Сражается мысль

Сражается мысль

В конце декабря 1942 года на заседании ГКО были рассмотрены итоги работы советской экономики в первом периоде войны. После доклада Н. А. Вознесенского поднялся Сталин.

— Кризис в состоянии народного хозяйства страны мы, можно сказать, преодолели, — сказал он. — Товарищ Вознесенский доложил, что выпуск боевой техники в Советском Союзе в настоящее время по всем показателям превосходит выпуск вооружения Германией и ее сателлитами. Но враг все еще силен. Гитлер понял, что «молниеносной войны» у него не вышло. И если после лета и осени сорок первого года он дал указание о сокращении военного производства, то теперь принимает лихорадочные меры для его расширения. Не случайно во главе военного производства поставлен Шпеер, а соответствующие органы вермахта введены в состав германского министерства вооружений и военной промышленности. Нам хорошо известно о том, что фашистское руководство перераспределяет ресурсы, проводит насильственную мобилизацию населения оккупированных стран. С весны этого года начался массовый угон в Германию наших граждан с захваченных фашистами территорий. Широко используют гитлеровцы и труд военнопленных. Все это, по существу, дармовые источники людских ресурсов. Эксплуатируют их как рабов, хуже рабов.

Сталин помолчал, оглядел нас пристально и неторопливо.

— В результате производство вооружения в фашистском блоке стало нарастать. В частности, по сравнению с сорок первым годом на сегодняшний день выпущено самолетов и танков примерно наполовину больше, орудий калибра 75 мм и выше — в 1,8 раза, минометов — в два с лишним раза. Противник, безусловно, попытается вновь захватить стратегическую инициативу. Допустить этого мы не можем.

Обращаясь к Вознесенскому, Сталин продолжал:

— Госплану надо тщательно взвесить и учесть все наши резервы. Возможности наращивания производства за счет перераспределения материальных ресурсов и рабочей силы мы, по существу, уже исчерпали. Значит, дальнейший рост должен быть обеспечен за счет внутренних возможностей каждой отрасли промышленности.

Выйдя из-за стола, Сталин прошелся по кабинету, остановился у карты и, скользнув по ней взглядом, продолжал вдруг сразу как-то осевшим, глухим голосом:

— Создается впечатление, что мы еще длительное время будем воевать с Германией один на один. Союзники не торопятся с открытием второго фронта, так что рассчитывать надо только на себя.

Да, рассчитывать приходилось только на себя. Конечно, поставки по ленд-лизу и по торговым соглашениям оказывали нам помощь, и советские люди никогда не забывают об этом, испытывали и испытывают искреннюю благодарность за поддержку в борьбе против фашизма. Экономическая помощь союзников по антигитлеровской коалиции составляла менее четырех процентов от общего объема отечественного производства и лишь в незначительной степени удовлетворяла огромные потребности в военной продукции, продовольствии, других необходимых для ведения войны материалах. Так что попытки некоторых буржуазных фальсификаторов истории минувшей воины принизить значение нашей экономической победы в ней и непомерно превознести роль поставок союзников совершенно беспочвенны.

Советская экономика на протяжении всего периода противоборства с врагом во всех сферах ее строительства и развития оставалась независимой от экономики капиталистических государств, свободной от влияния международной экономической, политической и военной конъюнктуры, от капризов мирового рынка. Она обеспечила стабильное наращивание военного производства и удовлетворение всех потребностей фронта.

Снова обращусь к битве на Волге. Там столкнулись огромные массы войск. В ожесточенных сражениях на обширной территории участвовало одновременно свыше двух миллионов человек, громадное количество оружия и боевой техники. Проведенные советскими войсками в междуречье Волги и Дона операции были всесторонне подготовлены и обеспечены не только в военном, но и в материально-техническом отношении. И хотя к началу 1943 года разгром окруженной 330-тысячной группировки немецко-фашистских войск еще не был завершен, все мы чувствовали и знали, что он не за горами.

Новый, 1943 год мне с товарищами, включенными в состав наркомовской бригады, довелось встречать в дороге. Мы летели на Урал: необходимо было на месте изучить возможности увеличения выпуска продукции группой уральских заводов.

Политбюро ЦК партии а ГКО требовали закрепить перехваченную у врага стратегическую инициатаву, усилить мощь наступательных действий советских войск. На 1943 год планировалось проведение крупнейших операций Красной Армии, которые обеспечили бы завершение коренного перелома в войне. Подготовленные Ставкой Верховного Главнокомандования предварительные расчеты определяли потребные для этого количества оружия и боевой техники. И мы должны были своевременно дать их войскам.

Уральские предприятия составляли важнейшую часть оборонного потенциала страны. Мне приходилось бывать на них неоднократно. Но каждый раз, когда я попадал в этот край, меня охватывало какое-то особое волнение. Урал — край поистине удивительный, край больших природных богатств, замечательных умельцев, край богатейших революционных традиций.

Летопись старейших уральских заводов — это яркое свидетельство ума и таланта русского народа. Здесь исстари ковалось оружие для государства Российского. Отсюда поставлялись Петру I пушки и ядра еще в годы войны со шведами. Неоценимую помощь уральские оружейники оказали русскому войску во время Отечественной войны 1812 года.

Не жалея крови и жизни, уральцы отстаивали завоевания Великой Октябрьской социалистической революции. В годы гражданской войны они самоотверженно дрались против белогвардейцев — громили войска атамана Дутова, Колчака. Революционный Урал навсегда связан с именами Я. М. Свердлова, Р. С. Землячки и других соратников и учеников великого В. И. Ленина.

