Гарри Каспаров

Гарри Каспаров

«– Скажите, а если начнется Третья мировая война, кто ее выиграет?

– Гарри Каспаров.

– А почему Каспаров?

– А потому, что он всегда выигрывает…»

Кто-то может сказать, что начинать статью о величайшем шахматисте современности с анекдота – проявление неуважения к его таланту. Но это не так. Каспаров вот уже на протяжении почти трех десятков лет остается ключевой и самой популярной фигурой шахматного мира. Трудно найти другого шахматиста, о котором писали бы и говорили столько, сколько о Каспарове. Да что там пресса – Каспаров стал фольклорным персонажем, героем анекдотов, что означает наивысшую степень признания у народа.

Сразу предупредим тех, для кого Каспаров является кумиром, – здесь не будет сусального портрета шахматного супергероя, Гарри-победоносца, побеждающего всех соперников и карающего своим мечом многочисленных врагов. Но не будет и образа «злого гения», разрушившего, как считают многие, привычный ход шахматной жизни и приносящий в нее только разлад и сумятицу. Каспаров – это личность, со всеми своими достоинствами и недостатками, победами и поражениями…

Каждый великий шахматист когда-то не умел играть в шахматы. Это понятно, не с самого же рождения младенец начинал двигать фигуры по доске. Но рано или поздно начинал. Великий Александр Алехин, например, рос настоящим «вундеркиндом», намного опережая в развитии своих сверстников. Но что интересно, он был «вундеркиндом» во всем, кроме… шахмат. А вот не менее великий Хосе Рауль Капабланка научился играть в четыре года, наблюдая за партиями отца и его гостей. Вскоре он стал указывать взрослым на их ошибки, хотя шахматным правилам его никто не обучал. Нечто похожее произошло и с Каспаровым. Родители Гарика, родившегося 13 апреля 1963 года в Баку, однажды решали шахматную задачу, помещенную в бакинской газете «Вышка». Шестилетний мальчик был рядом и внимательно следил за передвижением фигур на доске. И в определенный момент подсказал родителям выигрышный ход в задаче, над которой долго ломали голову старшие. «Если уж он знает, чем кончается игра, надо показать, как она начинается», – сказал Ким Моисеевич Вайнштейн, отец Гарри, и обучил сына правилам игры. Вскоре мальчика уже невозможно было оторвать от доски.

Вероятно, если бы не этот эпизод, был бы Гарри музыкантом или даже известным композитором. Практически все родственники Кима Моисеевича так или иначе были связаны с музыкой. Дедушка будущего чемпиона мира, Моисей Рубинович Вайнштейн работал художественным руководителем Бакинской филармонии, бабушка, Ольга Юльевна, преподавала в музыкальной школе. Больших успехов достиг младший брат Кима Моисеевича – Леонид Вайнштейн стал известным композитором, автором нескольких опер и симфоний, множества камерных сочинений и музыки к кинофильмам. Правда, старший сын не пошел по родительским стопам и «испортил» музыкальную родословную семьи. Ким Моисеевич увлекся техническими науками, забросил музыку и стал инженером-энергетиком.

Отец Гарри никогда всерьез не занимался шахматами. Правда, какие-то шахматные гены Гарри все-таки унаследовал. Мама, Клара Шагеновна Каспарова, в детстве серьезно увлекалась шахматами, неплохо играла против старших соперников. Однако дальше увлечения дело не пошло. Она стала инженером по автоматике и телемеханике, долгое время работала старшим научным сотрудником, а затем ученым секретарем Азербайджанского научно-исследовательского электротехнического института.

Бабушка и дедушка считали, что музыкальное образование необходимо любому образованному человеку, и хотели, чтобы Гарик поступил в музыкальную школу. Однако отец был категорически против: «У Гарика прекрасная аналитическая голова, – сказал он. – И он будет заниматься шахматами, а не музыкой!» В шесть лет родители привели мальчика в шахматную секцию бакинского Дворца пионеров.

Однако сам Гарри мечтал стать врачом – по-детски наивный, он хотел вылечить и спасти безнадежно больного отца. В 1970 году Ким Вайнштейн тяжело заболел. В последний раз отец и сын виделись 1 января 1971 года. Гарри накануне получил третий разряд, и отец подарил ему шахматные часы. Ким Вайнштейн скончался от лимфосаркомы в возрасте 39 лет. После смерти отца все заботы по воспитанию сына взяла на себя мама.

Сейчас о Каспарове пишут больше, чем о каком-либо другом шахматисте. А впервые его имя было упомянуто в прессе в 1972 году, когда Гарику было девять лет. Тогда он вышел в финал чемпионата Баку по блицу. «Ученик третьего класса Гарик Вайнштейн (до 13 лет Каспаров носил фамилию отца. – Авт.), играющий стоя (сидя он не достает до всех фигур!), добился на первом этапе абсолютно лучшего результата – 9 очков из 9».

Первым тренером будущего чемпиона был Олег Приворотский. Его сразу поразили незаурядные способности юного шахматиста: «У Гарри великолепная шахматная память. Он способен на очень многое. Не знаю, были ли такие новички в других городах, но в Баку второго такого нет».

