4.

4.

Полуденной земли расплавленность уныла, Все сонно, медленно, запыленно и бледно. И солнце чадное вытягивает силы И бьет по небу колотушкой медной.

Однако сказать "спасибо" организаторам, т.е. соответствующим структурам КЦ, я никак не могу. С утра второго дня нашего пребывания в Испании стало окончательно ясно, что мы здесь никому не нужны и для нас не предусмотрено не только проживания и питания, но и хоть какой-либо программы. Если не считать пригласительных билетов на папскую мессу. Никакого участия в конференциях, выставках, концертах. А ведь в составе нашей делегации были и дети из киевского детдома, приехавшие специально ради участия в выставке и концерте, с большими сложностями довезшие экспонаты и костюмы. А еще оказалось, что и транспорта нам не положено. После опять же многочасового выяснения отношений мы отправились путешествовать "своим ходом" - на городском транспорте: автобусе, метро. Проводником к нам определили мальчишку-украинца, сына председателя украинского землячества Валенсии. Целью поездки был осмотр "Океанографики" - океанологического музея-аквариума. Вышли мы из метро в центре Валенсии и, следуя указаниям мальчика, по парковой зоне пешком отправились к "Океанографике". Тут нужно пояснить следующее: когда-то прямо по центру Валенсии протекала довольно широкая река (соизмеримая с Невой или Москвой-рекой). Однако городские власти решили осушить русло, а реку направить в обход города. Осушенное же ложе реки - превратить в многокилометровую парковую зону. Ближе к окраинам русло еще выглядит марсианским пейзажем: поля растрескавшегося ила с гранитными набережными и мостами. А в центральной и приморской частях города парк уже обустроен. Вот по такому парку - в уже окультуренной зоне - мы шли к "Океанографике". Сначала было интересно. Затем однообразие стало приедаться, а конца пути видно не было. Вся парковая зона представляет собой стандартно оформленную территорию с мелкими фонтанами, газонами, рощицами пальм и других декоративных растений. И это монотонно тянется по руслу бывшей реки на протяжении многих километров. Еще обратило на себя внимание обилие туалетных кабинок, выстроившихся длинными шеренгами по газонам и дорожкам; кабинки кое-где совершенно заслоняли перспективу парка, некоторые из них протекали неприятно пахнущими ручьями (как потом оказалось, кабинки установили в связи с предстоящим мероприятием). И было невероятно жарко. Это была даже не жара в нашем понимании, но - по меткому украинскому выражению - спэка: солнце "...бьет по небу колотушкой медной". Палящее солнце и влажная духота средиземноморского портового города составляли невозможную даже для нас, украинских южан, атмосферу. Конца же пути видно не было. Мальчик-гид на все вопросы повторял: "Дальше, дальше, уже совсем близко". Но сколько мы ни шли - это были уже не минуты, а часы, - цели достичь не могли. Детям становилось плохо. Меня же начала разбирать злость. В конце концов я решил плюнуть на приличия и стал раздеваться. В итоге остался только в джинсах (а это было, поверьте мне, зрелище внушительное!) и в таком виде шествовал далее, освежаясь время от времени в фонтанах. Впрочем, без большого удовольствия - уж слишком много в них плавало мусора. Наконец мы решили выяснить положение дел у полицейских. Мимо проезжала черно-белая машина, в которой сидели две толстые тетки в форме. Наша Наталия с помощью мальчика-переводчика вступила с ними в переговоры. После шумных и маловразумительных препирательств нам была указана дорога - влево, ибо впереди высился комплекс зданий, которые парковая зона огибала с обеих сторон, раздваиваясь. Главной постройкой комплекса оказалось новое здание Дворца искусств, огромное, современной вычурной архитектуры: массивы фигурного бетона и стекла (что, по моему мнению, после театра в Сиднее выглядит глубоко вторичным). Итак, мы пошли вперед в указанном направлении, огибая дворец слева. Еще километра через полтора подошли к арке, над аркой перекинут широкий мост. На нем велись какие-то ремонтные работы. Возле закрытого подъема на мост стояли еще двое полицейских. На этот раз - высокие смуглые белозубые мачо. Расспрашиваем их о маршруте. И тут оказывается, что к "Океанографике" нужно было идти как раз по правой стороне парка. Или - перейти по мосту. Но мост закрыт, туда нельзя. И нам остается только возвращаться к месту предыдущих переговоров с полисменшами. Никакие уговоры и объяснения не помогают - красавцы идальго сияют улыбками и на все просьбы проводить нас через мост отвечают отказом. А положение у нас сложное - ситуация становилась для детей уже просто опасной. В частности, с нами была одна девочка из киевского детдома, которая перенесла две операции на сердце. Да и остальные стабильностью здоровья и выносливостью не отличались. Тогда я решил идти - как "нормальные герои" - в обход. Обойдя с тыла строительные вагончики, подошел к боковой лестнице, выдернул из бетонного основания секцию металлического забора и поднялся на мост. Несколько сидевших наверху рабочих отнеслись к моему появлению совершенно флегматично. Нужно сказать, что наверху никаких особых разрушений и работ я не обнаружил. Что и соответствовало действительности: оказалось, что мост просто готовили к приезду Папы Римского; именно здесь он собирался служить торжественную мессу. Я спустился вниз, показал моим спутникам дорогу. И опять пошел вперед. Однако наша команда скрытно провести