И в годы Великой Отечественной войны Урал стал могучим арсеналом страны. Он принял значительную часть (свыше 700) крупных промышленных предприятий, эвакуированных из западных районов. Здесь образовался мощный экономический комплекс. В Свердловске, Челябинске, Перми, Магнитогорске и других уральских городах сосредоточились опытнейшие научные, инженерно-технические и рабочие кадры, эвакуированные из Москвы, Ленинграда и других мест.

На Урале, как и по всей стране, развернулось массовое патриотическое движение. Самоотверженно трудясь на фабриках и заводах, уральцы всем, чем могли, помогали фронту — строили на свои личные сбережения танки и пушки, собирали и отправляли фронтовикам теплые вещи, посылки, отчисляли на укрепление обороны личные сбережения. Стойкими, верными сынами Отчизны показали себя воины-уральцы в смертельной схватке с немецко-фашистскими захватчиками.

…Самолет плавно пошел на снижение. Ярко светило солнце, и перед нами открылась зимняя панорама Свердловска, широко раскинувшегося по обе стороны Исети.

Город жил напряженной жизнью, неустанно ковал оружие, строил машины, выплавлял металл. Как раз в эти дни «Правда» писала: «Урал взял на свои могучие плечи главную тяжесть снабжения Вооруженных Сил нашей Родины. И уральцы выдержали! К старой неувядаемой славе своей прибавили они новую, бессмертную… Своим самоотверженным, искусным трудом поддержали героических защитников Севастополя и Сталинграда, Ленинграда и Москвы».

В Свердловске нас тепло встретил мой старый знакомый — секретарь обкома партии Василий Михайлович Андрианов.

— Положение в области сложное, — сказал он. — В последнее время участились перебои в подаче электроэнергии на заводы — не хватает топлива. С огромной перегрузкой работает железнодорожный транспорт. Увеличивается дефицит металла, сырья, одежды, продовольствия… Но задания ГКО выполняем. Понимаем — трудно сейчас всем.

Слушал Андрианова и думал: какую же невероятно тяжелую ношу несут руководители областных партийных организаций, особенно вот здесь, на Урале. Перемещение сюда центра тяжести в производстве вооружения и боеприпасов определило чрезвычайно напряженный ритм жизни области. Вообще партийные комитеты стали в войну подлинно боевыми штабами по руководству и организации деятельности сотен государственных и общественных организаций, предприятий, совхозов и колхозов, по мобилизации людей на труд и на подвиг во имя победы.

Вспомнив что-то, Андрианов оживился, лицо его осветилось изнутри, помолодело.

— Чего только не повидал я за полтора года войны, — воскликнул он, — но не устаю удивляться нашему советскому человеку! Кажется, исчерпаны все силы, без остатка. Так нет же! Открываются новые пласты, да еще какие!

Андрианов нашел в стопке бумаг на столе бланк телеграммы и передал его мне.

— Взгляни, Дмитрий Федорович. Это рапорт колхозников области товарищу Сталину. Они собрали 50 миллионов рублей на строительство эскадрильи самолетов «Свердловский колхозник» и внесли в фонд Красной Армии 33 тысячи пудов зерна, много картофеля, овощей и мяса. И ведь вовсе не от избытка… А как работают люди и в цехах и в поле! Конечно, проблем у нас немало. И с сырьем, и с ресурсами, и с питанием, в с жильем. Но вот где проблем нет, так это в отношении людей к делу. Впрочем, сам в этом убедишься…

Из обкома поехали на предприятия. Уральский артиллерийский завод — детище первой пятилетки. Его трудовая биография — это в миниатюре история индустрии молодой Страны Советов. Еще в конце 20-х годов на месте, где раскинулись заводские корпуса, был пустырь. Свою первую продукцию бывший механический цех выдал в середине 30-х годов. Это были старые, несколько модернизированные артиллерийские системы.

Многие работники завода мне хорошо знакомы. Большую роль в организации артиллерийского производства сыграли энтузиасты-вооруженцы, заметной фигурой среди которых был Евтихий Степанович Плюснин — коммунист с дореволюционным стажем, во время гражданской войны командовавший полком партизанской армии в Сибири. Человек неуемной энергии, он стал на заводе одним из первых кавалеров ордена Ленина.

Среди тех, кто закладывая первые «кирпичики» заводского фундамента, был и Виктор Иванович Недосекин. Oн прошел все ступени — от клепальщика до начальника цеха, а затем был выдвинут на партийную работу, где вырос до секретаря Свердловского обкома ВКП(б).

Немалый вклад в организацию артиллерийского производства внесли Б. Г. Музруков, П. Г. Копысов, С. Т. Лившиц, Степан Аконов, А. Л. Кизима и другие товарищи.

К началу войны завод имел хорошо слаженный работоспособный коллектив и добрые трудовые традиции. За полтора года он расширился, претерпел некоторую организационную перестройку и зимой 1943 года прочно занимал одно из ведущих мест среди артиллерийских предприятий наркомата.

Около двух месяцев назад завод возглавил опытный, хотя еще и очень молодой, директор Лев Робертович Гонор. На Урал он прибыл из Сталинграда, где руководил заводом «Баррикады». Парторгом ЦК ВКП(б) на заводе был П. И. Малолетов, в недавнем прошлом-сам директор предприятия. По своей натуре это прирожденный партийный вожак, к нему всегда тянулись люди.