Летом 1973 года Гарри получил свой первый в жизни приз – на Всесоюзных молодежных играх в Вильнюсе его отметили как самого юного участника соревнований. И хотя все соперники были на четыре-пять лет старше него, в финале он не проиграл ни одной партии. В Вильнюсе Гарика приметил тренер сборной СССР Александр Никитин. «Этот человек очень дорог мне, и не только потому, что он прекрасный тренер и знаток шахмат, – писал Каспаров об Александре Сергеевиче. – Важно, что он был рядом в самые трудные периоды моей жизни». Никитин всегда был ключевой фигурой в команде Каспарова, место в которой стоило ему поста старшего тренера сборной СССР. Правда до тех пор, пока не поссорился с тринадцатым чемпионом мира и не перешел в лагерь его противников…

Никитин на протяжении всего турнира наблюдал за игрой юного бакинца, а после церемонии закрытия подошел к нему и предложил пройти собеседование во Всесоюзной очно-заочной шахматной школе, которую возглавлял Михаил Ботвинник. Гарик в числе других перспективных ребят был вызван в Москву и в течение двух часов беседовал с прославленным чемпионом мира. Юный шахматист выдержал экзамен и был зачислен в школу. «Я стремился перенять у Ботвинника прежде всего его умение тщательно готовиться к каждому соревнованию в плане аналитическом, – вспоминал будущий чемпион мира. – Тому, что я приобрел за пять занятий у Ботвинника, цены нет!» Михаил Моисеевич, не являясь официальным тренером Каспарова, долгое время опекал и консультировал его, а иногда и помогал в чисто бытовом плане – в трудные времена «выбивал» для семьи Каспарова талоны на питание, а ему самому помог получить небольшую стипендию от общества «Спартак».

В следующем 1974 году Гарри познакомился с еще одним чемпионом мира – Михаилом Талем. Но если с Ботвинником он разговаривал как ученик с учителем, то с Талем ему пришлось встретиться как с соперником за шахматной доской. В финале Всесоюзного турнира Дворцов пионеров юным шахматистам предстояло встретиться в сеансах одновременной игры с капитанами команд-соперниц. И в первом же туре против Гарика играл сам Таль. «Увидев перед собой Таля, живую легенду шахмат, я испытал сильнейшее потрясение, – вспоминал Каспаров. – Я мог даже пожать ему руку!» А на следующем турнире Дворцов пионеров, в ноябре 1975 года, Гарри встретился за доской с еще одним чемпионом мира – Анатолием Карповым…

«– А дерутся, между прочим, не только боксеры, но и шахматисты. Однажды, играя черными, Каспаров дал в ухо Карпову… за то, что тот первый начал». И опять анекдот. И вновь не случайно. Противостояние «двух К» – это не только история шахмат, оно, без преувеличения, стало частью истории всего человечества. Однажды Борис Спасский, десятый чемпион мира, сказал: «У всех великих шахматистов трудные характеры». Когда две сильные личности с трудными характерами встречаются за шахматной доской, и при этом каждый стремится превзойти соперника не только в игровом, но и психологическом плане – столкновение неизбежно…

Конечно же, история борьбы Карпова и Каспарова началась не в 1975 году. Тогда играли действующий чемпион мира и двенадцатилетний кандидат в мастера спорта. Исход партии был предрешен заранее – пускай и талантливый, но еще очень юный Гарри не мог на равных противостоять чемпиону мира. Но, говорят, что Анатолий Карпов уже тогда понял, что ему еще не раз придется встретиться с Каспаровым, и на уровне куда более высоком, чем турнир команд Дворцов пионеров…

Наверное, бойцовский характер Каспарова сформировался еще в детстве, ведь ему практически на всех турнирах приходилось играть против более опытных соперников. Гарри не очень рассчитывал победить на проходившем в январе 1976 года в Тбилиси чемпионате СССР среди юношей – большинство участников были намного старше его. Однако в душе все-таки теплилась надежда. Он блестяще провел турнир и перед последним туром делил первое место с Рафиком Габдрахмановым. Но Рафик проиграл Зурабу Стуруа из Грузии, и тот вышел вперед. Гарик отставал на полочка, но у него в запасе была партия с Зигурдсом Ланкой. Если Каспаров выигрывал, то он однозначно становился чемпионом, если партия заканчивалась вничью, то в этом случае ситуация была не ясной, поскольку не все партии последнего тура закончились. Надо было играть на победу, однако партию с Ланкой Гарри начал просто безобразно и отложил ее в практически безвыходном положении. О выигрыше в партии можно было забыть, и в лучшем случае рассчитывать на ничью, но положение было настолько тяжелым, что казалось – победа в чемпионате окончательно упущена. Несколько часов Гарри вместе с тремя тренерами, Олегом Приворотским, Александром Аслановым из Баку и Альбертом Арутюняном из Еревана, анализировали отложенную партию и все-таки нашли совершенно фантастический вариант защиты.

Началось доигрывание. Накануне Майя Чибурданидзе (чемпионка мира 1978–1991 годов) завоевала чемпионское звание среди девушек, и грузинская делегация радовалась, ожидая «золотого» дубля. Но радость грузин оказалась преждевременной. Через десять ходов в партии Гарри с Зигурдсом Ланкой была зафиксирована ничья. «То, что произошло потом, навсегда врезалось в мою память, – вспоминал Каспаров. – Асланов вмиг преодолел расстояние от седьмого ряда до сцены и с криком: «Гарик, Гарик, ты – чемпион!» подхватил меня на руки. Не в силах поверить в случившееся, я, наверное, целый час еще твердил про себя: “Я чемпион, я чемпион…”»

Победа на чемпионате страны позволила Гарри попасть на чемпионат мира среди юниоров, проходивший в июле 1976 года во французском городке Ватиньи. В принципе, Каспаров, один из самых юных участников турнира, выступил неплохо – занял 3–6 место при 32 участниках. Но сам он игрой был недоволен, считая, что мог сыграть гораздо лучше.

В следующем году ситуация повторилась. Гарри выиграл чемпионат страны среди юношей, правда, на этот раз очень уверенно, опередив ближайшего преследователя на два очка. И опять был недоволен своей игрой на первенстве мира, хотя и занял третье место.

