдом», – вспоминал позднее то время Владимир Басов. Картину снимали на основе спектакля Театра-студии киноактера, но в результате получился фильм, довольно гармонично сочетавший приемы кино и театральный способ актерского существования в кадре, – прообраз будущих телевизионных фильмов режиссера.

О значении этой работы Басов потом не раз говорил особо – в выборе пьесы для его первой экранизации уже была видна его главная тема, тема совести, напрямую связанная с темой выбора. Герой Тургенева тем и был интересен молодым режиссерам-фронтовикам, что оказался «на переднем крае» нравственного фронта. «Для меня, как и для моего друга, пьеса звучала современно, ибо ставила проблемы личного выбора – извечного выбора между правдой и ложью, совестью и бесчестьем. Как быть – сытно есть, тепло спать и не сказать правды? Или сказать правду, а за это лишиться тепла и уюта? Старик Кузовкин поступил по совести, выбрал второй путь. Это и было для нас главным…» – рассказывал Басов.

Второй совместной работой Басова и Корчагина стал фильм «Школа мужества». Первые части фильма – до ухода Бориса Горикова с красными на Гражданскую войну – снимались в Серпухове. Молодым режиссерам пришлось потрудиться, ставя сцены «морского боя», в работе над которыми мешали проливные дожди. В конце концов непогода вынудила окончательно перенести съемки на юг, в район Таганрога, где были сняты многие массовые сцены, кавалерийские атаки, эпизоды во дворе белогвардейского штаба, бой за колокольню, ночной привал…

«Но, к великому горю всего нашего съемочного коллектива, мы не сможем разделить радость завершенного труда с моим другом – Мстиславом Корчагиным. Безвременная смерть оборвала жизнь талантливого режиссера…» За этими скупыми строчками в анонсе будущей картины, написанного Басовым и напечатанного в журнале «Киномеханик» в 1954 году, боль такой потери, которая сравнима с гибелью друга в бою. Корчагин вылетел на обычном рейсовом самолете из Харькова с уже отснятым материалом – он вез пленку на киностудию. В Москву самолет не прилетел. И понадобилось столько любви и почти материнской заботы и внимания, чтобы помочь Басову пережить эту нежданную боль, незваную беду. И Роза взяла на свои хрупкие плечи эту заботу…

Макагонова снималась практически во всех фильмах Басова тех лет – играла Настеньку в «Крушении эмирата» (фильм, в котором многое явно навеяно воспоминаниями из детства и об отце с матерью), Аночку Парабукину в «Необыкновенном лете» (второй фильм из дилогии по мотивам произведений Константина Федина).

Об Аночке в исполнении Макагоновой и в режиссуре Басова одна из критиков в те годы отозвалась по идеологическим стандартам своего времени весьма сурово – «аккуратная мещаночка из предместья». Критика раздражала доминирующая миловидность и домашность героини Макагоновой, иронией пронизаны строки, иллюстрирующие те кадры картины, в которых крупные планы Аночки по-театральному выразительны и живописны. Словно пишущей было невдомек, что такаякрасота стоит того, чтобы ею любоваться. Так, как любовались лицом и глазами героини авторы фильма, показывая зрителю образец чистоты, нравственной силы, душевного света и романтической, благородной любви. Юная Аночка была для Басова воплощением образа молодости, способной вдохнуть свежие силы в душу сурового борца за создание нового мира. Той опорой, тем тылом, который нужен каждому мужчине. И эпизод после разговора с Извековым перед его уходом на фронт, когда Кирилл объясняет любимой, что главное в его жизни – его дело, его общественный долг, – крупный план лица Аночки с влажными от едва сдерживаемых слез глазами, с просветленным любовью и преданностью взором – все это художественный образ олицетворенной юности, первой молодой любви. Такой, какой была и воспринималась каждым, кто был знаком с нею, Роза Макагонова.

Актриса Нина Агапова была в числе ее однокурсниц:

«Наша Розочка красавица была, хотя и здоровья слабенького, у нее, как у многих после войны, был туберкулез, она даже лежала в туберкулезной клинике – надорвалась на съемках. Она была невероятно музыкальна, и голос у нее был очень красивый, даром что несильный. И наверное, поэтому она постоянно озвучивала иностранные фильмы, мультипликацию. Во всех своих картинах она пела сама и относилась к этому очень серьезно. Как и ко всему, что она делала. Ее вообще отличал рано проснувшийся профессионализм и такое вот взрослое отношение к делу, что мы всегда удивлялись, как она все успевает – учиться, сниматься в кино. А ведь Роза еще и первой у нас замуж вышла, и если я сейчас ничего по старости своей не путаю, то у них с Володей Басовым первая супружеская пара на курсе состоялась. Поначалу они в Матвеевском жили у мамы Басова, потом, кажется, комнату снимали и лишь значительно позже получили на Можайке свою собственную в коммуналке в Доме работников кино. Если не ошибаюсь, они вместе немного прожили, детишек Бог Розе так и не дал, но разошлись-то они с Басовым не от этого. Кто-то потом говорил, что, мол, из-за Наташи Фатеевой, что Роза воспринимала их брак, как предательство, но это не так. Наташа появилась в жизни Басова много позже. Никаких попутных романов у него не было, Басов не был донжуаном. Они с Розой были замечательной парой, и, наверное, причина для разрыва должна была быть серьезной, но Роза никогда особенно на эту тему не распространялась, она сдержанной была, все внутри себя. Она сразу после их свадьбы с Басовым как-то отошла от своих студенческих подруг, меньше стала с нами общаться, вся сосредоточилась на семье, на муже и на работе. Она ведь очень много работала – играла в Театре киноактера: Машеньку в пьесе Афиногенова, в спектакле по пьесе Арбузова «Таня» роль не главную, но заметную, характерную – о ее исполнении много писали тогда в газетах и в театральных изданиях. Хорошо писали, признавали мастерство и талант. И в кино она часто снималась – Роза ведь уже к окончанию института стала известной актрисой. У нее вообще много талантов было – в толстых журналах ее рассказы печатались.