Л. Р. Гонор коротко доложил о состоянии дел на заводе. Доклад директора дополнил парторг.

— Сейчас как раз подводим итоги социалистического соревнования, — сказал он. — Выпуск орудий увеличен в семь с лишним раз по сравнению с 1940 годом, а производительность труда — почти в два с половиной раза. Есть экономия и по металлу, и по электроэнергии, и по топливу, Вообще сейчас народ настроен особенно по-боевому; дает себя знать Сталинград! Думаю, «сталинградская неделя» побьет все рекорды производительности труда.

«Сталинградскую неделю» — неделю ударного, гвардейского труда объявили тогда работники многих предприятий страны.

На Уральский завод прислал телеграмму Г. К. Жуков. Он с похвалой отзывался о выпускаемых заводом орудиях:

«Завод дает хорошую продукцию. Ваши орудия в умелых руках советских воинов хорошо бьют врага. Искренне желаю вам дальнейших успехов в труде».

Телеграмма зачитывалась в цехах. Для оружейников это была не просто похвала. Это была оценка их труда самым строгим и взыскательным судьей фронтовиками. Конечно, уральцы гордились такой оценкой. Но она, и это все очень хорошо понимали, ко многому обязывала их. «Бейте врага, — говорил, обращаясь к советским воинам, один из рабочих на митинге, проходившем в те дня на заводе. — Бейте его, прогоняйте с родной земли. За нами же, дорогие фронтовики, дело не станет. Мы, как и прежде, без устали будем ковать для вас оружие, сделаем все, чтобы оно было лучше, чем оружие врага!»

Мы всегда с огромным вниманием относились к отзывам фронтовиков об оружии, которое выпускали. Это был один из главнейших критериев в оценке достоинств и недостатков тех или иных образцов. Больше того, отзывы, поступавшие из действующей армии, помогали нам вырабатывать верные направления совершенствования вооружения и своевременно осуществлять необходимые меры по повышению его боевой эффективности.

Помню, как еще в самом начале войны, находясь на заводе, руководимом М. А. Ивановым, зашел я в конструкторское бюро. Время было позднее, но от столов, чертежных досок и кульманов никто из конструкторов не уходил. Тогда как раз шла работа над совершенствованием только что начавшего поступать в войска авиационного пулемета Березина. Послушав рассказ товарищей об их делах и планах, я спросил:

— А что о вашем пулемете говорят летчики? У вас здесь, на стендах, как я видел, он бьет неплохо. А вот как там, в воздухе, насколько он эффективен?

Конструкторы смущенно замялись.

— С летчиками-фронтовиками мы пока не встречались, — ответил наконец за всех В. П. Камзолов, заместитель главного конструктора.

— Как же вы можете говорить о том, что ваш пулемет «в целом успешно» прошел проверку? — удивился я.

— Так нам сказал военпред.

Нужно отметить, что старшего военпреда на заводе полковника Н. Н. Блинчикова, отменного знатока оружия, производственники очень уважали и его мнение высоко ценили. Но в данном случае этого было недостаточно, речь шла не просто о сиюминутных качествах оружия, но и о перспективах его развития.

— Как же это вы, товарищи дорогие, — укорил я конструкторов, — товар свой нахваливаете, словно купцы, а как его оценивают те, для кого он делается, не поинтересуетесь? Надо немедля поправить это. Поезжайте-ка и на фронт, и на заводы, где летчики самолеты принимают, поинтересуйтесь…

Конструкторы встретились с боевыми летчиками, воевавшими на самолетах, оснащенных пулеметами Березина. Выяснилось, что в целом оружием этим фронтовики довольны, но вот дырки в подбитых вражеских самолетах остаются мелковатые.

Так была еще раз подтверждена необходимость увеличения калибра авиационного вооружения. Об этом в середине июля, то есть примерно за две недели до моей встречи с конструкторами, говорил мне Сталин.

— Важно, — отметил он, — ускорить изготовление пробной серии 37-мм авиационных пушек Шпитального. Установка пушки такого калибра на наших самолетах позволит более эффективно бороться за господство в воздухе.

Решено было изготовить эту партию на заводе М. А. Иванова без разработки технологии и изготовления инструмента и приспособлений. Это давало выигрыш во временя и позволяло сократить срок до полутора месяцев.

Когда я доложил об этом Сталину, он недовольно хлопнул ладонью по столу и поднялся:

— Полтора месяца — слишком долго. — Сталин посмотрел на висевшие на стене портреты Суворова и Кутузова и спросил: — Вы, товарищ Устинов, знаете, как ценил время Суворов? «Деньги дороги, жизнь человеческая — еще дороже, а время дороже всего». Так он говорил. Думаю, что правильно. В условиях войны выигрыш времени имеет особое, часто решающее значение. Это вопрос достижения технического превосходства над противником. К создателям оружия он относится не в последнюю очередь. Надо, товарищ Устинов, хорошенько подумать, как нам сократить время изготовления опытной партии пушек до минимума.

— Можно, товарищ Сталин, изготовить 20 пушек в Туле параллельно с основным заводом. Тульский завод имеет опыт по изготовлению авиационных пушек. Это позволит выиграть время.

Сталин согласился с предложением, и мы сразу развернули работу.