Турниры, соревнования, разъезды по стране и миру… «Бедный мальчик, – может подумать сердобольный читатель. – В его детстве, кроме шахмат, наверное, ничего другого и не было». Но это не так, Гарри отнюдь не рос «шахматным роботом». Его интересы никогда не ограничивались только игрой. Книги (среди любимых авторов шахматиста – Хемингуэй, Маркес, Толкиен, Айтматов, Лукьяненко, Акунин), спорт, история, философия, в последнее время – бизнес и политика. Не случайно чемпион мира однажды сказал: «Шахматы – стержень моей жизни, но не весь ее смысл».

И конечно, как любой мальчишка, Гарри хотел добиться признания со стороны противоположного пола. Правда, до шестнадцати лет на девочек он не обращал особого внимания, относился к ним свысока, хотя и немного их побаивался. Но однажды… «Я влюбился. Она была младше меня и училась в другом классе, так что нужно было как-то обратить на себя ее внимание. Но как? Я собрал своих друзей, и мы разыграли маленький спектакль. Они встретили ее на улице и сделали вид, что пристают. Момент был критический. И вот тут-то появился я – герой-избавитель, отважный и сильный. Потом я устроил в ее честь фейерверк, даже с настоящими ракетами».

Но вернемся к «стержню жизни» Гарри Каспарова – к шахматам. Изучая биографию нашего героя, можно подумать, что он чуть ли не с пяти-шести лет был уверен, что станет шахматистом. Однако это, как ни странно, не так. Не слишком удачная (по его собственному мнению) игра на чемпионатах мира среди юниоров заставила Гарри всерьез задуматься: «Момент был критический, пожалуй, один из решающих в моей жизни. Скоро мне должно было исполниться пятнадцать лет, и я понимал, что если в самое ближайшее время не получу мастера, то впору будет подумать о другой профессии. Сколько можно ходить в перспективных, не пора ли показывать результаты?» Такие мысли не случайны. Да, Гарри великолепно начал, его талант производил впечатление на специалистов, недаром еще в 1975 году шахматный обозреватель газеты «Гардиан» Леонард Барден видел его чемпионом мира. «Кто будет чемпионом после Карпова? – писал Барден в своей статье. – По-моему, есть явный фаворит мирового первенства 1990 года. Это одиннадцатилетний Гарри Вайнштейн из Баку – самый молодой участник юношеского чемпионата СССР, самый молодой кандидат в мастера со времени Карпова». Но и до, и после Каспарова были шахматисты, которые в детстве демонстрировали игру и результаты, по крайней мере, не хуже, чем у Каспарова. Начинать-то они начинали, а вот дальше… Шахматный мир всегда был богат талантами, но не все смогли полностью раскрыться и достичь вершин.

«Я понял, что становлюсь шахматистом, и с этим ничего поделать уже нельзя». После состоявшегося в январе 1978 года в Минске мемориала А. Сокольского Гарри окончательно определился в выборе жизненного пути. Турнир был очень представительный, сплошь мастера и гроссмейстеры, и просто добиться участия Каспарова в этом соревновании было нелегко. Только благодаря просьбе Михаила Ботвинника организаторы включили «какого-то бакинского кандидата в мастера» в сетку турнира. Но трепетать перед более опытными соперниками Гарри не стал. В итоге он набрал 13 очков из 17 возможных и стал единоличным победителем турнира. Все было просто идеально – Гарри получил такое желанное звание мастера, перевыполнив мастерскую норму на целых 3,5 очка, по ходу турнира победил нескольких очень сильных мастеров и гроссмейстеров. Правда, ничью с одним кандидатом в мастера он долго не мог себе простить. Подвел Каспарова… Александр Дюма-старший. Он прекрасно играл, добился выигрышной позиции, и, казалось, довести партию до победы не составляло труда. Но во время партии к Гарри подошел известный белорусский тренер Альберт Капенгут и сказал, что в гостинице его ждет книга «Граф Монте-Кристо». Гарри так обрадовался, что тут же грубо ошибся. Но несмотря на эту относительную неудачу, победа в Минске была впечатляющей. «Это был самый большой успех, которого когда-либо добивался столь юный шахматист в Советском Союзе!» – написал Михаил Ботвинник в своей книге «От шахматиста – к машине».

В том же году Каспаров принял участие во Всесоюзном отборочном турнире в Даугавпилсе. Из 64 участников только один напрямую выходил в высшую лигу чемпионата СССР, еще шестерым предстояла переигровка в первой лиге. Тренеры поставили перед Каспаровым весьма скромную цель – набрать по итогам турнира «плюс 2» очка. Однако Гарри сразу же выполнил задачу максимум; набрав 9 из 13 возможных очков, он победил в турнире и завоевал право играть в высшей лиге чемпионата СССР.

С одной стороны, оказаться в элите советских шахмат – огромный успех для пятнадцатилетнего игрока. А с другой… «Еще недавно, на турнире в Минске, я с волнением ждал первой встречи с гроссмейстером, – вспоминал Каспаров, – теперь же мне противостояли сразу 16 обладателей высшего титула». Конечно, никто не ожидал чудес от юного шахматиста. «Не думай о результате, – сказал ему перед чемпионатом Михаил Ботвинник, – просто сыграй 17 хороших партий».

Начало турнира было ровным – Гарри выиграл у гроссмейстеров Полугаевского и Кузьмина, но проиграл Тимощенко и Разуваеву. Кстати, когда у Юрия Разуваева спросили: «Нужно ли поздравлять вас с победой над пятнадцатилетним школьником?», он ответил: «Думаю, что нужно. Видимо, это была моя последняя возможность выиграть у него».

А Каспаров, между тем, продолжал набирать обороты. После нескольких побед у него появились мысли о попадании в призовую тройку. И тут, как говорил «великий вождь всех народов», наступило «головокружение от успехов». «Я спустился с небес даже не на землю, а прямо на дно ущелья», – сказал Гарри после бездарных проигрышей Михальчишину и Цешковскому. Все же ему удалось показать 50 %-ный результат и сохранить место в высшей лиге.