маневр не сумела и в последний момент была перехвачена теми же полисменами. Горячая дискуссия повторилась. Сверху я наблюдал за ней и, видя, что мост, по сути дела, ничем не занят, закипал все больше. Даже вполне серьезно подумывал о том, не скинуть ли на головы этим мачос что-нибудь весомое. Полисмены, кстати, тоже время от времени снизу на меня поглядывали - а я возгласами подбадривал "наших", - но почему-то на мое пребывание у себя над головой они никак не реагировали. В общем, переговоры опять закончились победой испанского духа. Понурые, измотанные жарой и долгим путем украинцы побрели в обратном направлении. Полисмены даже не удосужились провести их пару сотен метров и показать правильную дорогу. Я же посчитал ниже своего достоинства ретироваться и решил хотя бы самостоятельно, но проделать путь через мост. Что и исполнил, по дороге преодолев еще три линии ограды и вырвав еще три секции забора. В конце концов я оказался на другом "берегу реки", на тротуаре шумной городской магистрали позади здания Дворца искусств. Где-то слева, возможно, находилась "Океанографика". А справа, далеко - наша группа. Тут я понял, что мне нужно поспешить им навстречу, ибо никакой уверенности, что на этот раз они найдут правильную дорогу, не было. И я побежал. Направо. По улице. Голый (т.е. все же в джинсах). Добежав до парковой зоны, догнал там нашу группу - они действительно шли опять не в том направлении - и, тяжело пыхтя, но гордый, злой и довольный одновременно, повел их "единственно правильной дорогой". А пока я бежал, случился забавный эпизод. Навстречу мне по шоссе ехал навороченный мотоцикл-байк, черный с серебром, с восседавшим на нем затянутым в черную кожу наездником. Прямо передо мной байк остановился, байкер сорвал шлем и оказался... стройной бабушкой лет за 60, которая, размахивая руками, что-то кричала и показывала международный жест восторга - поднятый большой палец над сжатым кулаком. Видимо, бабуля увидела во мне - дед в мокрых джинсах, с окладистой бородой и развевающимся сзади хвостом волос - собрата по своей хипповой юности. Мы с ней обменялись радостными жестами и - двинули дальше. Адресами обмениваться не стали. Итак, в конце концов до "Океанографики" мы добрались. Но еще не скоро. От Дворца искусств пришлось пройти почти такой же путь, как и до него, - только теперь уже не по парку, а по загазованной транспортной магистрали. Но все когда-нибудь заканчивается... "Океанографика" оказалась действительно хороша. Если только не учитывать затраченных на нее усилий. А если с учетом усилий - то я бы сто раз предпочел сходить в прекрасный зоопарк Николаева. Но... было как было. Впрочем, в "Океанографике" сам я достопримечательности особенно не осматривал, по территории бродили Алла с детьми. Я же с книжкой устроился на скамейке в тени одного из зданий. Еще дома запасся на дорогу тремя покетбуками-детективами: Устинова, Корецкий, Бушков. Читал эту литературу я в соответствии с ее качеством - прочитанные страницы вырывал и бросал в ближайшую урну. Что вызывало изумленные взгляды "аборигенов" - читателя на улицах и скверах Валенсии вообще нечасто увидишь, а так расправляющегося с книгами - невозможное зрелище. Что еще примечательно: впервые после прилета в Испанию именно в "Океанографике" я увидел по-настоящему красивую женщину. Нужно сказать, что, по контрасту с литературными представлениями о южных красавицах, действительность была катастрофически разочаровывающая. Типаж современной испанки оказался следующим: прямоугольное лицо, короткий нос, тяжелая челюсть. И массивная, раскормленная фигура. Тотальное фаст-фудовое питание трансформировало облик нации сеньорит и кабальеро в традиционный бюргерский типаж. Особенно это бросилось в глаза в аквапарке (поездка следующего дня) - много женщин явно излишне полных, да и среди мужского пола, особенно детей и подростков, немало таких, к которым подходит диккенсовское "жирный парень". Но вернемся к красавицам в "Океанографике" - судя по всему, мама с дочкой-подростком. Невольно я засмотрелся на них, радуясь, как любому явлению красоты, да еще в такой "пустыне". Женщины прошли мимо меня, и в последний момент я услышал их разговор: "Смотри, Настюша, а вон и наш папа..." Ну что же, это было приятно - я испытал чувство гордости "за наших". А больше в тот день ничего примечательного не произошло. Разве что оказалось, что от "Океанографики" до метро можно прекрасно добраться и на автобусе - примерно десять остановок. Почему днем мы весь этот путь проделали пешком, я не понимаю до сих пор. Видимо, кто-то решил показать нам красoты города - "хотели как лучше...". В ангаре "Каритас" нас ждал макаронный ужин и информация о том, что далее в питании следует рассчитывать на собственные силы. Удар этот опять же взяла на себя наша Наталия. В смысле - текущие расходы, включая пропитание, на тех членов группы, которые в дальнейшем решили держаться вместе. Как ни удивительно, таковых оказалось меньшинство. Одни имели достаточно своих средств, и у них была своя программа времяпровождения, у других в Валенсии нашлись родственники и знакомые, кто-то занялся какими-то не совсем понятными мне делами. Отделилась от нас и Алла, ей очень хотелось осмотреть достопримечательности Валенсии. А я основное время решил посвятить "выгуливанию" детей. Что вполне укладывалось в планы той части группы, которая осталась с Натальей. Таковых набралось человек двенадцать.

5.