Энергично взялся за дело Б. Г. Шпитальный. Борис Гаврилович был видным конструктором авиационного вооружения. Еще в довоенные годы он при участии И. А. Комарицкого создал авиационный пулемет, который по скорострельности превосходил все существовавшие прежде образцы подобного оружия. Вскоре совместно с С. В. Владимировым он сконструировал крупнокалиберный авиационный пулемет, а вслед за тем и 20-мм пушку. Перед самой войной он был удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда.

Опытные образцы 37-мм авиационных пушек были созданы досрочно. Установленные на самолетах ЛаГГ-3, они прошли первые войсковые испытания на фронте.

Бригада испытателей конструкторского бюро, выезжавшая на фронт, сообщила, что за пять боев было сбито семь вражеских самолетов. Кроме того, во время последнего боевого задания летчики вывели из строя пять средних танков. Б. Г. Шпитальный немедленно передал эти сведения И. В. Сталину. При этом он заключил, что 37-мм авиационная пушка является именно тем оружием, которое обеспечивает превосходство наших самолетов в стрельбе по воздушным, да и по наземным целям. Дело только за количеством пушек.

Сталин написал на докладной Шпитального:

«Т. Устинову. Нужно срочно поставить производство авиационных 37-мм пушек. Прошу сегодня ночью сообщить мне о принимаемых мерах. И. Сталин».

В ту же ночь я доложил Сталину о сроках развертывания серийного выпуска этих пушек.

Во вновь выстроенном корпусе создали специальный цех. С четырех заводов в короткий срок перебросили сюда около 400 мощных вертикально-фрезерных и расточных станков. Завод, возглавляемый М. А. Ивановым, должен был своими силами изготовить остальное оборудование и выполнить все другие подготовительные работы. Благодаря самоотверженности рабочих, инженеров и техников производство 37-мм авиационных пушек с ежемесячным выпусков около 300 штук было освоено в самые короткие сроки. Однако уже в процессе освоения производства выявились существенные недостатки конструкции. Она была чересчур тяжелой, что затрудняло вывод самолетов из пикирования. Кроме того, пушка была, как говорят производственники, нетехнологичная и очень материалоемкая. Один только кожух весил 70 килограммов, а его обработка включала около 200 операций. А запор затвора — в просторечии оружейников «заперетка» представлял собой не только нетехнологичную, но и весьма небезопасную конструкцию.

В. Н. Новиков, находившийся в то время на заводе, доложил мне обо всем этом. Чрезвычайная важность и серьезность проблемы были таковы, что я тотчас вылетел на место. В течение недели я всесторонне изучал вопрос, пока убедился, что пушку Шпитального нужно действительно снять с производства.

Докладывая об этом Сталину, я предложил взять за основу конструкцию Нудельмана — Суранова (НС-37) — авиапушку, значительно более легкую и перспективную, для экономии времени делать опытные образцы без предварительной разработки технологии, а после изготовления опытной серии провести сравнительные испытания обеих конструкций в войсках. Такое разрешение было получено с условием соблюдения установленных раньше сроков массового производства пушек.

Возвратившись на завод, я взялся за налаживание нового производства. Мне и товарищам из наркомовской бригады было устроено жилье — два маленьких вагончика, поставленных в заводской железнодорожный тупик. Здесь мы работали и, когда выпадала такая возможность, отдыхали.

Как и всегда, я большие надежды возлагал не только на конструкторов и технологов, но и на умельцев-оружейников, станкостроителей и инструментальщиков. А таких людей, талантливых, имевших поистине золотые руки, на заводе было немало. Это фрезеровщик Александр Ефимович Озеров, инструментальщик Галей Галеевич Габдрахманов, токарь Александр Васильевич Пиротов и другие мастера-рабочие. Им-то и было поручено изготовить детали для сборки первых образцов новой пушки. Работа велась параллельно. Какая это была работа! Рабочие-оружейники сумели воплотить в металле конструкторскую мысль. Попутно были отработаны и необходимый для производства пушки инструмент, в технологические схемы.

Скоро начались испытания на стенде первого образца НС-37. Пушка получилась надежная, очень технологичная. Войсковые испытания подтвердили ее преимущества перед пушкой Шпитального. Как впоследствии писали на завод летчики, НС-37 замечательно показала себя в боях. В 1942 году она была поставлена на поток. Простота технологии ее производства позволила увеличить выпуск по сравнению с 1941 годом в 9 раз.

Я специально остановился на обстоятельствах создания и организации производства 37-мм авиационной пушки для того, чтобы показать, какая высокая требовательность предъявлялась к работе конструкторов и производственников. Никто не был застрахован от ошибок и неудач, тем более в таком сложном и многотрудном деле, как конструирование оружия. Главное заключалось в том, чтобы быстро исправлять ошибки, делать из неудач правильные выводы и идти дальше, идти безостановочно, отдавая созданию оружия и его совершенствованию все силы ума и сердца.

В эпоху, когда воюют миллионные армии, как одно из важнейших условий победы в войне нужны соответственно в массовом количестве лучшие, чем у врага, машины, вооружение. Вот почему на всем протяжении минувшей воины наряду с жестокими битвами на суше, в воздухе и на море, параллельно с напряженной борьбой военных экономик противостоящих государств шло еще одно, не менее важное и бескомпромиссное сражение — сражение научной, конструкторской, инженерной мысли. И в этом невидимом, но упорном и трудном сражения советские ученые и конструкторы одержали убедительную победу над противником.

Главным требованием к оружию было обеспечение его превосходства над аналогичным образцом оружия противника. Не соответствие ему, не приближение к нему, а именно превосходство по всей параметрам. Это требование было и исходным, и конечным пунктом работы наших конструкторов вооружения.