Весной 1979 года Гарри отправился на представительный международный турнир в югославском городе Баня-Лука, в котором участвовали экс-чемпион мира Тигран Петросян и 13 международных гроссмейстеров. Шахматисты народ своеобразный – кому-то продвижение молодых талантов нравится, а кто-то считает ниже своего достоинства играть с необстрелянными юнцами. К числу последних относился и югославский гроссмейстер Вукич. «Русские присылают нам детей, они нас оскорбляют, – возмущался югослав. – У Каспарова даже нет международного рейтинга. Почему гроссмейстер должен играть с таким слабым шахматистом?» Кстати, руководство Спорткомитета СССР тоже возражало против участия Гарри в этом турнире («А вдруг он провалится, и тогда иностранцы скажут, что советская шахматная школа теряет свои признанные позиции?»). И опять Каспарову помог Ботвинник – в обход Спорткомитета он уговорил устроителей турнира включить юного бакинца в состав участников турнира.

В общем, в Баня-Луке Каспарову была уготована роль мальчика для битья. А этот «мальчик» неожиданно для всех устроил невероятный переполох в шахматном мире. Набрав 12 из 15 возможных очков, Каспаров опередил всех именитых участников турнира, выполнив при этом первый гроссмейстерский норматив.

С успехами Каспарова в конце 1970-х годов связана одна курьезная история. В Баку была открыта специальная детская шахматная школа. На вступительном занятии одна из наставниц, Нонна Аванесова, сказала:

– Прежде чем сделать первые ходы, давайте, детки, вспомним имена тех, кто создавал историю шахмат. Знаете ли вы каких-нибудь гроссмейстеров?

Тут же поднялся лес рук.

– Гарик Каспаров! – радостно закричали ученицы.

– Ну хорошо. А кто такой Михаил Моисеевич Ботвинник?

Этот вопрос оказался посложнее. Будущие чемпионки задумались, а затем одна из них ответила:

– Тренер Гарика Каспарова!

«1980 год стал для меня поистине “золотым”!» – вспоминал Каспаров. И действительно, в том году он собрал целый урожай золотых медалей. Первую награду Гарри завоевал в составе сборной СССР, занявшей первое место в командном первенстве Европы, проходившем в шведском городке Скара. Затем он одержал убедительную победу на юношеском чемпионате мира в Дортмунде, опередив серебряного призера Найджела Шорта на полтора очка. На Всемирной шахматной олимпиаде Гарри, играя в команде на последней, шестой доске, набрал больше всех очков – 9,5 из 12. В целом на той Олимпиаде велась очень напряженная борьба за лидерство между сборными СССР и Венгрии. Две недели команды шли вровень, в итоге набрали одинаковое количество очков, и только благодаря лучшим дополнительным показателям победителем стала советская сборная. А четвертую золотую медаль в том году Гарри получил за успешное окончание средней школы.

«Я испытал нечто похожее на шок. Ведь я не привык проигрывать…» Да, так бывает – ты выигрываешь один за одним турниры, тебе кажется, что ты уже способен на равных бороться с сильнейшими, и тут приходит расплата за излишнюю самонадеянность – тебя очень жестко «ставят на место». Проигрывать всегда неприятно. Но иногда поражения приносят гораздо больше пользы, чем победы. В 1981 году Гарри попал в число участников очень сильного по составу международного турнира, проходившего в голландском городе Тилбург. Именно здесь он понял, что значит для шахматиста серьезный опыт участия в крупных международных турнирах. Гарри и раньше встречался с гроссмейстерами, и выигрывал у них, но до определенного момента на него работал эффект неожиданности – сложно было поверить, что сидящий напротив школьник может доставить любому, даже очень сильному шахматисту, какие-либо неприятности. К тому же гроссмейстеры не изучали партии Каспарова и не знали толком манеры его игры. Однако после громких побед, особенно на турнире в Баня-Луке, на него обратили внимание, и соперники стали всерьез готовиться к встречам с юным шахматистом.

На этом турнире Каспаров три партии выиграл, три проиграл и пять свел вничью. В итоге он занял 6–8 место. Выступление, в общем-то, неплохое, однако сам Гарри был очень разочарован подобным исходом. «Больше всего нас с тренерами расстроило мое неумение реализовывать достигнутое преимущество, – вспоминал он. – Гроссмейстеры лучше меня ориентировались в сложных положениях, и особенно в эндшпиле. В глубине души я был убежден, что могу их побеждать, но прежде мне следовало совладать с самим собой… К тому же ведущие гроссмейстеры в большинстве своем оказались дьявольски изобретательны. Впоследствии я понял, насколько полезным и, главное, своевременным был этот «провальный» турнир, ставший ступенью в моем шахматном развитии. Это был отрезвляющий опыт, показавший, что мне еще многое предстоит узнать и усвоить в шахматах».

Надо сказать, что Гарри извлек уроки из своего неудачного выступления в Тилбурге, и сделал это достаточно быстро. Перед 49-м чемпионатом СССР, проходившем во Фрунзе, многие специалисты считали наиболее вероятными претендентами на победу Каспарова и Льва Псахиса. И они не ошиблись, причем попали, что называется, в самую точку. После напряженной борьбы Каспаров и Псахис набрали одинаковое количество очков и были провозглашены чемпионами СССР.