Со временем Роза к себе маму перевезла – она ее очень любила, хлопотала над ней так трогательно. И так переживала, когда ее не стало. А во второй раз замуж вышла уже после того, как Басов и Фатеева развелись, и Володя пришел к ней и попросил вернуться. Снова руки и сердца просил, снова звал замуж, и настойчиво так. Роза тогда ко мне подошла и спросила: «Что же делать, не знаю, Нина, как мне поступить». Что я могла посоветовать? Сказала: «Слушай себя, как сердце подскажет». А оно, видно, промолчало… Розочка потом замуж за физика вышла, они получили прекрасную квартиру в доме на Ленинском проспекте, там, где памятник Гагарину.

Роза была личностью неординарной, но так сложилась жизнь, что она осталась одна. Ушла мама, муж умер, у нее в последнее время только и была радость – любимый кот. Важный такой, как барин, почти как член семьи, как человек. Со своим настроением всегда, все слушал очень внимательно, о чем ни говорили, во все вникал, и создавалось впечатление, что он полностью участвует в разговоре. Последние годы ей здорово помогала Гильдия киноактеров, и уже после ее смерти я узнала, что у Розы и племянники нашлись – ходили к ней в больницу, поминки устраивали.

Роза в больнице умерла, она, конечно, болела, но мне казалось, что ничего такого особо опасного в ее болезни не было. Я считаю, что Розочка умерла из-за своего кота, – когда ее в больницу укладывали, кота не с кем было оставить, и она этой последней потери уже не перенесла…

Я помню, как она играла в театре в спектакле «Бесы» – там режиссер Спесивцев что-то немыслимое сотворил: очень мало текста, сплошные этюды, столько там было всего наворочено. А Роза себя на сцене чувствовала как рыба в воде! А ведь болела – все время ходила с целлофановым пакетом с лекарствами, без него ее в театре и не видели. А своей лучшей ролью она считала Пульхерию Ивановну в «Миргороде и его обитателях» по Гоголю – была такая телевизионная экранизация «Старосветских помещиков».

У нее очень много икон стояло дома, низенько так, на журнальном столике. – «Вот так я молюсь, стоя на коленках», – сказала она мне как-то. Розочка крестилась в позднем возрасте и взяла себе имя по святцам Раиса…»

О Макагоновой знавшие ее люди говорили, что ее отличало отточенное, вдохновенное, легкое и элегантное мастерство. Что она обладала необыкновенным человеческим и актерским обаянием. Что ей, кажется, так и не повезло сыграть ни в театре, ни в кино (даже в фильмах ее супруга Владимира Басова) тех ролей, где бы по-настоящему мог раскрыться и всеми гранями засверкать бриллиант ее дарования.

Роза Макагонова была одной из звезд одного из самых звездных театров того времени – Театрастудии киноактера. Этот театр был придуман еще в годы войны известным театральным режиссером Ириной Вульф – в эвакуации, в Ташкенте находилось много популярных кино– и театральных актеров того времени. Под руководством Ирины Вульф они поставили два спектакля – «Без вины виноватые» А.Н. Островского и «Жди меня» К. Симонова. Их эксперимент пришелся по душе Михаилу Ромму, и он «взял шефство» над новым театральным коллективом, а после войны и переезда театра в Москву к Ромму присоединился и Сергей Герасимов. Вдвоем они сделали эту своеобразную «биржу труда» настоящим театром, в котором зрители могли видеть своих любимых киноактеров воочию. И поэтому в то время у здания театра на Поварской всегда стояли очереди в кассы, и публика буквально ломилась на премьеры. Спектакли театра и концертные программы «Товарищ кино» были основной работой Розы Макагоновой многие годы вплоть до ее смерти.

Необычайно популярная в 50-х, после 1962-го она практически перестала сниматься – ни одного фильма плоть до первой небольшой роли в фильме «Дача» в 1973 году. А потом ее приглашали на эпизоды – один раз в три—пять лет. Может быть, прошло время Золушек и «верных подруг», и ее типаж – очаровательной инженю – стал несовременным, но уже в 35 (!) кино стало для Розы Макагоновой историей, рассказываемой с экрана и с подиума концертной площадки. И понадобилось все ее мужество и терпение, чтобы пережить эту боль.

Жизнь лишь однажды снова свела Макагонову с Басовым на съемках фильма «Приключения Электроника»: он играл предводителя банды похитителей картин Стампа, она – учительницу пения, маленькую женщину, излучавшую свет и почти юношескую восторженность перед чудо-ребенком Электроником.

Этот свет, по словам одной из ее близких подруг, ее лицо излучало и перед уходом…

Александр Басов как-то рассказывал, что все время порывался встретиться и поговорить с Розой. Он знал, что она – первая жена его отца, а это, по его собственным словам, что-то да значило: «Это было очень важно для меня, потому что эту женщину отец любил, – это не просто так, это очень серьезно, это по-настоящему. Моего отца уже не было в живых, но мне хотелось понять и разобраться для себя в их отношениях, хотел расспросить ее, почему они расстались. И вот мы столкнулись – встретились в метро, случайно, и она оказалась такой располагающей к себе, незлобливой, но откровенничать тем не менее не стала, ушла, словно унесла все в себе. И, как оказалось, навсегда – наша встреча случилась лет десять тому назад, незадолго перед ее смертью…»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.