И если его выполнение было непреложным законом тогда, в годы минувшей войны, то в современных условиях, когда научно-технический прогресс получил невиданное ускорение, а воинственность агрессивных империалистических кругов не только не уменьшается, но и усиливается, приобретая все более зловещие формы, именно такой подход в созданию и совершенствованию оружия приобретает постоянно возрастающее значение для обеспечения высокой боевой готовности наших Вооруженных Сия, надежной защиты завоеваний социализма и мира.

Беспристрастным и суровым судьей, который оценивал работу конструкторов, была война.

2 февраля 1943 года около девяти часов утра мне позвонил командующий артиллерией Красной Армии Н. Н. Воронов. Он был в это время представителем Ставки на Донском фронте.

— Дмитрий Федорович, поздравляю, — услышал я взволнованный голос Николая Николаевича. — Операция фронта по ликвидации окруженного противника успешно завершена! Победа, Дмитрий Федорович, победа? Победа и наших бойцов, и нашего оружия. Замечательно проявило себя наше оружие! Поздравляя?!

Н. Н. Воронов до тонкостей разбирался в материальной части артиллерии, отлично знал вопросы ее боевого применения и особенности эксплуатация. Мы познакомились с ним в Ленинграде еще в 1936 году, в ту пору, когда Воронов был начальником 1-го артиллерийского училища, а я — инженером в Артиллерийском научно-исследовательском морском институте. Николай Николаевич был крупным специалистом своего дела, вложившим большой труд в развитие отечественной артиллерии, в теорию и практику ее оперативного и боевого использования и просто обаятельным человеком, прекрасным собеседником. Он обладал острым аналитическим умом, умел четко и выразительно формулировать мысли. Обсуждали мы с ним множество проблем. И почти всегда расставались удовлетворенными, даже если мнения наши кое в чем расходились и не сразу удавалось решить тот или иной вопрос.

Сообщение Н. Н. Воронова о победном завершении битвы на Волге я воспринял с огромной радостью. А вскоре у себя в наркомате мы получили детальную информацию с нашим, вооруженческим уклоном. Дело в том, что когда наши войска перешли в контрнаступление, в штаб Донского фронта был командирован мой заместитель Николай Дмитриевич Агеев. Ему поручалось незамедлительно, как только Сталинград будет очищен от противника, организовать работы по восстановлению завода «Баррикады». Случилось так, что во время первого допроса Паулюса Агеев находился за тонкой перегородкой в избе, где происходило это историческое событие. Возвратившись в Москву, Николай Дмитриевич подробно рассказал нам об этом, о том, как во время боев он воочию наблюдал работу нашей артиллерии. Фронтовики-артиллеристы высказали немало ценных предложений по совершенствованию некоторых выпускаемых нами образцов. В частности, боевая практика подтвердила, что для ведения наступательных действий важно повысить маневренность орудий, укрепить их ходовую часть. Высказывались пожелания и об уменьшении веса некоторых артсистем. Что касается дульных тормозов, пневматических уравновешивающих механизмов, торсионного подрессоривания и других новинок артиллерийского конструирования, то они себя полностью оправдали. Из всего этого и слагалось по крупицам качественное превосходство нашего оружия над оружием противника.

Н. Д. Агеев доложил, что Н. Н. Воронов разрешил ему взять 300 трофейных грузовых автомашин для проведения восстановительных работ на заводе «Баррикады». Это было ощутимой поддержкой для нас. Ведь здесь надо было заново организовать производство оружия. То, что до начала битвы было заводом, теперь представляло собой груды искореженного и обожженного кирпича и металла, обрушившиеся пролеты и перекрытия, зияющие огромными пробоинами стены, расколотые фундаменты, искалеченные станки. И все это предстояло в кратчайший срок превратить в действующие цеха, конвейеры, поточные линии.

По распоряжению наркомата ряд наших заводов сформировал и направил в Сталинград бригады специалистов для ускорения восстановления завода. Общее руководство работами осуществлял Н. Д. Агеев. Об их темпах говорит тот факт, что еще не были расчищены главные магистрали разрушенного города, а завод уже начал выдавать продукцию, снова включился в общую работу по выпуску оружия для фронта. Задание было выполнено в срок.

С разгромом немецко-фашистских войск под Сталинградом Красная Армия перешла в наступление. Наши войска развернули активные действия в предгорьях Кавказа, на Верхнем и Нижнем Дону, под Воронежем, в районах Ржева и Демянска, под Ленинградом. Подготовка и проведение крупномасштабных операций требовали неуклонного увеличения поставок оружия в войска. В одном из приказов Верховного Главнокомандующего в тот период отмечалось:

«…война против немецко-фашистских захватчиков требует, чтобы Красная Армия получала еще больше орудий, танков, самолетов, пулеметов, автоматов, минометов, боеприпасов, снаряжения, продовольствия. Значит необходимо, чтобы рабочие, колхозники, вся советская интеллигенция работали для фронта с удвоенной энергией»[23].

После поражения под Сталинградом противник принимал чрезвычайные меры для восполнения понесенных им потерь в живой силе, вооружении и технике. В январе 1943 года Гитлер провозгласил программу увеличения производства вооружения под девизом «Лучшему солдату — лучшее оружие». Любой ценой превзойти СССР в оснащении армии военной техникой и оружием — этого требовал от ученых в конструкторов третьего рейха Гитлер.

А мы должны были не допустить этого.