К 18 годам в активе Гарри было немало шахматных титулов: самый молодой в мире гроссмейстер, самый молодой победитель первенства СССР, чемпион мира среди юношей, победитель Всемирной шахматной олимпиады. Но главная цель была еще впереди…

В 1981 году в итальянском городе Мерано завершилась эпоха противостояния Анатолия Карпова и Виктора Корчного, в течение трех лет боровшихся за мировую шахматную корону. Карпов одержал убедительную победу со счетом 6:2 и подтвердил свое право называться сильнейшим шахматистом планеты. В те годы система работала безотказно – как только становилось известным имя чемпиона, сразу же начинался новый цикл борьбы за мировое первенство. Наверное, тогда, в 1981-м, никто не предполагал, что этот цикл будет самым скандальным за всю историю шахмат…

Когда же это началось, что именно можно считать точкой отсчета событий, будораживших шахматный мир на протяжении многих лет? Вряд ли на этот вопрос можно ответить абсолютно однозначно. Кто-то считает началом 1975 год, когда «шахматный гений» Бобби Фишер отказался играть с Карповым матч на первенство мира. 24 апреля 1975 года президент ФИДЕ (Международной шахматной федерации) доктор Макс Эйве в Москве, на торжественном заседании в Колонном зале дома Союзов провозгласил Анатолия Карпова двенадцатым чемпионом мира. Вообще Карпов, как чемпион мира, для советской системы был фигурой просто идеальной (и никакой вины Анатолия Евгеньевича в этом, собственно говоря, нет). Ведь до него все советские чемпионы мира имели те или иные недостатки, с точки зрения режима, конечно. Ботвинник – убежденный коммунист, не менявший, кстати, своих взглядов до конца жизни, но еврей (что в Советском Союзе всегда было недостатком, хотя открыто об этом, естественно, никто не говорил), к тому же человек достаточно твердый и иногда проявлявший строптивость по отношению к режиму. Василий Смыслов, седьмой чемпион мира, пробыл на шахматном троне очень недолго, всего один год. Таль – еврей, Петросян – армянин (тоже недостаток). Спасский, с точки зрения национального вопроса, – кандидатура подходящая, однако Борис Васильевич всегда был человеком абсолютно независимым в своих взглядах. Когда ему было всего 18 лет, он, находясь в Бельгии, спросил руководителя делегации, почему в этой стране, где никто не изучает марксизм-ленинизм, люди живут намного лучше, чем в СССР, где марксизм-ленинизм изучают чуть ли не с пеленок. А чего стоят хотя бы его слова на одной из парткомиссий, где он сказал, что все советские газеты врут, а «Правда» особенно. К тому же Спасский имел несчастье проиграть американцу Фишеру, и, естественно, этот проигрыш ему не простили.

И вот тут появился Карпов – паренек из рабочей семьи, выходец с Урала, русский, что называется, «до седьмого колена, комсомолец и тому подобное, и ко всему прочему, действительно очень талантливый шахматист. В 1969 году, после многолетнего перерыва, он вернул советским шахматам звание чемпиона мира среди юниоров, а затем выиграл огромное количество крупнейших международных турниров. За три года он прошел все ступени отборочных соревнований на пути к матчу за звание чемпиона мира и должен был встретиться с Бобби Фишером. Однако этот матч так и не состоялся…

В Советском Союзе был еще один претендент на звание чемпиона мира – Виктор Корчной. Еврей по национальности, человек склонный, в отличие от Карпова, к нонконформизму, всегда презиравший советскую власть и ее «достижения». Естественно, из двоих претендентов – Карпова или Корчного – руководство страны предпочло бы видеть чемпионом мира Карпова. А потому на него и была сделана ставка. Дисциплинированный молодой человек вселял в шахматных чиновников надежду на успешное противостояние Бобби Фишеру. Перед Карповым открывались все двери, ему оказывалась поддержка на самом высоком уровне. Такое явное благоволение одному советскому шахматисту и пренебрежение интересами других игроков не понравилось Корчному. Он даже решился на отчаянный шаг – в 1974 году, после полуфинального матча претендентов между ним и Карповым, в интервью западным изданиям заявил, что на него во время матча оказывалось сильнейшее давление со стороны спортивного руководства и что Карпов был обеспечен самыми лучшими тренерами и условиями для подготовки. Что правда, то правда – все расходы по содержанию группы Карпова брало на себя государство. Кроме материальных благ, были и иные формы привлечения ведущих шахматистов. Например, экс-чемпион мира Михаил Таль в какой-то момент стал «невыездным», однако после того, как он согласился работать с Карповым, проблемы с выездом за границу исчезли. В команду Карпова входили не только шахматисты. Психологи, врачи, массажисты, повара, водители работали не покладая рук на будущего двенадцатого чемпиона мира. Не случайно Карпова в шахматных кругах называли «государственным чемпионом». Любопытно, что группа, работавшая впоследствии с Каспаровым, сформировалась из людей, ненавидевших Карпова, а поскольку таких в конце 1970-х – начале 1980-х годов было немало, то и группа по своему составу получилась достаточно мощная. А вот у Виктора Корчного ничего подобного не было…

«Изменник Родины», «предатель», «отщепенец» – как только не называли Корчного в советских газетах, когда он в 1976 году не вернулся в СССР с турнира в Амстердаме и попросил политического убежища на Западе. В Союзе его лишили всех званий и наград и объявили бойкот на всех международных турнирах. Однако в ФИДЕ подобные действия поддержки не получили. В официальном заявлении советских шахматистов обязали играть с Корчным в матчах на первенство мира, иначе им будет засчитано поражение. Руководители Шахматной федерации СССР надеялись, что «невозвращенцу» не удастся пройти сквозь сито претендентских матчей, однако Корчному удалось последовательно победить Петросяна, Полугаевского и Спасского. В результате именно Виктор Львович стал соперником Карпова в финальном матче 1978 года, проходившем в филиппинском городе Багио. В шахматном плане матч был очень интересным, но то, что происходило вокруг него, напоминало все, что угодно, только не матч двух сильнейших шахматистов мира. То Корчной требовал запретить подносить Карпову во время игры стакан с йогуртом (по его мнению, таким образом секунданты могли передавать чемпиону мира какой-то зашифрованный сигнал), то Карпов настаивал, чтобы Корчной снял большие зеркальные очки, которые якобы мешали ему. И тот и другой шахматист резко возражали против присутствия психологов противника, считая, что они могут проводить какие-то гипнотические сеансы. Дошло до того, что организаторы под столиком, за которым проходила игра, установили деревянную перегородку, чтобы шахматисты не смогли пнуть друг друга.

Видимо, нервное напряжение сказалось на игроках – матч проходил неровно. Вначале безоговорочно лидировал Анатолий Карпов. Казалось, что его победа – дело решенное. По регламенту матч проходил до шести побед, а счет был уже 5:2 в пользу действующего чемпиона мира. Но неожиданно «претендент» (кстати, в советских СМИ его только так и называли, фамилия Корчной словно перестала существовать) переломил ход поединка. 5:3, 5:4, и наконец после 31-й партии счет в мачте сравнялся – 5:5. Можете себе представить, что чувствовал Карпов. Стоило ему проиграть еще одну партию и все – на блестяще начавшейся карьере можно было бы поставить крест. Ходили даже слухи, что Анатолий Евгеньевич в случае поражения мог последовать примеру Корчного и что в кассе манильского аэропорта уже лежал билет на имя Карпова на самолет, летевший не в Москву, а в Лос-Анджелес. В панике были и руководители советских шахмат. Проигрыш Карпова – это даже хуже, чем поражение Спасского в матче с Фишером. Бобби, хоть и американец, но «американец американский», а Корчной, представлявший Швейцарию, до того 45 лет прожил в СССР, и победа «идеологического врага» была бы настоящим позором. Однако Карпову все-таки удалось выиграть 32-ю партию, а с ней и весь матч. Через три года соперники вновь встретились в финале мирового первенства, но борьбы, как мы уже знаем, не получилось, Карпов был на голову сильнее.

Осенью 1982 года произошло еще одно событие, оказавшее так или иначе большое влияние на судьбу нашего главного героя – во время XXV Всемирной шахматной олимпиады, проходившей в швейцарском городе Люцерн, новым президентом ФИДЕ был избран Флоренсио Кампоманес. Первый мастер на Филиппинах, организатор множества крупных турниров, в общем, человек очень деятельный. Однако его деятельность оценивается по-разному. Для Каспарова он всегда был одним из самых главных врагов. «Будущее шахмат оказалось в руках человека, который смотрел на шахматистов сверху вниз и который стал не шахматным президентом, а президентом над шахматами!», – писал чемпион мира о Кампоманесе. Есть, правда, и другие мнения. Кампоманес, конечно, не святой, но он, как считают многие, действительно много сделал для развития и популяризации шахмат, прежде всего, подключив к шахматной жизни страны третьего мира.

У президента ФИДЕ множество различных обязанностей, и одна из самых главных – организация цикла для определения сильнейшего шахматиста мира. В числе претендентов на звание чемпиона мира, который должен был определиться в 1984 году, были восемь игроков: Каспаров, Корчной, Смыслов, Хюбнер, Торре, Белявский, Портиш, Рибли. Первым соперником Гарри был Александр Белявский. Матч, состоявшийся в марте 1983 года, для Каспарова оказался достаточно простым, он уверенно победил соперника со счетом 6:3. А вот дальше начались проблемы, непосредственно к игре не имевшие отношения…

Соперником Гарри в полуфинальном матче должен был стать Виктор Корчной. Шахматистам предложили на выбор три города для проведения поединка: Роттердам, Лас-Пальмас и Пасадену. Корчной отдал предпочтение Роттердаму, Каспаров – Лас-Пальмасу. Поскольку мнения шахматистов не совпали, определить место поединка должен был президент ФИДЕ. И Кампоманес выбрал американский город Пасадену, мотивируя свой выбор более выгодными финансовыми условиями. Корчной с мнением Кампоманеса согласился, но советская Шахматная федерация категорически не давала согласия на проведение матча в США. Под угрозой срыва оказался и второй полуфинальный матч между Василием Смысловым и венгерским шахматистом Золтаном Рибли. ФИДЕ предложила провести этот поединок в столице Объединенных Арабских Эмиратов Абу-Даби, что было совершенно неприемлемо для ветерана советских шахмат, тяжело переносившего жаркий климат.

Ситуация зашла в тупик. По правилам оба советских шахматиста должны были быть дисквалифицированы. 6 августа 1983 года в Пасадене, в зале местного колледжа, Виктор Корчной пожал руку главному арбитру матча, сел за столик, сделал ход d2-d4 и нажал кнопку часов. Через час ожидания ему была присуждена победа в матче. Через три дня примерно то же самое произошло и в Абу-Даби, где должны были играть Смыслов и Рибли.

По сути дела очередной чемпионский цикл оказался под угрозой срыва. В этой ситуации проигрывали все – Каспаров и Смыслов оказывались за бортом соревнований, но и номинальные победители – Корчной и Рибли – чувствовали себя не лучше, им совсем не хотелось быть «бумажными чемпионами». Да и Кампоманес понимал, что зашел в своих требованиях слишком далеко. Ему совсем не хотелось в самом начале президентства поссориться с самой могущественной шахматной страной и настроить против себя подавляющее число ведущих гроссмейстеров мира (практически все сильнейшие игроки планеты однозначно встали на сторону Каспарова и Смыслова и требовали проведения полуфинальных матчей). Конфликт зашел слишком далеко, чтобы противоборствующие стороны могли настаивать на своем до конца. Надо было договариваться и искать компромисс. Переговоры были долгими и трудными, но все-таки результативными. ФИДЕ согласилась аннулировать зафиксированные ранее поражения Каспарова и Смыслова и разрешила проведение матчей в Лондоне, взамен советская Шахматная федерация должна была выплатить компенсацию в размере 210 тысяч долларов и отказаться от бойкота Корчного на крупных турнирах.