В марте 1943 года в Кремле состоялось совещание руководителей металлургической, топливной, ряда оборонных отраслей промышленности, электростанций, железнодорожного транспорта, директоров и главных конструкторов некоторых заводов. Проводил совещание И. В. Сталин. Общий обзор военно-стратегической обстановки делал Г. К. Жуков. Он отметил, что наши стратегические резервы в результате проведенных в ходе зимне-весенней кампании операций оказались на исходе. Фронты нуждались в пополнении личным составом, оружием, боевой техникой, боеприпасами. С получением вооружения Ставка намечала осуществить важные меры по техническому переоснащению армии, создать ряд новых объединений и соединений, увеличить ударную и огневую мощь войск.

— Как видите, — подытожил доклад Жукова Сталин, — все упирается сейчас в экономику, в работу нашего тыла. Мы должны окончательно закрепить перелом в войне. А для этого нам нужно военно-техническое превосходство над противником. Так стоит вопрос. Послушаем наркомов промышленности, что они намерены делать, чтобы решить его. В первую очередь — как они будут ликвидировать узкие места.

Узких мест в каждом наркомате было немало. У нас, например, все больше давала себя знать нехватка топлива, электроэнергии, металла. Когда я доложил конкретные данный связанных с этим производственных потерь по предприятиям наркомата вооружения, Сталин нахмурился.

— Товарищ Вознесенский, — сказал он, — вы знаете об этих фактах?

— Знаю, товарищ Сталин.

— И какие меры принимаете?

— Даны дополнительные задания наркоматам черной металлургии, электростанции, угольной промышленности. В ближайшее время заводам вооружения будет оказана помощь.

— Подключитесь к решению этой задачи и вы, товарищ Маленков. — Сталин помолчал, а затем снова повернулся ко мне: — Но и вы, товарищ Устинов, не полагайтесь на дядю, а поищите внутренние резервы на своих предприятиях.

Мы, конечно, делали все от нас зависящее, чтобы улучшить обеспечение своих заводов металлом в электроэнергией. Создали собственное металлургическое производство, там, где его не было, укрепили заготовительную базу, реконструировали многие металлургические цеха. Повсеместно внедрялась новая технология производства стали и фасонного литья, что позволяло значительно увеличить выпуск металла.

Нашим металлургам удалось в ходе войны решить важную задачу — перевести изготовление артиллерийских систем с дорогостоящей кислой стали на основную, значительно более дешевую. Применение специально разработанного и улучшенного метода сталеварения позволило увеличить мощность металлургических агрегатов, резко снизить потребление важнейшего стратегического сырья — никеля, ферромолибдена, феррованадия.

Большое внимание на заводах вооружения уделялось совершенствованию производства полуфабрикатов деталей в заготовительных цехах, в частности литья под давлением из цинкового сплава, кокильного стального литья а получения точной штамповки. Освоение литья ковкого чугуна с повышенными механическими свойствами позволило производить детали сложных, пустотелых форм, а кузнечная штамповка обеспечивала малые припуски изделий. Все это давало значительную экономию металла.

Постоянный поиск внутренних резервов увеличения выпуска оружия за счет улучшения организации производства, совершенствования технология, повышения качества изготовляемых систем велся и по другим направлениям, во всех звеньях — от конструирования и подготовки технической документации до схода изделий со сборочного конвейера.

Огромную роль в успешном решении стоявших перед промышленностью вооружения в годы войны задач сыграло исключительно плодотворное сотрудничество конструкторов и производственников с учеными, в том числе с сотрудниками Академии наук СССР.

«Участие в разгроме фашизма, — писал возглавлявший в ту пору Академию наук СССР академик В. Л. Комаров, — самая благородная и великая задача, которая когда-либо стояла перед наукой, и этой задаче посвящены знания, силы и самая жизнь советских ученых»[24].

Неоценимую помощь промышленности ученые оказывали часто в процессе самой исследовательской работы. Нередко эта работа велась непосредственно на предприятиях. Так, академик В. П. Никитин совместно с работниками завода спроектировал и изготовил электрический прицел для 37-мм зенитной пушки. Прицел работал автоматически, что позволило сократить расчет пушки, резко повысить точность стрельбы. Производство электроприцела было значительно проще, чем выпускавшегося раньше механического, а это давало выигрыш во временя и в рабочей силе. Член-корреспондент Академии наук СССР Н. Г. Четаев решил сложную математическую задачу по определению оптимальной крутизны нарезки стволов орудий, обеспечивающей максимальную кучность боя, непереворачиваемость снарядов при полете и т. д. Академик А. Н. Колмогоров дал определение наивыгоднейшего рассеяния артиллерийских снарядов.

В совершенствовании артиллерийского оружия были использованы результаты работ в области сверхвысоких давлений, проводившихся под руководством профессора, в последующем академика Л. Ф. Верещагина. Мы создали специальное конструкторское бюро, где ученые во главе с Верещагиным разработали установку, позволявшую производить автофреттаж, то есть упрочение минометных и орудийных стволов. Установка нашла широкое применение на всех артиллерийских заводах. Благодаря ей увеличивались срок службы и дальнобойность орудий и минометов, а в их производстве можно было применять менее качественные стали. Следует подчеркнуть, что до этого мировая практика не знала ни одного случая успешного осуществления автофреттажа.

С производством автоматического оружия был тесно связан Институт машиноведения. В частности, проводившиеся в нем под руководством академика Е. А. Чудакова исследования помогли совершенствованию этого оружия, повышению его живучести, внедрению прогрессивных технологических процессов в производство. На протяжении всей войны теоретическим руководством для совершенствования нашего автоматического стрелкового оружия был созданный в 1940 году коллективом авторов во главе с академиком А. А. Благонравовым фундаментальный двухтомный труд «Материальная часть автоматического стрелкового оружия».

Такое же значение имели работы ученых Академии наук и для совершенствования нашего оптического производства. Оптика применялась, по существу, во всех видах современного оружия. На наших заводах широко использовались новые методы просветления оптики и новые принципы шлифовки оптических стекол, разработанные академиком И. В. Гребенщиковым, что способствовало значительному ускорению производственного процесса. Опираясь на результаты исследований коллектива Государственного оптического института, проводившихся под руководством академика С. И. Вавилова, мы обеспечили выпуск первоклассных дальномеров, стереотруб, объективов для аэрофотосъемки, прицельных и других оптических приборов.

Сближение теоретических исследований с практическими задачами промышленности, а нередко и перенос научного эксперимента непосредственно на производственную базу способствовали сокращению сроков внедрения научных открытий и достижений в производство. Так, ученые Института автоматики и телемеханики АН СССР, который после эвакуации развернул свою работу на одном из патронных заводов, в короткий срок создали 18 автоматических устройств и станков-автоматов. В. А. Трапезниковым, в ту пору профессором, был полностью автоматизирован процесс быстрой и точной дозировки пороха — один из основных на заводе. Внедрение автоматов позволило перевести производство на машинный способ, полностью отказаться от ручного труда и уменьшить число рабочих, занятых на вспомогательных операциях. Это дало возможность только на одном этом заводе высвободить около 600 человек и достичь экономии в 2,5–3 миллиона рублей в год.

Работы этого института помогли улучшить технологию производства в промышленности вооружения в целом. Доклад директора института был заслушан на техническом совете наркомата. Был издан приказ о широком внедрении результатов научных исследований в производство, организован серийный выпуск станков-автоматов. Это сыграло заметную роль в переводе производства оружия на поток.

Сближению научной работы всех подразделений Академии наук СССР с производством содействовало включение многих крупных ученых в состав технических советов наркоматов. Планы внедрения передовой техники в производство и главные направления развития научно-технической и конструкторской мысли рассматривал и утверждал Совет научно-технической экспертизы. Его с 1943 года возглавлял академик А. А. Байков.

Постоянное наращивание выпуска оружия для фронта диктовало необходимость всемерного увеличения производительности труда и удешевления продукции. Отсюда вытекала кардинальная научно-техническая задача разработки и освоения в массовом производстве таких конструкций вооружения, которые позволяли бы применять самую передовую, наиболее эффективную технологию. Ввиду неизбежного снижения в условиях войны уровня квалификации основного контингента рабочих и резкого уменьшения их количества эта технология должна была быть как можно более простой с точки зрения как ее оперативного освоения, так и обеспечения высокого качества продукции.

При этом собственно разработку вооружения — проектирование, изготовление и испытание опытных образцов вплоть до запуска их в серию — нужно было так уплотнять по времена, чтобы новые системы оружия без малейшей задержки поступали на фронт. Очевидно, что без четкой организации опытно-конструкторских работ эта задача вряд ли могла быть решена.

Война потребовала более жесткой централизация руководства опытно-конструкторскими работами, сосредоточения усилий на самых актуальных задачах, решение которых имело жизненно важное значение для обеспечения успешных боевых действий армии и флота. С учетом этого планирование опытно-конструкторских работ по всей номенклатуре изготовляемых промышленностью видов вооружения сосредоточивалось в наркомате. Технический отдел составлял согласованный с заинтересованными организациями план, в котором определялись конкретные исполнители и сроки выполнения заданий, ориентировочная стоимость образцов и источники финансирования. Это позволяло эффективно использовать наличные силы и средства, исключить дублирование работ и обеспечить действенный контроль за их ходом. Технический совет наркомата повседневно осуществлял этот контроль, рассматривал и утверждал технические проекты новых образцов вооружения, программы их заводских испытаний и давал заключения по их результатам. На основе заключения техсовета принимались решения о предоставлении того или иного образца на государственные полигонные испытания. Обязательным было требование, чтобы каждый образец подавался на испытания вместе с полным комплектом документов, запасных частей в инструментов.

Вообще говоря, полигонные испытания всегда были серьезным экзаменом для нас. В них, как правило, участвовали разработчики и другие представители промышленности, главного артиллерийского управления Красной Армия, ответственные сотрудники наркомата вооружения, крупнейшие артиллерийские специалисты. Полигонные испытания обычно завершала все предыдущие этапы проверки, начиная с заводского стенда и тира, и имели целью определить соответствие вооружения рабочей конструкторской документации и заданным тактико-техническим требованиям.

Вершиной испытаний были боевые стрельбы. По их результатам решалась судьба данного образца: принимать его на вооружение или дорабатывать. Стрельбы проводились в самых разнообразных условиях — в мороз и жару, в дождь, при сильной запыленности воздуха, днем в ночью. Материальная часть артиллерии проверялась на марше по различным дорогам: шоссе, проселку, гатям, по снежной целине. Не случайно один из представителей союзных армий, которому довелось побывать во время войны на нескольких полигонных испытаниях нашего вооружения, заметил: если русский образец оружия успешно прошел все проверки в тылу, то фронт ему не страшен!