21 ноября 1983 года в лондонском отеле «Грейт-истерн» начался долгожданный матч между Виктором Корчным и Гарри Каспаровым. Первую же партию Гарри проиграл, и казалось, что его более опытный соперник одержит легкую победу. Однако в шестой партии Каспаров взял реванш. Как оказалось, эта партия оказалась едва ли не решающей в матче, закончившимся со счетом 7:4 в пользу Каспарова. «После шестой партии я потерял веру в свою технику и своих секундантов, – вспоминал Корчной. – Счет стал равным, но психологически матч был проигран. Мое доматчевое представление о Каспарове, как об игроке одного нокаутирующего удара, было ошибочным. Каспаров очень техничен для своих лет».

«Куда им в чемпионы в таком возрасте!» – говорили об участниках финального матча претендентов. Вот уж действительно «встреча молодости и опыта» – один шахматист был в три раза старше другого. Василию Смыслову, который неожиданно для многих уверенно обыграл Золтана Рибли, исполнилось 63 года, а Каспарову – 21. Матч, проходивший в марте-апреле 1984 года в Вильнюсе, закончился со счетом 8,5:4,5 в пользу Каспарова.

Ну вот и все, добрался-таки наш герой до своего Кащея…

«И при чем тут Кащей?» – может спросить читатель. А вот при чем. «Во многих мифах и сказках герою предстоит пройти тяжелейшие испытания, прежде чем он наконец встретится лицом к лицу с чудовищем невероятной мощи и силы, – писал Гарри Кимович в своей книге воспоминаний. – Но человек, преодолевший все препятствия, уже не тот наивный простак, который когда-то ринулся в пучину неизведанного, не подозревая о грозящих опасностях… Так и в любимом мною «Властелине колец» Толкиена, где Саурон вначале посылает черных всадников, так и в сказке о Кащее Бессмертном… Но ведь тут явная логическая неувязка. Меня еще в детстве мучила мысль: что было бы, соблаговоли Кащей выйти к незваному гостю в начале пути, когда тот еще слаб и неопытен? Исход поединка предсказать нетрудно. Почему же он ждет и дает врагу время окрепнуть? Мне кажется, сейчас я знаю ответ: просто в девяносто девяти случаях из ста Кащею вполне достаточно послать своих подручных. И только один из сотни имеет шанс добраться до него! Начиная борьбу, я понимал, что вступаю «во владения Кащея». Я еще не знал правил этой борьбы, но уже почувствовал мощь своего противника…»

Каспаров всегда считал, что после двух побед в Багио и Мерано Анатолий Карпов стал чуть ли не единоличным правителем в советском шахматном мире. Гарри Кимович утверждал, что все, что сделали шахматные чиновники Советского Союза, зачастую действовавшие в альянсе с Кампоманесом, было направлено на сохранение абсолютной власти Карпова. С таким категоричным мнением можно поспорить, но то, что Анатолий Евгеньевич по степени влияния на шахматную жизнь в СССР превосходил всех остальных игроков вместе взятых – факт очевидный.

10 сентября 1984 года в Москве, в Колонном зале Дома союзов началась финальная схватка между Иваном-царевичем и Кащеем Бессмертным… то есть начался финальный матч за первенство мира по шахматам между Анатолием Карповым и Гарри Каспаровым. Первые партии для Гарри сложились просто катастрофически. За два года до того Каспаров проиграл всего-то три партии, а Карпову за первые девять партий удалось одержать четыре победы. Гарри Кимович – человек весьма эгоцентричный и редко признает собственные ошибки, но в данной ситуации он считал, что был гораздо слабее своего противника: «Это была катастрофа!.. Могу сказать, что играл я плохо. Хотя тут существует известное заблуждение: каждый проигравший уверяет, что он играл плохо, а победитель почему-то говорит обратное: соперник был силен, но я сильнее. Знаю об этом, и все же продолжаю настаивать, что играл плохо. Карпов как шахматист был хитрее и изворотливее меня, не говоря уже об опытности вообще и в матчевой борьбе в особенности…»

Такого неудачного начала никто не ожидал. Конечно, большинство специалистов были уверены в победе гораздо более опытного Карпова, однако хотелось, чтобы матч прошел в острой борьбе. Но… «Мы спешили к середине матча, – рассказывал английский гроссмейстер Джонатан Спилмен, – но, видимо, прибыли к концу. Карпов всегда хорошо играл, но чтобы так, я даже не ожидал. А Каспарова, наверное, подвели нервы. Молодой еще, волю не закалил».

Как говорил Гарри, «в этой ситуации Карпову оставалось завернуть и упаковать противника, то есть меня». И действительно, казалось, что все козыри были на руках у чемпиона мира. Карпов вел со счетом 4:0, противник был явно деморализован, еще две победы (по регламенту матч продолжался до шести побед без ограничения числа партий), и все, победа в кармане. Но, видимо, легкость, с которой Карпов выигрывал партии, несколько расслабила его. До определенного момента он играл очень напористо, в атакующем стиле, что, кстати, было для него нехарактерно. Но когда счет стал 4:0, он снизил обороты, ожидая, что Каспаров рано или поздно начнет ошибаться и проиграет сам. И претенденту удалось если и не переломить ход поединка, то, по крайней мере, выровнять ситуацию.

Никто не хотел рисковать. Карпов выжидал, а Каспаров играл очень осторожно, прекрасно понимая, что буквально один неверный ход может лишить его всех надежд на победу. В итоге последовала рекордная для матчей на первенство мира серия ничьих – в 17 партиях победитель так и не был определен.

Постепенно матч превратился, так сказать, в элемент повседневного быта. Сообщения об очередной ничьей стали такими же привычными, как прогноз погоды на следующий день. «Передаем сводку погоды. Сегодня в Мурманске минус 15 градусов, в Воронеже минус 9, в Сочи плюс 5, в Москве – ничья», – шутили юмористы. Им вторили и карикатуристы. В газетах появился рисунок – два скелета за шахматным столиком, один из них спит, а другой спрашивает: «Ну что, опять ничья?»