Строгая и надежная система разработки, производства, испытаний и при необходимости доводки опытных образцов вооружения способствовала оснащению войск добротной артиллерийской техникой. Может быть, некоторые из наших орудий были не столь красивыми, как иные иностранные (хотя мы и стремились к хорошей внешней отделке), но в высоких боевых качествах советской артиллерийской техники сомневаться не приходилось.

В связи с усилением централизации опытно-конструкторских работ возрос объем задач соответствующего сектора технического отдела наркомата. Я поручил Н. П. Карасеву и Э. А. Сателю укомплектовать его высококвалифицированными работниками по всем специальностям и видам вооружения, изготовляемым на наших заводах. Возглавлял сектор всю войну заместитель председателя техсовета, талантливый ученый и конструктор, автор ряда оригинальных научных трудов, доктор технических наук, профессор, военный инженер 1 ранга, затем генерал-майор Алексей Александрович Толочков. Под его руководством коллектив сектора работал слаженно и целеустремленно и многое сделал для развития отечественного вооружения.

Важную роль в совершенствовании организации опытно-конструкторских работ сыграло создание Центрального артиллерийского конструкторского бюро. До войны артиллерийские конструкторские организации были у нас только на заводах. Они занимались и серийным производством, и разработкой опытных образцов. В целом это себя оправдывало, так как обеспечивалась специализация артиллерийских предприятий и конструкторских бюро по видам изготовляемых систем. Кроме того, благодаря тесной связи с производством достигалась их достаточно высокая эффективность.

Вместе с тем такая система конструкторских организаций не исключала дублирования работ и не обеспечивала полного использования научно-конструкторского потенциала. Война усугубила этот недостаток. В условиях острого дефицита времени разрозненные и к тому же недостаточно мощные заводские конструкторские бюро не всегда могли оперативно и в полном объеме решать усложнившиеся задачи, зачастую не располагали возможностями для обобщения, анализа и использования опыта боевого применения оружия, следить за развитием военной техники противника, изучать и учитывать потребности армии и флота и совершенствовать на этой основе материальную часть, создавать ее новые образцы.

Ухудшились и условия конструкторской работы. Опытные цеха на ряде предприятий были перенацелены на серийное производство, и конструкторские бюро вынуждены были выдавать заказы на изготовление разработанных ими деталей опытных конструкций цехам валового производства. А там такие заказы являлись своего рода пасынками. Их выполнение затягивалось, а порой и срывалось.

Наконец, война потребовала привлечь к изготовлению тех или иных артиллерийских систем ряд заводов, которые ранее этим не занимались. Например, производство 76-мм дивизионных пушек в 1941–1942 годах стало основной задачей не одного, как прежде, а еще пяти заводов. Так же было организовано производство танковых и 45-мм противотанковых орудий. Поэтому важно было, чтобы все артиллерийские заводы, привлекавшиеся к выпуску одной системы, работали по единым чертежам, единой технология, применяли стандартные и унифицированные детали.

Словом, существовала объективная потребность в создании в наркомате такой конструкторской артиллерийской организации, которая могла бы восполнить пробелы действующей системы опытно-конструкторских работ.

После детальной проработки и согласования вопроса с Н. А. Вознесенским мы в августе 1942 года вошли в Государственный Комитет Обороны с предложением о создании Центрального артиллерийского конструкторского бюро (ЦАКБ) при наркомате вооружения. Вскоре решение о создании такого бюро было принято. Основу ЦАКБ составили конструкторы завода, возглавляемого А. С. Еляном. Кроме того, в него переводилась часть сотрудников конструкторских отделов ряда других предприятий и из научно-исследовательского института наркомата, а также выделялись необходимое оборудование и материалы.

Возглавил ЦАКБ Герой Социалистического Труда Василий Гаврилович Грабин, главный конструктор завода — крупный специалист в области проектирования и производства артиллерийского вооружения. Под его руководством были созданы прославившиеся в годы войны противотанковые орудия. В. Г. Грабину принадлежит большая заслуга в разработке и применении скоростного проектирования артиллерийских систем, суть которого — в соединении создания новой конструкции с одновременной разработкой технологии ее производства и подготовкой необходимых для этого оборудования, оснастки и инструмента, иначе говоря, в совместной, одновременной работе над системой конструкторов, технологов и производственников.

Первым заместителем начальника и главного конструктора ЦАКБ был назначен Илья Иванович Иванов, а помощниками главного конструктора Дмитрий Емельянович Брилль, Петр Михайлович Назаров, Евгений Георгиевич Рудяк, Дмитрий Иванович Шеффер. Опытные, талантливые инженеры возглавили и конструкторские отделы.

В ЦАКБ в качестве самостоятельного подразделения вошло проектно-конструкторское бюро завода «Большевик». Оно занималось вопросами артиллерийского вооружения для Военно-Морского Флота и береговой обороны. В начале войны по решению правительства это КБ было эвакуировано на сталинградский завод «Баррикады». Там его хотели было расформировать, но мы с таким недальновидным шагом согласиться не могли. Ленинградцы остались самостоятельной конструкторской организацией — КБ -2. Это бюро подчинялось непосредственно директору завода. Когда гитлеровцы подошли вплотную к Сталинграду и возникла угроза захвата города, ГКО принял решение об эвакуации КБ-2 в Сибирь. Теперь же, когда было создано Центральное артиллерийское конструкторское бюро, КБ-2 вошло в его состав. В 1944 году КБ-2 возвратилось в Ленинград и продолжало работать как филиал ЦАКБ.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.