Ничейная серия была прервана в 27-й партии, которую выиграл Карпов. Счет стал 5:0 в его пользу. Каспаров оказался в катастрофическом положении. Но, как ни странно, именно в этот момент он почувствовал некоторое облегчение. Раньше над ним довлел груз ответственности за результат матча. Теперь, когда, казалось, матч был безнадежно проигран, стало легче. Единственная реальная задача, которая у него оставалась, – постараться выиграть хотя бы одну партию и не дать возможность Карпову победить с «сухим счетом».

А в лагере чемпиона мира уже начали подготовку к чествованию своего короля. Решающей должна была стать 31-я партия. Уже был заготовлен лавровый венок победителю, а Карпов, готовясь к торжеству, надел новый костюм. Однако эта партия закончилась вничью, причем чемпион мира не сумел по ее ходу реализовать выгодную позицию. А следующую партию наконец-то выиграл Каспаров…

Тут как раз подошло время тайм-аута. В Колонном зале должна была состояться очередная сессия Академии наук СССР, и шахматисты уступили место академикам. После недельного перерыва была сыграна еще одна партия, завершившаяся вничью, а затем вновь объявили тайм-аут, на этот раз незапланированный. Колонный зал понадобился для панихиды и церемонии прощания с министром обороны СССР маршалом Д. Ф. Устиновым. С каждым днем затянувшийся матч создавал все больше проблем. Организаторы и участники матча рассчитывали, что он продлится месяца два, от силы три, однако бесконечные серии ничьих не предвещали скорого конца.

30 января 1985 года Каспаров выиграл 47-ю партию матча. Если первое поражение не вызвало серьезного волнения в лагере Карпова, то второй проигрыш заставил тренеров чемпиона мира всерьез забеспокоиться. И дело было даже не в том, что разрыв в матче сократился. Было видно, что, говоря боксерскими терминами, Карпов находился в состоянии грогги и явно поплыл. Следующую, 48-ю партию, опять выиграл Каспаров. Это было уже серьезно. Что-то назревало, но что?..

Формат этой статьи не позволяет рассказать обо всем, что происходило в матче и вокруг него в феврале 1985 года. В возникшем противостоянии каждая сторона видела и комментировала события по-своему, поэтому мы просто восстановим хронологию произошедшего.

Итак, по расписанию 48-я партия должна была состояться 1 февраля, однако ее перенесли на три дня, якобы из-за неподготовленности зала. В ночь на 2 февраля по указанию президента ФИДЕ было организовано совещание, на котором присутствовали руководители делегаций участников, главный арбитр матча Глигорич и председатель апелляционного комитета Кинцель. По мнению руководства ФИДЕ, дальнейшее затягивание матча могло привести к серьезным проблемам со здоровьем шахматистов и поэтому было предложено ограничить дальнейшее продолжение поединка восемью партиями. Если никто не набирал шести очков, то в таком случае Карпов оставался чемпионом, а в сентябре 1985 года начинался новый матч со счета 0:0. В этой ситуации Каспарову пришлось бы выигрывать каждую вторую партию, и поэтому подобное предложение руководителями его делегации было отклонено. Назначенная на 4 февраля 48-я партия не состоялась. Без объяснения причин организаторы матча перенесли ее на 6 февраля. Однако и в этот день шахматисты так и не сели за столик – Анатолий Карпов взял двухдневный тайм-аут.

Многострадальная 48-я партия наконец-то состоялась 8 февраля, и, как мы уже знаем, победу в этой партии одержал Каспаров. Следующая встреча была назначена на 11 февраля, однако на этот раз двухдневный перерыв взял Каспаров. В ночь на 12 февраля в Москву прилетел Кампоманес и вручил руководителю делегации Каспарова новые предложения – ограничить матч 60-ю партиями. Для претендента эти предложения оказались неприемлемыми.

Утром 13 февраля, в тот день, когда должна была состояться 49-я партия, было объявлено о новом тайм-ауте, который взял президент ФИДЕ. На следующий день Кампоманес и главный арбитр матча Глигорич приехали к Каспарову в гостиницу. Кампоманес показал претенденту письмо, подписанное председателем Шахматной федерации СССР В. И. Севастьяновым. В этом письме предлагалось объявить в матче трехмесячный перерыв, мотивируя это состоянием здоровья игроков. Такое решение Каспарова не устраивало. Он заявил, что с его здоровьем все в порядке и что он видит два варианта выхода из сложившейся ситуации. Вариант первый: если Карпов не в состоянии продолжать матч, то он признает себя побежденным. Вариант второй: матч играется до победного конца в соответствии с действующими правилами. В ответ на это Кампоманес сказал: «Есть и третий вариант. Я приму решение сам!» Вечером того же дня членов команды Каспарова уведомили о том, что матч будет прекращен и о решении президента ФИДЕ будет объявлено завтра на специальной пресс-конференции.

Пресс-конференция, состоявшаяся 15 февраля 1985 года в гостинице «Спорт», продолжалась несколько часов. Президент ФИДЕ объявил, что своим решением он прекращает матч без выявления результата, а новый матч начнется 1 сентября со счета 0:0. По словам Кампоманеса, чемпион мира согласился с его решением, а претендент ему подчинился. В своем выступлении Каспаров все же выразил резкое несогласие с решением президента ФИДЕ, Карпов же ограничился словами, что он хочет продолжения матча. Несмотря на явное нарушение регламента матча, состоявшийся позже Исполком ФИДЕ подтвердил правомерность действий Кампоманеса. Самый длинный в истории шахмат матч, продолжавшийся 159 дней, завершился ничем…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.